Серые слёзы. Серая кровь

Вот скажи, к примеру, кто свободнее — бегущий по саванне слон или тля, сидящая на листе все равно какого растения? (Сфинкс) Мариам Петросян «Дом, в котором…» Наверное, она бы не оставила все это просто так, если бы могла спокойно подумать. Наверное, отомстила бы, хоть и не за что, хоть и нет причин. Наверное, не простила, если получилось бы осознать все произошедшее. Если бы было время. Но сейчас у её ног лежал еще не остывший труп действительно ни в чем неповинного увечного человека, недалеко дрожал немой мальчонка, а рядом по-звериному улыбался Денсен, сжимая окровавленный меч стражника. А ведь Йоль хотела просто спокойно перекусить чего-нибудь. Поела, блин! Просто забыла, что вокруг происходит! Но она честно не ожидала, что тут кто-то еще кроме неё находится! Кто ж знал, что тут эти два чубрика ошиваются? Видимо, это её судьба — вечно приносить всем неприятности. А Денсен тоже хорош — чуть что, сразу кидается на людей. Как он вообще тут оказался? Снаружи кто-то бегал и орал. Кажется, началось. Их заметили. Долго же они копались. Интересно, как это граф подобное мог допустить? Убийца перевел взгляд на девушку, оскалился и шагнул к поваренку. Надо было срочно что-то предпринять, или этот пацаненок сейчас тоже отправится в лучший мир. Сегодня и так прольется много крови, ему можно не умирать. — Стоять, — приказала Йоль, преграждая мужчине дорогу. Он яростно на неё взглянул, попытался пройти, но Йоль и не подумала сдвинуться с места. Тогда Денсен приставил меч к её горлу и, сжав зубы, прорычал: — С дороги, дура. Сучонок нас сдаст. — Кому?! — с дикой злобой выплюнула девушка. — Нас уже заметили. И если ты сейчас же не пойдешь туда, их всех убьют. Денсен громко выдохнул, но отступил. Но жажда крови в нем еще не угасла. Интересно, в чем его проблема? Там, за дверью сейчас такое побоище идет, что ему вполне будет где разгуляться, а он тут прохлаждается и кидается на детей (Йоль добавила бы и женщин, но это значило причислить себя к слабому полу, который и защитить себя не мог, а это было для неё весьма оскорбительно). Усмехнувшись, убийца презрительно произнес: — Думаешь, они нужны мне? Их, разумеется, убьют. Выживут только человек двадцать, те, которых я лично отобрал. Они не настолько тупы, как остальные. И он выразительно взглянул на неё. Она приподняла брови и, дожёвывая приличный кусок мяса, почти безразлично поинтересовалась: — И я вхожу в эту двадцатку? — В точку! Будешь подчиняться — выберемся. Не хочешь — катись в Бездну к Тенусу. Подчиняться такой твари ей не очень-то хотелось, но делать было нечего. Она нутром чуяла, что этот Денсен прогнивший насквозь — что-то в нем неправильно, уродливо, что-то вроде самоуничтожения, целенаправленное причинение увечий самому себе. Впрочем и его дружки, включая этого странного Сина, особым праведничеством не отличались. Инстинкты твердили ей об опасности, но она велела им заткнуться, потому что выбраться одной скорее всего не удастся, так что этот временный альянс ей необходим. Снаружи кто-то громогласно проревел: — Именем графа Элистара!!! Дальше крик потонул в лязге оружия и предсмертных воплях. Кто-то взвыл, что ему руку отрубили. Под дверь столовой просочилась кровь. Из коридора слышались стуки, крики, чьи-то падения. В одиночку идти слишком опасно. Это и решило все дело. — Ладно, но как только выберемся — я сама по себе. Денс кивнул, и они вместе ринулись в битву. В коридоре действительно было жарко. Но разобраться, кто есть кто не представляло особого труда — пленники были одеты в рванье, в то время как стражники щеголяли в новеньких черных доспехах, изрисованных белым силуэтом перчатки. Как будто ходящие мишени, на которых написано: «Подстрели меня!» Это дало Йоль громаднейшее преимущество. Не теряя времени, она скинула с плеча лук и принялась пускать стрелы в ненавистных охранников. Делала она это не из желания помочь сражающимся, а больше для того, чтобы выпустить пар и злобу, копившиеся у неё в душе все время её заточения. О, как же это было приятно, вновь натягивать тетиву, слышать звук полета стрелы! Как она любила изгибы своего лука, какую страшную радость вновь испытывала от каждого упавшего врага! Раз, и один уже мертв, а из рваного горла хлестает кровь. Два, и другой прижимает руку к продырявленному сердцу. Они снова были её добычей, а она — охотницей. Наконец-то! Это было удовлетворение, разливавшееся по всему телу, и не затумань адреналин сейчас её разум, она бы в ужасе отпрянула от самой себя, потому как только секунду назад осуждающе смотрела на Денсена, пораженная его жаждой убийства, а теперь и сама испытывала какое-то извращенное удовольствие, сражая одного противника за другим. И если бы не все эти люди, так упорно стремящиеся запихать её обратно в камеру, она бы похолодела от страха и убежала бы, совсем как тогда, когда она задушила стражника голыми руками. Но сейчас не время для морали. Она спасалась. Когда в колчане закончились простые стрелы, она вытащила для безопасности кинжал и стала пробираться в оружейную, дорогу ей преградил высокий верзила. Сначала она не узнала его — перед глазами все плыло, еще не окрепший организм активно бунтовал. Но стоило только мельком заглянуть в эти бездумные глаза, как понимание пришло само собой. Алеф. По телу прошла дрожь, уродливые шрамы будто бы ожили и во всю глотку заявили о себе, прожигая задубевшую кожу нестерпимым огнем. Ненависть и воспоминания о боли всколыхнулись в ней, как морские волны под ураганным ветром, и она вспоминала свои клятвы. Вспомнила, как он стоял в дверях, ухмыляясь и наслаждаясь своей властью. Она убьет его. Вот только… как? Плевать. Все равно убьет. Йоль злобно усмехнулась. Пригнулась. Он вытащил меч. Обычный такой меч, но куда ей с кинжалом да против него? Магия? Слово смерти? Сама ведь помрет… И тут между ними встал какой-то человек. В лохмотьях. Пленник. Случайно залетел. Не теряя времени, Йоль пнула его ногой, отчего тот налетел на Алефа. Они столкнулись, и меч пронзил бедолагу насквозь. Пока глухой освобождался от навалившегося трупа, Йоль развернулась и побежала. Она не трус. Но и не мечник. Резко развернулась, вытаскивая эльфийскую стрелу смерти, оттянула назад тетиву, слушая приятный скрип, прицелилась… Все звуки, картинки, ощущения будто исчезли… Теперь её очередь стоять перед ним в открытых дверях и смотреть на горящую в душе безнадежность… Выдох… «Давай, Даут», — мелькнула в этом хороводе полная ненависти мысль. Вжух… Последний выдох… Слишком поздно глухой понял, что не стоило ему соваться в битву. Слишком поздно — как раз тогда, когда золоченая эльфийская стрела беззвучно скользнула ему меж ребер и пронзила сердце, стука которого он никогда не слышал. Последнее, что он увидел в своей недолгой жизни — её гадко ухмыляющееся лицо. Он так же усмехался, когда стоял в дверях. Она выполнила свое обещание. Вытащив стрелу, Йоль, пригибаясь, бежала в оружейную. Пару раз ей преграждали дорогу дерущиеся люди, но она успешно их избегала, и даже мельком увидела нападавшего Сингвета, что уже можно было считать достижением. Точнее, его сверкающий меч, куда более заметный, чем его хозяин. В оружейной тоже спокойно не было. Впрочем, мало обращая на них внимание, Йоль осторожно отыскала казенные запасы стрел и тут же принялась набивать свой колчан. «Интересно, — думала она в это время. — А где же граф? Как он мог допустить подобное? Неужели сбежал, опасаясь пожара? Не может быть… Хотя… Будь он здесь, восстания точно не произошло бы. Что ж, так даже лучше. Найду его позже, когда наберусь сил. Уж он-то от меня никуда не денется». Наконец, она закончила, да еще и кое-как присобачила на плечо пару халявных тюремных колчанов, и тут же перестреляла всех стражников, имевших несчастие находиться в одной комнате с ней. «Надо прорываться к воротам», — подумала она, выбегая в коридор. Людей стало заметно меньше. Внезапно споткнувшись о чей-то труп, она опустила глаза вниз, и сердце её болезненно сжалось. Тот самый белобрысый здоровяк. Краэг, кажется. Мертвый. Жаль его, хороший был парень. Впрочем, не время сейчас для сожалений. Она тряхнула головой и побежала вперед, мимо сражающихся и убивающих друг друга людей, держа наготове стрелу. Иногда выпускала её, помогая кому-то, но больше старалась пройти незамеченной — сначала нужно разузнать, что там с воротами. Вот и двери. Наружу. Во внутренний дворик. Осталось совсем чуть-чуть… Свет ослепил её. Она столько времени провела во тьме, что теперь больше походила на новорожденного котенка, сжимала веки и терла глаза, ощущая бесконечный поток слез, спотыкалась и прижималась к дверному косяку, стараясь только не упасть, устоять. Наконец, ей удалось более-менее восстановить зрение и разглядеть, что происходит у неё под носом. Весь внутренний двор был полем битвы. Тут и там люди в окровавленных одеждах с обнаженным оружием, с перекошенными от злобы лицами, с ненавистью, горящей в глазах словно отражение того огня, что обитал сейчас в лесу, убивали, убивали, убивали… Все пространство заполонил белый дым. Дитя пожара хозяйничало даже здесь, и Йоль невольно закашлялась, закрывая рот рукой. А над стеной висело красное зарево. Днем. Но кое-то еще привлекло её внимание. Она не верила своим глазам. Этого не может быть. Так нечестно! Несправедливо! Столько усилий и для чего?! Ворота были забаррикадированы! Завалены камнями, досками и мешками с песком. Они что, думали, что огонь так их обойдет? Идиоты, тупые собаки! Теперь ей не выбраться. Она стояла так, наверное, пару секунд, но ей казалось, что вечность. Оцепенение настолько завладело её сознанием, что она даже и не заметила, как кто-то бежал прямо на неё. Еще чуть-чуть. Еще секунда, и она начнет действовать. Нет, слишком поздно. Она сейчас умрет. Стражник налетел на неё так быстро, что она даже не успела выстрелить. Он сделал выпад мечом, и она еле успела отпрыгнуть назад. Размахнулась и треснула ему по лицу грифом лука, на котором было закреплено короткое лезвие. Мужчина вскрикнул и отступил, зажимая длинный порез на щеке. Снова кинулся на неё, размахивая клинком. Достать стрелу она не успевала. Он целился в живот. Совсем близко. Она еле увернулась. Так долго продолжаться не может. Вот сейчас попадет. Но не попал. Рядом внезапно возник Денсен. Бедолаге не повезло — тот разобрался с ним со свойственной одному только ему грациозностью. Так что у их ног валялся еще один труп с вывалившимися кишками. — Ворота, — только и сказала она. — А ты что хотела, — усмехнулся убийца, вытирая оружие об одежду убитого. — Что они их распахнут и цветочков нам покидают? Внезапно в поле зрения попала стена. И лестница. Лестница на стену. Стоп. Какая-то тварь снова на неё покушается. Стрела. Натянуть. Выплевывай кровь, будешь знать, как выбирать противников. «Так, можно залезть на стену, а с неё — вниз. Они не пойдут за нами, если мы заберем все веревки. И пожара они боятся!» — Нужны веревки! — заорала она, разворачиваясь и припуская в сторону кладовой. Если верить словам Денсена, то кладовая рядом со столовой. Снова бежать через этих остервеневших от запаха свободы людей. Это страшно — видеть их лица, видеть, как они умирают один за другим. Она справится. Ввалившись в кладовую, она начала судорожно обшаривать её. Всякий хлам, какое-то тряпье, мешки, лопаты, грабли… Где же эти шейдовы веревки?! Где они, Бездна их раздери?! Рядом возник Сингвет. Они продолжил поиск вместе, сбрасывали с полок вещи, раскидывали их в надежде обнаружить искомое. Что-то обвалилось на них, погребая под кучей хлама, но через секунду они вынырнули и продолжили в страшной спешке свое занятие. — Быстрей, время уходит! — рявкнул из коридора сражавшийся с кем-то Денсен. — Тот мешок, — указал Син. Йоль ринулась к нему, разрывая полусгнившую ткань… — Есть! — Живей! Живей, шейд вас дери!!! Схватив драгоценную ношу, они вновь ринулись к стенам, а Денсен попутно орал чьи-то имена: — Аннет, Джек, Джорн, Ларри… «Видимо, те, из двадцатки», — на бегу сообразила Йоль, передавая кому-то часть своей ноши. Во внутреннем дворике людей тоже стало куда меньше, зато дыма прибавилось. Йоль закашлялась, но мешок из рук не выпустила. Рванула к лестнице, взбежала по широким каменным ступенькам почти, до середины, как дорогу ей преградили трое. Она попыталась проскользнуть, но кто-то нагло схватил её за плечо и потянул назад. Женщина какая-то. А вперед прорвался Сингвет, и Йоль впервые удалось увидеть, как тот сражается. Наверное, с изяществом Денсена его не сравнить. Его движения были резкими, точными и рваными, как будто он не доделывал их, останавливал ближе к концу. Как и его речь, впрочем. А его меч, его прекрасный солнечный меч, о, как он сверкал несмотря на дым и тучи, заслонявшие небо! Но он разделался с ними. Неважно как, важен результат. И они взобрались, наконец, на стену тюрьмы. Тот вид, который открылся им, наверное, мог бы поразить любого неподготовленного человека, значит, каждого из них. Стена огня. Смертельного, обжигающего, уничтожающего все на своем пути. Первозданного огня, бушующего во всей своей красе и мощи. Как будто древнее божество вырвалось из своей темницы и теперь мстит за свое заточение всем, кто в нем был повинен. Они вышли как раз с той стороны, с которой подходил пожар. Йоль снова закашлялась. — Прикройте чем-нибудь нос, идиоты! — рявкнул Денсен, связывая веревки. Йоль оторвала от свой обшарпаной рубахи длинный клок, практически обнажив живот, и завязала тряпку на лице. Ничего, у неё еще плащ имеется. Остальные поступили примерно так же. — Аннет, помоги мне! Светловолосая женщина, схватившая Йоль, послушно опустилась к Денсу и принялась связывать на веревках петли. — Деваха с луком, прикрой! — снова рявкнул их «предводитель». Йоль не сразу поняла, что обращаются к ней. Ну, что ж! Надо же халявные стрелы графа использовать! Она подошла к краю стены. Стражники уже подтягивались, как и те пленники, которых господин Денсен не включил в свой счастливый список. Скинув тюремные колчаны, Йоль принялась стрелять во врагов. Стрелы были слишком короткие, да и руки дрожали после всей этой суматохи, поэтому она мазала и попадала четыре из пяти, изредка смачно выругиваясь. — Стрелять не умеешь что ли? — презрительно фыркнула Аннет. «Могу на тебе проверить!» — злобно подумала Йоль, а вслух огрызнулась: — Отвали. Женщина передернула плечами и покосилась на Йоль, но между ними встал каменно-спокойный Сингвет и пристально уставился на разошедшихся беглецов. Под его тяжелым взглядом затихли все. А стрел становилось все меньше, еще чуть-чуть и… — Все. — Отлично, — пропел Денсен. — Спускайся. Йоль обернулась. Что?! Когда это все успели смотаться? Осталась только она и Денс. Спустив тряпку, она глубоко вдохнула, вернула её на место и схватилась за веревку (не забыв покашлять, конечно). И осторожно перебралась за стену. Она не боялась — Спайн намного страшнее. Он может скинуть тебя, подхватить, а потом снова скинуть. И посмеяться напоследок дробящим кости камнепадом. Спайн заставляет думать, учиться и выживать. Спайн живой. А эта стена мертвая. Она ничего ей не сделает. Мертвая и маленькая. Старая потрескавшаяся каменная кладка была гадкой и скользкой, ноги все время срывались. Веревки трещали и вообще доверия не внушали, люди внизу орали и торопили её, а сверху им поддакивал Денсен. К концу спуска Йоль ненавидела их всех. Когда её ноги коснулись поверхности, ей показалось, что она тонет — такой мягкой и непривычно ласковой оказалась земля. Пока она ждала Денсена, смогла осмотреться. Возбуждение в её крови немного улеглось, и пришло прозрение, осознание свободы. Теперь она видела не только цели, теперь она могла разглядеть и мир. Прямо перед ними — ров с водой. Придется переплывать, но люди почему-то не спешат. Ждут своего предводителя, который теперь тоже чертыхается на скользкой стене. Йоль посмотрела вверх чтобы «полюбоваться» стараниями убийцы, как вдруг голова закружилась. Девушка пригнулась и вдруг осознала, какое бескрайнее это небо, такое голубое и глубокое, что невозможно описать. Казалось, оно сейчас рухнет на неё всей своей мощью и раздавит, и что самое обидное, даже не заметит такой маленькой букашки. Она запаниковала, потому что над головой не было привычных потолков, когда она точно знала, что вот он, конец, что дальше ничего нет, когда у неё была определенность. Тюрьма изменила её — теперь она больше не зверь. Больше не часть природы. Теперь она кто-то другой, но кто — вот этого она не могла понять, как ни старалась, но одно она знала точно — вот она, точка невозврата, теперь уже прошлое для неё закрыто навсегда. Сзади тихо приземлился Денсен. — Пошли, — только и сказал он, и двадцать два человека как по команде бросились в воду. Йоль достала лук и пустила пару стрел в высунувшихся стражников. Подожгла веревку с помощью магии (уж это заклинание много сил не требовало). Оглянулась — все переплыли. Тоже нырнула, пока кто-то из беглецов прикрывал её. Вода казалась теплой и застоявшейся. Наверное, здесь даже живых существ не было, настолько ров пропитался смертью. Она загребала руками, чувствуя неимоверное отвращение, и надеялась, что не утонет по дороге к берегу. Не утонула. Когда она выбиралась, кто-то подхватил её под руку и вытянул на сушу. Подняла голову — Денсен. Она злобно выдернула руку и встала, отряхивая воду. Остальные смотрели на неё с неприязнью, готовые бежать. Но ей было не до них. Она за стеной. Наконец-то! Она закрыла глаза и вдохнула этот проклятый дым, осознавая, что это и есть тот самый запах свободы, которого она так отчаянно желала. — Живей, — прервал её убийца. — Надо обойти тюрьму и идти на север, к Драс-Леоне… — Я не с вами, помнишь, — прохрипела девушка. Вперед вышел Син и как всегда лаконично поинтересовался: — А куда? Йоль тяжело вздохнула, сама не веря до конца, что решилась на этот шаг, подняла тяжелеющую руку, и указала: — Туда. Палец её был направлен в сторону бушующего пламени пожара.