С неба до земли и обратно

- А теперь еще раз! Так, вы отойдите пока, да-да, девочки сюда… Ты чуть вперед, а вы две назад. Ты немного левее, представьте, что тут будет елка… Нет, не ты, а ты! Да не ты! Та, которая… Да, вот ты! Прекрасно, прекрасно! Старскрим, тяжело вздохнув, отошел и сел на расставленные по периметру музыкального зала стульчики. Сидеть на этих деревянных ошибках конструкторов было дико неудобно. Полчаса – и казалось, что зад стал плоским. Впрочем, стоять было тоже не вариант, ибо где бы они ни стали, обязательно мешали музыкальной даме с ужасными духами и таким же музыкальным слухом. - Да, а теперь покружитесь, вы же снежинки! Легче, изящнее! – кружащиеся уже около минуты девочки начали ощущать все прелести слабого вестибулярного аппарата и снегопадом оседать на ковер, пытаясь унять головокружение. Скайварп фыркнул и отвернулся, чтобы не засмеяться. Привлекать внимание к своей персоне не хотелось. Рядом приземлился Тандеркрекер, от нечего делать занимаясь изучением уже порядком поднадоевшей обстановки концертного зала. От того, что обычно называют концертным залом, в этом маленьком помещении было только название. Зеркало, полностью занимающее одну из стен, придавало сходство с балетной студией, бывшие некогда белыми обои грустно темнели разной степени потертостями, старое пианино напоминало о музыкальной школе, в которую Тандер сходил ровно два раза (потом они переехали), а вытертый ковер и вовсе наводил на грустные мысли. - Зайчики! Где мои зайчики?! – Скайварп уже в который раз мимоходом отметил, что квохчет музыкальный работник не хуже воспитательницы. – Быстренько-быстренько! Через несколько дней выступление, генеральная репетиция, прогоним утренник полностью, и тогда на выступлении вы все будете звездочками! Так, сначала ведущие, потом звездочки…то есть как: «нет звездочек»? Ах, ну, снежинки, без разницы! А потом зайчики! Заиграла громкая, но отнюдь не приятная музыка явно расстроенного инструмента. - Даже пианино рыдает под влиянием этой женщины, - негромко прокомментировал Старскрим. В музыке он был не особо силен, но слух у него был. Во всяком случае, мамина подруга-певица постоянно просила спеть, отчего блондин постоянно пытался спрятаться на время ее прихода, да так, чтобы даже мама не нашла. За спиной печально вздохнули. С другой стороны фыркнули. Старскриму уже даже не надо было оборачиваться, он и так знал, что вздох принадлежит голубоглазому Тандеркрекеру, а согласное, пусть и неуважительное фырканье - Скайварпу. Они не были друзьями, они вообще не общались, но в то же время существовали какой-то обособленной триадой, исправно отправляясь в послеобеденную ссылку на глупые репетиции и все так же замыкая строй, когда группа куда-то шла, будь то прогулка или же столовая. Остальная группа их так и не приняла. Старскриму заметно завидовали, Скайварпа сторонились, а Тандеркрекера практически не замечали. Они выпадали из системы, нарушали привычный ход вещей в отношениях, которые сложились в группе за годы, проведенные ими вместе. Однако Старскрим для себя отметил удивительную вещь: он будто чувствовал своих вынужденных «сотриадников». Нет, он совсем их не знал, именно чувствовал на уровне простейшей физиологии: отклониться чуть левее, сменяя траекторию и проходя в дверь, чтобы обратить внимание постоянно витающего в облаках Тандеркрекера на преграду; увеличить дистанцию перед лестницей, чтобы дать возможность Скайварпу красиво соскочить с последних пяти ступенек; самому идти чуть впереди и при необходимости чуть ссутулиться, делая шаг назад, вписываясь в «коридор» между двумя другими блондинами, чтобы задержаться и проверить, закрыла ли воспитательница дверь. Старскрим не знал, что все это значит, да и не особо обращал внимание, наслаждаясь этим никому не заметным танцем, в котором не было ни единой ошибки. В котором они существовали, как одно целое… Остаток ноября и декабрь пролетели как-то уж совсем незаметно. Что же говорить о жалких нескольких днях, остававшихся до новогоднего утренника? И вот, настал день «Икс». - Здравствуйте, дорогие мамы и папы, бабушки и дедушки! Сегодня мы приветствуем вас всех в нашем самом лучшем… Ведущие старательно бормотали заученный текст, сияя неестественными улыбками. Поглядывающий на исполнявшую роль Снегурочки девочку с нарисованными яркими красными кругами на щеках Старскрим постарался сосредоточиться на том, чтобы ничего не слышать. Снегурочка была из параллельной группы, и кареглазый блондин не раз и не два видел ее на репетициях, постоянно удивляясь не сходящей с лица натянутой улыбке и стремлению «подлизаться» ко всем и каждому. Наверное, Старскрим бы волновался, если бы ему не было так все равно. Родители не сидели в зале, а значит, не могли его упрекнуть в недобросовестности выполнения своих обязанностей и отсутствии улыбки. Они просто не успевали. Не сказать, чтобы Старскрим обижался, он просто привык. Скайварп фактически досыпал, со всем небольшим удобством устроившись на абсолютно не предусматривавшем удобства стуле. Мама заболела, а у отца нет времени на «всякие глупости». Не сказать, чтобы Скайварп обижался, возможно, так даже лучше. Тандеркрекер безжизненным взглядом смотрел куда-то сквозь стены. Родители где-то далеко, тетя, приютившая его на ближайшее время, хотела поприсутствовать, но ее сыну вдруг стало плохо, а у него у самого через пару часов утренник… Не сказать, чтобы Тандеркрекер обижался, он и так считал, что тетя слишком добра к нему. Утренник тек по унылой накатанной колее. - Так, мальчики…так, кто тут зайчики у нас? Так, значит так, сейчас пригинаетесь и быстренько бежите в коридор, скоро ваш выход! Так, вы втроем? Бегом-бегом-бегом! – заговорщицким шепотом, перебивавшим музыку, зашипела воспитательница, от волнения, наверное, употребляя слово-паразит в пять раз чаще, чем обычно. Старскрим много чего мог бы сказать о способе выхода из зала согнувшись в три погибели. Во-первых, это было неудобно, во-вторых, черевато падением, в-третьих, некрасиво, в-четвертых, просто напросто глупо до абсурда. Можно было подумать, что так их не видно и внимание они ничуть не привлекают! - Где зайцы? – сухощавая высокая воспитательница с выбеленными кудрями и яркой красной помадой носилась по всему коридору, подготавливая к выходу маленьких артистов. - Мы тут, - обреченно отозвался Старскрим, первым вынырнувший из зала и разогнувшийся. - Отлично! Сколько вас? Трое? Быстро надевайте уши! - Какие уши? – подавший голос Тандеркрекер даже поежился под взглядом строгой леди в белом брючном костюме. - Заячьи уши! Вы зайцы или кто? Старскрим даже не успел открыть рот, как на всю троицу уже ловко нахлобучили тонкие полоски обручей с закрепленными на них засаленными ушками, пришпилили сзади серые меховые шарики, вероятно, выполнявшие роль хвостов, после чего впихнули назад в зал, где расстроенное пианино уже звало их на импровизированную сцену. От вспышек фотоаппаратов и вздохов умиления, пронесшихся по залу, хотелось залезть под неудобные стулья и не вылезать до тех пор, пока время не смоет этот позор. То есть, никогда. Они, кстати, так толком и не познакомились на репетициях, просто знали друг друга по именам, не более, поэтому представление каждый переживал молча: Скайварп злился, Тандеркрекер грустно вздыхал, а Старскрим надменно взирал на окружающий мир, покачивая бело-розовенькими ушками, закрепленными на голове. Старскрим потом даже не помнил, как они выступили, и что танцевали. Знал только, что не опозорились в глазах дамы с удушающими духами, потому что она тоже умиленно улыбалась и хлопала со всеми, когда зайчики пятились за большую, занимавшую едва ли не половину небольшого зала искусственную ель. Оказавшись за надежным бастионом, Старскрим первый опустился на то, что раньше было ковром, и ойкнул, когда булавка, удерживающая его заячий хвост, раскрылась и уколола его сквозь одежду. - Надо было сразу перед выступлением ее расстегнуть. Прыгаешь, совсем как заяц, - сострил раздраженный Скайварп и отстегнул аналогичную деталь костюма, прежде чем сесть. Впрочем, не один он был раздражен. И вот, одна из финальных песен, почти конец, и Старскрим выдает: - А тебе идут эти уши. Прям, как девчоночка с обручем… Скайварп вспыхнул, как спичка, и бросился на кареглазого зайца с кулаками. Ох, знали бы родители, какое представление разворачивалось за большой елью… Куда интереснее, чем на сцене. Старскрим и Скайварп, сцепившись, катались по полу, сминая друг другу рубашки и то и дело натыкаясь на дурацкие свалившиеся уши. - Прекратите! Да прекратите вы! Дерущиеся слышали голос совести, а точнее Тандеркрекера, но остановились только тогда, когда обоих вдруг согнуло пополам от резких вспышек боли в незащищенных боках: Тандеркрекер, отчаявшись докричаться до мальчиков-зайчиков, умудрился «прописать» обоим. Те даже удивились, не ожидая от тихого паренька такой прыти. Кое-как расцепившись, драчуны снова покладисто сели у елочки. - Классно дерешься, - Скайварп шмыгнул носом и первым протянул ладонь, - Скай. - Тандер, - вздохнул самый миролюбивый «заяц» и почему-то посмотрел на Старскрима. - Скрим, - кивнул новым знакомым зачинщик, пожимая протянутые ладони. - У вас кровь идет. Есть платок? – Тандеркрекер забрал у Скайварпа и Старскрима белые квадратики ткани. Аккуратно прикложил один к разбитой губе Скриму, а второй, чуть скомкав, протянул Скаю, почти невесомым прикосновением к щеке предлагая чуть запрокинуть голову. Конец утренника так и прошел для них троих под елочкой: сидящий с чуть запрокинутой головой Скайварп, утирающий губы Старскрим и печально вздыхающий Тандеркрекер, помогающий обоим остановить кровь. Хорошо, когда мама врач, и ты знаешь, что делать, с трех лет… - Долго еще этот вечерник проходить будет? – поинтересовался Скайварп, отнимая от лица платок и проверяя, появились ли на нем новые алые разводы, или же кровь все же остановилась. - Все уже, вроде, - Старскрим повертел грязный платок в руках, а потом сунул в карман брюк. Скайварп в свою очередь сделал то же самое. - Вам бы умыться, - посоветовал Тандеркрекер. - Так пойдемте, - пожал плечами Старскрим, - группу закрыть забыли, там сейчас никого нет и не будет ближайшие пятнадцать минут. Или кто-то хочет получить от ведущего плюшевую свинью в подарок? Тандеркрекера передернуло, Скайварп хохотнул и отрицательно покачал головой. Улыбнувшись, Старскрим первым прошмыгнул к выходу из актового зала.