Безрассудная. Начало

23 марта 1486 года «Холодно… слишком холодно». Озноб, словно одеяло, окутало все его тело, и мужчина никак не мог справиться с дрожью. Ему казалось, что он лежит на каком-то леднике, который плавает в холодном океане. Или нет… Было все же немного тепло, что-то непонятное и липкое, в чем утопала половина его тела. Такой странный перемешанный запах: смрад смерти и железа. Тьма… Везде тьма, ничего не видно. И от этого становилось еще холодней. «Что я? Где я?». От страха сердце мужчины забилось чаще, дыхание стало прерывистым и молящее громким. Открыв рот, он заглотнул немного той липкой жидкости, в которой утопал. Ощутив ее на вкус, быстро сплюнул и отплевался, в ужасе закричав. «Кровь! Кровь!». Гарсия наконец открыл глаза, но темнота все равно была везде, и он вновь панически вскрикнул. Хиггинс попытался двинуться и сразу же понял, что ноги чем-то завалены, но руки, зато более-менее свободны. Он протянул их вперед, волна крови омыла его лицо и ему снова пришлось отплевываться. Он слепо поводил руками вокруг себя, нащупав что-то твердое, судя по всему, камень. Голова довольно сильно раскалывалась, а когда он попытался вспомнить что случилось, то боль усилилась, но уже моральная. Слишком отчетливо у него перед глазами возникла картина смерти Кано. Гарсия вновь истерически закричал, но теперь уже от злости. Когда ему было тринадцать лет, а его сестре пять, их родители были жестоко убиты, после чего пришлось жить самостоятельно. Несмотря на то, что жили они как средние люди, у них был довольно редкий род с востока, по линии матери. И можно сказать «вымирающий». Хиггинс помнил, как мать иногда рассказывала, что в ее жилах течет кровь Арлитов, которая передается только женщинам. Арлитов можно даже было относить к отдельной расе, ну это если говорить грубо. В самом же роду, всегда рождались необычайно красивые девушки, которые по мере взросления приобретали необычайно сексуальные черты тел, грациозность, чарующий голос, подобный пению птиц, загорелый цвет кожи. Одним словом, они были словно ангелы. Такие девушки всегда становились женами богатых и властных королей, принцев, лордов. Они были абсолютно неприкасаемы, люди за спинами шептались, что если хоть кто-то посмеет поднять руку на Арлита, то будет навечно проклят. Как бы не так. По мере того, как этим миром начали медленно править деньги, то постепенно Арлитов уже и не ставили во счет. Девушки теперь не становились королевами или принцессами, не становились матерями, а лишь служили как обычный предмет для утех и прислуги. Вместо того, чтобы чарующе приветствовать гостей на балу, они разносили им еду и напитки, мыли посуду, убирали за ним, в общем делали грязную работу. И получалось это не у всех. Как можно быстро привыкнуть к тому, чего раньше не делал? За любую ошибку или осечку, девушек сильно били, оставляя на их красивых телах многочисленные ссадины и синяки. И чем больше было ошибок, тем больше было боли. Совсем бездарных выгоняли на улицу и те навсегда теряли дом. Без всякой надежды, девушки шли куда глаза глядят, заходили в разные деревни, мелкие города, а там дальше, как повезет. Если люди попадались добрые, то в большинстве случаев им давали хоть какую-то работу, даря надежду на продолжение жизни. А если злые… Тогда Арлиты умирали примерно через неделю-две из-за недостатка пищи или по другим причинам. Позже, люди поняли, что из них можно извлекать выгоду. Появились первые работорговцы, которые были готовы отправиться в любую точку мира, дабы продать кусок плоти. Арлитам откровенно было страшно. Их тела попадали в самые жестокие руки, чаще всего к пошлым и озабоченным лордам. Некоторые люди, чтобы удовлетворить свои сексуальные желания, порой покупали и больше одной девушки и устраивали для себя целые представления. Среди таких довольно сильно выделялся принц Кейлан из королевства Катовия. Он просто обожал мучить и истязать девушек. Сначала все начиналось довольно мило, девушки были готовы ублажить своего хозяина, но тот предлагал сначала им предаться утехам. Сладко постанывая и переходя иногда на крик, девушки ласкали свои самые чувствительные места, игриво маня принца. И в этот момент Кейлан просил быть более жестче, друг с дружкой; Арлиты легонько шлепали себя и свою участницу по задним местам или грудям. Все равно мало. Он давал им в руки плоские палки и заставлять бить себя еще сильней. Когда девушки недоуменно смотрели на него, принц наставлял на них арбалет, с заряженной стрелой. Девушки били друг друга, с той силой, с которой желал принц, на их телах всегда оставались большие раны, синяки, порезы, а все тело было абсолютно красным. Таких «утех», девушки не выдерживали и затем умирали. Или погибали в процессе, если Кейлана не устраивали их игры, он запускал в одну из них стрелу, в руку или в ногу, заставляя дальше вылизывать между ног своей подружке. Невыносимая жестокость. Если Арлитка узнавала, что её продают Кейлану, то скорей всего можно было обнаружить ее мертвое тело на следующий день, после удачного суицида. С тем учетом, что девушек не щадили и они умирали, некоторым удавалось сбежать, то постепенно их становилось все меньше и меньше. А цены, соответственно, на них поднимались. Те Арлиты, которые более-менее смогли продолжить жизнь в какой-нибудь деревне, все равно выдавали себя своим видом, так что на девушек, в прямом смысле слова, была объявлена охота. Которая продолжалась до сих пор. Таким образом, работорговцы нашли его сестру. Их семья имела собственный дом и землю, недалеко от Оша. И в один день раздался громкий продолжительный стук, в то время как семья обычно обедала. Отец открыл дверь и его тут же пронзил клинок. На пороге стояло трое работорговцев, в кожаных доспехах, с оружием наперевес, злобно глядя на семейство. Их мать тут же закрыла собой Кано и Гарсию, взяв нож в руки. Но что она могла сделать против трех мужчин? Попытка защитить своих детей не удалась и один из работорговцев рубанул её голову, вонзив лезвие наполовину. Гарсия даже не помнил, что тогда почувствовал. Такие необычные чувства, все вперемешку, сильное оцепенение и страх. Он даже не успел понять, что же произошло, а его родители продолжали валяться в лужах крови. Они с такой легкостью их убили, даже не моргнув глазом, их волновала только его сестра, которая должна быть продана, а завтра уже отсасывать какому-нибудь лорду. И плевать, что ей пять лет, некоторые богатые люди очень любили присовывать маленьким девочкам, ведь самая главная сексуальная часть тела у них такая «сладкая»: нежная, мягкая, узкая, теплая и еще не разработанная; необычайное наслаждение. И так понятно, что девочки умирали после такого акта. Для них это было мучительно больно, когда в таком возрасте, в них входит «кое-что» большое, разрывает все ниже пояса, с каждым разом ускоряясь, невзирая на хлещущую кровь. Найдя в себе силы, Гарсия хотел отгородить от преступников сестру, но те его оттолкнули, больно ударив. Кано в страхе кричала и пятилась, зовя маму на помощь, а контрабандисты продолжали наступать. Когда Хиггинс увидел нож, который его мать до сих пор сжимала в руке, он непоколебимо его взял и напал на бандитов со спины. Они даже не успели осознать, что произошло, когда один из них с криком упал на пол, затем сталь поразила второго и третьего. После случившегося Кано не переставала плакать дня три, а брат её успокаивал и всегда обещал, что будет о ней заботиться. Гарсия рассказал о преступлении стражникам и те помогли убрать тела из их дома, а родителей похоронить. После такой потери, им как-то надо было зарабатывать себе на еду и местный капитан, предложил Хиггинсу работать у него в корпусе. Гарсия сразу же согласился и следующие семь лет прошли обычно. Затем им выделили жилье в Коимбре и брат с сестрой переехали туда, с приличной накопленной суммой денег, которой хватило на всю оставшуюся жизнь. Но тем не менее они оба продолжили работать, Гарсия так же в корпусе стражи, только теперь уже Коимбровской, а Кано стала помощником продавщицы в лавке. Они жили обычной хорошей жизнью, печаль о смерти родителей постепенно пропала, но память о них осталась. Гарсия поклялся, что будет заботиться о сестре и защищать ее всеми силами. И не защитил… По его щекам потекли слезы, юноша истерически всхлипывал, иногда переходя на слабый крик, плечи судорожно подергивались. Почему она пошла к ней? Почему он её не остановил? Тогда в детстве он её защитил и можно сказать, стал для нее идеалом храбрости и доблести. А когда Эмилия напала на Коимбру, Кано подумала, что у нее появился шанс спасти людские жизни, как когда-то ее жизнь спас брат. Магета говорила, что не причинит ей вреда, но почему он ей доверился? Это была его ошибка, его промах. Из-за этого погиб самый близкий и дорогой ему человек, умер из-за какой-то девушки, которая появилась неизвестно откуда и без всяких мотивов. «Я убью ее!». Гарсия провел рукой по камням, на одном из откололся маленький кусочек, и он тут же ощутил дуновение ветра. Видно, здесь было «слабое место», юноша надавил на валун и тот начал поддаваться. Постепенно он его продвинул вперед и тот упал, на мгновенье хлынул солнечный свет, но затем обрушились верхние булыжники, закрыв его «выход». Гарсия выругался, но зато теперь его ноги стали свободны, а места стало гораздо больше. Полежав еще немного, чтобы чувство онемения прошло, Хиггинс передвинулся, уперев ноги к упавшим камням, а спину к задним. Он ударил по ним ногой, те слабо поддались. Еще один удар, начали появляться тонкие струйки света. Хиггинс стал бить сильнее и быстрее, валуны со скрежетом медленно продвигались вперед. Света стало литься еще больше, ослепляя глаза, после такой кромешной тьмы; юноша, зажмурившись продолжал бить, чтобы наконец выбрать из этой каменной тюрьмы. В последние удары Гарсия вкладывал все силы и в конце концов с большим грохотом камни обрушились, но абсолютно все. Опора под его телом исчезла, юноша кубарем полетел вниз, пытаясь хоть как-то направлять себя, чтобы не столкнуться с камнями; затем он упал на площадь, больно ударившись спиной и наполовину утонув в реке крови. После такого падения, голова не могла ясно соображать, перед глазами все плыло, но юноша все же смог рассмотреть, как на него сверху падают валуны и быстро от них увернулся. Когда опасность миновала, Гарсия нервно выдохнул и раскинул руки в стороны, постанывая от боли и щурясь от солнечного света. Он лежал так еще некоторое время, тупо глядя в небо, прежде чем нашел в себе силы подняться. Гарсия опустился на колени, его вид был просто ужасен: одежда вся разорвана, на лице видны синяки и порезы, а все тело сильно покрыто кровью. Он медленно огляделся и ахнул. В той реке крови, в которой он был, везде, абсолютно везде, лежали трупы убитых людей, над разрушенным портом до сих пор поднимались тонкие струйки дыма, вдалеке слышался треск догорающего дерева. Стояла абсолютная тишина, которая нарушалась только шумом моря Рейдер и скрипом разрушенных кораблей у берега. Гарсия был сильно подавлен, весь этот вид вызывал необъятный ужас и страх, от увиденного он не мог даже пошевелиться, лишь слегка приоткрыл рот, судорожно подергивая им, пытаясь что-то сказать, по щекам скатывались слезы. Солнце медленно заходило за горизонт, отдавая свой последний свет этим руинам. «Кто бы сомневался, она всех убила». Хиггинс свесил голову, он не знал, что ему делать дальше. Да и вообще был ли смысл что-то делать? Весь этот кошмар наступил так резко и внезапно, а ведь только десять дней назад все они жили обычной мирной жизнью. Никто и никогда не мог подумать, что такое возможно. Одна девушка, способная на такое, да кто же она такая? Этот вопрос никак не давал ему покоя. И не только этот, зачем вообще нужно было убивать всех этих людей; ради чего? Но, к сожалению, Гарсия так и не узнал ответов. Гарсия медленно поднялся с колен, с одежды закапала кровь, он глубоко вздохнул и закрыл глаза. А нужен ли он теперь вообще этому миру? Смысл дальше жить, если больше нету никаких целей? Конечно, кроме одной, отомстить за убитую сестру, но сейчас Гарсия вообще сомневался, что сможет её осуществить. Эмилия убила всякую надежду на добрый мир, теперь он больше похож на ад. Видно, эта девушка добивается чего-то глобального, раз прикладывает такие усилия. Она убьет каждого на своем пути, так зачем же ему вставать на него? Почему бы просто не отыскать среди этого хаоса какой-нибудь нож и не вонзить себе в сердце? Но тем не менее, не зря же он единственный выжил, может быть сама судьба дала ему шанс. - Ма… ма… Этот голос, казалось, раздался настолько громко, что Гарсия дернулся и резко открыл глаза, озираясь по сторонам. Неподалеку от него, среди тел что-то зашевелилось, жалобно постанывая и всхлипывая. Хиггинс аккуратно двинулся на звук, осматривая тела, пока среди них не увидел человека. Когда он присмотрелся к нему, что-то невидимое ударило в самое сердце и юноша упал на колени. Он дрожащими руками поднял тело голой девушки и прижал к своей груди. Она медленно подняла свою руку и слепо что-то пыталась ухватить в воздухе, пока Гарсия не взял её и не приложил к своей щеке. - Гар…сия… - хрипло и тихо выдавила девушка. - Молчи, Кано, молчи, – по его щекам потекли слезы, и он стал гладить её пропитанные кровью волосы. – Все будет хорошо, я спасу тебя. - Мне так… больно… Я ничего не вижу… Гарсия склонился над ее лицом, он чувствовал, как она дышит с каждым разом медленней. - Я ведь умру? - Нет, Кано, нет-нет-нет. Ни за что, нет, я не позволю. Помнишь, я обещал, что буду защищать тебя до конца своих дней? И я буду, только слушай меня. Скоро это все закончится, я заберу тебя из этого места. Кано попыталась слабо улыбнуться, на лице более четко вырисовались раны, нанесенные Эмилией. - Ты всегда был… таким милым и хорошим… б-братом, – по лицу Кано было видно, что слова она произносит с явным трудом. – Всегда… всегда… заботился обо мне… Но видно я слишком… слишком слаба чтобы жить… Мне кажется, я вижу маму… - Нет!Нет! Не говори так. Все будет хорошо. Только… - Гарсия... – она погладила его по щеке. – Спасибо… тебе… за все… Кано медленно выдохнула и свесила голову. Гарсия ошарашено глядел на сестру. - Кано? Кано! КАНО! Её тело обмякло и больше не подавало признаков жизни. Гарсия не понимал, что испытывал: грусть, боль, печаль, жалость, злость, подавленность, все это одновременно перемешивалось и образовывало новое непонятное чувство. Тело его сестры выскользнуло из рук и упало в реку крови, проплыв немного вперед. Хиггинс уже больше не мог плакать; за последние полчаса он пережил такой депрессивный поток эмоций, что абсолютно перестал трезво мыслить. Весь этот страх и ужас, смерть его родной сестры на его же руках полностью сломило его психологическое состояние. - НЕТ! Гарсия в очередной раз истерически закричал, а затем ударил кулаками по земле. Громко плюхнув, кровь разлетелась в разные стороны, забрызгав, в том числе, его лицо. Хиггинс продолжал орать и бить, его глаза налились гневом, рассудок окончательно помутился. Все произошедшее вновь возникло у него перед глазами. Это он помог Безрассудной Эмилии. Удар. Этого из-за него она стала разрушать города. Удар. Это из-за него погибли все эти люди. Удар. Это из-за него умерла его сестра. Удар. - Все это из-за меня! Хиггинс безумно заколошматил по земле, невзирая на боль, до тех пор, пока его рука не ударилась обо что-то железное. Глухой звон как будто вернул ему ясность ума и Гарсия резко остановился и успокоился. Он опустил руку в реку крови и нащупал что-то острое. Юноша обхватил рукоять и медленно достал кинжал, подняв его над уровнем своего лица, с него тонкой струйкой потекла кровь. Гарсия судорожно выдохнул, а затем огляделся по сторонам. Его взор сначала упал на разрушенные ворота, затем юноша перевел взгляд на холм Кольм, на котором стояла черная крепость. «Тварь…». Хиггинс покрутил кинжал в руках, переводя глаза с него на крепость. Чутье подсказывало ему, что Эмилия сейчас там, но зачем она там находится, он не понимал. «Да какая разница, я ее убью!». Теперь у него появилась четкая цель – вонзить кинжал этой суке в самое сердце, да поглубже. Он приложит максимальные усилия, чтобы лишить магету жизни, даже если умрет и сам. Она слишком далеко зашла и поплатится за это. Она думает, что сильна, всемогуща, непобедима, но Гарсия докажет обратное. Он смерть, а она его жертва. Хиггинс склонился над телом сестры и всмотрелся в её лицо. К горлу подкатил судорожный комок, но мужчина сдержал слезы. Он свершит свою месть, а мотивация к этому – Кано. - Я отомщу за тебя, сестра. Он приподнял её голову и поцеловал Кано в лоб несмотря на то, что он был весь в крови. Затем Гарсия распрямился и медленно двинулся к выходу из порта. «Убить! Убить! Убить!» Хиггинс смотрел только на крепость и тупо шел прямиком к ней. Его ничто не волновало кроме мести. Выйдя за пределы Коимбры, юноша перешел на слабый бег, невзирая на боль от ушибов и порезов, даже несмотря на то, что вся его одежда была пропитана кровью и стесняла движение. Оставляя позади себя руины города, Гарсия все ближе и ближе подходил к холму Кольм. Весь его путь занял не больше десяти минут и переведя дыхание, юноша начал подъем. Его основная цель тянула его только к крепости, и Гарсия был больше похож на одурманенного. Часто спотыкаясь, он продирался сквозь кустарники и деревья, иногда выходя на маленькие открытые местности холма и снова входя в гущу растений. Преодолев наконец подъем, Гарсия окончательно споткнулся и упал на землю, тяжело дыша. Сильно сжимая рукоять кинжала, он пролежал еще несколько минут, прежде чем нашел себе силы встать. Когда юноша приподнял голову, то в ужасе вскрикнул, оттолкнулся руками от земли и в полуприсяде упал на заднее место, немного попятившись назад. На него снова нахлынул страх и ужас, Хиггинс ошарашено глядел на холм, где везде лежали обгорелые трупы солдат, а над ними, и областью крепости, в воздухе висел сероватый туман. Гарсия судорожно сглотнул и протер лоб своей кровавой рукой. Он пригляделся к броне стражников, несмотря на то что они все почернели от огня, символ форта Мореас все же был различим. Хиггинс был наслышан об этих солдатах: лучшие в своем роде, не знают усталости, их боевые навыки просто поражают. Но вот все они лежат тут, мертвые. «Кто бы сомневался». Какие шансы у них были против этой магеты? Хиггинс мысленно осекся. А какие шансы есть у него? У него лишь обычный кинжал против немыслимой мощи Безрассудной Эмилии. Она ему не по силам. Может тогда и не нужно ничего предпринимать, просто поступить так, как он хотел изначально? Гарсия повертел кинжал в руках, который до сих пор был в крови. «Нет смысла…». Он приставил лезвие к животу и пару раз надавил, ощутив больное покалывание. «А ты думал это будет легко, Хиггинс?». Он обхватил рукоять двумя руками и занес кинжал у себя над головой. Юноша закрыл глаза, медленно выдохнул и приготовился вонзить лезвие себе в тело. Но в самый последний миг он вспомнил Кано, вспомнил, зачем пришел сюда. Гарсия осознал, насколько он слаб и как вновь поддался страху. Он отвесил сам себе пощечину и сильно выругался, ударив кулаками по земле. «Найди в себе силы, тряпка, найди! Мы её убьем!» Гарсия поднялся с земли и быстро зашагал к крепости. Ему было очень не по себе только от одного ее вида. Вся черная, в некоторых местах разрушена, но в тоже время кажется неприступной, грозные высокие стены, с торчащими кольями по углам, наводили ужас. Гарсия запнулся и встал как вкопанный, но напомнив себе о своей цели, зашагал вперед. Он преодолел недавнее поле боя быстро и оказался около арочного входа в крепость. Гарсия вошел внутрь и тут же ощутив сильный холод, поежился. Ему казалось, что в этой крепости находится сама смерть. Хоть Хиггинс и не был магом, он все равно ощущал что-то непонятное вокруг себя. Давящая атмосфера сжимало все тело, но не до боли, как-то по-иному и немного меняло разум. У него было такое чувство, как будто он выпил несколько литров вина. Неужели на него так действует магия Эмилии? Гарсия двигался медленно, с опаской оглядывая каждый дом, думая, что там его может ожидать ловушка. Юноша давно уже увидел высокий шпиль, так что знал куда ему идти. Крепко сжимая кинжал, он вышел к центральной площади крепости и взглянул на верхушку шпиля, Безрассудная сидела там неподвижно, с закрытыми глазами. Хиггинс спрятался за ближайший домик и выглянул из-за него. Он тут же стал строить планы как подобраться поближе к Эмилии, похоже, она была уязвима, находясь в неком трансе. Он оглядел шпиль: высокий, гладкий, нет ни единой трещины или уступа чтобы ухватиться, взобраться по нему и ударить ей в спину. «Черт, видно без шума никак не удаться к ней подобраться». Но открытая схватка — это чистое самоубийство. Гарсия усмехнулся. А разве не он сказал сам себе, что готов отдать жизнь, лишь бы убить Эмилию? «Верно…» В глубине души ему все равно хотелось жить, но после потери сестры и своего дома, юноше было абсолютно безразлично. Гарсия тряхнул головой и отогнал ненужные мысли, чтобы более четко сфокусироваться на бое. Открытая схватка, так открытая, иных вариантов не было. Плевать что Эмилия маг, она остается таким же человеком, а значит, её реально убить обычной сталью. Гарсия тяжело вздохнул, потряс руками, затем поглядел на свою одежду. Она до сих пор стесняла движения, а пропитавшись кровью, вдобавок была тяжеловата. Хиггинс нагнулся и разрезал в паре мест брюки, оставив висеть ошметки. Затем он полностью отрезал рукава и прошелся кинжалом по бокам рубашки. Гарсия сделал несколько резких движений оружием, попрыгал на месте, прошелся пару раз туда-сюда. «Вроде бы ничто не мешает». Хиггинс выглянул из-за домика, Эмилия все так же сидела неподвижно с закрытыми глазами. Юноша сильно нервничал и даже не решался выйти на площадь, но он понимал, что ему придется это сделать. Еще немного поколебавшись, Гарсия наконец выбежал на площадь, по пути схватив камень и замахнувшись рукой, швырнул его в верхушку шпиля. Он ударился об трон Эмилии и упал у её ног. Безрассудная раскрыла глаза, не спеша огляделась вокруг, а когда посмотрела вниз, то злостно процедила: - Ты! - Ну давай же! – крикнул Хиггинс. Магета совершила портальный скачок и оказалась около него. Гарсия сделал выпад кинжалом в её сторону, Эмилия ловко увернулась, рассекающий удар, вновь промах. Безрассудная махнула рукой, юношу поразила магия и он отлетел, ударившись об стену домика. Упав на колени, Хиггинс тяжело кашлянул, магета быстро приближалась к нему. Гарсия с выкриком налетел на неё, схватил за ноги и повалил на землю. Девушка ахнула, и юноша в мгновение ока взобрался на неё, занес кинжал и без промедления ударил. Эмилия выставила руку, блокировав атаку, другой рукой она ударила Гарсию по ладони, в которой он держал оружие и клинок вылетел из его рук. Хиггинс не растерялся и тут же стал бить её по лицу. После нескольких ударов Безрассудная создала барьер, и юноша снова отлетел, магия на этот раз поразила сильней и рука, которой он бил, онемела, включая тело. Гарсия огляделся и заметив свое оружие, быстро пополз к нему. Он схватил кинжал, Безрассудная была уже возле него, её рука покрылась черным туманом. Хиггинс ногами ударил по ней и заклинание улетучилось в небо, затем он пнул её в бок, и девушка упала. Гарсия быстро встал и произвел атаку, но магета увернулась, перекатившись по земле. Оружие вонзилось в землю, и юноша замешкался, Безрассудная поднялась и ударила его ногой по животу. У Хиггинса перебило дыхание, и он с жадностью стал глотать воздух. Эмилия зарядила заклинание, но в самый последний момент Гарсия взял горстку пыли с земли и метнул магете в глаза. Безрассудная гневно ахнула и закрыла лицо руками, быстро потирая глаза и отходя назад. Гарсия поднялся с земли и сжал рукоять кинжала, готовый к последней атаке. «Вот оно, сейчас она уязвима как никогда!». Хиггинс с криком налетел на нее и в этот момент ему показалось как будто время замедлилось. Каждый шаг давался с другом, было ощущение что он очень далеко от своего врага. Во всем теле появилась слабость, юноша боялся, что в самый важный момент кинжал выпадет из его рук. И вот поравнявшись с Эмилией, Гарсия занес кинжал, но вдруг страх резко ударил в самое сердце. Он отчетливо увидел, как Безрассудная повернула в его сторону голову, ехидно улыбнувшись. В тот момент, когда его рука опускалась, она перехватила её и ударила по ладони. Теперь у него не было ничего. Кинжал, словно в замедление, тяжко падал вниз, до тех пор, пока Эмилия его не схватила. А затем, со всей ненавистью, она вонзила его в тело Гарсии. - Ах! Гарсия ощутил холодную сталь внутри себя. Он прижал руку к ране, горячая кровь заливала её, быстро капая на землю. Безрассудная толкнула юношу и тот упал на землю, за секунды под ним образовалась лужица крови. Гарсия глотал воздух, судорожно дыша, темно-серое небо, на которое он глядел, казалось, вот-вот упадет на него. «Нет… Кано… Нет…» Он проиграл. Юноша мысленно усмехнулся, а чего он еще должен был ожидать? Он и так знал, что может проиграть, но месть за Кано давала ему толику надежды на победу. Но нет… Хиггинс понял, Эмилия его довольно легко обманула. Она специально стояла и протирала лицо, хотя давно уже его очистила и выжидала момент. Она намеренно дала ему понять, что уязвима и ничего может сделать. И он на эту ловушку попался. Гарсия стало очень обидно и грустно, он так и не смог отомстить за свою сестру, отомстить за свой дом. Глаза постепенно стал покрывать черный ореол, появилась слабость, Гарсии казалось, что он давно уже не отдыхал. Веки налились свинцом и держать их в открытом состоянии стоило огромных усилий. «Так вот… какова смерть». - Как глупо, – произнесла Эмилия, разведя руками в стороны – И ты думал убить меня этим? Она нагнулась и вытащила кинжал из тела Гарсии, отшвырнув его в сторону, юноша вскрикнул, кровь полилась сильней. - Ты не всемогуща… Я уверен, тебя убьют. Эмилия слабо рассмеялась. Она присела возле тела Гарсии, взяла в руки немного земной пыли и медленно посыпала на его рану. Хиггинс дико закричал, каждая крупинка приносила ему зверские муки. Когда она высыпала все, то ударила по месту пореза кулаком и в его глазах резко все помутилось. Хиггинс тяжело простонал. - Хм, – девушка весело усмехнулась. – И кто же? - Хах, – Гарсия улыбнулся, – ты даже не представляешь… что тебя ждет… Соун… он… он… - юноша судорожно сглотнул, – он сможет. Этот человек… был рожден для этого. Только услышав это имя, Эмилия испытала жуткую боль и схватилась за голову. «Что за...?». Гарсия очень хорошо знал Соуна, даже слишком хорошо. Если он осознает, что сделала Безрассудная Эмилия, то она станет для него врагом номер один, до тех пор, пока не разберется с ней. У него всегда так было: если дать ему понять, что тот или иной человек сделал слишком много зла, то ему уж точно не жить. Гарсия только не мог понять, почему именно в самый последний миг он вспомнил о своем друге. Тем не менее он в него верил и считал, что Соун последняя надежда на спасение. Хиггинс, как никогда прежде, был в этом уверен. Когда боль в голове отступила, Эмилия в гневе засунула руку в тело Гарсии, сжав внутренности, Хиггинс закричал от боли. - Слишком много слов, мразь, – молвила Безрассудная и вытащила руку. – Взгляни на мой хаос, взгляни! Я воплощение самого зла, я убила более семиста тысяч людей, разрушила все ваши города, вас больше нет, как и этой никчемной страны. И ты думаешь один человек способен остановить меня? - Да… И ты даже можешь взглянуть в его лицо… Гарсия медленно поднял руку и достал из внутреннего кармана небольшую фотографию, нарисованную от руки, но довольно реалистичную. Он швырнул ее Эмилии, а затем безвольно обмяк. «Прости… Кано». Гарсия выдохнул и навеки закрыл глаза. Безрассудная подняла с земли фотографию, на которой в некоторых местах виднелись пятна крови. На ней были изображены двое мужчин: первый, только что умер, а вот второй, по всей видимости, Соун. Девушка пристально всмотрелась в его лицо: красивое и без лишнего изъяна, выразительные карие глаза, волосы черные, немного длинные и взъерошенные, но это придавало лишь шарма. Мужчина был запечатлен с улыбкой и от этого выражения, все тело магеты стало страстно гореть. Ей казалось, что она где-то видела его раньше, он дико напоминал Эмилии одного человека, но она не могла вспомнить, кого же именно, хотя интуиция подсказывала, что это был самый важный для неё мужчина. Но вдруг резко все поменялось. Теперь Эмилия не видела в нем партнера для сексуальных утех, теперь Соун смотрел на неё со всей ненавистью и злостью. Теперь на неё глядел враг. Невыносимая боль, намного сильнее всех предыдущих, настигла голову, и девушка пронзительно закричала, схватившись за неё. Неизвестная дата… Рейвен склонился над колыбелью и слабо улыбнулся. Соун мирно спал, чуть шумно сопя носом. Кайден выглядывал в окно, с подозрением что-то осматривая. Аделия нагнулась через плечо Рейвена и тяжело вздохнула, глядя на младенца. - Надо что-то решать, – молвил наконец Кайден, – времени у нас мало. - Но разве у нас есть варианты? – спросил Рейвен и погладил Соуна по голове. - Это сложная ситуация, – Аделия нахмурилась. – Куда бы мы не пошли, везде опасность - Но мы должны сохранить его жизнь! Кайден медленно подошел к нему и положил руку на плечо: - Мы это понимаем, но в нашей ситуации, мы просто не знаем, где он может быть в безопасности. Элеанора в курсе его способностей и она его убьет. Впервые я не знаю, что делать. - Мы даже не можем оставить его в Линвее, – начала Аделия. – Мы должны быть на поле боя. - Черт! – Рейвен ударил кулаком об ладонь. – Как появилась эта бестия, у нас до сих пор не было ни единого положительного момента. Воцарилась мимолетная тишина и все трое нахмурились. Рейвен с тоской поглядел на Соуна, а затем сказал: - Я не хочу терять его. Он мой сын. Это последнее что у меня осталось, если бы… - Мы все потеряли за эти месяцы что-то важное для нас. Но из-за войны мы ничего не можем сделать, поэтому твоему сыну придется быть пока здесь. Элеанора, конечно, сильна, но я не думаю, что она нападет на нас. Мы с Аделией позаботились о магической защите нашего дома и Линвейские маги всегда ее поддерживают. Поэтому она вряд ли смо… Все трое резко почувствовали непонятный невидимый удар и пошатнулись. Рейвен взглянул на Кайдена, у обоих в глазах вырисовывался страх. Они даже не успели вовремя среагировать. Сверху комнаты о пол ударил черный туман, выбив все стекла на окнах. Он быстро рассеялся и перед ними оказалась та девушка, которую они больше всего боялись. С её появлением на землю словно опустилась ночь, а она была её повелительницей. Этот жестокий зеленоглазый взгляд, длинные черные, как смоль, волосы и необычайно откровенный наряд знали все. Такую тьму ни с чем не спутаешь и никуда от неё не убежишь. - Привет, ублюдки, – усмехнулась Элеанора. Девушка махнула руками и все трое отлетели в разные стороны. Магета подняла в воздух мебель и швырнула ее в них. Кайден создал барьер и отразил атаку, Аделия и Рейвен, быстро поднявшись, атаковали Элеанору, но та успешно защитилась. Прежде чем все трое атаковали снова, магета подняла младенца из колыбели и схватив его за небольшую ножку, держала вниз головой. Ребенок тут же заорал и расплакался, чувствуя присутствие зла. - Нет, только не его! – воскликнул Рейвен. - Так вот кого вы хотели спасти? – Элеанора потрясла младенца. – Эй, Кайден, в следующий раз постарайся сделать ваш барьер посильней или сам его держи, а то эти ваши маги не продержались и двух секунд против меня. - Элеанора, прошу, не надо... – молила Аделия. – Это же твой сын! - Вот это? Мой сын? Да это жалкий ненужный кусок плоти! – младенец без остановки орал и плакал, Элеанору это сильно раздражало. - Да чтоб тебя, ты заткнешься или нет?! Она швырнула ребенка об пол и тот тут же умолк, оставив след крови. - Нет! Рейвен набросился на магету, но та его оттолкнула его от себя магией, и мужчина ударился о стенку. Элеанора подняла ребенка за ногу и сблизилось с ним лицом. - Да что же ты так переживаешь, Рейвен? Твой выродок все еще жив и дышит. Какой сильный то! И вы хотели, чтобы он вырос и превратился в первоклассного мага как я? Защитник Веспаниолы… Ведь это небось опять Кайден придумал, да? Вы знаете, что я выиграю в этой войне и поэтому придумали запасной план, ведь так? Вы думали, что схватили судьбу за одно место? Черта с два! Пошел ты, Рейвен! Только у меня здесь есть сила! И с помощью нее я не оставлю вам ни шанса. Черный туман быстро обволок тельце ребенка, кружась кольцами. Рейвен ничего не мог сделать и лишь наблюдал за самым горьким событием в своей жизни. Черный туман держал Соуна в воздухе, который исходил уже из её двух рук. Затем она резко развела им в стороны, и магия разорвала тело ребенка на части. Внутренности, вперемешку с кровью и кусками плоти, глухо упали на пол, образовав жуткое месиво. - НЕТ! – завопил Рейвен. Гнев и злость мгновенно овладели им, он достал из ножен кинжал и напал на Элеанору. Но девушка лишь ехидно улыбнулась и растворилась в воздухе, совершив портальный скачок. В самый последний момент, Рейвен лишь рассек место, где только что стояла магета. Мужчина упал на колени возле останков Соуна. - Мой сын! Рейвен заплакал и ударил кулаками о пол, согнувшись и судорожно вздрагивая. Кайден и Аделия осторожно подошли к нему. На их глазах выступили слезы. 23 марта 1486 года Эмилия вздрогнула и с криком швырнула фотографию в сторону, словно обожглась. Она в ужасе продолжала смотреть на изображение Соуна, пятясь назад. «Неужели… он сможет противостоять мне?». Эмилия осмотрелась по сторонам; никого не было. На некоторое мгновение её одолела паранойя. Ей казалось, что кто-то смотрит прямо в её душу. Хоть магета до сих пор и не знала своего прошлого, но она осознала, что сделала нечто ужасное и теперь начинает расплачиваться за это. «Значит, они знали? Нет, я не сдамся!». Благодаря этому смутному воспоминанию, она знала, что теперь делать. Она найдет Соуна, ведь теперь ей известно, как он выглядит. «Да именно так. Я не проиграю». Но впервые за эти дни Безрассудной стало действительно страшно за свою жизнь.