Узы

6 ноября – 23 ноября День тридцать девятый, пятница Кто-то шевельнулся. Гермиона приподняла отяжелевшую голову и взглянула в сторону кровати. Гарри, вздыхая во сне, повернулся на бок, нахмурился на мгновенье, но потом его лицо снова разгладилось. Лежащий рядом Малфой тоже пошевелился, но не проснулся. Гермиона снова откинула голову на спинку кресла, радуясь про себя, что волшебники, в отличие от магглов, могут облегчить больничные дежурства, просто преобразовав стулья, чтобы устроиться с удобством – или даже поспать, как Рон и Нарцисса Малфой. Но Гермиона и Люциус Малфой не спали: Гермиона – потому что была совершенно измотана событиями последних дней и последствиями исцеляющего заклятья, а Люциус – по каким-то своим загадочным причинам. Хотя ни бодрствовать, ни даже просто находиться в палате было не обязательно. За мальчиками присматривала Эспозито, она непременно дала бы знать, когда они проснутся. «Когда, а не если», - повторила про себя Гермиона. Она до сих пор не вполне верила в благополучный исход. Да и не поверит, пока не увидит своими глазами, что оба пошли на поправку и снова стали похожи на себя. Малфой повернулся на бок, обхватил Гарри рукой и прижал к себе; а тот, что-то пробормотав, заворочался и устроился в объятиях слизеринца. После того как ритуал был завершен, его участники еще на какое-то время задержались в зале Астрономической башни, приходя в себя и потихоньку переговариваясь, пока целители продолжали хлопотать над Гарри и Малфоем. В какой-то момент Эспозито подняла голову, подозвала к себе Гермиону и начала ей кое-что объяснять, но потом прервалась и пригласила Нарциссу присоединиться. - Миссис Малфой, я показываю это мисс Грейнджер, раз уж она проявила интерес и способности к целительству, но вам тоже стоит посмотреть. Взгляните сюда, – она указала на слабо светящиеся линии, которые целители нанесли на тела мальчиков вокруг основных мест концентрации магии: на руках, на висках и у сердца. – Мисс Грейнджер, должно быть, помнит: раньше линии были размытыми и тусклыми, что означало угасание магии жизни, теперь же они стали ярче и четче. Нарцисса Малфой впилась взглядом в светящиеся знаки. - Значит… значит все получилось? - Полагаю, да. - Когда они проснутся? - Им нужно еще поспать. Но теперь это обычный сон, он больше не истощает, а напротив, восстанавливает силы. Скорее всего, оба проспят еще несколько часов. Хотя Эспозито разговаривала только с ними двумя, облегчение немедленно передалось всем остальным. Нарцисса Малфой долго всматривалась в лицо сына, а потом молча подошла к мужу, который увел ее в небольшой кабинет по соседству. Остальные продолжали негромкий разговор, кое-кто даже улыбнулся друг другу и обменялся объятиями. Малфои вернулись минут через десять, оба выглядели спокойными и невозмутимыми, но покрасневшие глаза и охрипший голос Нарциссы показали, что наедине с мужем она, видимо, дала волю чувствам. И она, и Люциус церемонно поблагодарили всех участников ритуала, но самые теплые слова достались Снейпу, Забини и Паркинсон. Присутствующие начали постепенно расходиться, и вскоре в комнате остались только Рон, Гермиона и Малфои. В неловком молчании они расселись вокруг кровати и устроились на ночь. Снова заметив движение, Гермиона посмотрела на кровать и затаила дыхание. Гарри перевернулся на спину, открыл глаза и уставился в потолок. - Малфой? – прошептал он. Малфой заморгал, приоткрыл глаза и тихо застонал. Гарри чуть повернулся к нему, и оба замерли, глядя друг другу в глаза, а потом блондин медленно поднял руку и отвел волосы со лба гриффиндорца. - Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Гарри. - Нормально. А ты? - Я тоже. – Гарри стиснул руку Малфоя и повернулся на бок, лицом к нему. Гермиона понимала, что произошло то, чего они ждали всю ночь, что можно наконец поговорить с мальчиками, но и она, и Люциус продолжали хранить молчание. Прерывать Гарри и Малфоя не хотелось – ни ей, ни, очевидно, Малфою-старшему. Они было переглянулись, но мужчина снова перевел взгляд на кровать, прежде чем Гермиона смогла разобраться в выражении его лица. А мальчики не замечали ничего вокруг. Малфой вглядывался в глаза Гарри, словно что-то искал – и, похоже, нашел, так как облегченно вздохнул, притянул гриффиндорца ближе и зарылся лицом в его волосы. Гарри ласкал щеку Малфоя, поглаживая его подбородок большим пальцем. - С нами все в порядке, - прошептал гриффиндорец чуть погодя, и блондин кивнул. - Знаю. Просто… - Да, знаю. – Гарри кашлянул и слегка отстранился. – Где мои очки? - Accio очки, - фыркнув, пробормотал Малфой, поймал их и вручил гриффиндорцу. - Как вы себя чувствуете, молодые люди? – спросила Эспозито, и Гермиона подскочила. Она и не заметила, как целительница оказалась рядом с ней. Мальчики неохотно разжали объятия и обернулись к Эспозито. Без удивления, словно знали, что были не одни, просто не считали нужным обращать на это внимание. - Хорошо, - ответил Малфой. - Есть хочется, - добавил Гарри, и целительница негромко рассмеялась. - Тогда садитесь и дайте мне взглянуть на вас. Вы тоже проголодались, мистер Малфой? – поинтересовалась она. Слизеринец кивнул и медленно сел. – Прекрасно, так и должно быть. Вы ничего не ели со среды, а до среды, могу поклясться, очень мало. Люциус встал и кашлянул, прочищая горло. - Ты выглядишь получше, - негромко произнес он, когда Малфой обернулся к нему. – Твоя мать будет рада. – Он склонился к жене и коснулся ее плеча. – Драко проснулся. Нарцисса, вздрогнув, открыла глаза и ошеломленно уставилась на сына. - Привет, мама, - слизеринец слегка улыбнулся и снова повернулся к Эспозито. – Что, простите? - Я спрашивала, нет ли у вас болезненных ощущений, тошноты, головной боли… - и целительница начала перечислять симптомы, водя палочкой вдоль тел обоих пациентов. – Прошу прощения, - бросила она через плечо Гермионе и Малфоям. – Я наскоро их осмотрю и дам вам время пообщаться. Мисс Грейнджер, почему бы вам не разбудить мистера Уизли?.. Да-да, уверена, это простая формальность, вы оба выглядите совершенно здоровыми, просто я хотела бы подстраховаться. А потом вы сможете позавтракать. - Позавтракать? – переспросил Гарри, слегка сбитый с толку, и огляделся в поисках окна. Похоже, он только сейчас заметил, что находится не в больничном крыле. - Назовем это завтраком. Сейчас пять утра. - Пять утра – чего? – переспросил Малфой. - Пятницы. – Эспозито слегка усмехнулась, заметив удивление обоих. – Да, вы всех нас сильно напугали, - строго добавила она. – Много помните? Слизеринец пожал плечами. - Думаю, достаточно, - ответил он, и Гарри кивнул. - Что именно? - Воспоминания, - прошептал Гарри. - Уйму воспоминаний, - тихо добавил Малфой. Эспозито оценивающе взглянула на обоих, потом кивнула и прочистила горло. - Что ж, думаю, родители и друзья хотели бы побыть с вами и убедиться, что вы в полном порядке. Потом они отправятся отдыхать, а мы закончим медицинское обследование. Согласны? Разбудив Рона и проведя с Гарри несколько минут, прежде чем Эспозито выставила всех за дверь, Гермиона поняла, что оба парня выглядят… иначе. Словно оказались на другой стороне огромной пропасти, которую всем остальным не дано пересечь. Интересно, заметил ли это Рон – и заметили ли Малфои. День сороковой, суббота «Выбраться бы наконец из больничного крыла», - мечтал Драко, в то время как мать начала очередную бесконечную историю о недавнем светском приеме. Обычно слизеринец не уклонялся от подобных тем, в конце концов, это часть политики. Но у матери была склонность вводить в рассказ уйму ненужных деталей: кто кого переплюнул по части моды, или декорировал дом особо изощренным образом, или лучше всех вымуштровал домовых эльфов, или еще что-нибудь в этом роде. К сожалению, сейчас, сидя взаперти в больничном крыле, Драко почти ничего не мог сделать, чтобы избежать ее красноречия. Он был совершенно выбит из колеи ритуалом и его последствиями и просто не имел сил контролировать ход беседы, а сбежать под предлогом уроков или тренировки по квиддичу было невозможно. Мать провела в госпитале уже несколько часов и явно собиралась остаться до вечера, потчуя его светскими сплетнями. Весело, ничего не скажешь. «Обычно она больше говорит по существу», - отметил про себя Драко, пропуская ее болтовню мимо ушей. Скорее всего, сегодняшняя говорливость матери объяснялась отчасти смущением, вызванным ритуалом, отчасти – присутствием Поттера и его приятелей, которые расположились у окна, но, в любом случае, невероятно раздражала. Драко хотелось услышать вовсе не описание модных новинок. Он подозревал, что статус семьи бесповоротно изменился, после того как отец встал в круг исцеления, но не знал истинного положения вещей: попытается ли отец остаться в числе сторонников Волдеморта, или начнет активно сотрудничать с другой стороной, или же, в ожидании лучших времен, просто заляжет на дно. Как досадно, что приходится выслушивать рассказ о покрое новой мантии миссис Крэбб от мадам Малкин вместо того, что Драко действительно хочет узнать. Поттер подошел к ним, и мать умолкла. - Прошу прощения. Малфой, ты, кажется, говорил, что хочешь посмотреть тренировку слизеринцев? Они начинают, - гриффиндорец кивнул в сторону окна. - Уже иду, - равнодушно ответил Драко. Квиддич. Долгожданный отдых от болтовни – но совершенно не то, что сейчас интересует слизеринца. Драко встал, а его мать поджала губы и слегка нахмурилась. - Мистер Поттер, разве в маггловском мире принято обращаться к супругу по фамилии? Поттер испуганно заморгал, – очевидно, мать впервые заговорила с ним напрямую. - Эээ, нет. - Так почему же вы обращаетесь к моему сыну подобным образом? – холодно спросила она. Драко нахмурился. - Мы оба так говорим, мама. - Мне кажется, обращение по имени было бы более подходящим. - Подходящим – для чего? – заинтересовался Поттер, но Драко покачал головой, безмолвно советуя замять тему. Мать снова поджала губы и направилась к двери. - Уже уходишь? - Ты же знаешь, я не большая поклонница квиддича, - ответила она. – Развлекайся на здоровье. Я навещу Северуса. - О чем это она? – спросил Поттер, когда Драко устроился у окна рядом с ним и парой младших Уизли. - Точно не знаю. Хотя… возможно, сейчас она намекнула на то, что я как раз хотел выяснить, - рассеянно ответил Драко, глядя в окно. Эдмунд Кармайкл, шестикурсник, ставший слизеринским капитаном, вывел команду на разминку. Драко попытался сосредоточиться на игроках, парящих над полем, и отвлечься от неловкости, которую после ритуала ощущал в присутствии Рона Уизли. Безнадежно. Охотники выполняли развороты ни шатко ни валко, но Кармайкл даже не пытался навести порядок. - Без тебя у них ничего не выходит, - заметил Поттер. – А что ты хотел выяснить? Драко стрельнул глазами в сторону Уизли и покачал головой. Поттер понимающе кивнул. - Я поднатаскал их как раз перед проклятьем, - вернулся к происходящему на поле слизеринец. – Но Кармайкл не знает, как командовать охотниками, а Бэддок в роли ловца – вообще катастрофа. - Ага, на прошлой неделе ваши выдали не лучшую игру, - заметила Джинни Уизли. Блондин поморщился. Хотя ему никогда особо не нравился Малькольм Бэддок, проигрыш Хаффлпаффу со счетом десять – сто девяносто резал без ножа. Драко хотел, чтобы команда ощущала его потерю как капитана и ловца, а не разваливалась полностью. Хорошо еще, что в то время он был слишком слаб, чтобы присутствовать на игре, или переживать по ее поводу, или хотя бы интересоваться результатом. - Ты же не навечно его покалечил? – спросил он Поттера. - Кого, Бэддока? – Поттер ухмыльнулся. – Нет, хотя не думаю, что это что-нибудь бы изменило. - Покалечил? – переспросил Уизли. - Поттер проклял его за два дня до матча. - Как? Гриффиндорец пожал плечами. - Ничего непоправимого. – Уизли выжидательно смотрели на него. – Визжащий сифилис, - наконец, слегка смутившись, признался Поттер. - Гарри! – восхищенно ахнула Джинни Уизли, а ее брат расхохотался. – За что? - Долго рассказывать, - ответил Поттер, покачав головой. - Где это было? - В слизеринской гостиной. - И тебя не поубивали? – изумился Уизли. - Булстроуд угостила его сливочным пивом, - Драко улыбнулся Поттеру, а тот усмехнулся в ответ. - Ага, было дело. - Подозреваю, Оусли хотела тебя расцеловать. Она ненавидит Бэддока, с тех пор как он бросил ее ради рэйвенкловки. Уютно прислонившись спиной к Драко, Поттер рассмеялся и снова взглянул на поле. - О, чтоб… смотри, он даже не следит за загонщиками. Пожалуйста, скажи, что ты справляешься лучше, - обратился он к Уизли, который сменил друга на капитанском посту. - Надеюсь, - ответил Уизли. – И знаешь, Джинни – хороший ловец. Но у Дина проблемы с новым охотником. Нам тебя не хватает. - Надеюсь, не так отчаянно, как им – Малфоя, - Поттер указал на слизеринцев, неуклюже пытающихся выполнить обманку Порскова. - Не могу на это смотреть, - признался Драко, не веря своим глазам, когда Бэддок чуть не свалился с метлы, - и не смотреть – не могу. - Захватывающе, правда? – радостно подхватил Уизли. - Как думаете, когда вы снова сможете играть? – спросила Джинни Уизли, и оба – и Драко, и Поттер – удивленно уставились на нее. - Играть? - Ну, рано или поздно узы ослабеют. Как по-вашему, когда вы снова сможете летать порознь? - Ох. Я не знаю… - пробормотал Поттер. - Возвращайся, как только сможешь, мы ждем, - поддержал сестру Уизли. – Я в разы лучше Кармайкла, но какой из меня капитан. Да и Джинни хочет снова играть охотником. - Ты что, так просто откажешься от капитанства? – поразился Драко. - Выбрали Гарри, а не меня. - А ты разве не вернешься в команду? – удивилась Джинни. Слизеринец нахмурился. - Нет. Может быть. Не знаю. Смотря по обстоятельствам. - По каким еще обстоятельствам? – переспросил Уизли. - Позволят мне вернуться или нет, - отрезал Драко. - Но… - Рон, - в голосе Поттера слышался ненавязчивый совет заткнуться, и Драко был рад, что гриффиндорец оказался достаточно понятлив, чтобы не настаивать на прилюдном объяснении. Да, Драко хотел играть. Он часто думал об этом, до того как узы начали медленно убивать обоих. Но теперь… теперь это зависит от согласия капитана и остальной команды; нужно обладать определенным влиянием, чтобы вынудить их согласиться. Вот только неизвестно, сохранил ли Драко хоть какое-то влияние. - Ты же был капитаном, Мерлин тебя задери! Почему они могут не позволить тебе вернуться? – спросил Уизли, очевидно, не услышав молчаливой просьбы Поттера сменить тему. - Не все так просто, - теряя терпение, ответил Драко. Уизли, чтоб их. Тупицы, все поголовно. Драко раздраженно подумал, что должен как можно скорее выяснить, какую политическую позицию заняла семья, потому что он отказывается даже пытаться поладить с Уизли, кроме как в случае крайней необходимости. - Ну, ты-то вернешься, Гарри, - решительно заявил Уизли, в его голосе ясно слышалось презрение к слизеринцам. – Мы-то судим по таланту и справедливости. Драко закатил глаза. - Знаешь, ты сможешь делать все, что захочешь, после того как связь стабилизируется, - снова заговорила Джинни. – Сможешь даже ходить на астрономию чаще, чем через день. - Как думаете, вам оставят вашу квартиру, после того как она будет уже не нужна? – поинтересовался Уизли. Драко – как, впрочем, и Поттер – слегка озадачился. Он не задумывался об этом. - Просто так я ее не отдам, - ответил он. – Хоть какой-то плюс во всей этой свистопляске. - Эй! - Я же не сказал, что единственный плюс, - начал оправдываться Драко, но понял, что Поттер не обиделся – его скорее позабавило смущение слизеринца. Очевидно, Джинни Уизли не разделяла эти чувства. Она бросила на Драко неодобрительный взгляд и небрежно заметила: - И ты сможешь встречаться с другими, Гарри, – уверена, для тебя это будет большим облегчением. Драко удивленно приподнял брови, почувствовал, что Поттер начинает сердиться, и накрыл ладонью его руку. - О да, - ответил он за гриффиндорца. – Вот еще одна причина сохранить собственную квартиру. Мы рассчитываем как можно скорей начать изменять друг другу направо и налево. И как только сможем пойти на сторону, устроим соревнование, кто за месяц перетрахает больше народа. Впрочем, Поттеру потребуется помощь – вся, какую он сможет получить, – так что я надеюсь, ты проявишь себя как друг и откроешь список. Поттер сдержал смех, заметив выражение лица Джинни, и слегка подтолкнул Драко локтем. - Малфой, - шепотом предостерег он, - не зарывайся. - Вообще говоря, нам пора, - к облегчению Драко вспомнил Уизли. – Сейчас наша очередь тренироваться. Пока, Гарри, до встречи. - Пока, - откликнулся Поттер, и Уизли покинули госпиталь. - Так о чем говорила твоя мама? – спросил гриффиндорец, когда его друзья ушли. - Я не совсем понял. Хотя думаю, что… теперь многое изменилось. Для нашей семьи, - пояснил Драко, продолжая наблюдать за Кармайклом. - В каком смысле? - Точно не знаю. Мать сказала совсем немного, но… - блондин умолк и, нахмурившись, уставился на игроков. - Я не улавливаю тонких слизеринских намеков, - поддел его Поттер, не дождавшись продолжения. - Думаю, даже до тебя дошло, что положение семьи изменилось, как только родители встали в круг. - Конечно. - Ну и теперь… они должны решить, как из этого выпутаться. Повисшее молчание наконец нарушил Поттер: - Не могу представить, чтобы Волдеморт пришел в восторг от поступка твоего отца. У Драко от ужаса свело живот. - Я предпочел бы, чтобы ты не произносил его имени, если не возражаешь, - произнес он, пытаясь скрыть неловкость, вызванную топорной прямолинейностью гриффиндорца. - Но ты говорил именно об этом, да? Драко глубоко вздохнул. - Да. Снова повисло долгое молчание. Неудивительно – им потребовалось больше месяца, чтобы достигнуть хотя бы такой степени откровенности. - Я не знаю, что это значит, - наконец признался Драко. – Не знаю, значит ли это, что отец… вышел из игры – или еще что. - А ты сам чего бы хотел? - Какое это имеет значение? – искренне удивился Драко. - Разве твои желания не имеют отношения к вашей политической позиции? Ты же треть семьи! Драко отвел взгляд от возмущенного лица Поттера. - Я предпочел бы не обсуждать с тобой свои желания. - Почему? - Тебе не понравится то, что я скажу. - Понятно, - очень тихо произнес Поттер, шагнул прочь от Драко, отвернулся и снова уставился в окно. Драко, словно защищаясь, скрестил руки на груди. Его неожиданно расстроил внезапный разрыв физического и эмоционального контакта. - Поттер… дело не только… в Темном Лорде. Дело в том, что отец ни за кем не последует без серьезных причин… - Каких еще причин? Твой отец без ума от погромов, пыток и убийств, так что ли? Драко шагнул прочь от окна. Он понял, что не должен был даже начинать говорить на эту тему. Поттер схватил слизеринца за плечо и открыл рот, чтобы выдать разгневанную тираду, но сумел взять себя в руки и заткнулся. - Ладно, – гриффиндорец глубоко вздохнул. – Извини. Наверное, мне сейчас лучше промолчать. – Он кашлянул, прочищая горло. – Давай дальше. Что там насчет вашей семьи и какое отношение к политике имеют слова твоей мамы? Драко перевел дыхание и собрался. - Родители понимают, что не все и не всегда происходит так, как хочется, - осторожно начал он, - что иногда приходится приспосабливаться и выжимать из ситуации все, что возможно. Они с этим уже сталкивались, когда отца арестовали после первого падения Темного Лорда. Поттер кивнул. - Когда не можешь… рассчитывать на прежние связи и союзы, нужно создать новые. Нужно уметь подниматься вновь и вновь. Отец не из тех, кто просто признает поражение. - Это точно, - согласился Поттер, наблюдая, как удрученный Кармайкл уводит команду с поля. – В прошлый раз, когда твоему отцу пришлось сменить сторону, он оправдывался тем, что был под Империусом. Думаю, ему хватит ума понять – такое больше не прокатит. Драко пожал плечами. Скорее всего, нет. - Чтобы выйти из тюрьмы, он подкупил влиятельных людей и прикинулся безвинно пострадавшим, хотя на самом деле, думаю, увяз по самые уши. – Драко слегка напрягся, но решил оставить колкость без ответа. – Что он намерен делать сейчас? Снова проявит щедрость к старым знакомым, и они поверят, что уж теперь-то он действительно на другой стороне? - Он сделает все возможное, чтобы объединиться с теми, кто имеет силу и власть. - А я тут при чем? Драко пожал плечами. - Мне кажется, родители попытаются задействовать тебя. - Да они меня терпеть не могут! - Они знают, что не все разделяют их чувства. Поттер призадумался. Драко почти видел, как в голове гриффиндорца медленно складываются части головоломки. - То есть… они собираются на всех углах напоминать, что состоят в родстве с Избранным, Мальчиком-Который-Выжил или как там еще называет меня сейчас «Пророк», и это поможет им «объединиться» с теми из влиятельных людей, которые мне симпатизируют? - Что-то вроде того. - И они думают, я соглашусь и буду притворяться, что мы все одна большая дружная семья? – Драко кивнул, и Поттер нахмурился. – Только через мой труп. - Премного благодарен, - ничуть не удивившись, сухо ответил Драко. - Я женат на тебе, а не на твоей чертовой семейке. - Я часть моей чертовой семейки. И как бы мало это нам ни нравилось, ты тоже. - Я часть нас с тобой, и на этом – все. - Мне кажется, надвигается очередная ссора, - ровным голосом заметил Драко. - С чего вдруг? Ты что, хочешь, чтобы я помог реабилитировать твою семью? - Почему бы и нет? - Потому что я презираю все, что воплощает твой отец, и меня трясет при мысли о том, чтобы ему помогать. - За что ты его так ненавидишь? - Не считая того, что каждые пару лет он снова пытается меня убить? Драко кивнул, подчеркнуто игнорируя саркастический тон Поттера. - Он поддерживает то, что мне отвратительно. - Я поддерживаю то же самое. Ты меня ненавидишь? Поттер сосредоточил все внимание на гриффиндорской команде, начавшей разминку. - Знаешь же, что нет, - неохотно пробурчал он. - Почему? - Ты не он. - Я разделяю почти все его убеждения, ты же знаешь. - Просто… не могу в это поверить. Я хочу сказать – как ты можешь? - Потому что он прав. - Ладно, тогда объясни мне. Кроме погромов и пыток, что твой отец… нет, что ты видишь в В… в нем? - Он сильный лидер, Поттер. И большинство его идей более чем разумны. - Очень разумно – убивать людей просто так! - Это война. На войне люди умирают. - Война – ради чего? Ради гордыни Волдеморта? - Не ради его гордыни, а ради выживания волшебного мира. - Ох, вот только не надо… - Поттер снова с видимым усилием захлопнул рот, потом прокашлялся. – Ладно. Так и быть. Можешь объяснить, что за… э-э, что ты понимаешь под выживанием? - Чего мы ждем от будущего. Каким хотим его видеть. Мы волшебники, это должно что-то да значить. Побольше, чем фокусы для магглов или вязание жутких свитеров. Магия должна быть мощной, и владеть ею должны сильные люди. А значит, мы не можем позволить себе смешиваться с чужаками, с людьми, которые разбавят нашу кровь, ослабят магический потенциал и разрушат наши обычаи и традиции. - Чужаки вроде Гермионы? Когда это она разрушала традиции? - Дело не в конкретных людях, Поттер! – расстроено ответил Драко. – Грейнджер может быть одной из самых талантливых ведьм – не надо таращиться на меня как на двухголового урода, только потому, что я признал это вслух, – но такие, как она, не принадлежат к нашему миру. Они не понимают наших обычаев и того, что значит быть волшебником или ведьмой. Грейнджер может учиться хоть до старости, пока не выпадут ее немаленькие зубы, но так и не поймет того, что наши дети знают на инстинктивном уровне. А такие, как Уизли, которые привечают ее и пытаются понять магглов… - он прервал себя и покачал головой. – Они думают, что строят мост в маггловский мир. Как они могут? - О чем ты? - Каким они видят будущее? Мир, где магглы и волшебники, держась за руки, распевают песни у хэллоуинских костров? Безумие. К тому же это опасно. Если магглы узнают о нас, то сразу же захотят уничтожить. Они уже пытались это сделать. Мы должны сберечь чистоту и силу – для самозащиты. Нам нужна вся сила нашей магии, чтобы мы могли защищаться. – Он помолчал. – Дело не в Грейнджер, дело в людях ее породы. Они жестоки и неразумны, им нельзя доверять. - Ты хоть понимаешь, что подражал сейчас Волдеморту? - Я действительно попросил бы не называть его по имени. - Я буду называть его так, как хочу! - Дело твое. Прости, что заговорил об этом. Драко отвернулся от Поттера, и оба замерли в неловком молчании, наблюдая, как Уизли пытается прекратить довольно громкий спор между загонщиками и двумя из охотников. Слизеринец вздохнул. Что ж, вот что выходит из попытки говорить открыто и честно. Гриффиндорцы и правда идиоты, если думают, что откровенность лучше, чем скрытность и недомолвки. Поттер снял очки, потер глаза и Драко ощутил его раскаяние. - Может быть, нам не стоит торопиться, - неуверенно заговорил гриффиндорец, накрывая ладонью руку Драко. Тот натянуто кивнул, и Поттер придвинулся ближе. – Слушай, извини. Ты… я вызвал тебя на разговор, а потом сам же сорвался. Прости. - Ладно, - нехотя согласился слизеринец. Поттер придвинулся еще ближе, и, после секундной заминки, Драко немного расслабился. Гриффиндорец прижался к нему сзади, обхватил руками и уткнулся подбородком в его плечо. Драко подался назад, прижимаясь спиной к поттеровской груди. Оба не отводили глаз от поля. - Как мне загладить свою вину? – мягко спросил Поттер. Его объятие согревало, его дыхание касалось шеи Драко, и все это вместе произвело неожиданный эффект. Слизеринец перевел дыхание. Нет, только не возбуждаться. Может, они и поправились, но пока еще не вышли из госпиталя, да и Поттер, скорее всего, не имел в виду ничего такого. - Можешь сделать за меня задание по арифмантике, - Драко старался говорить обычным тоном, но гриффиндорец, очевидно, заметил его внезапную заинтересованность. - Знаешь, я полный ноль в арифмантике. Зато у меня есть другие таланты, - невинно заметил он, улыбаясь в шею Драко. Сердце слизеринца забилось чаще. Он с трудом сглотнул, но все же слегка отстранился. - Мать в любой момент может вернуться, - напомнил он. - Да, это слегка отбивает охоту. - Слегка. Не считая того, что мы все еще в больничном крыле. - Да, тоже верно, - вздохнул Поттер. Загонщики начали новое упражнение. – Кстати говоря, что мы тут делаем? Вчера Эспозито как будто решила, что мы здоровы, потом вдруг начала осматривать снова и снова, в итоге всех выгнала, а нас оставила тут. - Не знаю. Как думаешь… - Драко умолк, не желая высказывать вслух подозрение, что, возможно, не все так замечательно, как они было поверили. - Нет, вам не о чем беспокоиться, - прозвучал голос Эспозито, и оба испуганно подскочили. – Извините. Я никогда не умела шуметь для приличия, подходя к людям со спины, – она виновато улыбнулась. – Если хотите, можете идти домой. Я действительно задержала вас не по медицинским причинам. Просто хотела… дать вам возможность разобраться в себе. Еще раз. Прежде чем вы снова окажетесь среди сверстников. - Зачем? – встрял Поттер. - А также – возможность обдумать, куда возвращаться. Особенно вам, мистер Малфой, - подчеркнула целительница. - Почему это – особенно ему? – переспросил Поттер, а Драко прищурил глаза. Эспозито оставила без внимания вопрос гриффиндорца. - Вы слизеринец, мистер Малфой. Используйте свои слизеринские мозги с большей пользой, чем только для того, чтобы интересоваться семейными планами, - посоветовала она. – Вы свободны, молодые люди. Я бы предложила вам для начала отправиться в свою квартиру, а не в общежитие, - она слегка улыбнулась. – И не беспокойтесь, мистер Малфой. У меня найдется повод на некоторое время задержать вашу мать. - Испугался? – ухмыльнулся Драко в ответ на полузадушенный вопль гриффиндорца: они только что вошли в квартиру, и блондин притиснул Поттера к двери, которая захлопнулась под их весом. - Просто удивился, - хмыкнул тот, слегка расслабившись. – Не ожидал… ох… - и Поттер резко втянул воздух, когда Драко принялся целовать его шею. - Почему это? – невнятно переспросил слизеринец. – Неужели решил, что мы пришли сюда делать уроки? - Нет, просто думал, что ты… нет, не останавливайся… хоть дверь закроешь, прежде чем на меня набрасываться. - И напрасно, - ответил Драко, и они прекратили разговор ради более приятного занятия: направились в спальню, по пути торопливо срывая друг с друга одежду, и упали на кровать. «Мерлин, да», - думал Драко, вдавливая Поттера в подушки. Оба тяжело дышали от возбуждения, и было так здорово заниматься сексом, не опасаясь истощения. Снова изо всех сил сжимать друг друга в объятиях – и Поттер, оставляя синяки, впивается пальцами в бедра Драко, и оба толкаются друг в друга, и страстные поцелуи перемежаются стонами и бессвязными мольбами… - Постой, - спохватился Поттер. – Хочешь… - он махнул рукой в сторону тумбочки, на которой стоял флакон с маслом. - Господибожемойда, - выдохнул Драко, - и, черт тебя дери, давай скорей… Оба, задыхаясь, рассмеялись. Жажда была настолько всепоглощающей, что у слизеринца кружилась голова. Поттер сел и резко, почти грубо притянул Драко на колени, тот обхватил его бедрами, и оба задвигались в бешеном ритме. - Господи, твою мать, я не… о Мерлин… ты… - простонал блондин, когда ощущения усилились и Поттер впился зубами в его шею. - Да… ооо… - выдохнул гриффиндорец и зажмурился. И его оргазм отозвался в Драко волной опаляющего жара. Они лежали, тяжело дыша, сжимая друг друга в объятиях, и прошло несколько минут, прежде чем слизеринец понял, что кажется ему таким странным: он прекрасно себя чувствовал. Чуть-чуть уставшим, но главным образом воодушевленным и слегка взбудораженным после пережитой эйфории. И ни намека на подступающую сонливость. Парни взглянули в глаза друг другу и усмехнулись. - Все в порядке. Ритуал сработал, - прошептал Поттер, и Драко поцеловал гриффиндорца, запустив пальцы в его шевелюру. Все еще тяжело дыша, Поттер ответил на поцелуй, лаская языком губы Драко, и откинулся назад, поглаживая партнера по спине. Блондин чувствовал, как утихает дрожь гриффиндорца, пока они ласкают друг друга, медленно и нежно, совсем не так жадно и страстно, как несколько минут назад. Да, так гораздо лучше, чем сразу отключаться. Драко действительно мог бы к этому привыкнуть. - Ммм, - лениво пробормотал он некоторое время спустя. – Неплохо разок побыть сверху. Поттер улыбнулся, потом кашлянул, прочищая горло. - Ты… ты же не возражаешь? – неуверенно спросил он. – Эмм… быть снизу? - С какой стати? - Ну… просто… эээ… Драко ухмыльнулся. - Поттер, ты вообще слушал Эспозито, когда она объясняла специфику пассивной и активной позиций? Их плюсы и минусы? - Ну да, но… постой, так ты хочешь сказать, что не против? Ухмылка перешла в сдавленный смех. - Как? Ты думал, что я самоотверженно жертвую собой ради твоего сексуального удовлетворения? - Нет, но… - Лежу смирно и думаю об Англии? И… - Малфой… - …чахну в ожидании дня, когда ты позволишь и мне поразвлечься?.. – Драко разразился хохотом при виде смущения на лице гриффиндорца. - Прекрати. - Извини, - усмехнулся Драко, ничуть не сожалея. – Сам знаешь, я смеюсь не над тобой, а вместе с тобой. - Вот только я не смеюсь, - сухо уточнил Поттер. - Ну ладно, ты прав, - жизнерадостно согласился Драко. – Я смеюсь над тобой. Просто ты… Мерлин, мы столько раз трахались, а ты все еще по-настоящему краснеешь. Такая прелесть – я хочу сказать, если иметь склонность к дешевой мелодраме… - он увернулся, когда Поттер попытался шлепнуть его. - Малфой, я пытаюсь быть серьезным. - Знаю-знаю, это-то и смешно… ох, ладно, - слизеринец взял себя в руки и постарался придать лицу более серьезное выражение. – Нет, я не чувствую себя жестоко использованным морально или физически. Хотя… физически – может быть, но очень приятным способом, и чем жестче, тем лучше. – Поттер раздраженно закатил глаза. – И да, я буду рад попробовать себя в активной роли, если ты когда-нибудь рискнешь стать более сексуально раскрепощенным, расправить, так сказать, крылья, чтобы… - Драко снова умолк, так как гриффиндорец треснул его подушкой. - Придурок. - Ханжа. - Я не… Сэр Ксандр вежливо кашлянул. - Пришли родители мистера Малфоя, - виновато сообщил он. – Они хотели бы встретиться с вами в квартире профессора Снейпа – когда вы сможете. Они предлагают мистеру Поттеру захватить с собой что-нибудь, чем он сможет заняться. - Это называется «на некоторое время задержать», - вздохнул гриффиндорец. – Как думаешь, чего они хотят? - Надеюсь, сообщить мне семейные новости. Может быть, дать совет, как теперь себя вести. - Забавно. - Ничуть, поверь, - вздохнул Драко, позволил себе еще один, последний поцелуй, и неохотно сел. – Вставай, - поторопил он. – Собирайся и захвати задание по арифмантике. Покончим с этим поскорее. День сорок второй, понедельник «Интересный был совет – и это еще мягко сказано», - вспоминал Гарри два дня спустя, ожидая заказа в «Трех метлах». Не то чтобы гриффиндорец участвовал в беседе, но Малфой пересказал ему содержание, как только родители ушли. Хотя слизеринец не скрывал, что кое-что осталось внутрисемейной информацией, и Гарри оценил его откровенность. Держись с высоко поднятой головой и не смей расслабляться ни на секунду, первым делом потребовал Люциус. Немедленно отправляйся в Слизерин, или твое отсутствие расценят как трусость. Не пытайся требовать того уважения, с которым к тебе относились прежде, если не уверен, что удастся этого добиться: потерпишь неудачу – потеряешь лицо. Но не делай вид, что не замечаешь перемен. Позволь отщепенцам сбежать, но дай понять, что заметил предательство – и запомнишь на будущее. Будь безупречно вежлив со всеми (в этом месте Гарри не удержался от смеха, потому что Малфой-старший пояснил: включая Уизли и магглорожденных). Ни к чему проявлять излишнее дружелюбие – Малфои мастерски владеют искусством ледяной вежливости, – просто не зли никого намеренно. И прежде всего, не отвечай на вопросы. Фраза «Без комментариев» должна отныне автоматически произноситься при любой попытке узнать, что делает Люциус и на чьей он стороне. Гарри казалось, что будет непросто сразу же приспособиться к новой ситуации, но Малфой напомнил – у него уже есть опыт. За десять месяцев заключения Люциуса его сын на своей шкуре узнал, каково приходится жертвам слизеринской травли, и научился больше не считать свое превосходство над другими само собой разумеющимся. Что было очень хорошо, так как сразу же по их возвращении в Слизерин проявились безошибочные признаки бунта. Пока еще не слишком вызывающие, хотя Нотт отпустил несколько едких замечаний о Малфое-старшем. Но в основном дело ограничилось бестактными взглядами, ехидными перешептываниями и прочей чепухой, вроде хамского заявления Куини Гринграсс на зельеварении: «Профессор, по-моему, сегодня очередь Драко обрабатывать летучемышиный помет». В любом случае, было приятно сменить обстановку. Эспозито посоветовала Дамблдору позволить им время от времени бывать вне школы, и они решили пользоваться разрешением как можно чаще. Какое облегчение – вырваться из Хогвартса; хотя Малфой до сих пор напряжен гораздо сильней, чем бывал обычно, когда они оставались наедине. Гарри предположил, что слизеринцу нужно время, чтобы выйти из состояния полной боевой готовности, которое он поддерживал с момента выхода из госпиталя. - Приятное место, - заметил гриффиндорец, когда им подали ужин. - Не приятное, а приемлемое, - отрезал Малфой. - Не будь занудой, здесь довольно мило, - принимаясь за пасту, возразил Гарри. - Тебе катастрофически не хватает стиля. - Вот спасибо, - спокойно отозвался Гарри. – Есть идеи, как твои родители собираются ввести такого невежу в круг людей, на которых хотят произвести впечатление? Малфой слегка улыбнулся. - Возможно, напомнят всем и каждому – ты не виноват, что тебя растили дикари. А еще – кем был твой отец. - Отец-то тут при чем? - Поттеры – чистокровная семья, старинная и состоятельная. - Малфой передернул плечами. – В наше время для многих этого достаточно. Мало кого, кроме моих родителей, обеспокоило бы, что ты… - он замялся. - …полукровка? – Гарри рассмешило смущенное выражение лица Малфоя. – Я этого не стесняюсь – и не стыжусь ни своей магглорожденной матери, ни ее родителей-магглов. - В самом деле? А как насчет ее сестры-магглы? Учитывая, как она и ее муж с тобой обращались? Гарри бросил на Малфоя сердитый взгляд. Они пока не обсуждали подробности, которые узнали о семьях друг друга за время ритуала, и сейчас был явно не самый подходящий момент начинать. Тем более что слизеринец был уже на взводе. - Малфой… - предостерегающе начал Гарри. Но тот даже не обратил внимания на тон гриффиндорца. - Твои родственники отвратительно к тебе относились. Я видел воспоминания, Поттер. Они запирали тебя в жутком чулане и обращались с тобой хуже, чем с домовым эльфом. - Они… - Они вообще не считали тебя за человека, потому что боялись твоей волшебной силы. И ты все еще думаешь, что нам нечего опасаться со стороны таких людей? Малфой явно нарывался на ссору. - Таких людей? – повторил за ним Гарри. – А ты помнишь какие-нибудь из воспоминаний Гермионы? Насколько я смог заметить, ее родители – хорошие люди. И заботятся о ней. - О да, так заботятся, что вышвырнули ее к нам. - Так вот что, по-твоему, делают родители магглорожденных? Выбрасывают детей в волшебный мир? - А как это еще называть? - Дети с волшебным даром не вписываются в маггловский мир. Их родители достаточно заботятся о них, чтобы отпускать в Хогвартс, хотя это значит в конце концов их потерять. Не каждый способен на такое. – Гарри рассерженно бросил вилку. – Твоя мама не разрешила тебе даже поехать в Дурмштранг; родители Гермионы отпустили ее гораздо дальше, туда, куда им самим вовек не добраться. Малфой, ничуть не впечатленный, пожал плечами, и Гарри разочарованно вздохнул. - Кстати, о родителях Гермионы. Они никогда не накладывали Круциатус на ее кота, - рассерженно добавил гриффиндорец и вздрогнул, как только произнес эти слова. – О боже, прости… я не… - он зажал рот рукой. Твою мать. Должно быть, одно из самых бестактных замечаний, которые ему случалось выдавать. Затмевает даже его вопрос к Чоу Чанг, как прошло лето – лето после гибели Седрика Диггори. Почему самые вопиющие глупости он вываливает на тех, кто ему нравится? Гарри кашлянул, не поднимая взгляда. - Я… мне правда жаль. Я не должен был так говорить. – Он чувствовал, как Малфой взглядом прожигает его насквозь, и поежился от неловкого молчания, повисшего между ними. Слизеринец кашлянул, прочищая горло. - Отец хотел преподать мне урок, - произнес он напряженным голосом. – И я его усвоил. Не веря своим ушам, Гарри взглянул на Малфоя. Как можно оправдывать то, что с ним сделали? - Чему же ты научился? - Открывать двери с помощью магии, - хмуро ответил слизеринец. – А еще тому, что иногда приходится чем-то жертвовать ради более важных вещей. - Котенком – ради открывания дверей? - Существуют куда более важные вещи, чем бессмысленные животные, - без выражения произнес Малфой. - Сколько тебе было лет? - Трудно сказать, наказание не было таким уж необычным. Возможно, пять или шесть. - Малфой, ты… ты был слишком маленьким. Наверняка он мог научить тебя всему этому, не заставляя так сильно страдать. - Может быть, но дело в том, что его метод сработал. И это единственное, что имеет значение. - Цель оправдывает средства? Отвратительная жизненная позиция. - Реалистичная, а не отвратительная. - Циничная и безнравственная. - Ты никогда не выжил бы в Слизерине, Поттер. - Сортировочная шляпа так не считала, - пробормотал Гарри, снова принимаясь за еду и радуясь, что они, по всей видимости, уходят от темы малфоевского детства. - Сортировочная шляпа хотела отправить тебя в Слизерин? Ты шутишь. - Не шучу, - возразил Гарри. – Она сказала, что в Слизерине я смогу многого добиться. - Тогда почему она не отправила тебя к нам? Гарри неожиданно почувствовал себя неловко. - Я… я ее попросил. - Почему? - Эмм… просто я думал… слышал… - Гарри смущенно заерзал и постарался унять волнение. – Тебя только что распределили в Слизерин, - честно признался он. - И что? - Я не хотел учиться вместе с тобой. - Неужели ты попросил Шляпу отправить тебя в другое место из-за меня? - Да. - Почему? - Ты, можно сказать, не вызывал у меня симпатии, помнишь такое? - Как сейчас. Не знал, что впечатлил тебя настолько сильно. - Ты был первым ребенком-волшебником, с которым я пообщался, и оскорбил первого взрослого, который был добр ко мне. – Малфой, ничего не понимая, уставился на Гарри. – Я о Хагриде. Первый волшебник, которого я встретил. Первый человек, который хорошо со мной обошелся. Он открыл для меня волшебный мир – а потом я встретил тебя, и ты наговорил о нем гадостей. Малфой медленно покачал головой. - Забавно. Я совсем этого не помню. - Наверное, ты видел больше детей-волшебников, чем я. - И больше взрослых, которые были добры ко мне, - тихо добавил Малфой. Гриффиндорец с удивлением заметил, что новость о том, насколько сильно Гарри ненавидел его с самого начала, похоже, совсем не расстроила слизеринца. Если уж на то пошло, он казался более задумчивым и спокойным, чем в начале ужина. - Хотел бы я… хотел бы я, чтобы кое-какие воспоминания не всплыли во время ритуала, - Гарри помолчал. – Жаль, что все смогли увидеть… - …нас вместе, - с чувством подхватил Малфой. Гриффиндорец вздрогнул, вспомнив чрезвычайно интимную сцену, воспоминанием о которой они невольно поделились с остальными. - Я даже не только о других. Я и… о тебе тоже. Мне… - он откашлялся. - Мне не хотелось, чтобы ты знал, на что было похоже мое детство. Они помолчали. - Мне тоже, - наконец произнес Малфой. - Ну да, - Гарри снова прокашлялся. – Давай больше не будем об этом говорить, ладно? Малфой вздохнул. - Я уже устал избегать щекотливых тем в наших разговорах, - признался он. – Но если хочешь… - Нет… я, в основном, ради тебя. - Тогда не парься. Что видели, то видели. Не хочу притворяться, что ничего не было. - О. – Гарри снова принялся за еду. – Знаешь, насчет ритуала… Мне так жаль, что он создал проблемы твоей семье. Малфой скептически приподнял бровь. - Не хочу изображать сожаление, что вам, возможно, придется сменить сторону, потому что мне ужасно надоело буквально спать в постели с врагом. Но мне правда жаль, что слизеринцы ведут себя как мерзавцы. Малфой пожал плечами. - Конечно, ты справишься. Ты и сам это знаешь, правда? - Конечно. Но мне и в прошлый раз это доставило мало удовольствия, и сейчас не радует. - Еще бы. Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом. - Например? - Ну… предположим, мы через какое-то время снова сможем играть в квиддич. Как ты собираешься уговаривать Кармайкла взять тебя назад и вышвырнуть Бэддока? - Пока не знаю, - ответил слизеринец, рассеянно ковыряясь в тарелке. - Между прочим… подружка Кармайкла – магглорожденная. Малфой с отвращением сморщил нос. - Знаю. Странно, что его родители до сих пор на него не надавили. - Это, вроде как, секрет. - Самый общеизвестный в школе. - Но для тебя – возможность заключить сделку. - Шантаж? Немного рискованно… - Нет, не шантаж, - усмехнулся Гарри. – Но если Кармайклу придется выбирать между вами, ты сможешь напомнить ему, что Бэддок и его семья на той стороне, которая изгонит паршивую овцу сразу же, как только узнает о романе с магглорожденной, а ты и твоя семья – нет; по крайней мере, не теперь. Добавь к этому факт, что ты спокойно можешь нарезать круги вокруг Бэддока… Никогда не знаешь заранее, что может помочь. Малфой на мгновение ошарашенно уставился на Гарри и изогнул губы в полуулыбке. - Может, Сортировочная шляпа все-таки знала, о чем говорила, - хмыкнул он. - Вы уезжаете? – удивилась Гермиона, зайдя в больничное крыло. Целительница Эспозито взглянула на нее поверх свитков, которые аккуратно упаковывала в черную сумку, и улыбнулась. - Я закончила все дела, так что – да, - ответила она. – Рада, что вы заглянули, – теперь мне не нужно разыскивать вас по всей школе, чтобы попрощаться. - Ой. Спасибо. - Знаете, ваша помощь действительно оказалась бесценной, и я очень вам благодарна. - Я не нашла причину дисбаланса, - напомнила Гермиона. – Думала, это магия суккубов. - Как и я поначалу. - Но вы очень быстро разобрались, в чем дело. - Благодаря вашему исследованию и тому, как вы представили результаты. Вы были очень точны и не скрыли ни одного факта, не укладывающегося в вашу теорию. Это редкое качество, знаете ли. Бесценное для исследователя – или целителя. Гермиона кивнула, принимая комплимент. - Можно вас спросить? - Конечно. - Почему вы задержали Гарри с Малфоем в госпитале на два дня? Сначала хотели их выписать, а потом вдруг передумали? Эспозито поджала губы, задумчиво посмотрела на Гермиону и наконец произнесла: - Вы, должно быть, заметили – после того, как они проснулись, между ними многое изменилось. - Да. - Но вокруг них тоже многое изменилось. Чтобы привыкнуть к изменениям – и внутренним, и внешним – обоим потребовалось время. Особенно мистеру Малфою. С моей стороны было бы ужасной безответственностью отпустить его, не дав ему возможности вспомнить, что он – слизеринец. Гермиона кивнула. - А почему вы продолжаете поощрять их проводить время наедине? Я слышала, что вы предложили снова разрешить им прогулки в Хогсмид. Вы говорили, что было бы неплохо, если бы они раз в несколько дней выбирались отсюда. - Хотите верьте, хотите нет, мисс Грейнджер, но я считаю, что в их случае есть все предпосылки для хорошего брака, - ответила целительница и усмехнулась при виде скептического выражения лица Гермионы. - Да они хотят только одного – не поубивать друг друга, пока связь не позволит им разъехаться! - Они так думают, да, но это не значит, что так и будет. Знаете, мисс Грейнджер, между ними много общего и они могут принести друг другу много радости. – Эспозито помолчала. – Много радости многим людям, - добавила она еле слышно. - Что вы имеете в виду? - Возможно, ничего. – Эспозито пожала плечами и отвернулась, взмахнув палочкой над сумкой, которая сама собой закончила упаковываться и закрылась. – Сочтите меня безнадежным романтиком и забудьте об этом. – Она еще раз взмахнула палочкой, и сумка взлетела над полом. – Целительница обернулась и улыбнулась Гермионе. – Было истинным наслаждением общаться с вами, мисс Грейнджер. У меня есть предчувствие, что мы еще увидимся. - До свидания, целительница, - попрощалась Гермиона. Эспозито кивнула и направилась к двери. - Целительница! – импульсивно воскликнула Гермиона, когда та уже почти ушла. - Да? - Вы были ловцом? Когда учились в Хогвартсе? Глаза Эспозито блеснули. - Была. На пятом курсе я выиграла со Слизерином Кубок по квиддичу. Один из самых счастливых моментов моей жизни. – Гермиона ошеломленно уставилась на нее. – Иногда мы тоже можем быть людьми, мисс Грейнджер, постарайтесь не забывать об этом. И позаботьтесь о них – об обоих. Мне кажется, им понадобится вся дружеская поддержка, которую они смогут получить. День пятьдесят шестой, понедельник - Малфой, просыпайся, пора вставать, - нетерпеливо позвал Гарри, отдергивая полог. - Пошел. Вон. - Ни за что. Вставай. Малфой зарылся под подушку. - Малфой. Понедельник. Зелья. Снейп. Слизеринец застонал. - Ладно, ладно, - вздохнул он и сел. - Душ свободен, - сообщил вернувшийся в спальню Забини, вытирая волосы. – Лучше бы вам сходить до Нотта. Гарри поморщился, и оба заторопились. В пятницу Нотт заколдовал краны так, чтобы из них вместо воды тек буботюберовый гной. Парни избежали ожогов по чистой случайности: Гарри уронил полотенце на пол и вышел из кабины поднять его за мгновенье до того, как едкая жидкость брызнула из лейки. Конечно, не было никаких доказательств, что это работа Нотта. Просто он был последним, кто вышел из душевой, а значит, становился самым вероятным кандидатом. Хотя и других хватало. - Все чисто? – спросил Гарри, тщательно проверив, нет ли где обычных или магических ловушек. Малфой настороженно кивнул. «Отличное начало дня», - подумал Гарри, шагнув под воду. Не успеешь проснуться, как приходится быть готовым к совсем нешуточным шуткам. Он оперся о стенку душевой кабины, наслаждаясь теплой водой, изо всех сил стараясь не вспоминать о том, сколько сегодня предстоит сделать. Прошло две недели с момента выписки из госпиталя, а они до сих пор отстают от класса, хотя наверняка уже нагнали бы, если бы не пришлось тратить столько времени, разбираясь со сглазами и проклятьями, на которые другие слизеринцы оказались необыкновенно щедры. Как жаль, что знание таких шуточек не пригодится на ТРИТОНах. Распознавание буботюберова гноя уж точно не входит в экзаменационные билеты по защите от Темных искусств. Дверь открылась, и Гарри услышал брезгливое фырканье. - Хотел бы я, чтобы вы не устраивали совместных помывок, - заявил Саймон Эдгарс, шестикурсник и добрый приятель Тео Нотта. – Совершенно не жажду стать случайным свидетелем экзотического любовного акта. - Тогда тебе лучше закрыть глаза, - дружелюбно посоветовал Малфой, не позаботившись открыть своих, - потому что я как раз собираюсь сделать Поттеру минет его жизни. А еще лучше – давай, присоединяйся. Знаешь, Саймон, я уже давно без ума от твоей прыщавой задницы, - и он нырнул под воду, смывая с лица мыло. – К тому же я всегда вспоминаю о тебе, когда Поттер… Эдгарс вылетел за дверь, и Малфой хихикнул. «Один готов, осталось шестьдесят, и это только до первого урока», - прикинул про себя Гарри, посмеиваясь над перекошенным от ужаса лицом Эдгарса. Неудивительно, что Малфой в последнее время так напряжен и почти не открывает рта, разве только чтобы обменяться колкостями с одноклассниками. Гарри было интересно, насколько нынешняя ситуация походила на десять месяцев после ареста Люциуса. Гриффиндорец совершенно не помнил, чтобы Малфой в прошлом году вел себя иначе, чем в своей обычной невыносимо высокомерной манере. Однако слизеринец уверял, что тогда все было почти так же плохо, как сейчас. Видимо, те десять месяцев и были источником его до сих пор сохранившейся вражды с Ноттом. Паркинсон тогда без колебаний поддержала Малфоя, так же как Крэбб и Гойл, чьи отцы тоже попали в тюрьму. Забини и Куини Гринграсс сохраняли нейтралитет, а Миллисент Булстроуд временами демонстрировала открытое неповиновение. Но Нотт-старший, которого Люциус бросил раненым во время атаки на Отдел тайн, велел сыну при любой возможности напоминать Малфою об отцовском предательстве, пока их семья уязвима. Отцы Малфоя, Крэбба и Гойла вышли из тюрьмы, отец Нотта до сих пор оставался в заточении и, судя по поведению сына, был все так же озлоблен. Гарри закончил мыться, вытерся и с нетерпением ждал слизеринца. - Малфой, пошли. Блондин помотал мокрой головой. - Еще минуту… - Дело твое. Я ухожу, и узы идут за мной… - заявил гриффиндорец и сделал шаг назад, следя за тем, как нахмурился Малфой, ощущая тот же дискомфорт, что и Гарри, когда расстояние между ними увеличилось. Слизеринец выключил воду. - Упрямая скотина, - буркнул он, вытираясь. Оба направились к двери и чуть не врезались в Крэбба, который как раз вошел в душевую. - Изви… ой. - Крэбб отступил, украдкой оглянувшись, не заметил ли кто-нибудь, что он заговорил с Малфоем почти вежливо. Самое существенное отличие между прошлым годом и нынешним: с прошлого понедельника, когда в «Пророке» появилась статья «ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ МАЛФОЙ: ПУТЬ К ИСПРАВЛЕНИЮ?», Крэбб и Гойл стали вести себя крайне нервно, и слизеринец полагал, что им и их отцам приказали держаться подальше от Малфоев. Это по-настоящему его ранило. Намного сильнее, чем переход Гринграсс из нейтрального во враждебный лагерь, что, видимо, было прямым следствием ее сближения с Ноттом. Конечно, за последние две недели были и другие случаи проявления массового презрения, на которые Малфой обычно реагировал спокойно и с легкой улыбкой, но сузив глаза, что ясно показывало: он все видит и при случае припомнит. Гарри никогда бы не поверил, что тот способен на такую сдержанность, если бы не увидел своими глазами. Малфой, не обращая внимания на Крэбба, направился в спальню, и они с Гарри принялись поспешно одеваться. - Где мой галстук? – рассеянно спросил слизеринец. Гарри резко выдохнул, заметив, как Гойл открыл было рот, а потом испуганно захлопнул, пялясь на упавший на пол галстук Малфоя. Видимо, Крэбб и Гойл предпочли бы остаться на стороне Малфоя – странное дело, ведь тот, казалось бы, никогда хорошо с ними не обращался. Оба не умели не следовать за ним, и самые простые вещи ставили их в тупик. - Вот, - гриффиндорец поднял галстук. Они вышли из спальни и направились в гостиную, полную студентов, собирающихся на завтрак. Малфой судорожно просматривал содержимое сумки. - Погоди-ка, - он остановился. – Мое эссе по трансфигурации не у тебя? Гарри отрицательно покачал головой, завязывая волосы в хвост. - Нет. - Черт. – Малфой перетряхивал сумку, раскладывая на консольном столике вынутые свитки. - Поттер, как у тебя с третьей частью задания по арифмантике? – поинтересовалась Паркинсон. - Эээ… не очень. Я ничего не понял… - Вот тупица, - Паркинсон ухмыльнулась Булстроуд. – Слушай, я посмотрю вечером, что ты там понаписал. Все не так трудно, если усвоить основы. - О… спасибо, - ответил Гарри. Он до сих пор не мог привыкнуть, что в Слизерине с ним разговаривают. Еще одно следствие произошедшего переворота: хотя он не был по-настоящему принят сторонниками Малфоя, его определенно подпустили ближе – просто демонстрируя лояльность. - Вот оно! – с облегчением воскликнул Малфой. – Десять дюймов об опасностях преобразования газообразных субстанций. Не хотел бы писать его заново. – Он принялся заново упаковывать сумку. Внезапно кто-то из студентов налетел на него и толкнул в спину. - Эй! Смотри, куда… - начал было Малфой, но тут из сумки сокурсника посыпались ингредиенты для зелий. - Малфой! – Гарри отдернул блондина за руку, в то время как из флакона с травильным раствором вылетела пробка и едкая жидкость выплеснулась прямо на свитки. Раздалось громкое шипение, окружающие выхватили палочки и завопили «Evanesco!», и травильный раствор исчез. Гарри с Малфоем смотрели на дымящийся участок ковра, где только что стоял столик со свитками блондина. Ненадолго все примолкли. - О господи. Извини, Драко, я тебя не видел, - как ни в чем не бывало пояснил сокурсник, подбирая уцелевшие флаконы. - Твою мать, Арчер, - не поднимая глаз, напряженным голосом выдавил Малфой. - Только без истерик, Драко, - отозвался Арчер, обменялся ухмылкой с Ноттом и зашагал к выходу. – В конце концов, мало ли, что может слу… - он споткнулся и шлепнулся лицом вниз, прямо на сумку, раздавив ее вместе с ингредиентами. Гарри бросил взгляд на Паркинсон, которая деловито поправляла галстук, из ее рукава едва виднелся кончик палочки. Заметил тень улыбки на лице слизеринки и усмехнулся в ответ. - Как ты там, Арчер, в порядке? – поинтересовалась Паркинсон, и звук ее голоса перекрыл звон осколков, которые сокурсник яростно пытался вытряхнуть из одежды. – Что же ты сегодня такой неуклюжий? Нужно быть поосторожней, – и она аккуратно переступила через Арчера и направилась к двери. - Доброе утро, - поздоровалась Гермиона, когда Гарри сел рядом с ней. Он только хмыкнул в ответ. – Что, не слишком доброе? - Именно, - неохотно подтвердил гриффиндорец и, понизив голос, обратился к Малфою: - Слушай, объясни Снейпу, что случилось. Уверен, он… - Нет, - отрезал Малфой. – Отстань, Поттер. - Сдайте домашние задания, - велел Снейп, входя в класс. - Малфой читал сегодняшний «Пророк»? – поинтересовался Рон, когда вместе с Гарри подошел к учительскому столу положить свитки. - Нет, а что? - Опять статья о его отце. - Великолепно, - вздохнул Гарри. Люциус велел сыну внимательно читать газеты, но тому быстро опротивело, как подаются новости об их семье, и он бросил это занятие дня через три. - Рон говорит, в «Пророке» снова пишут о твоем отце, - шепнул Гарри, когда вернулся за парту. - Чертов педик, - раздраженно буркнул Малфой. - Как, Драко, неужели он тоже? Так это у вас семейное? – захихикала Гринграсс. Малфой даже не обернулся. - О чем статья? – спросил он Рона. - Обычные сплетни. Кто-то говорит, что твой отец перестраивает крыло Малфой Мэнор, потому что вы планируете там поселиться, окончив школу, и что вы, эм-м… влюблены… в некотором роде. Кто-то – что он намерен как можно скорее избавиться от Гарри, что вы все еще зовете друг друга по фамилии и ненавидите друг друга даже больше, чем раньше. Малфой застонал. - Не сомневаюсь, отец будет в восторге. - Мистер Малфой, - прервал их голос Снейпа, - где ваша работа? - У меня ее нет, сэр, - коротко ответил Малфой. - Второй раз за последние две недели вы не сдаете задание. Не желаете объяснить почему? - Нет, сэр. - Что ж, в таком случае, пять баллов со Слизерина и отработка сегодня вечером. Малфой с усилием кивнул, не обращая внимания на смешки некоторых слизеринцев. - Да, сэр. Гарри впился в Снейпа сердитым взглядом, хотя понимал, что у профессора действительно нет выбора – он и так был чересчур снисходителен. Вряд ли он мог просто игнорировать два несданных задания. Гарри такое бы точно стоило, как минимум, двадцати баллов и трех отработок, не считая доброй порции неповторимого снейповского сарказма. Впрочем, Малфоя это не утешало. - Не нужно переживать… - мягко начал Гарри. - Не смей указывать, переживать мне или нет, - сердито буркнул блондин, отпихнув руку гриффиндорца и открывая тетрадь. - Слушай, пока нет опасности завалить ТРИТОНы… - К черту ТРИТОНы. Не в оценках дело. - Но… - Мистер Поттер, не хотите поделиться с классом своими соображениями или мне просто снять десять баллов с Гриффиндора? - Нет, сэр, - ответил Гарри. - То есть, да, сэр. Извините. – Он уткнулся в конспект, слегка подтолкнул слизеринца локтем и шепнул: – Видишь? Меня он все равно ненавидит больше, чем тебя. Разве не смешно? Малфой тихо рассмеялся и склонился над тетрадью.