Однажды утром

Под опущенными веками начали маячить цветные полупрозрачные тени, разгоняя тьму. В неестественно плотном и непроницаемом безмолвии, окружившем со всех сторон, мне почудилось что-то невообразимо жуткое. Мною ненадолго овладело ледяное оцепенение, однако скрип половиц где-то внизу быстро привёл меня в чувства. Кажется, к тому моменту я уже окончательно проснулся, но это не мешало неподвижно лежать на чём-то твёрдом и пытаться вернуться в мир приторных или хоть каких-нибудь сновидений - всё лучше, чем действительность! Но через полчаса по внутренним часам, по-моему, вовсе не существовавшим, терпение моё подошло к концу. Веки вяло поползли вверх, и острые лучи яркого солнечного света, не теряя ни минуты, набросились на моё лицо. Когда глаза мало-мальски привыкли к этому безобразию, я сонно и почти машинально огляделся. Вокруг расположились четыре стены, от деревянной обшивки которых веяло уютом и теплом, а от позолоченных выключенных светильников стариной. Кое-где в углах,на истоптанном паркете, стояли ящики разных размеров со всяческим хламом: с игрушками, конструкторами, безделушками, фотографиями, рисунками и многим другим... В комнате было лишь одно окно, зато располагались оно прямо передо мной. И как, спрашивается, угораздило так лечь? Знал же, что свет будет глаза резать. Вот дурак. В противоположной стене я заметил приоткрытую дверь, деревянную, как и всё тут. Да, это был чердак моего дома. Да, я спал на твёрдом холодном полу. А что ещё делать... - Братиик! - раздался откуда-то звонкий мелодичный голос. Он ещё и бодрым был впридачу. Мерзость какая... ... Что ещё делать, если это жизнерадостное чудовище портит мне каждое утро? Я судорожно помотал головой, пытаясь отыскать место, где можно было спрятаться, не нашёл ни единого подходящего укрытия и сомкнул веки, претворяясь спящим. - От меня не спрятаться! - снова раздался этот раздражающий голос. Послышались лёгкие шаги, скрип двери, а потом и половиц. - Вот ты где. Просыпайся! Попытки "разбудить" меня оставались бы тщетными, но этот энтузиазм выводил из себя. -Заткнись! Вышло даже озлобленнее, чем предполагалось. -Нельзя быть таким грубым. И зачем ты спишь каждый раз в разных местах? Поэтому ведь не высыпаешься. Ага, ну конечно, именно поэтому... Я открыл глаза и посмотрел на своего младшего брата Ника. Вообще, он приёмный в нашей семье, но все давно уже об этом забыли. Кроме меня. По этому поводу я долго комплексовал: всё внимание отдавали ему. Обычные детские проблемы, из которых я вырос; их можно было смело оставить в одном из ящиков у стен. -Называй меня по имени. Он расплылся в лучезарной улыбке и поправил и без того идеально причёсанные и уложенные пряди светлых волос. Его глаза мерцали всеми оттенками голубого и синего. Брови и длинные ресницы были чуть темнее волос, а нос немного вздёрнут. И ещё школьная форма. Зачем её носить, если это необязательно? Не дал бы этому существу больше тринадцати с его ростом в 160 сантиметров и хрупким телосложением , однако полгода назад ему стукнуло пятнадцать, и я сам присутствовал на ужине в честь этого. Кроме всего, он чуть ли не светился от счастья. Бесит. -Хорошо, Артём,-он пнул меня в бок, не переставал улыбаться.-Встава-а-ай. Я закатил глаза и с несчастным стоном кое-как поднялся на ноги. После ночи, проведённой на деревянном полу, всё тело ныло и болело. Этот монстр, не тратя времени зря, схватил меня за локоть и потащил в ванную. Я сопротивлялся некоторое время - благо, это не было слишком трудной задачей - но потом всё-таки сдался. Из зеркала в ванной на меня уставился парень со смутно знакомыми острыми чертами лица. Он был высоким - куда выше Ника - и подтянутым. Серые раскосые глаза его были холодными и усталыми, тёмные брови и уголки губ опущенными, а щёки почти впалыми. Чёрные волосы длиной до плеч неслабо растрепались и спутались. Бледная кожа как нельзя лучше сочеталась с мешками под глазами. Образ дополняли смятые футболка и пижамные штаны неопределённых тусклых цветов. Кроме того, этот тип ещё и кислую рожу скорчил. Ужас. Пока я любовался собой, братец потерял всякое подобие терпения и начал бестактно толкать типа из зеркала к умывальнику, уже успев включить воду. От водных процедур лучше мне не стало. Спать хотелось смертельно. - Пошли есть,-скомандовало это чудовище, потратив полчаса на приведение меня хоть в какой-то порядок. К слову, ему пришлось не приводить меня в этот грешный порядок, а скорее тащить туда, потому что упирался я всеми четырьмя конечностями сразу и вполне энергично. - Не хочу есть, - после этих слов не смог сдержать зевок, а моя физиономия стала ещё более недовольной, руки сложились на груди. -Есть слово "надо", - назидательным тоном ответил он и, ловко ухватив мой локоть, потянул к двери. -Ты мне не мать,-вяло огрызнулся я, сделав несколько шагов к двери. -Мама на работе. Так что я за неё, - это исчадие ада не поленилось изобразить строгий голос нашей матери. Вышло, надо сказать, похоже. Я скривился ещё сильнее; а Ник, заметив это, продолжил изображать маму.-Не делай такое лицо, Тёма. Тебе вовсе не идёт эта кислая мина! Я обогнал его, скрипя зубами от злости - такие выходки раздражали ещё больше - и, быстро сбежав по лестнице, уселся за кухонный стол. Просторная кухня, выполненная в белом цвете, выглядела ещё более светлой, чем обычно. Две стены противоположные друг другу были уставлены разной бытовой техникой, названий доброй четверти которой не было в моём словарном запасе. Длинный прямоугольный стол, поверхность коего была покрыта глянцевым лаком, стоял ровно в центре комнаты. Одной из четырёх стен не было вовсе, она являлась проходом из коридора. А вместо третьей в кухне имелось огромное окно, открывающее вид на красивый задний двор с беседкой, устланный пеленой снега и инея. Света тут было ещё больше, поэтому первые несколько минут я упорно жмурился и прикрывал глаза руками. - Братиик, завтрак готов,-снова прозвучал этот мерзкий бодрый голос, а потом тихий глухой стук тарелок, поставленных на стол. -Сказал же, не называй меня так, - возмущённо прорычал я и, подняв веки, уставился на яичницу с беконом, тосты и апельсиновый сок. Выглядело чертовски аппетитно; но я и бровью не повёл, лишь молча начал трапезу, старательно изображая на лице гримасу отвращения. Хотя вышло очень вкусно. Но всё же, хвалить этого демона? Нет уж, увольте! Он только весело хихикнул, глядя на меня, и тоже приступил к еде. Раздражает. Когда с завтраком было покончено, Ник потащил меня в мою же спальню, которая находилась на втором этаже. У меня уже не было сил сопротивляться, поэтому я покорно следовал за ним. Он как-то сумел заставить меня одеться, потратив на это всего-то три четверти часа. И как у него только получилось это? -Нельзя быть таким безответственным,-с укором говорил он, стоя у стены рядом с входной дверью и застёгивая кнопки на моей куртке. И зачем это делать? Теплее от этого не становится. Всё равно потом расстегну. -Убери руки от моей куртки,-проворчал я, презрительно глядя на это чудовище. -Но ты ведь сам не застегнёшь, - он улыбнулся мне, в ответ на что я только закатил глаза. Ник недовольно цокнул языком. - Я помогаю, а ты только злишься. Несправедливо! Ты вообще ничего не можешь сделать самостоятельно. Никакой силы воли! Ну почему родители так рано уходят на работу? Почему я несу за тебя ответственность? Я ведь младше. Значит, должно быть наоборот! Прекрати уже спорить со мной без повода. Как маленький. Ну правда, сколько можно... Я прервал эту, с позволения сказать, пламенную речь , взяв его за запястья и прижав к стене. Два голубых глаза непонимающе уставились на меня. Ого, он действительно замолчал. Вот так чудеса. Мои губы коснулись шеи маленького жизнелюбивого дьяволёнка. Я, наклонившись, нежно поцеловал его и, остановившись, поднял голову, чтобы посмотреть на выражение лица моей жертвы. А затем расплылся в лукавой улыбке - это зрелище того стоило. Ник, прижавшись к стене, стеснительно и смущённо пытался спрятать от меня свою покрасневшую физиономию, но попытки эти оставались тщетными. И всё это сопровождалось удивительным безмолвием. - Почему ты не можешь всегда быть таким тихим?- я мечтательно вздохнул, отпустив его, открыл дверь и вышел навстречу сияющему морозному утру.