Ворованная судьба

«Ворованная судьба» – взмывает набат.       «Дважды» – не отстает в замахе колокольчик.             «Я знаю» – молчит, сберегая дыхание, Дункан. «Ты украл свою жизнь» – разит набат.       «Дважды!» – резко, быстро колет колокольчик.             «Если бы я знал!» – отступает под натиском Дункан. Чужая судьба навалилась меховым плащом, большим не по размеру, грузным. Давит на плечи, путается в ногах, грудь нараспашку. Они не подходили друг другу, нет. Вместо своей, пусть дырявой, но такой привычной судьбы Дункан получил с чужого плеча величественную, но неудобную. «Ты убил его» – набат не знает пощады.       «Быть тебе на его месте» – вторит колокольчик.             «Я уже давно на его месте» – отражает атаку Дункан. Они с ворованной судьбой давно уже сроднились. Поистрепались швы, прохудился рукав. Зато сидит как влитое. Как на него шили. Когда это произошло? Он и сам не заметил. «Время расплаты» – набат наседает.       «Золотая пора!» – всверкивает колокольчик.             «Я заплачу» – немедленно добивает Дункан. Здесь ему придется расстаться с ворованной судьбой, ставшей своей. Одежды, с которыми сроднился, пора менять на саван мертвеца. Что ж, одежка не хуже, чем любая другая. Каждому впору. Только немного жаль чужой ворованной судьбы, такой родной и привычной уже. «Плати, плати, плати» – тройным ударом бьет набат.       «Дважды!» – добивает из-под чужого локтя колокольчик.             «Ну уж нет! – отскакивает Дункан. – Одну я уже оплатил!». В первый раз он украл судьбу. Украл долг, жертвенность и смерть на Глубинных тропах. Второй раз он украл жизнь, уже ставшую своей, но еще не севшую по размеру, острую, как кинжал, каким она прикинулась, и горькую, как смерть товарищей, которых он пережил. «Ворованные судьба и жизнь!» – снова атакует набат.       «Виновен, виновен, виновен» – беспощаден колокольчик.             «Одну я уже оплатил» – в замахе сносит чью-то голову Дункан. Он вернул жизнь, ту, что украл из Башни. Возвращать было не легче, чем красть, но он справился. Его стараниями жизнь королевского сына сохранена, а значит, он расплатился. «Судьба ворованная» – набат не сдается.       «С чужого плеча!» – пронзает колокольчик.             «Да, я плачу» – вскидывается в пируэте Дункан. Сдирая плащ с чужого плеча, твари сдирают кожу, с которой он сросся. Нет больше пути вперед. Но и назад его никогда не было. Однажды украв, обречен всю жизнь ходить в ворованном. Он знал это и не противился чужой украденной судьбе. Он нес ее, как мог, не жалуясь и не прося пощады. Теперь пришла пора возвращать ее. Вместе с ворованной, но уплаченной жизнью. Рубите и режьте, пора умирать! «Уплачено» – отгудел набат.       «Дважды» – отзвенел колокольчик.