Данный «фанф» вовсе и не фанф. Работа, подготовленная к зачету по истории. Однако, не хочется потерять мое детище, а если оно найдет отклик в ваших сердцах, и даже надоумит на отзыв с чувствами... Признаюсь, я буду очень рада и даже счастлива.
Письмо к маме. 1943г. Дорогая, любимая мамочка! Пишу тебе на случай, если хотя бы часть нашей семьи останется нетронутой немецкими фашистами. Поскольку это маловероятно, мое письмо будет прощальным. Привезли меня поневоле в немецкий городок для военнопленных, в округе его кличут Бютов. Мамочка, здесь очень страшно: бараки, в которых нас разместили, не внушают никакого доверия, да и что я говорю, тут все не внушает доверия от самой мелкой травинки до птицы, грозно лавирующей в небе. Кругом этих бараков заграждения, местами высокие стены с колючей проволокой, по всей видимой мне местности ходит немецкий патруль, а посреди, мамочка, ты не поверишь – караул с пушками, дула которых направлены на нас. Хотя с этой войной поверишь в любые ужасы. Страшней всего – это взгляд немцев, мамочка, в нем нет ничего святого, ни души, ни чувств. Порой, на любую скотину смотрят с большей любовью, чем на нас, пленных. Мамочка, пожалуйста, спаси братика и помоги папе. Ни в коем случае не желаю вам попасть в такое место. Мне же дали свой номер, теперь я только подопытный кролик в их руках. Да и все люди по большей части тут никому не нужны, на шеях у каждого свой номер. Скверное чувство. В бараке жизнь хуже, чем у насекомых. Лежим человек на человеке, пытаемся хоть как-то отогнать мошкару, но напрасно. Мы тратим свои силы впустую, на некоторых людей даже смотреть невозможно – тела разодраны в кровь. Немцы-кровопийцы бьют нас, тех, кто сопротивляется, сажают под жестокий арест или расстреливают. Земля пропитана кровью, нашей, маменька, кровью. И, честное слово, лучше бы нас расстреляли еще на родной земле, чем сейчас мы просто существуем здесь. Редко кого отправляют работать, чаще сидим и чахнем тут. Голод пронзал каждого человека. Нам выделяют ломтик хлеба на сутки, но мы съедаем его сразу; обед состоит из кипяченой воды да почти нечищеной морковки. Мамочка, да мы свиней лучше откармливали, чем немцы нас кормят – и то громко сказано. На нас кричат, точно рассерженные индюки, а мы и не в силах разобрать их ломанный русский. Все мы гадаем, когда же, наконец, настанет мирное время, но поведение ожесточенных немцев все слепые прогнозы разбивает в пух и прах. Люди уже собирают крошки по полу, лишь бы чем-нибудь забить желудок. Двигаемся мы как ленивые амебы, а немцы все гуще багровеют и сердятся, бьют пленных по физиономиям, обливают порой ледяной водой и волочат в подвал - своего рода наказание за неповиновение. Маменька, за время в плену я практически потеряла свой вес, ручки худенькие, ножки тоненькие, будто кости обтянуты кожей и ничего больше нет. Под глазами невероятно темные круги, сами глаза впали, мои когда-то завидные косы отстригли, колени и локти содраны в кровь. Боюсь лишний раз шелохнуться – на коже появится темная синева. Руки трясутся до ужаса. Уронила кружку – избили. Больно дышать, кашель с кровью. Недавно среди пленных мужчин ходил тихий слушок о побеге. Но на это пойдут только те, у кого силы позволят. Для меня же все скоро кончится, я не вынесу этих мук, и… Маменька, если это письмо все же попадет к Вам в руки, знайте: я очень вас люблю и всем сердцем желаю победы и мира. Будьте счастливы.Ваша дочь, Миронова Аня…