- Сколько тебе лет...на самом деле? - Генри Гамильтон сидевший на потертом кожаном диване, в глубине комнаты, уже знал каким будет ответ на его вопрос, но все равно задал его.
- Двадцать восемь, - не отрывая взора от плохо освещенной улицы ответил Уилл. Сквозь замазанное грязью оконное стекло склада он наблюдал, как по дороге пронеслась машина их преследователей. Громко визжа колесами, автомобиль резко развернулся на повороте и скрылся в облаке поднятой им же пыли, освещенном шартрезным сиянием уличных фонарей.
Кажется теперь они в безопасности. На какое-то время.
- А мне сто пять, - сквозь пелену раздумий Уилл Салас услышал голос своего нового знакомого.
- Молодец, - наконец он оторвал свой взгляд от улицы и посмотрел на Генри. Тому, кажется, было абсолютно плевать, что их ищут и хотят убить. - Ты не доживешь до ста шести, если будешь так подставляться.
- Ты прав. - Генри медленно втянул воздух через нос в глубоком вдохе.- Но я смертельно устал. Мозг можно растратить, даже если тело ещё молодо…
В глубине голубых глазах медленно разливалось отчаяние понятное только самому Генри Гамильтону.
- Я жажду смерти. Она
нужна мне.
Уилл резко развернулся и посмотрел в глаза человеку, сидящему перед ним с возмущением полным презрительного непонимания.
- Нашел проблему? - он резко отошел от окна, подходя к своему собеседнику. - Живешь слишком долго!
Генри молча отвел взгляд.
-Ты видел, как люди умирают? - зло поинтересовался Салас.
"Конечно, не видел, откуда тебе, богатенькому мальчику, знать об этом" - подумал он про себя.
- Этим они платят за бессмертие избранных, - спокойно ответил Генри.
- Что ты имеешь ввиду? - Уильям медленно опустился в кресло напротив.
- Ты действительно не знаешь? - с искренним удивлением произнес Гамильтон.
- Все не могут жить вечно, их некуда будет деть. Почему есть временные зоны? Почему есть налоги? Почему цены вырастают в один и тот же день? Стоимость жизни растёт, чтобы люди продолжали умирать. А как ещё могут появиться люди, у которых в запасе миллионы лет.
На лице Уильяма Саласа застыло выражение изумления. Вещь столь понятная и очевидная, но никогда не приходившая ему в голову раньше одним мощным порывом обрушилась на него приводя в исступление.
- Не все знают, что времени — достаточно. Рано умирать никто не обязан.
Генри замолчал.
- Если бы у тебя было много времени на часах, чтобы ты сделал? - Гамильтон пытливо посмотрел на сидящего перед ним юношу.
- Будь у меня время — я не тратил бы его впустую, - ответил тот.
Генри кивнул явно удовлетворенный ответом.
***
Уильям вздрагивает просыпаясь.
Он оглядывает комнату, но кроме него в ней никого нет. Диван напротив пуст. Может это был просто сон?
Он смотрит на свои часы ожидая увидеть там те крохи времени, которые ему отведены, но вместо этого видит на циферблате вечность. Сто шестнадцать лет. Не секунд, не минут, а лет! Срок для него бесконечный.
Он вскакивает на ноги и подбегает к окну. Только сейчас он замечает на сером от пыли стекле слова выведенные пальцем.
Не трать впустую мое время
***
"Потому что время течёт! И слишком многие из нас всё ещё откладывают то, что важнее всего, медлят и колеблются, так как чувствуют, что ещё не готовы. Мы не готовы прожить жизнь, которая происходит здесь и сейчас, жизнь отважную, жизнь неслучайную. Но время уходит."
Генри Гамильтон сидел на каменном парапете моста устремим взгляд в горизонт. По его щекам текли слезы.
"Мы смотрим на процесс проживания собственной жизни, ощущая срочность и безотлагательность - ведь мы должны завершить так многое, и сделать это нужно прямо сейчас. И чтобы мы по-настоящему смогли добиться результата за тот короткий промежуток времени, который у нас есть на Земле, всё больше и больше людей должны пробудиться и почувствовать это Великое Намерение, эту абсолютную безотлагательность, это великое желание развития. Только это может наполнить смыслом нашу жизнь. Только понимание того, что мы смертны и нам отведено так мало"
17...16...15....14....
Ему было страшно. Он втягивал в себя воздух рваными вдохами, как будто стараясь зацепиться за этот миг, насладиться им напоследок. Он не хотел уходить, но он так устал. Часы на руке отсчитывали его последние секунды.
10...9...8....7....6...
Жизнь ценна только тогда, когда она смертна.
Так должно быть.
Сегодня, это все, что у нас есть.
