Отсиявшая Звезда.

*** Знаете, существует мнение, что человек, узнавший, что ему предстоит в скором времени покинуть этот мир, переживает пять стадий душевного состояния от отрицания и злости до смирения. Не помню, сколько из них пережила я, после того, как наши врачи уведомили меня о том, что мое недомогание ( как было бы здорово, если это было всего лишь недомогание) оказалось смертельной болезнью. Кажется, мне отписали всего несколько лет. Помочь не могут, притормозить развитие – пока тоже. В общем, с какой стороны ни глянь, а радостного ничего не найти. Нет, так нет. Я для себя решила, что лить слезы и убиваться теперь уже точно поздно, и что главное, абсолютно бесполезно, верно? Думаю, да. Отпущенное мне время следует употребить на то, что бы после меня остался как можно более яркий след. Долго размышлять над реализацией идеи не пришлось. Самый простой вариант показался мне наиболее верным: конечно, Такаразука! Говорят, поступить туда непросто, но попытаться стоит. Итак, экзамен. В музыкальную школу девушки тянулись всегда, сколько она существовала в городе. Это красиво и престижно. Да мало ли, о чем еще они думали, поступая туда. Конкуренток у меня было более чем достаточно. А пройти отбор смогут совсем немногие. Вот только страха мне не хватало! Это у них, у конкуренток есть время ошибиться и пробовать снова через год. У меня нет такой возможности. Только теперь, только в этот год. Второй попытки может и не случиться. А это значит только одно: я должна поступить именно сейчас. С одной попытки. *** Если чего-либо всей душой желать, это обязательно сбудется. Не верите? Зря, между прочим. Вот, к примеру, мое искреннее желание поступить все же осуществилось. Из множества претенденток, надо заметить, весьма сильных и даже талантливых, выбрали меня! Ну не одну, конечно, но мое имя в списках зачисленных. С первой попытки. Потому что я, действительно хотела этого. Может, это ощущалось в моих действиях. Так что теперь я счастливая обладательница гордого звания ученицы Музыкальной Школы при театре Такаразука. Разумеется, никто - ни новые знакомые, ни преподаватели - не узнают о моей болезни. Ведь эта информация может закрыть передо мной обучение там, куда я так стремилась попасть. Нет, для всех посторонних я здорова и ничем от сверстниц не отличаюсь. Должно получиться *** Получается. Учеба дается не так легко, как хотелось и представлялось. Очень много приходится работать, но страшно не это. Гораздо страшнее сейчас то, что не всегда хватает сил и возможностей у организма, справляться с новой нагрузкой. Но мне никак невозможно сдаться и оставить мечту. А еще, конечно, нельзя показать слабость однокурсницам. Нет-нет! Я такая же, как они. Точно. Просто мне чуть сложнее дается учеба. Совсем капельку, разве что. Продолжаем работать. Меня необыкновенно вдохновляют и стимулируют к активности вопреки боли и слабости, те походы на выступления труппы Снег, которые стали привычным ритуалом для нашего курса. Иногда в качестве примера к тому, чему нас учат, а иногда (и теперь все чаще), просто потому что сами хотим этого, мы исправно бегаем полюбоваться на тех, кто уже обладает гордым званием актрис театра. Каждый раз, когда в мою голову закрадывается предательская идея бросить все и сдаться, я отправляюсь посмотреть на выступление нынешней Кумитё и Звезды труппы Снег. Это настоящее волшебство, сотворенное обычными на первый взгляд людьми, которые, как и я, когда-то были ученицами Музыкальной школы, заставляет меня отбросить ненужные мысли и вернуться к упорной работе над собой. И знаете что? Определенных успехов я все же достигла. *** Он должен был настать, и, наконец, настал! Тот самый день, когда нас поделили на отокояку и мусумэяку. До этого мы учились вместе. Все поступившие занимались абсолютно одинаково и с нетерпением ждали этого волшебного дня, когда нам предстоит разделиться. Интересно, что будет теперь, когда из меня станут делать исполнительницу мужских ролей. Ходят слухи, работы должно добавиться. Наверное, так и есть – ведь нам, выбравшим амплуа отокояку предстоит фактически отвыкать от всех привычек и жестов, присущих девушкам, чтобы образ создаваемого нами мужского персонажа был максимально правдоподобен. Должно быть, это непросто. Но никто же и не обещал мне, что все будет легко, не так ли? *** Мда… работы, и впрямь добавилось. Нет, я ни в коем случае не жалуюсь. Напротив, занятия, как основные, так и дополнительные, здорово отвлекают меня от некстати обострившейся болезни. Приходится прилагать немало усилий, чтобы сохранять и дальше в тайне мои проблемы. Пока у меня это вполне получается. Вечером удалось позаниматься отдельно ото всех. Зал, наш зал, где проходят танцевальные занятия, оказался свободен – невероятная удача. Это было только мое время, когда я могла спокойно отрабатывать то, что никак не давалось на основных занятиях. Мои однокурсницы нечасто используют такие удачные моменты. Сегодня как раз тот вечер, когда они усиленно делают вид, что заняты неотложными делами, и зал только мой. Танец. Он опять не получается. Из раза в раз я сбиваюсь в одном и том же месте. Задумываюсь о том, что опять движения выглядят совсем не так, как хочет хореограф. Слишком плавные, все еще слишком женские, А ведь партия –то мужская. Возвращаюсь к заколдованному моменту. Хочется выть от боли или упасть и не вставать, но заставляю себя двигаться. Снова и снова. Раз за разом. Медленно. Пусть лучше пока медленно, но правильно. От злости на саму себя, начинаю двигаться более резко. Внезапно осознаю, что да, вот именно так и должны выглядеть чертовы движения. Но не на злости же они каждый раз рождаться будут?! Нет, так не пойдет. Останавливаюсь. Этот перерыв отдается болью в мышцах. Черт с ней, с болью. Я, кажется, начинаю понимать, как следует выровнять мою пластику и заставить мое тело двигаться менее плавно и женственно. Да! Это работает. Танец становится пусть не совсем идеальным, но определенно выглядит уже много лучше и естественнее, чем утром, на занятии. Из зала меня почти выгоняют. Они думают, нельзя столько работать. Зря! Я уверена, что могу больше, но зал при мне запирают, а меня отсылают в мою комнату в общежитии. Ну и ладно. Не последний раз. Завтра. Может, если повезёт, и послезавтра я проберусь в зал и еще поработаю. Оказавшись в комнате, падаю на кровать. Как же оказывается больно… Когда я танцевала и похоже, уже по дороге к комнате, я не ощущала, насколько оказывается, болит все во мне, что обладает способностью болеть. Единственное, что я сейчас могу – это сбежать куда-нибудь и в тайне принять обезболивающее. Еще, конечно, могу надеяться, что боль исчезнет сама, стоит только немного отдохнуть. Сегодня я выбираю вариант лежать и надеяться. Очень не хочется сбегать, вызывая подозрения и ненужные вопросы заботливой соседки. *** Как, оказывается, давно я не открывала свои записи. Как-то все не до этого было. Может, от того, что каждую свободную минуту я пытаюсь употребить на дополнительные занятия. Особенно, речь и пластика. Это все еще самое непростое из всего многообразия наших учебных забот. Между тем, время ведь не остановилось. Ах, Как жаль, что я не властна его затормозить, хотя бы! до нашего Хацубутая все меньше времени. Совсем скоро этот волнительный день. *** Свершилось! Самый торжественный и волнительный момент – наш первый выход с танцем на настоящую сцену! Теперь, когда все переживания позади, пожалуй, можно и написать, как это было. Не знаю, может, когда-нибудь (если я вообще решусь еще раз перелистать страницы этой тетради) будет довольно интересно еще раз это пережить. Попробую рассказать. Чувства все еще довольны пестрые и разрозненные. Не каждый пока день мне случается выходить на сцену. Ками-сама, какой это волшебный мир! Ты, словно попадаешь и ожившую сказку. Море огней, яркие костюмы, музыка. Но главное! Главное же это зрители. Столько народа в зале. Кажется, каждый смотрит и пристально наблюдает именно за тобой, твоими движениями. Каждое, даже самое мелкое и на первый взгляд, может, незаметное твое движение никогда (как мне кажется), не укроется от зрителя. Перед выходом я волновалась как никогда в жизни. Столько глаз будут смотреть на меня. Да нет, Я конечно, старалась вернуть себя к реальности и напоминала при каждом удобном случае, что нас на сцене довольно много. Что смотреть именно на меня, разве что, будут мои родители и пара друзей, которых я не могла не позвать на первый свой выход. Светло-розовое боди, легкая такая же розовая юбочка-облачко. Я, кажется, миллионы раз проверила и перепроверила свой костюм. Мне то казалось, что все идеально, то, вдруг, посещала уверенность в том, что я что-то забыла. И проверка начиналась по новой. Но знаете, как только я шагнула в блеск прожектора на сцене, все мое волнение разом исчезло. Вместе с ним оставили меня и дурные мысли о болезни, и неприятные ощущение усталости, почти неотлучно сопровождавшее меня последние пару недель. Только свет, музыка и танец. Странно, но я и однокурсниц своих почти не замечала рядом.… Наверное, так начинается творческий процесс? Может, я не была права в своем восприятии, но это были самые волшебные моменты моей жизни. И это было именно то, ради чего я много работала в Школе, ради чего я вообще задумала попасть в Такаразуку. *** Сразу несколько очень важных событий. И оба в один день! Это невероятная удача, но, наверное, все же стоит по порядку о каждом? Итак, первое. Одно из самых волнительных событий – распределение по труппам. Сегодня определился новый коллектив для нашего выпуска. Нет, мы не все в одной труппе. Так ведь не бывает, правда? Это ерунда. Главное, в этой истории, что по какому-то невероятному везению, меня определили…. В Снег! Это так похоже на красивый сон, что я даже не сразу поверила в реальность произошедшего! Но факт остается фактом, я оказалась там, где мечтала оказаться. Пока удача благоволит моим начинаниям. И знаете, наша Звезда оказалась весьма общительной и даже очень милой женщиной. Даже устроила вечер знакомств со всеми новенькими, кто оказался в ее владениях. Очень трогательно. Даже в самых смелых фантазиях, мне не приходило в голову, что Кумитё может так легко и почти на равных общаться с нами, совсем еще мелкими и мало что смыслящими в театральном искусстве.. Впрочем, и в жизни. Но, нет. Рютан–сан оказалась очень заботливой и открытой для общения со всеми, кто находился в этот вечер рядом с ней. Похоже, что коллектив подбирается весьма приятный. Это должно было стать самым прекрасным событием сегодняшнего дня. Но нет же! То есть не в том смысле, что я чем-то недовольна или не сочла его таковым. Возвращаясь после посиделок со Звездой к себе, я стала невольным свидетелем разговора нашего режиссера с одним из моих преподавателей… О, об этом стоит упомянуть отдельно, потому что то, что я услышала, касалось меня и перспектив на будущее. Собственно, речь шла о том, что по их мнению у меня есть все шансы стать Звездой. Топ-отокояку… Какой заманчивый статус… Я должна достигнуть этой вершины. Должна, но… время. Оно все еще против меня. Много наблюдая за развитием театра и обитателей его сцены, теперь я могла точно сказать, что на достижение топ статуса в амплуа отокояку уходят годы… никак не меньше 10 только чтобы приблизиться. Если повезет, быть может, на одиннадцатом год вожделенная вершина будет взята. И, наверное, все бы прекрасно, вот только нет у меня, наверное, 10 лет… в самых смелых прогнозах врачей цифры выглядели куда как меньше…. Время неумолимо уходит. И мне надо как-то ускорить свое становление… Как же? Как же? И возможно ли? *** Болезнь дает о себе знать в самый неподходящий момент. Сегодня еле дожила до конца дня. Пришлось в срочном порядке подорваться и лететь к врачам. Хотя, если честно, лучше было бы не делать этого. Все равно глупо надеяться, что они чем-то вдруг способны помочь. Но паника одолела меня сильнее обычного. В общем, наверное, мне было бы проще не знать того, что я узнала. Времени, как выяснилось не остается совсем. В самом начале, когда только поставили диагноз, врачи обещали лет пять в запасе еще. Сегодня их ( ну, лет, конечно, не врачей) осталось всего два…и это в лучшем случае... Это если я прекращу работать до изнеможения, если начну беречь себя и брошу театр. Ну, то есть, не возможно в моей жизни… Значит, и двух лет нет. Это ерунда… Страшно то, что на осуществление мечты теперь нет достаточного количества лет впереди… Кажется, стать звездой, во всяком случае, топ- отокояку просто нет времени. Придется искать другие способы достигнуть вершины. Прорвемся… Надеюсь…Чудеса же случаются, правда? *** Если задаться целью, можно очень много достичь. Но иногда судьба делает совсем внезапные подарки. Вот, к примеру, сегодня, мне совершенно случайно посчастливилось найти решение своей проблемы с достижением вершины иерархии в труппе. Интересно, правда? Да, жизнь, бывает удивительно интересной штукой. Сегодня объявили о пробах на статус топ-мусумэяку для нашей Рютан-сан. Казалось бы, при чем тут я, гордо именующая себя отокояку? Поначалу и я так отреагировала. Ну, правда, какое мне до этого должно быть дело, когда я не имею отношения к исполнительницам женских ролей? Однако, Звезда отвергла троих претенденток на это место и внезапно предложила мне попробовать. Танец я знала, но и помыслить не могла, что мне предложат. Сэнсэй тоже был сильно удивлен. На всякий случай даже напомнил нашей Звезде, что я не мусумэяку. Я замерла в ожидании: это отличный шанс для меня взлететь так высоко и так скоро, Как редко кому удается, а это очень хорошо в моем положении. Но сию минуту все зависит от решения нашей топ. Что если она согласится с сэнсэем? Но и тут удача улыбнулась именно мне: Рютан-сан настояла на том, что хочет попробовать. Я танцевала так, как никогда до этого. Тем более, это был один из моих любимых танцев. К середине действия по улыбке и блеску в глазах нашей Звезды я поняла, что она мной довольна. И да, наша топ-отокояку настояла на том, что ее топ-комби должна стать именно я. Таким образом, сегодня я сменила амплуа и совершила самый резкий в своей карьере подъем. Как странно думать… я – звезда. Сэнсэй отозвал меня из зала. Когда за нами закрылась дверь его кабинета, он несколько более резко, Чем я того ожидала, поинтересовался, почему я все же решила сменить амплуа по прихоти нашей Звезды. И теперь вполне официально добавил, что у меня были все шансы вырасти и как отокояку до этого статуса, хоть и не сегодня. «У меня нет на это времени». – Хмыкнула я и впервые испугалась. Надо же было так идиотски проболтаться! Я приготовилась выслушать ненужные и опасные для меня вопросы. Но! Ками-сама! Столько удачи и все мне в один день. Сэнсэй списал мое неосторожное признание на мои непомерные амбиции и не стал заострять внимание. И вот теперь я – топ мусумэяку. Правда, здорово? *** Когда времени жить совсем не остается, как-то незаметно для себя перестаешь бояться… В принципе бояться. Не важно, чего. То есть я была уверена, что меня сложно чем-либо испугать теперь-то. Но ведь нет. Я заставила себя не замечать войну, насколько это, конечно, возможно. И решила, что не боюсь ничего. Но вчера объявили о закрытии нашего Токийского театра, и я впервые за последнее время по-настоящему испугалась: что если они отнимут и это наше здание? Неужели… все может вот рухнуть в один момент? *** Может. Увы! Театр умирает вместе со мной, Как это ни прискорбно. Сегодня у нас отобрали здание в Такаразуке. Вот и все. Театра теперь официально нет… То есть нет, я не хочу думать, что нет именно театра. Нас лишили только «дома», коим являлось отобранное здание, но ведь театр – это не только и столько помещение, сколько мы все… И пока, вроде, мы держимся вместе и даже планируем что-то. Попытались ,конечно, вернуть наши родные стены… не удалось. Театр больше не принадлежит нам. Во всяком случае до конца войны точно. Как жаль, что я не увижу возвращение нам нашего дома. *** Стараемся бодриться, и даже ездим с «гастролями». Конечно, это совсем не то же самое, что бывало до войны. Нет сцены, нет костюмов и оркестра. Много чего нет. Но это не особо мешает нам выступать. Ведь если очень чего-то хотеть, мало что помешает. А мы по-прежнему хотим заниматься любимым делом. Это нас сплотило сильнее, чем мы могли ожидать. Наверное, это замечательно. Наверное… раньше меня это порадовало бы. Но теперь… Нет, я не разлюбила свою труппу. Совсем нет. Каждая из девушек по-своему дорога мне. Но время мое постепенно уходит, и мне все чаще приходят в голову странные размышления о том, как могли бы сложиться отведенные мне годы, не поступи я в Такаразуку. Отчего-то внезапно остро хочется, чтобы рядом оказался сильный человек, способный заставить меня не думать о болезни и ускользающем времени. Сбежала вечером ото всех. Не могу сейчас общаться с труппой. Искала одиночества впервые с того дня, когда узнала о болезни. Правда, остаться одной не удалось. Я встретила Его… Сказала бы – Прекрасного рыцаря из девичьих грез, но уж как-то глупо прозвучит. Солдат. Один тех, что сражаются за нашу страну и ее мирное небо. За меня, в том числе (как хочется хоть на миг польстить себе такой вот мыслью). Он напуган вероятностью смерти… Наверное, это естественно для здоровых людей, бояться смерти. Это я стараюсь не замечать ее без надобности. Мы очень долго беседовали. Он оказался весьма мил и обходителен. А меня так и не отпускала мысль о том, что вся моя жизнь могла бы сложиться иначе и вот, может, именно Его я бы теперь могла ждать дома, не мотаясь по стране с концертами. И мне вдруг до боли захотелось ощутить близость этого человека. Вот, может, всего один поцелуй… Чтобы как у всех. И боги с ним, с девизом театра. У меня, наверное, не будет второго шанса это испытать. Как обычно в последнее время: теперь или никогда. ДА и потом, никто же не узнает. А не узнают, так ничего как будто и не было. И мы целовались. Это было такое волшебное ощущение. Мне даже показалось, что время специально замерло и вовсе не шло, как ему полагается. Волшебство момента прервал дикий крик. Как жаль! Нас все же заметил кто-то из моей труппы… *** Разбор моего проступка вышел неприятным и напряженным. Я, честно сказать слабо слушала, что там кричали про девиз театра, мое нарушение, несоответствие высокому званию. Ерунда это все. Я пребывала где-то в своих мыслях и почти не реагировала на упреки. Когда заезженная пластинка про «чистоту» пошла, кажется по третьему кругу, я не выдержала. Как вообще они, здоровые и полные сил смеют сейчас осуждать меня?! В пылу гнева (откуда только что берется? Вроде ведь, неправа же, если вдуматься) я выложила столько лет бережно скрываемую правду. Про болезнь, про приговор врачей.. Добавила еще, что и жить-то осталось меньше года теперь. Когда еще было также тихо, как на момент окончания моего признания, я не вспомню. Может, и не было никогда до этого. Они смотрели на меня так, будто я собралась умереть уже сейчас и вот прямо тут, при них. Ради такого «исключительного» случая наше руководство закрыло глаза на явное нарушение. Правда следом за этим они попытались « наградить» меня тем, чего я опасалась и меньше всего желала в свой адрес – жалостью. Вот только жалеть меня не надо. Это раздражает больше, чем упреки, наверное. В самом деле, ну не сейчас я умираю. Еще побегаю. Я просила только о том, чтобы мне позволили остаться в составе труппы и танцевать до последнего вздоха. На меня смотрели, как на ненормальную, пытались ,кажется, объяснить, что в моем положении мне следует… тьфу ты ж! они будут мне советовать, как жить?! Ну уж нет. Пришлось признать вслух то, что я скрывала много лет – что я была больна ( вот тут я, правда, постаралась немного исказить реальность) еще когда получила статус. Отчасти правда, конечно. Разве что вот только я была несколько лет больна к тому моменту, но это им знать совсем не обязательно. Итак слишком много правды. И во второй раз за мою карьеру наша звезда вступилась за меня и практически выбила мне право играть до последней минуты. Я осталась в составе труппы… *** Не надеялась дожить до этого светлого момента… НО! Нам вернули здание нашего театра. Это так невероятно, что я до сих пор с трудом верю, что это не сон. Наш театр снова принадлежит нам , и совсем скоро возобновит свою работу. Мы снова будем выступать, как прежде. Наверное, я была бы совсем счастлива, если бы не обострившаяся болезнь. Чувствую, Как силы покидают меня. Двигаться становится все сложнее. Каждое, даже незначительное движение вызывает вону боли, от которой хочется кричать в голос. Но кричать все еще нельзя. Обезболивающее спасает ненадолго, увы. От него теперь столько же толку, сколько от моей надежды на внезапное исцеление. Да и ладно. Я все еще могу приносить театру. Знаю, что могу. И стараюсь это делать. По мере сил. Коллеги по труппе периодически пытаются жалеть меня и освобождать от работ по восстановлению родных стен. Плююсь и сопротивляюсь. Так не хочется ощущать себя бесполезной. И так хочется верить, что мне хватит сил дожить до первого показа в возрожденном театре. Хватит ведь, правда? *** Как же чудесно осознавать, что несмотря ни на что я дожила до светлого момента, когда снова могу выйти на сцену теперь уже возрожденного Гранд-Театра! Да! сегодня мы даем первое представление в этом чудесном здании. Где же взять сил оттанцевать этот такой важный для меня мюзикл. Боюсь, не справлюсь. Болезнь берет свое, и двигаться получается с таким трудом, будто никогда до этого я и не умела шевелиться. А ведь надо еще и улыбаться. Наша Звезда с самого утра не отходит от меня, словно опасаясь, что я не доживу до выхода на сцену. Пробовала бодриться и уверить ее в обратном. Кажется, не очень сработало. Жаль… Ей и без меня хватает переживаний… Ничего, надеюсь, прорвемся. Главное ведь выйти на сцену, не так ли? Дальше, я, во всяком случае, очень хочу надеяться, тело само начнет делать то, что ему привычно. И даже боль не должна помешать. Первый акт отработали так, как очень давно не случалось. Зрители в восторге. Да и мы тоже. Все до единой в полном восторге от возвращения домой, на нашу сцену. Труппа тревожно косится на меня. Кажется, они правда буквально считают мои вздохи и боятся, что я решу умереть прямо сию минуту, испортив наше первое выступление. Нет-нет, зря они так. Не собираюсь я пока… Вроде… Хотя дышать становится непросто. Теперь уже нервничаю я. Надо успокоиться. Все же пока идет так, как я и в мечтах не мыслила. Второй акт. Мы на высоте. Зал, как когда-то давно, кажется даже уже и не в моей жизни, рукоплещет нам. Меня почти уносят со сцены – идти получается не очень хорошо. Дышать, впрочем, тоже, что вызывает некоторую панику в труппе. Еще же афтер-шоу, а тут такая ерунда творится. Пытаюсь собраться, что-то сказать и как-то ободрить своих друзей. Не верят. Правильно делают. Я точно теперь чувствую, что со сцены мне не уйти… Кажется…Следующий выход будет последним… Пусть только они не будут об этом знать… не сейчас хотя бы.. *** Бал… ах, какой чудесный бал! Все этим невероятные платья, и чудесно-обходительные кавалеры, и музыка, и сияние свечей… Пусть кто-то заявит мне, что это выдумка! Нет-нет! Это волшебство, оно здесь и сейчас. И мы в нем. Все… все, кого я люблю. И все прекрасно ,вот только… Больно. Очень. Но это ведь временно? Знаете, как это волшебно, ощущать такую поддержку моего прекрасного принца? А он рядом, и он поддерживает меня. И вновь и вновь кружимся в вихре вальса…. А вокруг сияние миллиардов, кажется, свечей. А еще ярче этого сияния, свет глаз наших с Принцем гостей. Они тоже счастливы.. Правда, иногда чем-то испуганны, кажется. Чем же? Неужели что-то не так? Опять меня окружают странные люди, уверяющие, что это только спектакль. Ну глупо же? Вот же я, вполне настоящая, в шикарном бархатном платье, и мой Принц, такой же живой и реальный, как я. Почему они уверяют, что все это бред? Пытаются отобрать тетрадку с записями. Не позволю… *** Тетрадь удаётся отвевать. Они не могут позволить мне мучиться, а я уверяю, и хвала богам, мне верят, что вся эта писанина не только не отнимает моих сил, которых и без того непростительно мало, но и помогает справиться с болью… Зря , может… Хотя, какая в сущности разница, когда вокруг блеск бала и столько чудесных гостей, и вся эта музыка, и свечи , и… аплодисменты. Мы еще раз оказываемся в вихре танца… Вроде, последнем… Больно.. темно… Яркая вспышка. Что это?! Немного страшно… снова больно… Голоса, их голоса почти не достигают уже моего слуха… Словно мешает что-то… что-то вроде стены? Или может, еще какого препятствия… Вспышка. Боль..Холод. Очень странное существо. Совсем не похоже ни на кого из наших…но и на Смерть, такую, как нем ее описывают не похоже… Боль… Холод.. Темнота… Я должна вырваться из Её рук… должна… ОТПУСТИ…