Багровое небо Рагнарёк

- Леопольд, выходи! Выходи, подлый трус! – заголосил черный антрацитовый шар, с легкой руки особо одаренных поименованный палантиром. Дежурный демон обреченно закрыл лицо ладонями, но честно взял себя в руки и пошел докладываться начальству. - Князь, там снова эти. - По делу или как всегда? – уточнило начальство, именуемое в Инферно князем Харр-Эрри, ответственным за контакты с миром смертных. - Вроде по делу. - Да ну неужели… - пробормотал он, направляясь к Вратам во внешний мир. – Не прошло и полгода, проснулись!.. Демоны с древних времен поддерживали контакт с людьми, и всегда были от этого в выигрыше. А их предводитель, амбициозный Люцифер, никогда не отказывался от планов захватить мир смертных, которых расценивал исключительно как низшее звено в пищевой цепочке. Поэтому когда в 1971 году по земному летоисчислению эти жалкие создания, попытавшись пробурить очередную скважину для добычи газа*, случайно открыли портал в Преисподнюю, демоны даже не насторожились. «Ага!» - коварно решили они. – «Щас мы вам устроим прорыв Инферно!». Устроили. Потом долго отмывали дворец Люцифера от автографов в стиле «Сатана капут!» и выкуривали из самых неожиданных уголков Ада любопытных исследователей. Жалкие людишки последовательно закинули в Ад пару баллистических ракет с ядерными головками, потом десантировали спецназ из демонологов, возглавляемый отставным полковником, а ныне церковным батюшкой, а потом и вовсе применили самое страшное оружие всех времен и народов. Стройбата, оперативно тянущего к Вратам трубу для бесперебойной подачи святой воды, демоны не вынесли. Пришлось заключать перемирие. И провести несколько экскурсий: местные маги были почему-то свято уверены, что в Аду тепло и весело. От желающих повидаться лично с Пиночетом, Сталиным и Торквемадой отбою не было, а демоны замучились отправлять любителей давно почивших в бозе грешников к некромантам. - Здорово, княже! – поприветствовал демона начальник очередной делегации. - Что за ересь происходит?! - Это не мы! – открестился тот. - И не мы тоже, - вздохнул человек. – А если подумать? - Хлебало заверни, смертный, - хмыкнул князь. – Будешь мне тут условия ставить… - Не буду, - подумав, согласился волшебник. – И все-таки: что за нафиг? - Старлей, не нарывайся. - А куда я денусь, у меня приказ! Скажи, княже, вы Магию с ума свели? Демон расхохотался. - Спасибо за комплимент, но нет. Мы, знаешь ли, не самоубийцы. В отличие от некоторых, - Харр-Эрри ехидно сверкнул глазами. - Княже! – взмолился старший лейтенант. – Не порть репутацию чекистов, у нас вся страна уверена, что мы можем даже Люцифера разговорить! Не выполню приказ – сошлют в Сибирь. К медведям. В ГУЛАГ, - волшебник очень убедительно хлюпнул носом. – Не дай сгинуть сиротинушке-е-е-е-е!.. Демон убился фейспалмом. «Сиротинушка», детина под два метра и с наглыми серыми глазами, стоял со скорбной рожей и честно делал вид, что в паспорте место жительства у него совсем не Новосибирск. Ну, вот совсем-совсем не. И вообще, он москвич в пятом поколении, а москвичи жуть как боятся суровых сибирских медведей. - А еще я еврей, - промокнул глаза платочком страдалец. - Таки шо вы говорите?! – удивленно захлопал глазами один из сопровождающих. - Изя, не пали контору! – шикнул на него командир. - Шо таки Изя, шо таки Изя?! – сержант упер руки в боки. – Изя тут вообще за компанию! – и уже демону: - Княже, вы хотите аргументов? Их есть у меня! Харр-Эрри только рукой махнул. Цирк повторялся каждый раз в разных вариациях, даром, что волшебники ничего экстраординарного не спрашивали. Демон ломался виду ради, а старший лейтенант, за время их редкого общения, успел назвать себя и чукчей, и интеллигентом-ленинградцем, и даже в роли расстрелянного лично Сталиным побывал. Наблюдать за ужимками этого смертного было забавно, особенно когда разговор плавно скатывался в религию: тут-то маги резко вспоминали, что хоть они и атеисты, но атеисты православные, и грудью на амбразуру бросались защищать святое. Но сейчас не время смеяться над убогими, хоть и смертные, а все-таки чародеи. В конце концов, почему б и не сказать? Рано или поздно догадаются сами, так уж лучше рано – можно будет понаблюдать за бурной деятельностью этих сумасшедших. - Значит так, товарищи, - встал в пафосную позу демон. – Сегодня, в четыре часа утра, без объявления войны… Ай, да фиг с вами. Рагнарёк начался, вот что! *** - Раз-два-три, раз-два-три… Хватит ржать, идиоты! Уизли! Руку на талию, лицо попроще и смотри «даме» в глаза! - Декольте интереснее! – хрюкнул Рон и оттянул Севу воротник мантии, с энтузиазмом заглядывая внутрь. - Нахал! – с оскорбленным видом возмутилась «дама» и отвесила другу шутливую пощечину. От второй за реплику «Ой, было бы на что смотреть!» хохочущий рыжик успешно увернулся. - Идиоты, - констатировал Малфой, патетически прикладывая руку ко лбу. Идея обучить своих неотесанных союзников основам этикета, в том числе и танцам, из коварной быстро деградировала до самоубийственной. Нет, сначала все было вполне терпимо и обещало отличную развлекуху с элементами садизма – Драко успешно убедил сообщников в необходимости уметь танцевать, честно показал движения простенького вальса и заставил учеников отрабатывать их друг на друге. На роль дамы из вредности назначил бывшего Поттера («Волосы длинные!» - «Так ща побреюсь!» - «Сделайте меня развидеть это!!!»), уселся в кресло и принялся командовать. Ожидаемых возмущений он так и не услышал, зато в полной мере ощутил прелести преподавания в условиях развеселившейся аудитории. - Заткнулись оба! Начали заново. Уизли, пригласи «даму» на танец. Рон прокашлялся и сделал суровое лицо. - Мадам! – проникновенно начал он. – Я старый солдат и не знаю слов любви… - он от души пошаркал ботинком по полу, изображая скромность. – Не будете ли вы так любезны, и если вас не затруднит… Короче, пошли плясать! - Заметано, чувак! – обрадовалась «дама» и сгребла кавалера в охапку. Малфой со стоном закрыл лицо руками, а сладкая парочка пошла выписывать кренделя по залу. - Слышь, коза, ты мне типа нравишься! – продемонстрировал знание этикета Уизли. - Ага, такая же фигня… Блин, ноги отдавишь! - Так, стоп!!! Все сначала! Хватит придуриваться, я для вас стараюсь! Ответом стал дружный хохот. «Гриффиндорцы!» - разозлился Драко и подавил желание проклясть сообщников посильнее. Это надо просто пережить. - Успокойся, - посоветовал Снейп-младший, подходя к сокурснику. – У нас на все про все осталось полторы недели, а ты тут со своими вальсами. - В приличном обществе… - начал было Малфой, но Рон его перебил: - Мы общество неприличное, смирись уже! Взялся учить, так научи чему-нибудь полезному, а не этим вашим замашкам аристократическим. - Вот-вот, - подхватил Сев. – В каком там танце отрабатываются движения палочкой и базовые дуэльные позиции? - Mortis Saltatio, - хмуро буркнул Драко. – Он очень сложный, вы не сможете… - Сможем, - отрезал Уизли. – И «Лунный» покажи. - Сами напросились! – мрачно посулил Малфой и нехотя поднялся. Черт, чем он думал, когда соглашался на все это?! А вот своим аристократическим гонором и думал. Драко не желал пятнать свою репутацию чистокровного в энном поколении общением с неотесанными чурбанами, но решил, что ему по силам сделать из чурбанов приличных людей. В его, малфоевском, понимании, конечно же. Однако чурбаны наотрез отказались приучаться к утонченной элегантности, холодной вежливости и нюансам расположения столовых приборов во время ужина. Мы не аристократы, не усложняй нам жизнь красивыми условностями, практичность – наше кредо! Мысленно сплюнув, Драко решил начать приобщение к ценностям элиты волшебного общества через танцы, практичность которых сомнений не вызывала. Ведь что такое, в сущности, танец? Правильно: ненавязчивая физкультура, оттачивающая умение владеть собственным телом. А некоторые её элементы – взмахи руками, прыжки, переходы, - вполне могли использоваться во время боя. Маги это прекрасно понимали, и до наших дней из глубины веков дошло аж семь танцев, основанных на «дуэльных» движениях. Обязательными к изучению считалось три из них: Mortis Saltatio, он же «Пляска смерти», Лунный танец и ирландское кейли, все они отличались сложными движениями, отработка которых занимала месяцы, если не годы. Но и результат того стоил! Правда, чаще обходились облегченными версиями этих танцев, особенно на разного рода вечеринках-посиделках, когда в круг выходили исключительно развлечения ради… И все равно – за полторы недели, без подготовки, без базовых навыков, выучить хотя бы один из них невозможно. Даже Избранному. Но Избранный уперся, и пришлось сдаваться на милость победителю. И вот тут Малфой взвыл. Помимо практики с него потребовали еще и теорию, за теорией – историю, и где-то часа через два Драко обнаружил, что они обсуждают процентное соотношение колбасы к сыру на бутерброде, а занятие так и не началось. Оборвав дискуссию на самом интересном месте (молодые маги вплотную приблизились к прорыву в кулинарии), слизеринец наколдовал на стене зеркало и чуть ли не за шиворот развернул к нему учеников. - Вы должны видеть, как двигаетесь, - хмуро пояснил он. – «Пляска смерти» танцуется в хороводе, но пока будем так. Как оказалось, внятно объяснить, что требуется, повторить раз триста и не сорваться на Третье Непростительное невероятно сложно. Малфой шипел, ругался, раздражался все больше и больше, в конце концов, попытался сбежать, но ему не дали… Правда, до греха доводить тоже не стали, и вдоволь насладившись непередаваемой физиономией Драко, Сев все-таки пришел на помощь, внеся дельное предложение по организации учебного процесса. Доведенный до ручки Малфой попытался его зверски убить («А раньше не мог сказать?!»), но в итоге все пошло на лад: в углу зала материализовался рояль, самостоятельно наигрывающий мелодию, а танец разбили на условные отрезки по пять движений. Выучили-отработали первый, передышка, выучили-отработали второй, передышка, все сначала и так по кругу. Mortis Saltatio* происходил из Средневековья, рожденный эпидемиями чумы, войнами и усиливающейся католической церковью с её видением бренности бытия. Перед смертью все равны, она неотвратима и безжалостна, она – судья и палач, верная спутница бедняков и королей. В волшебных мистериях того времени «Пляска смерти» была обязательным элементом, своеобразным ритуалом и, в духе средневековой философии, очередным напоминанием вечного «Memento mori». Танец всегда начинался неожиданно для собравшихся, символизируя известную внезапность конца жизни. Один из волшебников облачался в мрачный черный балахон, доставал флейту из человеческой кости и заводил заунывную мелодию, кружась среди людей. Потом останавливался у одного из гостей, брал за руку и вел за собой. Потом второго, следующего… И так, пока в процессию не оказывались включены все присутствующие. «Смерть» замыкала круг, становилась в центре хоровода и снова начинала играть на флейте – но уже не заунывно, а вполне себе боевито. Танцоры кружились по часовой стрелке, периодически хлопая в ладоши под ритм и синхронно взмахивая палочками, осыпая себя и Смерть яркими искрами. Пока мы живы – мы живы, значило это. Лунный* же принадлежал эпохе Возрождения и имел целых три варианта. Число его участников обязательно должно было быть четным, танцевали или только мужчины, или только женщины, или в разнополых парах. Изначально он являлся аллегорией на лунный цикл, почему и так назвали, а впоследствии стал и своеобразной демонстрацией его участниками своей ловкости и выносливости. Начинался танец с медленных плавных движений, затем ритм его нарастал, и не сбиться в череде крутых разворотов и сложных пасов руками было крайне сложно. Ирландское кейли являлось совсем уж поздним заимствованием, но маги оценили его акцент на ноги и четкий ритм, а особенное очарование в глазах чистокровных кейли приобретало и своим откровенно волшебным происхождением от лепреконов, и наличием в музыкальном сопровождении скрипок. После того, как церковь имела несчастье объявить скрипку изобретением Дьявола, колдуны и ведьмы полюбили этот инструмент просто из принципа. - Почему нам не рассказывают этого в школе? – вопросил Сев уже за ужином. - Потому что эта почетная обязанность возложена на старост, - хрипло пояснил Малфой. Ораторские упражнения несколько часов к ряду явно не пошли ему на пользу. – Мы на факультете всегда объясняем грязнокровкам, как они должны себя вести и что знать. - А почему у нас не так? - Потому что Гриффиндор! - Да нет, у нас тоже, - припомнил Рон. – Перси, помнится, кого-то воспитывал пару раз. - А мы с Гермионой… - …Дружите с чистокровным волшебником, - скривился Малфой. – Предполагается, что Уизли вам помогает. - Рон? - А что – Рон? Спросили бы, ответил. - Гениально, Уизли. Грейнджер сама прочитает, Поттеру все простительно, можно не напрягаться, а мне тут мучиться. - Ну, кто ж знал, что так выйдет! – хмыкнул бывший Избранный. - Не слышу возмущения, - ехидно заметил Драко. - Было бы чему… И вообще, готовься к худшему. Я на Слизерин пойду, так что с тебя ликбез по традициям факультета. - Какие мы самоуверенные, - фыркнул потенциальный сосед по комнате. – А Шляпу Конфундусом? - Шляпа меня даже спрашивать не будет, они там с Хогвартсом сговорились, - пожаловался Сев и изложил историю утренних приключений. - Что и требовалось доказать, - удовлетворенно припечатал Рон. – Я тебе это сразу говорил. - Хоть какая-то в жизни определенность. Кстати, а на балу что меня ждет? Малфой переводил взгляд с одного на другого, пытаясь осознать услышанное. Взвали Хогвартс на него непонятные обязанности, Драко б из кожи вон лез, чтоб оправдать оказанное доверие. В мире магии все имело свою цену, поэтому помощь замку просто обязана была окупиться сторицей! Фамилиар в подарок – тому пример, и ведь это только начало. Подкованный в традициях Малфой сразу оценил потенциал ворона: он как минимум являлся индульгенцией на Слизерине, где теперь никому и в голову не придет возмущаться непонятным происхождением деканского отпрыска. Вряд ли Сев назовет имя своей матери, а такая скрытность сразу наведет на подозрения – или он полукровка, или результат адюльтера, иначе к чему таинственность? Но ворон сразу же отобьет все претензии. Какое там к черту происхождение, когда ТАКАЯ птица в фамилиарах! Хогвартс определенно стремился сделать своего протеже вызывающим доверие. А значит, ставки в игре были высоки. Но гриффиндорцы и бровью не повели, придя к тем же выводам! Вот ведь… самоуверенные придурки! - Малфой, веришь, нет, но до Хогвартса еще дожить надо, - опередил справедливые возмущения местный легиллимент. – Считай бал первой проверкой на вшивость. Ну? - Да ничего там не будет, - огрызнулся раздраженный Драко. – Соберутся разночинцы, поэтому политеса по минимуму, упор на традиции, а они просты как мысли Уизли. - А что за традиции? - Прочтешь в Церемониальном Кодексе, - отрезал слизеринец. – Узнаешь много нового. - Не кипятись. А почему… - Мерлин, чувствую себя Артуром Уизли! – тоскливо взвыл наследник гордого чистокровного рода. Рон успешно подавился чаем. – Столько вопросов за один вечер! - Не быть тебе преподавателем! – сочувственно вздохнул Сев. Драко передернуло. - Бедный крестный… - Он получает от этого извращенное удовольствие, - сдал семейную тайну бывший Поттер. – Ты бы видел, что студентота в сочинениях ваяет!.. Разговор плавно перешел на обсуждение преподавательских будней. Но засидеться за чаем с сосисками Малфой все-таки не дал, решительно оборвав очередную байку на самом интересном месте и чинно удалившись спать. С утра ему предстояло осилить домашнее задание, а потом снова в подземелья Гриммо, в зал, на скорую руку переоборудованный под танцевальную студию. Драко тешил себя надеждой, что заинтересовавшиеся практической стороной древних волшебных традиций, гриффиндорцы возьмутся за ум и станут наконец-то приличными членами общества. Ну, младший-то Снейп никуда не денется, а вот Уизли… Ах, Уизли! Чистокровнейший род, названный Предателями Крови за то, что якшаются с магглами? Три раза ха! Будь так, и от чистокровности у рыжих не осталось б ничего еще много лет назад. Когда-то Драко всерьез засел за фолианты, выискивая истоки унизительного прозвища – уколоть поттеровского дружка посильнее и вытащить на свет нелицеприятную правду… В то, что правда заключается в банальном разбавлении крови, слизеринец не верил. Это было явлением повсеместным, но Предателями величали почему-то только Уизли. Значит, имелась куда более веская причина. И когда Драко её обнаружил, то не поверил своим глазам. А потом предпочел молчать в тряпочку, потому что ссориться с волшебниками ТАКОГО потенциала попросту неразумно! Младшие Уизли, скорее всего, ни о чем не подозревали, и подавать им идею развить эти семейные таланты – так проще самому заавадиться, быстрее будет. Несколько веков назад род Уизли славился своими артефакторами. Они могли сделать что угодно из чего угодно, в частности, знаменитое Зеркало Еиналеж – их рук работа. Рыжие чувствовали потоки магии, видели их, умели направлять… Все было просто замечательно, пока тогдашний глава рода не ударился в Темные Искусства. Что произошло дальше, история умалчивала, но по отрывочным намекам Драко понял – пролилось немало крови. Погибло почти все семейство рыжих. В живых остался только младший сын, который проклял отца, отрекся от него и предал забвению все наработки рода, так необходимые другим волшебникам. Тогда-то Уизли и прозвали Предателями Крови, и совсем не за дружбу с магглами и грязнокровками… Столетия спустя, истинная причина возникновения унизительной клички забылась. Зато в девятнадцатом веке расцвели буйным цветом весьма шовинистические идеи чистокровных, а поскольку Уизли с магглами и тогда поддерживали контакты, то их Предательство обрело новый смысл. Тем не менее, сейчас, как понимал Драко, род все-таки стал возрождать свое наследие: Артур пытался магически модифицировать маггловские штучки, которые явно воспринимал как артефакты, а деятельность близнецов и вовсе полностью лежала в плоскости артефакторики. Сознательно или нет, но – весьма активно и успешно, Уизли возвращались к самим себе. А получив одного из них в свое неполное распоряжение, Малфой моментально сообразил, что если поспособствует раскрытию семейных талантов и, таким образом, фактически восстановит род, то поимеет с этого много вкусностей. Правда, начал он с безуспешной попытки привить поттеровскому дружку необходимую (по его мнению) аристократичность… Ха! Малфой не сдаются! «Ничего, Уизли, душу из тебя вытряхну, а человеком сделаю», - успокоил сам себя Драко, тут же позабыв о своем неудачном дебюте на преподавательском поприще. Знал бы он, к чему это приведет… Несмотря на поздний вечер и усталость, Сев мужественно боролся со сном. Какое там спать, когда ночь на дворе! Все самые интересные дела свершаются под её покровом, все коварные планы и их реализация – только после двенадцати часов, и никак иначе. И вообще, днем все видно, а темнота – она индивидуальна, невольно сбрасываешь с себя все социальные маски и становишься самим собой. Вот и сейчас Снейпу-младшему было почему-то легче начинать заново нелегкий путь освоения письменности, базового навыка, сверкать отсутствием которого в семнадцать лет – себя не уважать. Ну, уж нет, он Темного Лорда победил, василиска зарезал и вообще ратных подвигов насовершал столько, что и Годрику не снилось. Самооценка юноши давно поднялась с отметки «ниже плинтуса» на «чуть выше пола», поэтому он решительно заточил свой верный меч, в роли которого выступило перо, и пошел на штурм пергамента. Почерк надо было восстанавливать. Припомнив свой первый класс маггловской школы, Сев занялся высокоинтеллектуальным бумагомаранием. Палочки-крючки-кружочки отмел сразу, стал писать латинский алфавит, повторяя каждую букву несколько раз и примериваясь к удобству её изображения. «А» заглавная, «а» прописью, а если стилизованно, а если одним росчерком… А если кончик пера срезать под другим углом? Так еще ж и с подписью что-то делать надо, старая закорючка никак не подходит. Пальцы слушались отвратительно, перо скакало вверх-вниз, а среди двадцати разномастных букв «А» не было и двух похожих. «Нда, - кисло подумал страдалец, - с палочками я погорячился». - Кикимер, у нас есть прописи? Ухмыляющийся домовик вручил хозяину стопку разлинованного пергамента. Обводя пером пунктирные буквы, Сев чувствовал себя последним идиотом, но, взглянув на результат, со вздохом смирился. Дрожащие линии, кляксы и невесть откуда взявшиеся росчерки – видать, по старой физической памяти тела. Методом научного тыка выяснилось, что с такой мелкой моторикой об острых перьях и думать нечего – кончик цеплялся за малейшие шероховатости и начинал выписывать кренделя. В лучшем случае буква обзаводилась излишне вычурным хвостиком, в худшем – здравствуй, клякса, давно не виделись. Зато перо ширококонечное эту проблему решило на раз, образовав две новых: линии получались толще, и чтоб текст не сливался в одно черное пятно, писать приходилось крупнее, а в силу особенностей такого пера о быстроте можно было позабыть. Правда, буквы стали напоминать готический шрифт, но это уже мелочи. Помедитировав над извечной проблемой «быть или не быть», бывший Поттер взялся за ширококонечное перо. Черт с ним, выпендриваться – так по полной программе! Перемазав пальцы чернилами, и обзаведясь художественным пятном на щеке, юное дарование загрустило. И решило развлечения ради в очередной раз подергать собственную удачу за хвост, принявшись зверски издеваться над ни чем не повинным пером. Но после того как банальная Левиоса чуть не спалила стол, от экспериментов с магией Сев решительно отказался: стол был хороший, да и птичку жалко… Ворон, завидев струю огня, шарахнулся со своего присада так, что слетел на пол вместе с присадом. Хорошо хоть шкаф не гриффиндорская башня, падать недалеко. - Кар! – жалобно возмутился ворон. - Сам в шоке! – развел руками хозяин и сгреб птицу в охапку. Устроившись на подоконнике и усадив фамилиара на какую-то внезапно объявившуюся рогатую черепушку (у Дома были свои представления о насестах), Сев вдруг задал убийственный по своей гениальности вопрос: - Ну и как же мне тебя назвать? Ворон скептически посмотрел на него. Ну да, хозяин, ты б еще через полгода опомнился… - Хугген? – припомнил скандинавскую мифологию экс-Избранный. Птица гордо отвернулась. Оно, конечно, красиво и пафосно, да вот хозяин на Одина ну никак не тянул. Если вот только глаз выклевать… - Деймос? Хм, нет, на ужас ты как-то не похож. Хронос? Что, не нравится? Ну, ты и привереда. Ща как Фрейдом обзову, будешь знать… - Сев задумчиво потер подбородок. То ли ночь на него так действовала, то ли плотное общение с Драко за традиции дало свои плоды, но имя фамилиару хотелось дать посолиднее. И чтоб с намеком. – Дрейвен?.. Перебрав еще ряд вариантов, и получив клювом в руку за «Саурона» («Ну ладно, Мелькор… ай, больно же!»), бывший Поттер вспомнил, что он теперь вообще-то Снейп, и просто обязан подумать головой. Птица была подарена Хогвартсом, значит, в честь Хогвартса её и называть, а не выпендриваться с именами по принципу «лишь бы круто звучало». - Годрик Гриффиндор? – ворон оскорбленно вздыбил перья. Ладно, черт с тобой… - Салазар?.. - Кар! - Салазар?! Серьезно? И это называется не выпендриваться… - Сев вдруг отчетливо представил себе чудную картинку: свежепоименованный птиц улепетывает от него по коридору, а сам хозяин орет благим матом на весь этаж «Слизерин, скотина, отдай печеньку!». Нет уж, будет просто Зари. Неожиданно ладони коснулось невесомое прохладное прикосновение магии. Сев растерянно посмотрел на свои пальцы, пытаясь понять, что бы это значило. Это так устанавливается связь с фамилиаром? Но ведь с Буклей такого не было… Или он не заметил? Припомнив наставления Помфри, юноша направил палочку на местами подкопченный стол. - Репаро! Медленно, словно неохотно, но мебель приобрела первозданный вид, и даже раскиданные листы пергамента сложились неаккуратной, но стопкой. По сравнению с предыдущим буйством магии – это уже прогресс, и какой! Значит, не все потеряно, значит, все еще будет хорошо. Ворон, конечно, не панацея, а эффект налицо. Если это, конечно, не совпадение… Покосившись на часы и решив, что половина третьего утра – самое время, Снейп-младший подхватил Зари на плечо и помчался вниз, в облюбованную заговорщиками залу. Границы адекватности собственного волшебства следовало проверить, и черт с ним, со сном! Нет, действительно, ну а вдруг?! Ночные эксперименты ни к каким катастрофическим последствиям не привели и «вдруг» не случилось. Дом остался цел, рояль тоже, а юный экспериментатор опытным путем выяснил, что испепелить себя на месте бытовыми чарами в принципе можно, но надо сильно постараться. Правда, его магия снова впала в маниакально-депрессивный синдром, и эффект заклинаний продолжал варьироваться от «Данунафиг, что это было?!» до «ровным счетом ничего». Золотая середина объявляться не собиралась, но и без разрушений обошлось. После незапланированного костра Инквизиции на одном отдельно взятом столе Сев посчитал это благим знаком и благополучно отвалился спать, намереваясь проваляться до обеда. И, естественно, ему не дали. Драко Малфой излишним гуманизмом не страдал, с собственной магией дружил, поэтому после двадцати минут неравных боев на поражение сумел стащить сонную тушку будущего слизеринца с кровати, умыть ледяной водой и успешно избежать страшной кары. А дальше пошло по заведенному распорядку: литр кофе, бутерброд с маслом, заунывная лекция на тему приличий и ударная физкультура в блэковских застенках. Холодный душ, обед, теория, практика. Душ, ужин, спа-а-а-а-а-ать… - Осталась всего неделя/пять дней/три дня! – вещал палач и гонял заговорщиков до седьмого пота. Кажется, Малфой прочувствовал вкус власти и попросту наслаждался возможностью покомандовать строптивыми гриффиндорцами. Гриффиндорцы молчали просто из принципа. А дело медленно, но верно, двигалось вперед. Где-то за два дня до конца каникул их пестрая троица умудрилась успешно оттанцевать от и до «Пляску Смерти», не запутавшись в движениях и собственных ногах. До идеала было ой как далеко, но это уже нарабатывалось практикой. С горем пополам осилили и кейли, правда, смотреть на потуги учеников без хохота у Малфоя не хватало никакой выдержки. Зато Драко, попрактиковавшись заодно в проклятиях, сумел выработать у Рона условный рефлекс на болтовню с набитым ртом. Огребя пару раз жалящее заклинание в интересное место, рыжик предпочел есть молча, мрачно зыркая на экзекутора. Снейп-младший оказался за столом более обучаем, вероятно, в силу того, что сидеть сгорбившись и не топить пряди длинных волос в тарелке было крайне затруднительно. Тут не помогала даже заколка, подозрительно часто падавшая на пол под совершенно невинными взглядами Малфоя. Однажды у жертвы слизеринского произвола не выдержали нервы и проснулось фамильное поттеровское упрямство, которое, видимо, въелось намертво. Сев, ничтоже сумняшеся, выудил из личных вещей бывших обитателей Гриммо какой-то девичий журнал, посвященный прическам, и довел своих гостей до истерики, пытаясь изменить имидж. Особого волшебства не требовалось: достаточно было направить палочку на зеркало и представить нужный вариант парикмахерских извращений, а отражение послушно принимало задуманный вид. Тут-то и выяснилось, что короткие стрижки автоматически акцентируют внимание на длинный нос, а рыжий цвет не идет Снейпам от слова вообще. И завитушки с блестками. И хвостики. Особенно хвостики. - Кто бы знал, что Ужас Подземелий такой щеголь! – заявил проржавшийся Рон, за что тут же огреб в двойном размере. – Не тронь рыжий, у меня и так пять братьев, тебя еще не хватало! - Не вздумай краситься в жалкую пародию на меня! – тут же запротестовал Малфой, перехватив задумчивый взгляд экспериментатора. - Мда, две блондинки в команде – уже перебор, - согласился Сев и увернулся от подушки. А потом были сборы, лихорадочное дописывание домашнего задания и обещания писать как можно чаще. Но за всей этой суматохой явно сквозило понимание того, что спокойным дням снова приходит торжественный конец. За надежными стенами Гриммо оставался один на один с собой, собственной магией и Джеймсом Поттером Сев, которому еще предстояло заявить о себе в мире волшебников и разобраться в вывертах Судьбы. От нелегкой доли Избранного он избавился, но и сойти со сцены не мог – долг обязывал. Как морально подготовиться к новой схватке, но уже за Слизерин?.. Драко Малфой уходил буквально на фронт, и именно ему предстояло встретить первый удар от взбудораженной общественности – плечом к плечу с другими слизеринцами, снова держать осаду, терпеть насмешки и бойкот. И, под перекрестным огнем трех факультетов, еще умудряться тянуть Рональда Уизли на нужный ему, Малфою, уровень, тайком и вопреки хронической лени рыжика… Коварных планов не строил только сам рыжик. Но и он знал, что на него, лучшего друга Гарри Поттера, обрушится волна недоумения и подозрений со стороны как родного Гриффиндора, так и целой армии фанатов Избранного. Ох, только бы дожить до лета! Только бы дожить! Двадцать шестого января они прощались с чувством надвигающихся неотвратимых перемен, и конец света не имел к этому никакого отношения. Темный Лорд повержен, политические фракции встали в боевые стойки, волна послепобедного безумия захлестнула Британию – в таком шторме старому миру не устоять. Начиналась новая эра, и её судьба будет решаться в Хогвартсе. _____________________ Mortis Saltatio - на самом деле, всего лишь аллегория в средневековой живописи. Реальность натянута на глобус, танец – плод буйной фантазии аффтыря. Лунный танец - очередной изврат фантазии. Уши растут из одноименной нетленки «Найтившей». Врата Ада – Дарваза же!