***
Ноющая боль в районе затылка наталкивала на мысль, что удар мне нанесли мастерски. Я ведь даже не услышал шагов. Таращась в темноту, которая меня окружала, я пытался сообразить, что происходит. Вся ситуация в целом мне совсем не нравилась. Ну, вот ни капельки. Я явно находился не в парке. Значит, меня не ограбили, а похитили. Интересно зачем? Выкуп получить? Так все знают, что маги Огня из дворцовой службы, к которым относился мой отец, на переговоры никогда не идут. Значит, причина в другом, и это мне категорически не нравилось, так как сразу почему-то вспомнились слухи последних пары месяцев о пропаже молодых магов обоих полов. Тел не находили, но и живыми их больше никто не видел, а это значит... ритуал?! Ох, ты ж мать моя женщина! Лучше бы сексуальные маньяки. Не самый лучший первый опыт для того, чтобы расстаться с девственностью, но лучше, чем расстаться с душой. И тут я услышал откуда-то справа легкий шорох. Я насторожился. — Тут есть кто? — почему-то шепотом поинтересовался я. — Я... — таким же шепотом ответили мне. Голос был приятным, немного тягучим и явно принадлежал парню. — Кто ты? — настырно поинтересовался я. — Эдилен, — вздохнули рядом. — Шел с подработки домой, шарахнули по голове. Очнулся только что. Я выматерился. На удивленный вздох почти миролюбиво сообщил: — Я — Митас, шел из Академии через парк, а дальше все, как у тебя. Эдилен помолчал и я пожалел, что не вижу его. Потом спросил: — Может ты знаешь, где мы? — Сам бы хотел понять. — А... Я вздохнул и буквально перебил: — А что от нас хотят — это три варианта: похищение с целью выкупа... — Но... я сирота... — растерянно из темноты. Я хмыкнул, на лучшее и не приходилось рассчитывать. Сирота значит. Это все же тогда самый худший вариант. Сироты воспитывались в Доме, который курировал младший принц. Именно там подбирались будущие маги для службы во дворце и в личной гвардии императора. Мой отец так же был сиротой. Сирот НЕ магов не существовало — их отдавали сразу в подходящую семью. Так что тот факт, что мой товарищ по несчастью — маг, сомнению не подлежал. — Второй вариант, — почти скучным голосом заметил я. — Это какие-то психи, и собираются нас использовать, как сексуальных рабов. Невнятный звук от Эдилена, словно он захлебнулся. — Эээээ... — Но я думаю, нас ожидает самый худший вариант, раз уж мы оба маги, оба молодые недоучки, и, судя по твоему голосу, тебе тоже где-то от пятнадцати до двадцати лет. — Восемнадцать, — почти шелест, а не голос. — Значит точно ритуал, — тоскливо вздохнул я. — Понять бы какой... — А... условия? Я моментально понял: — Ты гений! — я аж подскочил и тут же скуксился от ноющей боли в затылке. Совсем про это забыл. При таком раскладе, если мы выясним хотя бы частично условие, можно его нарушить и ритуалу конец. Осталось надеяться, что время у нас есть. В остальном удача на нашей стороне. Нас двое, мы молоды, мы не связаны и можем разговаривать — вопиющая небрежность со стороны наших похитителей. — Что ж... — я уселся поудобнее и прикрыл глаза, все равно в темноте сидим, таращиться некуда. Хотя я бы посмотрел на лицо моего сокамерника. А то что мы в камере не вызывало никаких сомнений. Причем где-то в подземелье. — Давай попробуем выяснить, что у нас общего... У нас получилась почти светская беседа. Эдилен оказался замечательным собеседником, и мы выяснили, что любим почти противоположные вещи. Он с ума сходит от всего азартного, требующего риска и движения, я за кропотливость и рациональный подход. Он обожает собак, я кошек. Он отлично владеет мечом и кучей других колющих предметов, я всегда предпочитал совершенствоваться в лучном искусстве. Общего у нас оказался возраст и магическое дарование, да и тут разлад: он маг воды, я огонь... А в какой-то момент, я внезапно поймал себя на мысли, что просто балдею от его голоса. Он был то тягучим, как патока, то журчал как ручей. Обалденно. Эх, если бы у моего мяукающего синеглазого наваждения был такой же голос... И я внезапно для себя ляпнул: — А я сегодня с утра влюбился. Увидел и... все, пропал, — И добавил с тоской: — А ведь даже имени его не знаю... Мой собеседник поперхнулся. Я молчал. Он тоже, а потом из темноты донеслось нечто ошеломительное. — Я тоже... увидел его, и сердце замерло. Весь день только о нем и способен был думать... И тоже даже имени не знаю. Я аж сел прямо: — Ого... — Они могли узнать этот факт? — Это довольно сильный ингредиент для ритуала, — согласился я. — Да вот только как они могли узнать? На мне амулет был весь день, который мне отец лично каждое утро проверяет. Так что прочитать меня почти нереально. Он вздохнул: — Я тоже только вчера вечером обновил амулеты... Мы замолчали... я лихорадочно обдумывал варианты... и вдруг сообразил, что не признался в главном — именно в том, что так цениться в ритуалах крови... — Эди... — тихо позвал я. — Да? — Прости... ты девственник? — в лоб. Ходить вокруг да около возможно не осталось времени. Он задушено ахнул и... зашипел. Как кошка. Как мое синеглазое утреннее наваждение. И я поспешил вставить: — Я — девственник. — Я тоже, — прозвучало тихо из темноты, спустя пару долгих мгновений. Я выругался. Вот мы и нашли одну часть. Факт девственности можно выяснить достаточно просто, причем несколькими разными безопасными и незаметными для объекта способами. Я разозлился. Ритуал мог быть вполне безобидным, а мог закончиться нашей смертью под ритуальным ножом... но меня бесил именно факт того, что на моей девственности пытаются, таким вот образом, буквально нажиться. Ладно бы я сам... Но такое! — То есть, — слабым голосом поинтересовался Эдилен. — Мы должны этой девственности лишиться? — Уууй, — я вцепился себе в волосы обеими руками. — Вот жизнь — отстой. Только влюбился... В ответ тишина и... судорожный вздох. — Эдилен? — осторожно позвал я. — Другого выхода ведь нет? — тихо спросил он. И я поежился. Мы оба пробовали призвать силы — ничего не вышло. Помещение было экранировано надежно. Мы обошли по периметру всю комнатушку-камеру, прощупывая стены. Поэтому я криво усмехнулся темноте и ответил: — Есть. Перегрызть себе вены. Так как я свою девственность просто так никому не отдам. Хрен его знает, что там за ритуал. На моей памяти девственника, да еще больше одного и недобровольно... большая часть перечня нашего учебника выглядит, как антология ужастиков на ночь для ооочень непослушных детей. Ответом мне послужила тишина. Почти мертвая. Потом судорожный вздох и тоскливое: — Я даже не знаю, как ты выглядишь. — Я тоже, — буркнул я, чувствуя, как меня потряхивает. А потом моего лица коснулись ласковые немного холодноватые пальцы. Я прикрыл глаза, чувствуя, как меня изучают. Ласково глядят по щекам, кончиками пальцев касаются губ. Я набрался смелости и, высунув кончик языка, лизнул этих осторожных разведчиков. В темноте послышался странный сдавленный звук. И я серьезно заметил: — Мне, между прочим, тоже страшно. — Это... было незаметно, — тихо ответила мне темнота, и узкие ладони легли мне на лицо, а потом моих губ коснулись его. У него оказались длинные, почти до плеч волосы, за которые было удобно дергать, когда начинало не хватать воздуха. Они шелком скользили по пальцам, у него были сильные руки и довольно широкие плечи. Да и вообще, похоже, физическая подготовка была у него лучше моей. Ладонями я ощущал его гладкую грудь и губами на ощупь находил горошины сосков, которые оказались очень чувствительными. Когда он застонал в первый раз, мне показалось, что у меня сносит крышу, настолько сладким был этот звук. Ой, не зря я учил ту книжечку, которую стащил у старшего брата, совсем не зря. В темноте, где можно было только чувствовать и ощущать, эти знания оказались очень полезны, так как не позволяли испугаться. А та похабщина, которой я начитался, позволяла мыслям сосредоточится на том, что бы тщательно изучить его тело. — Ты знаешь, что делать? — хрипло спросила меня гибкая сильная темнота под руками. — Да, — я выдавил ответ. — Я... интересовался... Он странно хихикнул: — А я вот не думал, что первый раз у меня будет с парнем... Поэтому... Он запнулся, а я собрал мысли в кучку, что бы сообразить, что именно он говорит, и внезапно до меня дошло. — Даааа, — стон-рычание сорвалось с губ помимо воли. — О дааааа... Я почувствовал, как он изворачивается в моих руках, принимая более удобную позу. И я языком проследил каждый мускул на его спине, чувствуя, как постепенно он расслабляется. А потом я нашел в себе еще кусочек храбрости и языком скользнул в ложбинку. Он ахнул, дернувшись, но я уже держал его крепко за бедра. — Ты что дела..? — Он захлебнулся стоном, когда я обхватил ладонью его теплый пульсирующий член. — Ооо, — этот долгий звук заставил меня совершенно потерять голову. И к языку присоединился первый палец. Когда на трех он начал подаваться назад, я понял, что можно. Стояк был каменный. Я на каком-то инстинкте сплюнул на ладонь, размазывая по члену влагу. И толкнулся в узкое отверстие. Я знал, что первый раз нижнему может быть больно, тем более, что ни смазки толком у нас не было, ни опыта... но когда яркая теснота сомкнулась вокруг меня, все, что я смог — откинуть голову назад, прикусывая губу и вцепляясь в его бедра, чтобы не сорваться. И только когда, услышал хриплое: — Давай... я... готов... Понял, что все это время стоял, замерев на месте. Чтобы не соваться, начал раскачивать бедрами, постепенно входя все глубже и глубже, а потом он... изогнулся подо мной и, клянусь богами, мурлыкнул. Дальше темноты не было. Были всполохи перед глазами, радуга и фейерверк его стонов и криков... и кажется моих. Уже выплескиваясь в него, я услышал чьи-то голоса, ругань, и то, как грубые руки растаскивают нас в разные стороны. Мутными глазами я смотрел на перекошенное лицо нашего преподавателя-вампира. Смутно слышал, как он орал, что мы испортили ему ритуал и найти теперь двух девственников за два часа — это нереально! И что мы поплатимся за это своей кровью... Но я уже не смотрел на него и не слышал. Я сообразил, что темноты нет. И я искал глазами... и увидел. Он буквально повис в руках двух амбалов, явно квартеронов от великанов. Обнаженный, с засосами по всему телу, а главное на меня смотрели знакомые синющие глаза. Тот самый инструктор из Школы мелкого. Все... Я перевел злой взгляд на своего профессора. И тот осекся на полуслове. Посмотрел на меня внимательно, хмыкнул и отдал приказ: — В расход. Это он зря. Хотя где ему было знать, что его средненький ученик со слабовыраженными способностями может выдать что-то подобное. Ну не виноват я... это все папа. Нас у него трое — сыновей. Но жениться он никогда не хотел, говорил что не нашел ту, что смогла бы его убедить, что это не плен какой-то. В принципе нормальная ситуация для полукровки дракона. Они все такие. Свободолюбивые и баболюбивые... то есть... ну таких попросту бабниками зовут. Половинки то одинаковые, вот и шатает их. У драконов все просто — нашел пару-избранника и все. Даже если на сторону сходишь, одно к паре своей вернешься, потому что сердце оно полностью к нему или к ней прикипает. У людей с любовью всегда странности были. И пары как таковой можно было и не найти никогда. Вот полукровки и балансируют. И любви найти толком не могут... а иногда просто не успевают понять, что упустили эту самую любовь. Чутье то на Пару свою только на половину драконье. Вот и сыновья у моего отца все от разных женщин. А меня вообще в горах от одной зажигательной дракошки заполучил. Та яйцо снесла и ему отдала, так как не собиралась связывать себя обязательствами с полукровкой. Её дома жених крылатый ждал. Крылатый и ненаглядный. А тут просто все... в общем, я получился на три четверти драконом, и когда родился, папа решил в драконьи горы не отдавать. Самому такой сын нужен. Просто здраво рассудил да и... запечатал мою силу драконью, оставив только человеческую четвертинку. А условие снятия печати поставил в своем бл... эээ... короче в своем духе. Типа, после того как я девственности лишусь. С магией все просто, неважно каким способом, а переспал — девственность прощай. И все. Сила свободна. Я ведь кроме Академии и обязательной программы еще и спец. курсы посещал. Так что когда вампир отдал свой приказ, да еще не только в отношении меня, но и в отношении моего избранника... Я ведь не полукровка, а на три четверти... во мне кровь сильнее отцовской, а значит и пару мне сама магия подсказывает. Не факт, что мое синеглазое наваждение попалось в лапы этого немертвого просто так. Мог ведь быть любой другой девственник. Пока я думал да рассуждал, моей паре уже запрокинули голову, обнажая горло. Вот тут я рыкнул и... дальше был огонь. Море огня и ярость, ярость, ярость...***
Меня привели в себя прохладные прикосновения ладони. ЕГО ладоней. — Митас, — журчание ручья. — Мой Митас. Я открыл глаза. Синие-синие глаза, светлые волосы, развивающиеся под потоками теплого ветра. Острые клычки из-под верхней губы. Эдилееен. Мой. Я кольцами обвиваю его тело, Мордой трусь о его ладонь, подставляя чувствительные надбровные дуги. — Такой красивый, — он почти мурлычет. — Такой послушный. Да, да, я жмурюсь от удовольствия... Послушный? Я приоткрываю глаз, наблюдая, как он устраивается в моих лапах, опираясь на мою же шею. Хорошо, для него послушный. Мой кот. Я высунул язык и лизнул его щеку, чувствую его вкус. Потрясающий. На краю сознания мелькнула мысль о вампире и легкий интерес, что же с ним стало. Но интерес тут же погас, потому что Эдилен снова начал гладить меня. — Станешь моим супругом? — шепнул он. Все... я растекся натуральным червяком у его ног. Мой. — Давай, убирай свое пламя, Митас. Иначе мы не сможем нормально пожениться, — строго сообщил мне мой жених. Я недовольно рыкнул. Стена огня вокруг — меня вполне устраивала. — Давай, мой красивый дракон. И я подчинился. Я же послушный дракон. Его дракон. — Митас! — вокруг нет никаких строений — только выжженная земля. И вот странность: вампир и его амбалы живы — здоровы. Только спутаны по рукам и ногам всевозможными зачарованными путами. А вокруг нароооду! И впереди отец. Потом папа рассказал. Ритуал был направлен на то, что бы заполучить силу магического существа. И во время проведения это Эдилен должен был под воздействием наркотиков и афродизиаков меня изнасиловать сначала, а потом еще и сожрать. Я уже в своем человеческом облике недоверчиво косился в сторону моей пары, а тот смущенно опускал свои синие глазки, словно это не про него речь шла. А кто у нас Эдилен? А Эдилен у нас оказывается чистокровный наг. О-че-шу-еть! И если бы все вышло, как планировал вампир, городу пришел бы полный трындец, так как мой бывший преподаватель планировал после убить нага, попутно впитав его силу и ярость, порожденную пожиранием человеческой плоти. Только вот беда, я человеком не был. И все получилось так, как получилось. Ритуал мы сорвали. И... оказалось, что брачная церемония нагов в корне отличается от моих представлений. То, что Эдилен был принимающим в первый раз, было не в мою пользу. Так наги заключали брак с такими как я. И... я действительно теперь его и только его дракон. А он мой всадник. И муж. — А яйца с детьми высиживать тебе придется, — сообщил мне отец под конец рассказа и обширного введения в историю и жизнедеятельность нагов, о которых знал немало, так как мой младший братишка был как раз наполовину нагом. — ЧТО?! Рядом довольно жмурился Эдилен. Мое синеглазое мяукающее наваждение.