Strong baby

Сын Хён грязно ругается и нервно закуривает. Третье интервью за день он бы уже не вынес. Угораздило же его вляпаться в очередной скандал, не успев хорошенько замять предыдущий! И снова из-за баб. И снова в Японии. Он знает, какими будут вопросы. Сначала обязательно спросят про альбом – лицемерно, с фальшивым интересом на лице. «Какие у вас планы, Сынри-сан?» «Каким будет новый альбом в Японии, Сынри-сан?» Это бесило. Одно и то же, всегда. Хотя однотипные журналистки приходили в его отель совершенно не для того, чтобы разузнать о творческих успехах. Чёрт возьми, Ли Сын Хён никогда не был примерным мальчиком типа Тэяна, хотя и у того были проблемы. Просто для их устранения папа Ян потратил больше времени. Сын Хёну не нравится такое отношение к себе. Да, он не имеет столько поклонниц, сколько его хёны, и – соответственно – не приносит такое количество денег. Но это не даёт право относиться к нему, как к мебели, чёрт возьми. Хотя, с Дэ Соном всё ещё хуже. Только из-за внешности его часто задвигают. В чём-то Ли считает себя лучше того же Джи-Ди или Тэяна. Он старается по полной, доводит себя чуть ли не до обмороков на репетициях. На выступлениях или концертах Сын Хён делает всё так, как надо. Не лажает столь откровенно, как Тэян. Не позволяет себе открывать рот под фонограмму, чем часто грешит лидер. Вот только все его старания не бывают замечены. По какой-то своей причине Ян Хён Сок не любит макнэ. Это что-то личное и непонятное парню. Ему слишком часто дают понять, что Сын Хён – пустое место. Он - любимый объект для насмешек своих одногруппников, хотя в большинстве случаев работает качественней и продуктивней, чем они. Сын Хён был чересчур наивным, когда вступал на тропу шоу-бизнеса. Не думал, что будет так обидно. Не думал, что придётся делать так, как хотят другие. Как не хочет он. Придётся поступиться всеми принципами. Играть роль глуповатого простофили, который только и умеет, что строить глазки. Но он не такой. Снова и снова закусывать губы, чтобы не сказать чего-то лишнего при очередном оскорблении. Снова принимать сумасшедшую дозу снотворного, потому что уже четыре часа утра, а заснуть всё равно не получается. Снова посылать менеджера за очередным телефоном, потому что предыдущий аппарат случайным образом разбился о стенку. Предыдущая подстава с проституткой научила его многому. В первую очередь – не доверять никому. В том числе и себе. И стараться пить меньше. Хотя бы немного контролировать себя. И вообще таскать с собой пару охранников, как это любят делать Чжи Ён и Сын Хён-старший. Пусть это и выглядит не очень уж привлекательно – зато ты точно будешь знать, что утром проснёшься в безопасности в своём номере, а не в квартире незнакомой ночной бабочки. При воспоминании о том случае парня передёргивает. Шантаж в тот раз был самым мерзким, какой вообще можно вообразить. Не такие уж и сумасшедшие деньги в обмен на чистую незапятнанную репутацию. В таких ситуациях следовало звонить директору, что он и поспешил сделать – в ответ получил лишь порцию ругательств да приказ «сидеть тихо и молчать в тряпочку». Что он, собственно, и выполнил. А потом с долей шока взирал на статью в известном жёлтом издании. Он мог бы отдать эти деньги оборзевшей дамочке, ведь Сын Хён отнюдь не имел недостаток в средствах. И тогда проблема была бы решена. Парень был более чем уверен, что такую сумму Квон Чжи Ён тратит за пару дней шоппинга. А уж для папы Яна это вообще было ерундой. Но спрашивать, в чём причина нежелания Хён Сока избавить макнэ от проблем, было бы фактически объявлением войны всесильному директору. Чего-чего, а наглости в свою сторону мужчина не терпел, и все об этом знали. Ли Сын Хён никогда не считал себя лучше других. Он признавал, что обделён хорошими вокальными данными, смазливой внешностью и прочими радостями жизни. Но, в отличие от тех, кто имел эти самые данные, парень вкалывал по полной. И только этим смог добиться того, что имел сейчас. Отношения с коллегами по группе были натянутыми. Вообще, в этом плане парням было проще – в обычной жизни они наверняка смогли бы стать хорошими друзьями. Но, учитывая, что все пятеро были больны манией величия и звёздной болезнью, дружеские связи не заладились. Чжи Ён и Дон Ён Бэ дружили с подросткового возраста, к тому же, были наиболее прибыльными участниками. Ли Сын Хён и Дэ Сон нашли общие точки соприкосновения, и неплохо общались, что радовало парня. Кан был отличной поддержкой в трудные моменты, но и сам грешил любовью к насмешкам. Что до Чхве, то на правах старшего тот общался со всеми, но сам любил одиночество. «Книжный червь», - говорили про него парни. Вечно с книгой в руках. Сам по себе. Но такие черты характера хёна устраивали макнэ. К Сын Хёну-старшему всегда можно было обратиться, и он бы выслушал и серьёзно дал совет. - Скажите им, что я сплю, - устало говорит Ли Сын Хён и выдыхает горький дым. На часах девять вечера, и журналисты вряд ли поверят этому оправданию, но другого выхода нет. Не хотелось сейчас говорить о недавнем происшествии. Собственно, масштаб катастрофы гораздо больший, нежели чем в прошлый раз. Девушка, составлявшая парню компанию в тот вечер, оказалась наркоманкой. Её поймали, и каким-то неведомым способом умудрились вплести в это дело Сын Хёна, который к моменту проведения полицейской операции уже мирно дремал в своей кровати. Начались бесконечные разговоры о том, насколько вероятен факт того, что парень либо и сам балуется экстази, либо подрабатывает дилером. Большего бреда в своей жизни Сынри не встречал. Но, разумеется, Ян Хён Сок не приложил и капли усилий, дабы отвести слухи и кривотолки от своего подопечного. Как и всегда. Сам парень не имел желания разруливать неприятное положение вещей, и попросту ограничил выходы в свет, просиживая штаны в отеле. Но журналисты… Как ни крути, доставать звёзд – это их профессия. Не иметь и толики сострадания для них – это нормально. Сын Хён флегматично пожимает плечами и решает в самом деле лечь спать. День выдался тяжёлым.

***

- Неужели я уеду наконец из этой Японии? – парень с долей облегчения падает на расстеленную уже кровать и расстегивает ворот рубашки. Лидер заболел, и концерт – последний в этом туре – будет отменён. Макнэ не знал, что сподвигло Хён Сока на такое геройство – папа Ян предпочитал не отменять концерты. Никогда. Стало быть, Чжи Ёну действительно плохо. Парень мысленно благодарит лидера за такой щедрый подарок. Ведь после концерта непременно имела бы место пресс-конференция, чего Сын Хён не желает категорически. Он просто надеется, что слухи ещё не дошли до родителей и сестры, всё-таки наркотики – тема серьёзная. Но, судя по тому, что никто из них не звонил, семья парня ещё не в курсе. Телефон снова зжужжит, и Сын Хён, преодолевая жгучее желание не отвечать, нащупывает рукой свой айфон. Снова поморщившись, он проводит пальцем по экрану и принимает вызов. - Добрый вечер, - голос Сын Хёна-старшего звучит, как всегда, мерно и спокойно. Сынри кажется, что свались на землю метеорит – хён всё равно будет столь же размеренно и с паузами разговаривать. - Привет, хён. Тебе звонил директор? - Да, и велел передать тебе пару слов. Молодой человек напрягается. Эти "пара слов" не сулят ничего хорошего. - Я слушаю. - Пока тебе не стоит уезжать из Токио. - Что значит «пока»? – изо всех сил старается сдержаться парень, хотя близок к потере самообладания. - Пока не разрулишь всё это с журналистами. Сам. Без чьей-либо помощи. Это приказ директора, - вещает Чхве. – Я долго думал, говорить ли тебе об этом… В общих чертах, Хён Сок не хочет, чтобы журналисты последовали за тобой в Сеул. Говорит, что и так проблем по горло. Скулы сводит от силы, с которой Сын Хён-младший сжимает зубы. - Я понял. Спасибо, хён. - Надеюсь, ты поймёшь, Сын Хён-а, - в голосе старшего пробегаюти нотки беспокойства. – Найди в этом хорошие стороны. Отдохни, развейся… Но я умоляю тебя, не ввязывайся ни во что больше! Ещё пара проколов – и это уже не обернётся простыми слухами. - Я понял, - молодой человек изо всех сил старается сохранять невозмутимость в тоне, но безуспешно. В его тембре явно проскальзывает злоба и раздражение, что определённо не нравится Чхве. - Не делай глупостей, Ли Сын Хён, - непривычная, практически повелительная интонация и короткие гудки. А затем – резкий и сильный удар кулаком по деревянной поверхности шкафа. Доигрался. Предыдущие методы показались Яну недостаточно действенными – дело дошло до принудительной ссылки. Парень бы стерпел любую страну или место – но не чёртов ненавистный Токио. Странный город, который раз за разом его обжигает. Ситуация скоро спровоцирует ментальный блок – что-то вроде подсознательной ненависти. К этим огням, этим улицам. К этому воздуху. Он знает, что перед выходом на сцену нужно выпить успокоительного. Иначе никак. Иначе он не сможет там, на сцене что-либо делать. Не сможет избавиться от ощущения, что сейчас все смеются над ним. Маленький мальчик, который вляпался в дерьмо по самые уши. И никто. Он выглядит никем. И это бесит. Он знает, что в любом интервью затронут тему «полотенца». Пусть не напрямую. Намекнут, хитро, завуалированно. Так даже противней. Наблюдают за ним, как он меняется в лице. Бледнеет. Начинает нервно поправлять галстук. Потому что, как ни крути, всё ещё чувствует свою несомненную вину. И стыд. Он стыдится того, что ввязался в это. И если раньше парень как-то умел отшучиваться, благо, повод был не столь серьёзный – ну, загулял и загулял, с кем не бывает – то теперь всё не обойдётся простым сарказмом. Наркотики… За такое могут не то, что выпереть из YG, а посадить, и надолго. Разумеется, будут долгие разборки, выяснения. Всё это называется громким словом «следствие». Но обязательно найдётся что-нибудь, что позволит ищейкам в форме хотя бы завести на него дело. А это уже не смешно. Пятно на всю оставшуюся жизнь, даже если до суда и не дойдёт. Косые взгляды больше прятать не будут, более того – начнут награждать ими открыто, не стесняясь никого. Снова резкий удар. Мышцы играют под кожей, руки чешутся кого-то ударить. Предательство. Очередное предательство Хён Сока. Не проще ли всё бросить и уйти самому? Уйти. И перечеркнуть девять с лишним лет, что он посвятил музыке. Ведь у него есть талант. Определённо, есть. Догадка озаряет внезапно: папа Ян не отпустит. Если уйдёт Сынри, прибыль BIGBANG отнюдь не увеличится – скорее наоборот. Да и заготовки для нового альбома уже есть… Определённо, совершать такой рискованный шаг было бы глупо. Семь лет рядом с парнями – и такой нож в спину?... Нет, это не в его стиле. Парень хватает ключи от машины. Через пару минут он уже сидит в своём Ягуаре, и пытается хоть как-то успокоиться. Езда в таком состоянии точно ничем хорошим не закончится. Он просто проедется по шоссе и расслабится. Полчаса, не больше. Ставит любимый диск с музыкой Дебюсси. Настроение хоть чуть-чуть, но поднимается. Парень замечает, что телохранители встревоженно поглядывают на его машину – опускает стекло и машет им. На безмолвный вопрос охранников знаками показывает им, что следует ехать за его машиной. Те понимают безоговорочно, и тотчас же исчезают из поля зрения. Сын Хён старается не выжимать из машины по максимуму, хотя дорога относительно свободна. Его цель – практически не используемая, но широкая дорога за городской чертой. Хорошо освещённая и относительно безлюдная. Там можно спокойно разогнаться, не боясь попасть в аварию. Вот и оно – нужное место. Сын Хён с удовлетворением наблюдает, как стрелка спидометра ползёт вверх. Какое-то до безумия приятное ощущение кайфа от такой скорости. Она во много раз превышает пределы дозволенного, а скоро – как он помнит – начинается жилая зона. Поэтому он, хоть и с сожалением, но всё же доводит цифры до разумного значения. С полуулыбкой наблюдает за несущимся за окнами пейзажем и откидывает голову назад. Едет так несколько минут, и уже готовится повернуть обратно, но… происходящее чуть дальше привлекает его внимание. Несколько человек, силуэты которых еле различимы в темноте, и ещё что-то… Сын Хён напрягает все возможности своего зрения, одновременно выжимая тормоза до предела. Дай Бог, чтобы он ошибся, и сейчас кого-то не избивали в пятидесяти метрах от него.