Полусумерки (Полусага)
Make love, not war. Один из лозунгов движения хиппи
Враг моего врага – мой друг. Народная мудрость
Глава 1. Полурассвет,
Из динамиков – вместо привычного лопотания министров, бравых речей генералов или пестрящей заковыристыми терминами тарабарщины представителей научного сообщества, докладывающих об успехах, неизменно умалчивая о провалах, – доносились какие-то весьма странные звуки: визг, истошные крики и даже рычание. С крайне обалделым видом наблюдающий за происходящим на экране пророк Братства Нод даже не сразу заметил появление генерала Катар. – Порнуху смотришь? – исключительно из праздного любопытства спросила она, подходя. Не то чтобы часто заставала Кейна за подобным времяпрепровождением, а если честно, то и вообще никогда, но кто ж его инопланетную душу знает, вдруг именно сегодня интерес к человеческим забавам проснулся. Визг сменился треском, грохотом и воплем "Белла-а-а-а!!!". – Не-а… – Кейн с трудом отвёл взгляд от экрана. – Этот странный фильм, который по всем каналам недавно транслировали… "Сумерки". Любопытство Килиан праздным быть перестало. – Ну и как тебе? – Лучше бы я смотрел порнуху… Прочитав третий доклад, генерал Грейнджер понял: мирная жизнь закончилась. И случилось это уже как минимум полгода назад, пусть даже пока нигде ничего не взрывается, никто не нападает на благоустроенные Синие Зоны, не сливает жидкий тибериум в городские водопроводы, не выбегает на центральную площадь, обвязавшись динамитом и с горящими фанатизмом глазами… Пусть ещё не объявился Кейн, чтоб сообщить, что до сих пор жив, и поздравить всех с началом новой войны… Мира больше нет. И беда пришла вовсе не под чёрно-алым знаменем с зелёных полей и Жёлтых Зон. Беда пришла со страниц книги, самой обычной книги про любовь самого обычного вампира и самой обычной девушки. Тихое помешательство читающей публики добралось до известной киностудии, и там оперативненько сняли фильм. Помешательство публики смотрящей оказалось далеко не таким тихим. Количество жертв медленно, но верно ползло к юбилейной тысяче. В начале списка значились критики всех мастей, разнёсшие фильм – а заодно и книгу – в пух и прах. За ними шли те, кто так или иначе рискнул оспорить литературную одарённость миссис Майер, просто допустил нелицеприятные высказывания по поводу актёрской игры или провинился в каких-нибудь мелочах… Все остальные пострадали лишь за то, что не стали ярыми фанатами "Сумерек". И стычки, раньше доходившие разве что до девчачьих потасовок с выдиранием волос, теперь эволюционировали в иное явление. Поклонники романа начали тихо-тихо организовываться в довольно большие отряды и банально запугивали несогласных с их точкой зрения. Разными способами. Грейнджер выглянул в окно. На стене здания напротив красовалась огромная растяжка, с которой на мир взирал Эдвард Каллен. – Ты эту книгу читала? – спросил генерал у своей ассистентки, как раз притащившей очередные донесения с полей. – Сейчас читаю, сэр, – лейтенант Тэлфайр смущённо улыбнулась. – Выбрось. Нет, лучше сожги. – Но, сэр… – Это приказ, Сандра. – Да, сэр… – Ты не передумал насчёт войны? – Угу… – Пророк с отсутствующим выражением лица отщипывал от тибериумной друзы мелкие кристаллики. – Ладно. – Подавив желание треснуть этой друзой Кейна по лбу – чтоб запомнил наконец, что кристалл-то хоть и священный, но для нормальных людей ядовитый, так что нечего его по всему Храму таскать, не игрушка, – генерал Катар сообщила: – Тогда идея есть. – Угу… – Если вкратце, захватим Годдард, потом взорвём к чертям "Филадельфию", там как раз скоро весь Совет директоров ГСБ соберётся… Что скажешь? – Угу… – Ты хорошо себя чувствуешь? – Килиан подошла поближе. Пророк, конечно, существо с пребольшими в голове тараканами, но изображать из себя филина он до сих пор не пытался. – Н-нет. Слушай, Килиан… Я не знаю, почему, но… мне вдруг очень захотелось посмотреть ещё раз "Сумерки". Это… совсем плохо? – Угу, – чуть не сказала генерал, но вовремя прикусила язык и ограничилась тем, что красноречиво прикрыла глаза ладонью. Тем временем на борту орбитальной станции "Филадельфия" царило приятное оживление. Все директора Глобального Совета Безопасности во главе с Лией Кинсбург с показной серьёзностью готовились к очень важному совещанию, но на самом деле пользовались случаем пощеголять перед камерами, потроллить журналистов и поболтать друг с другом: решения уже были приняты несколько дней назад на тайном заседании, оставалось только их озвучить на грядущей пресс-конференции. Но все планы пошли прахом, едва на связь с "Филадельфией" вышел… а вот и нет, вовсе не Кейн. Рэдмонд Бойл собственной персоной. Из-за проблем в казначействе он задержался на Земле и должен был прибыть с минуты на минуту. – Лия, я не смогу прилететь, – сразу же заявил он. – Нет-нет, даже не уговаривай. Тут всё плохо, просто ужасно, армагеддон и вавилонское столпотворение! И со всем мне разбираться! Нет-нет, не прилечу. Я очень занят! О состоянии дел в казначействе гендиректору Кинсбург доложили уже давно. Ничего страшного там не было, но Рэдмонд не мог не воспользоваться случаем: он до смерти боялся любого транспорта, перемещавшегося на высоте более десяти метров над поверхностью. Кроме, может быть, лифтов, и то лишь потому, что не воспринимал их как транспорт. В самолёт, а тем более на космическую станцию, его заманить было нереально. Разве что… – Мне очень жаль, Рэдмонд. Я надеялась, что ты присоединишься к нам в этот ответственный момент… К тому же наша гостья хотела тебя видеть… – Гостья? Лия понизила голос до заговорщического полушёпота: – Стефани Майер… – Та самая Стефани Майер?! – едва не подскочил Бойл. – Она там? Но… я не знал… – Она здесь инкогнито. Какая досада, что ты не сможешь встретиться с ней… – Лечу! Я уже лечу!!! – Ждём только тебя, – на лице Лии Кинсбург нарисовалась исполненная сдержанной радости улыбка, которая расползлась в торжествующий акулий оскал, едва связь прервалась. В контрольном зале бункера Легиона было тихо. И пусто. – Алекса? – на всякий случай позвала генерал Катар. И не ошиблась – из-за консоли ИскИна высунулась взлохмаченная и довольно испуганная аббатиса. – Это ты… – выдохнула она, вставая. Уже предполагая худшее, но зная, что её предположения, скорее всего, окажутся лишь бледной тенью реальности, Килиан требовательно спросила: – Ну, что опять натворила? – Я не специа-а-ально! – сразу же заныла Алекса, притворно шмыгая носом и украдкой поглядывая на Килиан, гадая, так поможет или немножко поупрашивать придётся. – Я скачала из сети архив с книгой Майер, а как только открыла, Легион… зави-и-ис! И отключи-и-ился… – Умная машина. – Как мне теперь всё исправи-и-ить?.. Ответить генерал не успела – на огонёк заглянул Кейн. Посмотрел на старательно делающую крайне виноватый вид Алексу, на в который уже раз устало прикрывшую рукой глаза Килиан… Всё понял, но, собрав остатки оптимизма, решил проверить. – Только не говори, что опять угробила мой ИскИн. – Я не специа-а-ально! – аббатиса уткнула лицо в ладони: побоялась, что не сумеет достойно изобразить нужную степень раскаяния. – Твою мать! – громко сказала Килиан. Это произвело довольно странный эффект. Медленно посветлели мониторы, ожили, жизнерадостно замигали лампочками контрольные панели, тихо загудели процессоры… ИскИн пришёл в себя. – Что ты сделала? – обалделым хором спросили Алекса и Кейн. – Универсальная команда, отменяющая последние действия. Встроена во все операционные системы по многочисленным просьбам пользователей. Четыре расположенные по углам помещения видеокамеры синхронно нацелились на аббатису с немым укором в линзах объективов. "Алекса, ты смерти моей хочешь?" – высветилось на центральном экране. – Нет, я хочу почитать "Сумерки"… – Лучше я тебе книжку дам, – Килиан направилась к двери: раз всё обошлось – ведь обошлось же? – можно и к делам вернуться. – Только пару страниц дочитаю… Тут уже у Кейна глаза стали квадратные. – Тебе-то это зачем? – М-м… надо же знать, с каким врагом придётся иметь дело. – Кстати, о врагах, – теперь о делах насущных вспомнил и Пророк. – Легион, что там с диверсией в казначействе ГСБ? Ты задержал Бойла? Экран замигал, затем на нём медленно проявилось изображение какого-то рыжего кота с проникновенным взглядом. Кот выглядел оч-чень виноватым. – Это… это было важно, да? – невинно похлопала ресницами Алекса, тем не менее отступая под защиту консоли. Кейн только вздохнул: – И что мне с тобой делать?.. – Посадить под домашний арест без конфет и телика, – предложила генерал Катар. – Ну или поцеловать и сказать, что не сердишься… На этом она подмигнула Алексе и ушла за книгой. Вслед ей пролетела и со смачным шлепком впечаталась в стену связка проводов: шутка явно не понравилась. – Ладно, придушу тебя позже… – пообещал Кейн и тоже поспешил удалиться, чтобы обдумать, как теперь скорректировать планы. Иногда генерал уж слишком хорошо угадывала его желания. Коммандер Уилл Джонсон козырнул с порога и промаршировал к заваленному всяческой документацией столу. Генерал Грейнджер поднялся ему навстречу. – Быстро ты, сынок. Молодец. – Стараюсь, сэр! – рявкнул коммандер так, словно находился не в небольшом кабинете, а на плацу перед строем свежеобритых салаг. – Нормально добрался? У нас тут, как видишь, неспокойно… – Добрался без происшествий, сэр! – Хорошо. Тогда к делу. Мы ещё толком не поняли, что произошло, но ясно одно: Братство что-то затевает! И нам нужно выяснить, что именно. Они собирают войска по всем Жёлтым Зонам, но пока не нападают на наши укрепления… Гендиректор Кинсбург приказала открывать огонь только в ответ. Так что теперь мы ждём их действий. А вот чего ждут они? С улицы донеслись выкрики: – Эдвард! Белла! Любовь навеки! Поморщившись, Грейнджер приступил к изложению задания. – Все войска Восточного побережья в твоём распоряжении. Для начала проверь-ка, что фанатики делают в Северной Каролине, недавнее сканирование местности выявило там подземную энергосеть… Загляни в штаб военной разведки, лейтенант Кирси Джеймс предоставит тебе все необходимые данные. Если нодовцы решили построить у нас под носом базу, это можно будет номинировать на премию "Шутка года"… Уилл внимательно слушал, но то и дело чуть склонял голову, словно пытаясь уловить, что там такое интересное творится за окнами. – Вопросы есть? – ознаменовала окончание разговора стандартная фраза. – Никак нет, сэр! У генерала зазвенело в ушах. – Свободен. Уилл уже успел домаршировать до двери, когда Джек вспомнил, что вопрос есть у него самого. – Коммандер? Подожди, сынок… Скажи, ты читал "Сумерки"? – Нет, сэр… – Слава богу… – …Я их смотрел! Коммандер Джон Уиллсон был уверен, что у него всё получится. И у него всё получилось. Его отряду удалось подобраться к Годдарду незамеченным, презренные неверные даже не подозревали, что за свистопляска затевается, наверняка сообразили, что к чему, лишь когда предстали перед вратами рая… Задание было простое: захватить или уничтожить центр управления системами противоракетной обороны. Зачем это было нужно, Джону не сообщили, но у него на сей счёт были свои соображения. И вот теперь миссия выполнена. Годдард захвачен. "Филадельфия" беззащитна. Кейн будет доволен… Джон приказал отправить донесение в Первый Храм, дабы порадовать начальство своими успехами, но кто-то из техников подсуетился и установил видеосвязь, чтоб Пророк смог полюбоваться на героев Братства во всей их усталой, грязной, запылённой и ссадино-синяковой красе. Выслушав доклад коммандера, Кейн забацал прочувствованную двухминутную речь, чуть менее чем полностью состоявшую из цветистых метафор, суть которых сводилась к тому, что Братство рулит, а ГСБ – отстой. – Идите и взгляните на небо, дети мои! И вы узрите, как карающий меч Братства отсечёт голову гидре! – в заключение вдохновенно призвал Пророк и исчез с экрана. Молодой сержант робко спросил довольно лыбящегося коммандера: – Брат, прости, а что он имел в виду? Ну, про гидру и небо… Что-то я не понял… Джон легкомысленно пожал плечами: – Да "Филадельфию" взорвут, наверно. – Правда? – ахнул сержант и едва не схватился за сердце. – Но… но её нельзя взрывать! – Это почему ещё? – Но там… там… там же Стефани Майер! Следующие полчаса оказались самыми насыщенными в жизни Джона Уиллсона. Потому что он успел допросить с пристрастием одного из пленных командиров, отправить собственных инженеров чинить старательно раздолбанный центр управления, перевербовать четырёх вражеских в помощь своим, помаяться сомнениями на тему, правильно ли поступает, вспомнить, сколько скупых мужских слёз было пролито над последними страницами "Сумерек" и сколько ногтей обкусано в ожидании выхода фильма, перестать сомневаться, активировать наконец-то починенную систему противоракетной обороны, уничтожить летящую к "Филадельфии" ракету и с чувством выполненного долга торжественно сдаться как раз прочухавшемуся после допроса командиру ГСБ. – Сте-фа-ни! Сте-фа-ни! Сте-фа-ни! – скандировала многотысячная толпа, собравшаяся у КПП на границе С-11. С минуты на минуту ожидался кортеж директоров ГСБ, но кого эти политиканы интересовали? С ними должна была вернуться из едва не окончившегося трагически путешествия сама Стефани Майер! После того как кто-то в казначействе подслушал секретный разговор Бойла с гендиректором и пустил слух, что автор "Сумерек" находится на борту "Филадельфии", проныры-журналисты, собравшиеся на этом самом борту ради пресс-конференции, всеми правдами и неправдами отыскали Стефани и следовали за ней по пятам, да так старательно, что сотрудникам станции пришлось по громкой связи напомнить им об основной цели их прибытия. Трижды. И теперь люди, из последних новостей почерпнувшие скупые сведения о том, что кто-то запустил ракету, а кто-то её сбил, вышли встречать не иначе как чудом спасённую писательницу. Они прямо на ходу сочиняли оригинальностью сравнимые с восьмым ремейком "Кошмара на улице Вязов" речовки и хромые стишки, которые и орали так, что во всех окрестных Жёлтых Зонах тибериум потрескался. – Всем, кто против, пустим кровь! Майер! "Сумерки"! Любовь! – К чёрту ГСБ и Нод! Майер – супер! Аффтар жжот! – Это "С"! Это "М"! Это "Сте-фа-ни Май-ер"! Ура-а-а-а-а!!! – Стефани в президенты! – вдруг выкрикнул кто-то. Толпа притихла, вспоминая, что такое "президент", – этой должности никто не занимал со времени кризиса Огненного Шторма: как-то и государств тогда нормальных не осталось… Наконец самые сообразительные подхватили идею с учётом современных реалий: – Стефани в гендиректоры! Через секунду уже тысячи собравшихся самозабвенно драли глотки, повторяя призыв. Ехавшая в одном из лимузинов вместе с Бойлом и парой других директоров Стефани умильно улыбнулась: – Поклонники такие выдумщики… Рэдмонд наклонился к ней и доверительно прошептал: – Вообще-то, это глас народа, к которому мы, лидеры, должны прислушиваться… В самом деле, разве вы бы не хотели… – Что вы, – отмахнулась с долей кокетства Стефани. – Какой из меня гендиректор? – Самый лучший! – уверенно заявил Бойл. – И, если вы позволите, я постараюсь доказать это. Скажу по секрету, политический курс Лии многих не устраивает. А вы… за столь короткое время вы сделали так много для нас, для всего мира… Ваша книга – это откровение… Вы, как никто другой, достойны поста гендиректора. Вы ведь не откажетесь возглавить народ и открыть ему дорогу в мир любви и радости? – Пожалуй… не откажусь. Но до выборов гендиректора ещё около трёх лет… – Народ не может ждать так долго! Словно в подтверждение слов Бойла, снаружи опять послышались вопли, полные обожания и восхищения. – Если позволите, я сам всё устрою. – Ну если вас это не затруднит… Ради народа я готова на всё. Стефани отвернулась к окну. Если бы гендиректор Кинсбург видела её ухмылку в этот момент, она бы лопнула от зависти.