Тишина

      Он пытается сделать вдох, но тут же захлебывается приступом кашля и собственной кровью. Сломанное ребро прошивает легкое, и кровь из раны заливает трахею, заставляя рвать прямо Старку под ноги. Рубиновые пятна расползаются по белоснежному кафелю, а Тони брезгливо кривится и делает несколько шагов назад, чтобы не запачкать туфли от Серджио Росси.       Мир перед глазами качается и плывет, но новый приступ боли настойчиво возвращает его в сознание. Фаланги пальцев трещат под подошвой, и Старк довольно сверкает белозубой улыбкой, а на переферии сознания Локи мелькает мысль, что какой же все-таки силой нужно обладать, чтобы вот так просто повредить кости одним надавливанием? - Да какой ты, к черту, бог? – ядовито выплевывает Тони и снова пинает Лафейсона в живот, сминая диафрагму и ломая еще несколько ребер. Локи скручивается, прижимая поврежденную руку к груди, и поднимает на Старка свои огромные изумрудные глаза, полные боли и непонимания.       Это злит еще больше. И Тони бьет Лафейсона ногой по лицу, с удовольствием отмечая хруст сломанного носа. Легкий укол сожаления, потому что он не хотел портить эту красивую мордашку, но на теле асгардца уже и так нет живого места. Старк опускается на корточки и зарывается пальцами в темную копну спутанных волос, резко дергая и заставляя Локи запрокинуть голову. Две тонкие струйки крови вытекают из носа, пробегают по разбитым губам и спускаются по шее, огибая нервно подрагивающий кадык. На белоснежном воротнике рубашки расцветают алые пятна, и это доводит Тони чуть ли не до бешенства. Со всей силы он прикладывает Лафейсона лицом об пол и смеется, потому что Локи стонет его имя.       Смех перерастает в жуткий хохот и еще долго стоит у него в ушах, когда он просыпается. Глаза не сразу привыкают к темноте, и сердце возбужденно скачет в груди, пока перед глазами проносятся обрывки жуткого сна. Спина неприятно ноет, а шея давно затекла от неудобной позы. Письменный стол явно не предназначен для комфортного отдыха. Тони с трудом поднимается на ноги, проводит рукой по лицу, стирая мелкие капли холодного пота, грустно улыбается и направляется в спальню, прекрасно понимая, что сегодня он уже точно не уснет.       Локи снится ему постоянно. С его нападения на Нью-Йорк прошло уже больше года, и Старк не знает, бросили ли асгардца в темницу или просто-напросто казнили. Как и не знает того, сходит ли он с ума, банально скучает или это Лафейсон каким-то образом проворачивает с ним свои магические штучки. Но в одном Тони уверен точно: он рад видеть своего «врага», пусть и в таком неприглядном виде. И пускай с каждым сном Старк понемногу умирает изнутри, но это его совершенно не беспокоит. Потому что, если говорить откровенно, он давно уже должен быть мертв.       Он не включает свет, беспрепятственно добираясь до спальни в кромешной темноте. Голова тяжело опускается на подушку, которая не пахнет ничем, создавая впечатление почти больничной стерильности. Тони грустно улыбается, и думает о том, что спит в мертвой постели, что бы это ни значило. Рука медленно бродит по белоснежному шелковому покрывалу, и Старк невольно дергается, потому что пальцы натыкаются на инородный предмет. А уже в следующее мгновение Тони становится по-настоящему страшно, потому что у него в руках – тонкая хлопковая рубашка.       С яркими пятнами крови на воротнике.