Бездна

"Этот эйдос вместе со множеством других будет брошен в темный сосуд, который стоит в центре Тартара, на трехногой подставке со львиными лапами". Слова в голове Мефодия разбегались, разлетались, слишком простые и легкие, чтобы их можно было сложить в предложения. Этот эйдос... эйдос... Тартар... трехногая подставка. "Причем украсть что-либо из сосуда невозможно по определению. Он признает только одного хозяина, которого никто давно уже не видел. - Кво... - Тшш"! Совершенно не вовремя вспомнились слова Зозо о том, что стул на трех ножках устойчивее, чем такой же на четырех. Три точки образуют плоскость. Четвертая может из нее выпасть. Выпасть. Выпасть. Вытащить. Невозможно вытащить эйдос из сосуда. Чаша с эйдосами признает только одного хозяина. "Тшш". "Тшш". "Тшшш". Голова Мефодия заливается свинцом. Если посмотреть в нее. Если в нее заглянуть. Это закончится? Это закончится? Сосуд признает только одного хозяина. Только одного. Только тшш... Если смотреть в бездну, если в бездну. бездна смотрит. Бездна сияет. Любой эйдос в ней - его. Только хозяина. Голова раскалывается. Мысли сгорают в секундной агонии, как бабочки, задевшие костер. Как давно это было в нем? Как давно это было? Как это? Как? Тшш! Тшш. Тшш...