Болезненная точка

Альба никогда не думал раньше о том, каково это – умирать. Такие мысли были слишком мрачными и пугающими для него, чтобы действительно пытаться их охватить своим разумом. Как-то во время их путешествия – еще тогда, в тот трудный, тяжелый год, когда они искали возможность добраться до Роса, - Руки рассказала Альбе, что умирать ему однажды уже доводилось. Когда Декабрь внезапно атаковал зазевавшегося героя, и Росу пришлось воспользоваться своей силой, чтобы повернуть время вспять и спасти его. Но нет же, Альба не помнил ничего о своей смерти. Он только потерял сознание – по крайней мере, именно так это ощущалось. И вот теперь ему довелось пережить собственную смерть так отчетливо, что каждое мгновение врезалось в память, как раскаленный кинжал. Он осознавал, где была та самая последняя минутка жизни прошлого Альбы, какой миг оказался настолько беспощадно давящим, что его можно было считать последним. Не менее отчетливо он помнил, как появился этот новый, нынешний Альба. Похожий на отражение прежнего – только в кривом, извращающем мир зеркале, а то и в его осколках. Впрочем, он ведь появился не сам. Это все Эльф виноват… ну, он такой странный парень. Но он ведь его друг. Его единственный возможный друг. Нехорошо так о друзьях думать. Раньше он помер бы от стыда от подобных мыслей. Раньше. Он уже и не помнил, каким тогда был. От прежнего Альбы все еще остались его привычки, манера поведения. Он употреблял те же слова, так же тупил и раздражался, так же зачастую реагировал на подколы Эльфа, как некогда – на Роса. Только внутри был абсолютно, совершенно пуст. Лишен всяческих эмоций, а также осознания ситуации. Даже воспоминания его пришли в беспорядок, перепутались, превратившись в хаос. На первый взгляд это было незаметно, и даже те, кто давно его знал, не сразу увидели бы разницу. Он уже давно лишился рассудка. И все-таки иногда в голове подобно вспышкам света во тьме мелькали обрывки чувств и эмоций, принадлежавшим тому, прежнему Альбе. У него были друзья. Были те, на кого он мог рассчитывать, те, кого он хотел видеть и кто ему помогал. Была маленькая девочка, храбрая и умная, которая теперь, хоть вернулась к своим родителям, но все же наверняка о нем беспокоится. И был человек, который значил для него слишком много. Ради которого он готов был совершить все, что угодно, о чем бы ни шла речь. Уничтожить город? Он уже рисковал ради него целым миром. Ради него Альба мог уничтожить, стереть в порошок любого и, возможно, ярость его спасла бы… или нет? Зачем? Кто этот человек? Обрывков воспоминаний было слишком мало. Наверное, их стерли. Или сам забыл. А если так, то уже не имеет значения. Ранее В тюрьме Альбе было скучно и одиноко, Рос навещал его слишком редко, и то, приходил только по делу. Говорить о том, что его это задевает, было как-то неловко и неудобно, потому он молчал. Пусть даже приходили к нему, увы, не так часто, как ему хотелось бы. Но даже несмотря на это, Альба радовался далеко не всем гостям. Эльф его уже однажды навещал. Но тогда он принял облик Роса из прошлого – такого, каким он был во время их первого совместного путешествия. Неудивительно, что Альба сразу почувствовал подвох и раскусил его игру. Теперь он поступил умнее. Даже поведение копировал. Пришел, уселся за письменный стол, просмотрел его тетрадки. Альба догадался только потому, что действительно хорошо успел выучить своего друга. Помнил даже жесты, которыми он чесал затылок или интонацию, с которой в очередной раз обзывал дураком. - Ну ладно! – сдался все-таки Эльф, наполовину вернув себе свой обычный облик. – Альба-кун, ты слишком умный и наблюдательный! - Да? Ну спасибо, - смутился он похвале. - Или, наверное, ты слишком много об этом парне знаешь. Так, что даже успел его поведение изучить досконально! Почему? Чем он так тебе нравится? Альба растерянно распахнул глаза и уставился на своего гостя. А тот продолжал, уже без улыбки: - В конце концов, он же такой мрачный и холодный. Я совершенно не понимаю, что в нем интересного. Это потому, что он – Креашион, и вы считаете его легендарным героем? Потому он тебе так симпатичен? Ты тоже на прошлом помешан? - Нет, конечно! – вспылил Альба, подскочив из-за стола от возмущения. - Это тут совсем не при чем! Рос – мой друг, вместе с ним мы прошли уже очень много! Я так ценю его, потому что хочу… - …хочешь его. - Потому что хочу помочь ему! – еще сильнее возмутился Альба, при этом так плотно покрывшись румянцем, что почти слился с цветом накинутой на тюремную робу рубашки. - Да ну, - нахмурился Эльф, - а вот он тебя хочет! Не кого-либо еще, даже не Креа, а именно тебя. Видел бы ты, как быстро он возбудился и как легко поверил в то, что я – это ты! Даже мне понравилось. До Альбы не сразу дошло. Только несколько раз моргнув и открыв от удивления рот, он все-таки переспросил: - Что? - И целуется он круто. Только грубоват и резковат немного, и жадный такой… ну, это все на любителя. Тебе такое понравилось бы? А, впрочем, уже неважно. Альба-кун, он к тебе больше никогда не придет. - Что? – все так же оторопело переспросил герой. Ему казалось, сердце его уже тогда перестало биться, глухо свалившись куда-то на самое дно живота. Эльф медленно поднялся из-за стола, наконец-то полностью видоизменившись. Черные глаза предвкушающе блестели, на губах застыла довольная улыбка. Он протянул Альбе руку. С нее все еще капало что-то ярко-алое и густое. - Ты ведь знаешь, чья она? Кровь. Кровь… Роса? - Можешь лизнуть. Сладкая. Ну, для тебя так особенно. Но, Альба-кун, Шиона у тебя больше не будет. Но буду я в его облике, если захочешь! Посмотри, похож же? И он снова изменился. Только теперь живот и бок его были уродливо разорваны, перепачканы кровью, истерзаны так, что о возможности выжить не могло быть и речи. - Прости, Альба-кун, я понимаю, что он тебе нравился, но мне он уже надоел, слишком мешал. А вот ты мне еще интересен, будешь моим, хорошо? Еще никогда в жизни Альбе не хотелось настолько сильно не верить ни глазам, ни ушам. Забыть только что услышанное. А вместе с этим просыпалась и ярость. Этот ублюдок… он посмел ранить Роса?! Или… или… - Хочешь сражения? – губы демона расплылись в улыбке. – Ну давай! Разрушим эту тюрьму и освободим тебя. Хочешь? Я даже помогу. Кажется, Альба действительно тогда захотел. И разрушил. Но убить Эльфа так и не смог. - Отправляйся, посмотри сам. Он мертв. Мертв. Мертв. Роса больше нет, Эльф убил его. Потому что он больше не нужен. Это все были просто слова, ничего не значащие. Без смысла, без какого-либо объяснения. С реальностью Альбы они никак не мирились, потому он отказывался их воспринимать. Ранен – это да, возможно. Тогда он отомстит и спасет. Но мертв? Такого не могло быть. И все же он быстро, немея от ужаса и неверия, умчался проверять правдивость этих слов. Альба действительно тогда ушел. Но что он там увидел? Да, кажется, кровь. Что еще? Тело мертвого Роса? Теперь он уже не помнил. Кажется, уже тогда он немного помешался. Потому что вернулся в заботливо предоставленную Эльфом тюрьму, совершенно забыв о том, что свою уже разрушил, и забыл о случившемся. Кто-то тряс его за плечо. Герой зажмурился от яркого света, приоткрыв глаза. - Альба! Альба! Да просыпайся же! Голос этот был таким знакомым. От него в горле появился твердый ком, а сердце заколотилось быстрее, выталкивая из липких объятий сна. Перед ним на кровати сидел Рос, держа в руках масляную лампу. Смотрел так обеспокоенно, хмурил брови. И его рука, твердая и теплая – живая – лежала на плече Альбы. Парень не сразу поверил глазам. Широко распахнул их, гадая, не спит ли, даже помотал головой. Разве не видел он своими глазами его тело там, у забрызганного кровью камня? Разве не падали на пол его камеры с руки Эльфа бесценные красные капли? Рос мертв! - Да просыпайся же! – повторил его рыцарь, хватая Альбу за плечи и поднимая, усаживая на кровати так, чтобы можно было разглядеть лицо. - Рос, - слабым, безжизненным голосом проговорил парень, жадно впитывая взглядом черты его лица. Реальность помутнела, исчезла, сузилась до одного-единственного человека. Впрочем, его мир ведь и раньше на нем сходился. Альба вцепился пальцами в державшую его руку, снова сглотнул ком в горле. - Да, черт тебя подери. Вставай, мы уходим. - Нет, Рос, подожди, это правда ты? Рыцарь застыл на мгновение, словно не понимая, о чем он. - Так ты жив! – наконец-то позволил себе обрадоваться Альба, бросаясь на шею Росу. – Он соврал мне! Ну конечно! - Придурок. Не думал же ты, что я вот так просто умру? Теперь и Рос тоже его обнимал. Широкие ладони гладили спину, сжимали плечи. По телу прошла приятная дрожь, когда он ощутил кожей это тепло и эту силу. Сердце колотилось, а слова в горле предательски застряли. Он не возражал, когда Рос оторвал его от себя и, ни слова не сказав, сам прижался к его губам, снова обнимая. Руки сжали тело так сильно, что стало больно. В рот скользнул горячий язык, подчиняя воле Роса и его желаниям. Альба охнул от неожиданности, на мгновение растерялся, но вырываться не стал. Так внезапно, но… хорошо. Правильно. Парень застонал, не отрываясь от рыцаря, пораженный тем, как же это оказалось восхитительно. Почему, ну почему они раньше никогда не целовались? Они упустили столько приятого! И все же Рос отстранился сам. Не выпуская из объятий, поднял голову, запуская пальцы в русые волосы Альбы, мягко их перебирая. И вдруг вцепился в отдельные прядки, потянув, вынуждая Альбу поднять голову. - Вот видишь, как тебе понравилось. Я ведь и не сомневался. Голос этот принадлежал не Росу. Сначала было недоумение. Альба распахнул глаза, уставившись в это лицо, принадлежавшее вовсе не бывшему рыцарю. Он сидел на коленях у обнимавшего его Эльфа, и тот, очевидно, ожидал его реакции. Альба дернулся, неловко соскочил с колен, не удержал равновесие и распластался на каменном полу своей камеры. Его трясло. И одновременно тошнило. А Эльф по-прежнему сидел и ждал его реакции, внимательно наблюдая. Мир снова всколыхнулся, не давая высвободиться ярости, и его поглотила тьма. В следующий раз было наоборот. Эльф принял облик Шиона уже в камере, на глазах у Альбы. И тогда обезумевший парень сам к нему потянулся, сам прижался к губам. Жадный, отчаявшийся. Может быть, его спасла бы ярость, но ее удалось подавить, сведя парня с ума. Принимая раз за разом облик того человека, которого он так хотел видеть, и доведя тем самым до полного непонимания ситуации. На проверку оказался таким слабым, стоило только найти, куда давить. А ведь это же болезненное место могло стать для него своеобразным катализатором роста и силы. Если бы только он сохранил жизнь Шиону. После Альба сидел на своей кровати, пытаясь собрать свои мысли, стягивая лоскутки порванной полосатой формы. Отвращение к себе сменялось горьким, болезненным удовольствием, от которого по телу пробегали мурашки. Мысли все так же путались, и Альба по-прежнему понимал, что с ним что-то не так. Но хотел ли он вернуться? Ненависть действительно могла стать для него спасением. Но вот только для чего оно ему теперь? Возможно, остаться в липком тумане теперь окажется для него единственно правильным решением – по крайней мере, у него отчасти было то, что он все свое время так хотел, но не рискнул получить.