Шутка судьбы

Стоило девушке только приехать в дом Князева, тот сразу встретил её и позвал в одну из комнат своего огромного дома. Там Вику уже ждал врач, вызванный самим Князем для осмотра своей подчиненной. Что-что, а заботился он о здоровье своих подчиненных просто первоклассно. Однако девушка не особо хотела раскрывать своё состояние начальству. Заметив врача, она хмыкнула и состроила недовольное лицо. Присев на кушетку, Вика закатала штанину. — Кто? — поинтересовалась она. — Вера или Володя? — Оба, — ответил Борис с улыбкой, — через небольшой промежуток времени. — Прекрасно, мне теперь даже друзьям доверять нельзя. — Ты так говоришь, будто я тебе враг, но я же желаю тебе только добра. — А я не хочу, чтобы о моей травме из-за какой-то глупости узнали все. Князев закатил глаза и кивнул доктору, тот начал осмотр ноги своей пациентки, потом перевязал её и закрепил повязку получше. Вика встала с места и радостно поняла, что наступать на ногу уже не так больно как раньше. Улыбнувшись она села обратно. — Что с ногой? — спросил Князев у врача диагноз. — Все хорошо, рекомендую не перенапрягать, перевязывать и обязательно необходим уход. Я вытащил небольшую щепку, она маленькая и я не удивлен, что коллеги её не заметили. Когда происходило физическое движение она сильно царапала сосуды в ноге и из-за этого шла кровь, кость не задета. Скоро начнет зарастать, только скорее всего останется шрам. — Одним больше, одним меньше, — хмыкнула девушка, ей правда уже было не важно количество рубцов на теле. — Спасибо, доктор, мы пожалуй пойдем, — сказал Князев, ведя за собой девушку. Они молча зашли в его кабинет. Князев занял своё место за столом, а Вика села в кресло напротив и приготовилась слушать. Она знала, что Князь не просто так не пускает её к сыну. Но молчание почему-то затягивалось. — Вы что-то хотели? — уточнила она. — Во-первых, я хотел тебя попросить, чтобы во вторник ты нейтрализовала Уварова. Он слишком близок к Колчину, и я боюсь как бы Правая рука не побеспокоилась о безопасности всего тела. — Хорошо, я попробую как-нибудь отвлечь его днем. Хотя с другой стороны у него еще уроки есть. Их вести надо. Сомневаюсь, что Колчин разрешит Уварову раскрыть своё прикрытие. У него и помимо этого есть еще люди. — Тоже верно. Хорошо. Теперь твоя очередь. Володя сказал мне, что у тебя ко мне какая-то просьба или что-то еще. Я так и не понял. — Смирнова. Именно о ней я хотела с Вами поговорить. Вы как-то сказали, что Ирине трудно с двумя детьми. Я предлагаю в няни Артёму Галину Васильевну, она женщина опытная. Тем более, что ей надо скрыться, мы с Верой нашли записку, где угрожают ей и Денису. — Ты уверена, что сможешь это провернуть? — тут же уточнил Князев. Вика кивнула, после этого он разрешил ей выйти из комнаты и девушка несмотря на приговор врача понеслась, не жалея ног, на третий этаж к сыну. Влетев в комнату Ирины, она улыбнулась Исаевой и протянула флешку с записью видео, где они всей дружной компанией играли между собой. Забрав сына, она пошла в свою комнату. Тёма был страшно рад видеть мать. Он слишком сильно по ней скучал. Ирина и Игорь хорошо следили за ним, но маму никто не заменит. Стоило девушке положить ребенка на кровать, как он тут же схватил её за палец и сразу после этого уснул. Как уснула и Вика в спокойствии со своим сыном. Так ей не снились кошмары. Тёма, прильнувший к её руке, был лучшим лекарством.

***

Проснулась девушка от того, что кто-то дергал её за руку. Улыбнувшись сыну, она встала с кровати и, подняв его на руки, пошла на кухню. Покормив ребёнка, девушка вернулась обратно в комнату. Едва Артем оказался на кровати, он перевернулся на живот и пополз в сторону матери. Кузнецова тут же легла обратно на кровать, чтобы сын не упал. Сменив направление, ребёнок пополз в сторону её лица. Глядя на попытки сына по передвижению, она улыбнулась ему. Оказавшись около шеи, он протянул руку и зацепился за медальон. У девушки сжалось сердце и она, обняв малыша, положила его себе на живот и сняла серебряное сердечко с шеи. — Ты так хотел посмотреть что тут, так? — малыш заинтересованно поглядел маме в глаза. Девушка улыбнулась и положила это маленькое сердечко себе на руку. А потом осторожно открыла крышечку. На неё посмотрел её же улыбающийся сын. Она поцеловала мальчика в щеку. — Ты красивый, сынок. Очень. И на папу похож. Просто полная его копия. А знаешь, я ведь хотела именно этого. Тогда, давно, когда еще не знала, что у нас с твоим папой будешь ты. Хотела, чтобы ты был так на него похож, а он потребовал мои глаза. Я не знаю как так получилось. Наверное, последние желания перед смертью сбываются, — она снова перевела взгляд на сына и заметила, что у него на глазах собираются слезы. — Артём, не плачь, он тебя любил. Очень сильно любил. Твой папа самый лучший. Знаешь как он подарил мне это? Она провела по его щекам, стирая дорожки слез. И погрузилась в воспоминание, которое параллельно рассказывала своему сыну. Flashback Вика пришла в себя и огляделась по сторонам. Белые стены неизвестной комнаты давили на неё и девушка внимательно осмотрелась. Катетер капельницы был вставлен в руку, монитор какого-то прибора пищал, считывая сердцебиение, бинт на груди перевязывал все кости, скрепляя и с трудом давая дышать. Руки тоже болели, на голове была повязка. Рядом с ней сидели Соколов и Князев. Чуть пошевелив рукой, она повернула голову на них. По руке ударило что-то маленькое, но относительно своей величины тяжелое. Однако воротник на шее мешал опустить взгляд. Девушка сжала эту штучку в кулаке почувствовала, что оно имеет форму сердца и цепочку. Она сильнее сжала руку в кулак и спрятала её под одеяло пока никто не заметил. В ту же секунду мужчины заметили, что она открыла глаза. Переведя усталые глаза на них, она замерла, не зная, что сделать. И решила первая начать разговор: — Что случилось? Что со мной? — спросила она. — Доброе утро, Кузнецова. А я счастлив тебе признаться, ты умерла, — сказал Володя, Вика от неожиданности затряслась и чуть не потеряла сознание. Тут же в палату влетел врач и медсестра. Викино сердце забилось неожиданно ровно через несколько минут. Девушка заметила, как Князев огрел Володю по голове, и улыбнулась. Врачи ушли через несколько минут, Кузнецова на кровати была еще более бледная, чем обычно. — Шевцов, уволю нафиг, что ты творишь? — закричал Князев. — Шевцов? — еле слышно произнесла Вика. — Умерла? В её глазах была видна работа мысли. Потом девушка напряглась и снова перевела взгляд на мужчин. — Я хочу подробностей, немедленно, — тут же заявила она твердым голосом. — Вик, тебе нужно время чтобы прийти в себя. Тебе нужно научиться бороться, а для этого надо быть сильной. Тебе не помешают многие навыки. Для этого нужно время. У нас есть чуть больше полугода. Я думаю наши учителя сумеют тебе помочь. — Но…? — Для этого ты должна умереть. В школу и родителям придет извещение. Если ты не против конечно. — Я не хочу умирать, родители ладно, отец давно умер, мама… Ну Вы наверное знаете, — Князев утвердительно кивнул. — Но школа… Там друзья. И… Девушка на несколько секунд задумалась, но сказать так и не решилась. — Мне… мне… надо подумать. — Кузнецова, ты дура, ты понимаешь это или нет? — вскричал эмоциональный Соколов. — Твой мотоцикл это еще не всё. Да и тем более ты на нём только выпендриваться умеешь. А из пункта А в пункт Б доехать не можешь без приключений. — Я бы на тебя посмотрела, как бы ты справился с управлением, если на тебя выскочит автомобиль и в крыло протаранит. Я еле успела в сторону скатится, как он взорвался. А дальше… Дальше была темнота и чьи-то теплые доверчивые руки, к которым она прижималась, когда было больно. Темнота и боль вот что она помнила. Темнота, боль и руки. Слеза скатилась по щеке. — У тебя куча травм и переломов. Не думаю, что это можно считать хорошим исходом, — пробормотал про себя Соколов. — Ага, и как вы меня спасать будете? Зачем я вам такая нужна? С травмами, переломами и прочим? — Я обещал твоему отцу, — тихо прошептал Борис Константинович, но Виктория всё равно это услышала и улыбнулась куда-то в воротник. — Ты мне сильно понравилась. А поднять тебя на ноги могут в другой больнице. И очень быстро. Виктория задумалась на несколько минут. Володя покинул комнату с позволения Князева. А Вика вспоминала счастливые моменты со своим возлюбленным. Чтение книг, глупые, немного детские игры, которым они предавались только вдвоем, смех по ночам и поцелуи в темноте. Она улыбнулась про себя, а потом стоило вспомнить фотографии и бубенчик Андрея. Их последний разговор. Она до сих пор помнила его запах и поцелуй с привкусом её слез. Боль ударила по сердцу и по щекам опять начали струиться слезы. — Он… он знает, что я здесь? — сквозь слезы и, не глядя мужчине в глаза, уточнила она. — В больницу тебя привезли Виктор Поляков и Дарья Старкова. — Он приходил ко мне? — то же вопрос к стене. — В последний раз Виктор Николаевич был у тебя не так давно. Медсестры сказали, что он словно прощался. И оставил тебе то сердечко, которое ты так яростно сейчас сжимаешь в руке. Девушка на миг закрыла глаза. Князю показалось, что он слышит, как скрипят шестеренки у неё в голове. Вика прикусила губу и продолжила плакать. Она понимала, что это она во всем виновата. Именно в тот день она сказала Полякову, что все знает о его работе в подземелье. А он увидел её на мотоцикле, сложил два и два и наверное решил, что она поехала в больницу, сдавать его. Потом мог кому-то сказать и всё. Её могли пытаться убить по его приказу. И это его прощание, девушка выдохнула от ужаса. Она начала переживать за свою жизнь. — Борис Константинович, я согласна на свою смерть. Только прошу, после обучения, пожалуйста, не надо закидывать меня потом в «Логос». Если уж обрубать концы, то навсегда. И вот, — она протянула ему кулон, — пожалуйста, сделайте так, чтобы я его больше не видела и не вспоминала. Слишком больно мне даётся эта любовь. Хотя я забыла. Её не существует этой любви. Девушка всхлипнула и отвернулась к окну. Князев сжал в руке теплый медальон. На нем еще было тепло её рук. Он вышел в коридор, оставив её одну. Боль конечно переживать было трудно. Но ей надо выплакаться и умереть. Хватит пытать себя этой жизнью. Она уже смертник, но не тот, который уходит взрывая всё за собой. Она другой смертник — смертник, который взорвет только свою жизнь. Которой у неё не было. Слезы падали на подушку, но они все же смывали её боль. Этим же вечером её забрали из больницы и перевезли в клинику, где сделали срочную операцию на легкие. И где-то рядом с правым легким на всю жизнь остался рубец от этой травмы. Воспоминание о той прошлой жизни. Болезненное и некрасивое воспоминание. И он иногда болел от того, что сердце вспоминало того человека… End Flashback Вика очнулась от воспоминаний и потерла старый шрам на груди. Артем уснул успокоенный голосом матери. А она улыбнулась ему и положила на кровать, снова погружаясь в воспоминания. — А знаешь? Я потом многое вспомнила и поняла. И ты мне тоже очень сильно помог. Я же тебя сначала не хотела, боялась. Думала, что твой отец будет против какой-то залетевшей ученицы. Но если бы он был жив, я думаю, он был бы рад тебе. Хотя, он и без меня знал о тебе. Ты его уже слышал и тогда показал мне, что жив, а Ромка недавно сказал, что Юля видела Артёма Калинина последний раз в тот день, когда ты толкнулся. Эх, слишком много совпадений… Flashback Виктория гуляла по особняку. Сегодня она опять видела Виктора. Остаётся только надеяться, что он не успел разглядеть её выпирающий животик, где рос их сын. Они неплохо сошлись с Ириной, а Вика многое рассказала про Надю и Андрея. Потом она присмотрелась к девушке и начала интересоваться от кого она беременна. Вике пришлось рассказать Ирине всю правду. Та немного не поверила. Она ведь пока не верила и в то, что зовут её Ирина Исаева. Вике пришлось покинуть комнату, едва туда зашел Володя. У них был вооруженный нейтралитет и находится вдвоем не хотелось. Вика зашла в свою комнату и рухнула на кровать. Последнее время девушка быстро уставала. Пару раз проведя рукой по животику, она взяла книгу. Но буквы расплывались перед глазами. Вдруг девушка почувствовала толчок. Она замерла и осторожно приложила руку к животу. И в ту же секунду еще один удар изнутри столкнулся прямо с её рукой. — Ну здравствуйте, Артём Викторович, я тоже безумно рада Вас чувствовать, — она улыбнулась и сын еще раз ударил её, показывая, что он жив. Он внутри, он с ней. — Это что? Ты папу сегодня услышал и решил показать как рад? Я тоже тебя люблю. И он нас любит. Правда. Девушка стерла слезы с глаз и, отвернувшись к стене, закрыла глаза. Сон напал на неё молниеносно. Кузнецова улыбнулась. К ней снова пришел Артем. — Привет, Калинин, как же я рада тебя видеть, — она обняла своего друга и положила голову ему на плечо. — Я к тебе не просто так. Мне надо тебе кое-что показать и рассказать. — Ты о чем? Где мы? — девушка вздрогнула от неожиданности. Тёма взял её за руку и темнота начала крутится вокруг своей оси. — Мне страшно, — тихо сказала она ему на ухо. — Ты со мной, — так же тихо, но уверенно. — Слушай меня внимательно. В том мире, в котором мы сейчас, нет прошлого и будущего. Настоящего тоже нет. Ты, наверное, слышала, что всё в жизни циклично. Так вот, ты часто говоришь о Викторе, вспоминаешь его. Он тебя очень любит. Только вот у него сейчас небольшие проблемы, но не тебе их решать, пока не тебе. — Что ты хотел мне показать? — спросила она. — Иди за мной, — улыбнулся ей Артём. Девушка непонимающе посмотрела на него. А потом увидела у себя под ногами плитку, и они вместе с Калининым пошли по ней. Впереди показалась белая дверь, и оба зашли туда. Вика опешила от неожиданности. Она уже была внутри этой комнаты. Не так давно, но была. Кузнецова зашла внутрь, Артём быстро закрыл за собой дверь, никто ничего не заметил, да и некому было. В палате под капельницей лежала Виктория. Девушка удивленно посмотрела на себя со стороны. А потом отошла к окну где стоял Артём. — Зачем мы здесь? — удивилась она. — Тихо, мы пришли слишком рано, подожди немного. Девушка отвернулась к окну и стала смотреть на московские дороги и садовый парк. Вика не заметила, как в палату, скрипнув дверью, кто-то зашел. Тёма коснулся её плеча, и только после этого она перевела взгляд на происходящее в комнате. Рядом с Викой, которая лежала в кровати вся перебинтованная, сел Виктор. Девушка тихо подошла к нему и хотела было уже коснуться, как её ладонь перехватил Калинин. — Не надо, всё закончится. Просто смотри, смотри и слушай, — она кивнула, по щекам снова потекли слезы. — Привет, моя девочка, я рад тебя видеть. И знаешь, наверное, надеюсь, что ты меня слышишь. Мне так тебя не хватает, — он провел пальцами по её щеке и пропустил завитки волос сквозь пальцы. — Я тебя очень люблю, но ты почему-то подумала о другом. Знаешь, когда я увидел тебя там на мотоцикле в лесу, мне показалось, что если ты вернешься, то я буду требовать объяснений. Но стоило тебе скрыться за поворотом, то я не смог сдержаться и сразу же рванул за тобой. Вместе со Старковой. Она несла какую-то чушь, но я так и не понял за что ты на меня обиделась. А потом увидел тебя там, на снегу, рядом с горящим мотоциклом… Не знаю, что тогда чувствовал. Я испугался. Безумно испугался, что больше не увижу твоих волшебных глаз, не почувствую запах и шелковистость волос. Ты очень дорога мне. Мы с твоей подругой довезли тебя до этой больницы. А потом я узнал, что ты носишь ребенка. Моего ребенка. Вика, стоящая рядом с мужчиной, вздрогнула. Он знал, знал. Она набрала в грудь побольше воздуха и новые слезы потекли по щекам. Виктория отошла к Артему, тот обнял её и прижал к себе. — Тихо, Вик, слушай, вспоминай. — Я рад этой новости. Безумно рад. Но как говорят врачи, что скорее всего им придется сделать выбор. Ты или он. Поэтому я хочу поговорить с моим ребенком. Малыш, — он наклонился и стал говорить уже не ей в лицо, а куда-то в сторону живота, — мой малыш, мой маленький. Я не знаю слышишь ли ты меня, но прости, если можешь. Я так сильно хочу, чтобы жила твоя мать. Только я в этом виноват. Но прошу тебя, малыш, смилуйся над ней. Как мне не горько это говорить, но уйди. Так ты спасешь жизнь своей маме. Она очень нужна мне, как нужен мне и ты, но, пожалуйста, прости меня и её. Я уже не знаю, что сказать. Я не хочу потерять никого из вас, но твоя мама устала бороться. По лицу Полякова тоже заструились слезы. Калинину теперь пришлось не просто сдерживать свою подругу и будущую мать, но и успокаивать её истерику. Она рвалась к нему отчаянно, но тут капелька слез со щеки Виктора упала ей на руку. Вика, которую как мог удерживал Артём, вдруг замерла и внимательно посмотрела на руку. Секундой назад она почувствовала эту маленькую капельку на своей руке. Она внимательно посмотрела на мужчину. Тот тоже заинтересованно смотрел, но на Вику, которая лежала перед ним. Он заметил, как дернулась её рука. — Я видел, Викуль, видел твой знак. Ты жива, моя девочка. И когда очнешься, я тебя привяжу к кровати и никуда не отпущу, ясно? А сейчас, красавица моя, это тебе, — он достал откуда-то из кармана маленькое серебряное украшение. — Этот медальон я хотел подарить своей жене, когда она родит ребенка. Но почему-то Елене дарить его не хотелось. А тебе… Знаешь, когда ты закончишь школу, ты станешь моей женой. И мне всё равно кто и как будет на нас смотреть. Прости, сейчас тебе надо думать о себе и о ребенке. Я пойду. Пожалуйста, позволь мне хоть раз увидеть твои глаза. Виктор спрятал в кулаке свой подарок и, поцеловав её руку, ушел. — Артём, — она прижалась к нему сильнее, — а я тогда подумала, что он хочет меня убить. Я его ненавидела, понимаешь? Но мне открыли глаза на правду. Когда выяснилось, что ты будешь у меня. А он с ребенком прощался и прощения вымаливал. — Пошли, — он кивнул на дверь. Кузнецова кивнула, и оба вышли из палаты. Остановившись в темноте, она прижалась к Артёму. — Мне страшно, что с ним? Ты говорил, что ему плохо. Скажи, пожалуйста, я же сойду с ума. — Ему тоже больно и тоже страшно. Он до сих пор хоронит тебя. А еще болеет. Я не знаю, что это за болезнь. — Я совсем одна, Артём. Князев он мне никто. Никогда ничего не скажет. А Володя… Мы никогда не были друзьями, а когда он узнал, что я жду ребенка, так только хуже относиться стал. Не знаю, что делать даже. Он какой-то нервный, другой. — Ты не одна, я всегда с тобой. Вот здесь, — он провел по её грудной клетке, где находилось сердце, а потом спустил руку ниже, касаясь живота, — и здесь, мама. Только, пожалуйста, не надо плакать. Последнее слово прозвучало где-то в темноте. Артём тихо удалялся от неё. — Тёма стой, — закричала девушка. — Я люблю тебя, очень люблю. Виктория очнулась ото сна, словно сделала глоток чистой воды и провела по животу. Малыш спал, а она счастливо улыбнулась. Теперь она всё поняла. И вспомнила. Она уже слышала его слова. Там в палате. Кузнецова улыбнулась, сейчас ей было тяжело вспоминать последние слова своего друга. Но Тёма, маленький Тёма, который лежал сейчас рядом с ней — это было лучшим, что произошло в её жизни. И она была безумно рада, что Виктор оставил ей тогда частичку себя. Перед тем как уйти. Уйти навсегда…