Потеря

<трек для настроения: Vic Mignogna - Nothing I won't give> Он не видел брата уже несколько лет... Сколько времени прошло с тех пор, как он пожал ему руку, прощаясь на станции. Казалось, минула целая вечность. Столько всего произошло за это время, стольким нужно было поделиться и столько всего обсудить, что иногда Эдвард даже боялся, что к возвращению брата все забудет. Тогда Ал пообещал приехать на день рождения маленькой Сури и просил передать привет Уинри, которую не успел повидать. День был таким замечательным, таким спокойным, таким, какие больше всего и любил Альфонс. Они почти не разговаривали. Просто шли рядом и молчали. Каждый думал о своем. Эда никак не покидала мысль о путешествии вместе с Алом, как в те времена, когда они были еще детьми и искали Философский камень. Но сейчас уйти с братом он никак не мог: у него подрастали дети, и бросить Уинри одну с ними ему казалось подлым, да и расставаться с детьми ему не хотелось. Поэтому он просто брел рядом с братом на станцию. - Брат, если мы будем так медленно идти, поезд уедет без меня, - произнес Ал. - Прости, Ал, я задумался, - отвлекся от мыслей Эд. - Ты так и мечтаешь о путешествиях? - внезапно спросил брат, когда они прибавили шагу. - Что? - опешил Эд. - Нет, конечно, я просто... - Только не оправдывайся. Я же вижу, как тебя интересует все, что происходит со мной, как внимательно ты слушаешь все мои рассказы и как долго всегда смотришь вслед поезду, - серьезно произнес Альфонс. Вместо ответа Эд пошел немного быстрее. - Можешь не отвечать, - пожал плечами Ал. - Я все прекрасно понимаю. Только знаешь что? - брат ненадолго замолчал, а затем произнес неожиданно строго: - Не вздумай бросать Уинри и детей. От неожиданности Эд остановился. - Я о таком даже и не думал, - негромко произнес он. - Уинри не заслуживает такого за все, что она пережила из-за нас. Я тоже во многом виноват и поэтому я стараюсь наведывать вас как можно чаще, чтобы она знала, что со мной все в порядке. - А разве Мэй заслуживает? - не смог смолчать Эд, вновь продолжая идти. - Разве ей не хочется такой же спокойной жизни, как у нас с Уинри? Разве ей не нужен дом, муж, дети и семейное счастье? - Не знаю, - просто ответил брат. - Она никогда не говорила об этом. Мы путешествуем по миру вместе, никогда не разлучаясь, разве что сейчас она поехала домой к своей семье, а я приехал к вам. Эд не знал, что еще можно было сказать, как возразить, как высказать все, что творилось в его душе. Поэтому он снова замолчал. - Это будет последние поездкой, - внезапно произнес Ал. - Сейчас я знаю все, что мне нужно, кроме одного, и пока не понадобится узнать что-то еще, я и Мэй будем жить спокойной жизнью, как ты и Уинри. - А если тебе не удастся сейчас узнать то, что нужно? - посмотрел на брата Эд. - Что тогда? Ал обернулся и посмотрел на дом Эда и Уинри, затем вновь перевел взгляд на станцию впереди. - Тогда я буду искать это здесь, рядом, - улыбнулся брат. Большего они не успели сказать - поезд Ала приближался к станции и им пришлось бежать, чтобы не опоздать на него. Заняв место в вагоне, Ал поднял ставни окна и пожал брату руку на прощанье, пообещав скоро вернуться. С тех пор прошел не один год... Эд очнулся от воспоминаний, когда в глаза ярко засветило солнце. Он нехотя встал, размял затекшую ногу, перенеся весь вес на надежную автоброню, и побрел в сторону дома. Он снова целый день провел под деревом на опушке Ризенбурга, вглядываясь в маленький домик вдалеке - железнодорожную станцию, надеясь увидеть привычную походку и красный плащ брата. Сегодня пять раз проезжал поезд, и совсем недавно пронеслась армейская машина, и больше ничего не произошло. Подходя к деревне, Эд заметил ту самую машину, остановившуюся у его дома. "Полковник Мустанг", - усмехнулся он. Кто же еще мог приехать к ним из столичной армии, кроме Огненного Алхимика? Дети резвились во дворе. Занавески в окне гостиной были задернуты. Эд вошел в дом, пересек прихожую и оказался в гостиной. - Здравствуй, Стальной, - поприветствовал его Рой Мустанг. - Я уже давно не алхимик, тем более не государственный, - вместо приветствия кинул Эд. Мустанг сидел в кресле у занавешенного окна. Рядом с ним стояла Риза Хоукай. Напротив, в кресле сидела Пинако, дымя трубкой. В кухне едва слышно позвякивали чашки - Уинри готовила чай. - Как же быстро растут дети, - заметил полковник с легкой улыбкой. - Да, быстро, - машинально ответил Эд, садясь на диван. Он пытался понять причину приезда этого очень занятого человека. - Я думаю, Стальной, ты понимаешь, что я не просто так приехал, - полковник скрестил руки на груди. - Это вполне ясно, - кивнул Эд, не став реагировать на "Стального". Из кухни с подносом в руках вышла Уинри. Расставив чашки на столике, она присела возле Эда. - Ты вовремя пришел, - шепнула она ему на ухо, - я уже хотела попросить Тришу позвать тебя. Мустанг взял чашку и, сделав глоток, поставил ее на стол. Эд с удивлением заметил, что у него немного тряслись руки. Риза положила руку ему на плече. Эдварда неожиданно пронял холод. Все внутри сжалось от неясной тоски. - Вчера в Центр пришла срочная телеграмма из Южного штаба, - начал полковник. - В ней говорилось о новой волне нападений южных соседей на границы Аместриса. Границы выдержали, хоть бои и велись около трех дней, - полковник замолчал, глядя на занавешенное окно. После недолгой паузы он продолжил, голос его едва слышно дрожал. - Командир южного штаба никогда не любил алхимиков, особенно государственных, считая их продажными, цепными псами армии. Но в этот раз он выразил благодарность за то, что мы направили ему двух алхимиков на помощь. На этот раз пауза длилась намного дольше. Мустанг вновь взял чашку, но, не сделав ни глотка, поставил ее обратно. Его руки тряслись еще сильнее. - Полковник, говорите, если есть что сказать, - выдохнув струйку дыма, отозвалась Пинако, - от того, что вы молчите, лучше никому не будет. - Мы никого к ним не направляли, но он просил выразить благодарность и соболезнования родственникам государственных алхимиков Альфонса Элрика и Мэй Чан, - Мустанг поднялся с места и подошел к окну. - Соболезнования? – опешил Эд. – Что, к черту, это значит? Его разум знал ответ на этот вопрос, но сердце делало вид, что не ничего не понимает. - Они погибли, Эд, - тихо произнесла Риза, - погибли, защищая Аместрис... - Нет! – вскочил с места Эдвард, - Это ошибка! Ал! Ал, черт его побери!.. Он выскочил из дома и, ничего не замечая вокруг, снова добрался до того дерева на опушке деревни. Вдали Эд заметил поезд, мчащийся к станции. Мысль о том, что этот поезд больше никогда не привезет Ала, ускорила и без того неистовое сердцебиение. Внутри стало пусто, как тогда, когда погибла химера Нины и Александра. На несколько секунд рука Эда вновь почувствовала тепло руки брата, когда они прощались в последний раз, а затем все его тело вновь сковали холод и пустота. Глаза стала застилать пелена слез, но он резко смахнул ее ладонью и, не найдя выхода эмоциям, стал со всей дури бить по стволу дерева. Когда сил уже не стало, а руки были разбиты в кровь, Эд прислонился к дереву, но трясущиеся ноги не держали и он постепенно сполз на землю. Сидя у подножья дерева и опираясь на него спиной, он снова почувствовал, как защипало глаза, но сил смахнуть слезы уже не было. Они текли по щекам и падали на сжатые в кулаки и сложенные на груди трясущиеся руки, причиняя новую боль. Сколько прошло времени, он не знал, очнулся лишь, когда ощутил легкое покалывание в руке. Эд открыл глаза и увидел, что это Уинри обрабатывала его раны. Обычно это было неприятным, даже болевым, ощущением, но сейчас Эд не чувствовал физической боли. Забинтовав его руки, Уинри прислонилась к алхимику. - Это несправедливо... – тихо прошептала она и беззвучно зарыдала. Эд обхватил ее за плечи и привлек к себе. У него слез больше не было. Как и брата... P.S.: "Нет ничего, что я не смог бы отдать.... чтобы снова увидеть твою улыбку"