С широко закрытыми глазами

      — Закрой глаза, Уилл. Что ты видишь?       Уилл слушается и закрывает глаза. Вокруг него черная дыра.       — Я ничего не вижу.       — Ты не стараешься.       Уилл раздраженно сводит брови у переносицы. Ганнибал делает пометки в своём журнале; шариковая ручка скрипит по разлинованной бумаге, царапая её. Почерк Ганнибала резкий, буквы размашистые. Уилл помнит это. Он мысленно перегибается через его плечо, пытается прочесть, но слова размываются и уходят из фокуса. Уилл скребет ногтем по поверхности лакированного дубового стола, на который опирается. Он не знает, что Ганнибал думает о нем. Он не хочет знать.       Лектер сидит напротив него на кушетке. Уилл вычерчивает у себя в голове его профиль на темно-бордовом фоне позади: лишенное эмоций, но сильное лицо, легкий наклон головы, аккуратно зачесанные волосы, открытый лоб. Ганнибал чуть запрокидывает голову назад, разминая затекшую шею — позвонки похрустывают, вставая на место. Воротник его рубашки заминается, и Уилл отчетливо различает шорох одежды, когда Ганнибал поднимается и расстегивает пуговицы атласного пиджака. Снимая его, чтобы повесить на спинку кушетки, Лектер прогибается в пояснице, сводит лопатки вместе, отводит плечи назад. Молочного оттенка рубашка плотно облегает напрягшиеся мускулы и несколько выбивается из-под брюк. Уилл дорисовывает эту деталь бессознательно. Никто не бывает идеален без остатка.       Наверное, Уилл опять теряет время, а может, Ганнибал приближается бесшумно и незаметно, как хищник — сузив глаза и настороженно раздувая ноздри, не наступая на стопу полностью. Он вдруг совсем рядом, закрывает своей тенью проникающий сквозь веки Уилла свет из окна.       — Что ты видишь, когда твои глаза закрыты, Уилл? — размеренный голос едва перекрывает ноктюрн Шопена в исполнении Даниэля Баренбойма.       В темноте Уилла ютится страх: бесформенный и липкий, загнавший его на сегодняшние сеансы доктора Лектера. Грэм хочет удостовериться, что действительно находится в этой комнате, но сухая ладонь ложится ему на глаза, не позволяя их открыть и исчезая секундой позже.       — Хорошо, — уступает Ганнибал, не дождавшись ответа. — Сконцентрируйся на положительных эмоциях. Что тебе хотелось бы увидеть?       Уилла бьет мелкая лихорадочная дрожь, на лбу — испарина. Он отталкивает от себя личины убийц, которые ему приходилось примерять, теряется в них. Спокойное дыхание Ганнибала продолжает раздаваться где-то совсем близко, на расстоянии одного-двух шагов.       — Я здесь, чтобы помочь тебе, — напоминает он.       Горло Уилла пересохло, и приходится с усилием сглотнуть. В ответ он просто кивает.       Ганнибал ослабляет узел своего галстука — или оправляет воротник, Уилл не может сказать точно — и надавливает на его плечи, заставляя несколько расслабиться.       — Иногда, Уилл, помощь предстает в непривычной форме.       Ганнибал втягивает носом запах кожи, волос и пропитавшейся лесной сыростью одежды Уилла. От Ганнибала пахнет хорошим парфюмом, перемешивающимся с металлическим, кровяным привкусом. Уилл приподнимает верхнюю губу, когда рука Лектера накрывает его промежность и начинает медленно, испытующе ласкать.       Грэм перехватывает его запястье, заминая манжет рубашки, но не мешая движениям. В накатившем ступоре он не может различить, чьи пальцы расстегивают молнию его брюк, проникают под пояс нижнего белья и обхватывают член. Двигаются грубо и незнакомо; слишком быстро и слишком плотно, чтобы долго себя сдерживать.       — Разве я давал разрешение смотреть? — мягко спрашивает Лектер, когда Уилл поднимает лицо.       — Нет, — его дыхание так сбилось, что звуки удается выталкивать лишь рыком.       Лектер привлекает Уилла свободной рукой, позволяя уткнуться лбом в своё плечо. Несмотря на это он по-прежнему держит Уилла на расстоянии, не делает лишних прикосновений, не дает возможности переместиться с края стола, где сидит Уилл. Тот упирается щетинистым подбородком в шелковую ткань галстука Ганнибала, ощущая смоченную его слюной и собственной смазкой ладонь, и раскрывается перед ним так, как никогда не сможет с помощью слов: с глухим рычанием, с пробежавшей по телу судорогой, с пачкающими их обоих белыми каплями спермы.       Когда Уилл распахивает глаза, брюки липнут к бедрам. Лектер сидит напротив, скрестив ноги и перекатывая ручку между пальцев, наблюдает за ним, не отрываясь.       — Хорошо, Уилл. На сегодня закончим.