Сердце остановилось

Комната наполнена тенями. Запыленная лампочка на блинном шнуре раскачивается, от этого кажется, будто тени приближаются, наступают, вот-вот набросятся на тебя. В правом углу, у серой стены, несколько сломанных стульев в облетевшей белой краске, потолок – белый, меловый, будто покрыт каким-то порошком, стены серые, штукатурка с них давно обвалилась вместе с голубоватой краской и безликими подписями графитистов. Пол бетонный, какой бывает в старых магазинах. Гладкие плиты отшлифованные миллионами ног. Где я? Здесь нет ни дверей, ни окон. Только лампочка, я, сломанные стулья. Ах да, а еще кто-то сидит в противоположном углу. Девушка со светлой кожей и грязными белыми волосами, падающими ей на лицо. На ней белая майка на много размеров больше. В таких некоторые девушки очень любят спать. Только майка грязная, и некогда яркий рисунок поблек и его больше невозможно разглядеть. Кажется, что на ее груди просто какая-то мазня. Она обнимает голые колени руками, пальцы на ногах поджаты и она то и дело качается то вперед, то назад. Или, может, это мне только кажется из-за того, что качается лампочка? Я встаю со своего места, иду к ней, но она не реагирует на мое приближение. Смотрю сверху на ее опущенную голову. Лица из-за волос не видно, но она явно расстроена. Трогаю одну из ее свисающих прядей-сосулек, но ей, кажется, все равно. Оборачиваюсь и вижу, что сидел у двери. Оставляю девушку, и выхожу из комнаты. Дверь, скрипнув, закрывается за мной. Коридор, битые стекла. С одной стороны открытые двери, с другой – распахнутые окна. Где-то выкорчевана с корнем рама, где-то разбито оконное стекло, где-то оно просто отсутствует. На полу валяются стекляшки, гвозди, куски штукатурки и щепки. Иду вперед, туда, где коридор поворачивает, в надежде выбраться из странного места. За распахнутыми дверьми люди. Вот сидит в кресле с пультом в руке мужчина лет сорока, страдающий облысением и ожирением. Из экрана его телевизора торчит кусок стула. Он все равно жмет на кнопки с отрешенностью, будто все в порядке. За следующей дверью девочка лет пяти, обнимает холодный аквариум с мутной водой. Рыбки давно уже плавают вверх брюхом, но девочку, кажется, это не смущает, она опустила палец в воду и раскручивает ее, от чего рыбки попадают в образовавшуюся воронку. Следующая дверь закрыта, но из-за нее доноситься монотонный стук. Заглядываю в небольшую щель между дверным косяком и дверью, и вижу женщину, стучащую молотком по осколкам давно разбитой вазы. За следующей дверью целая семья застыла в немом ожидании чего-то. Они все сидят рядом на диване – мать, отец и сынишка лет семи-десяти. На лицах отрешенность, абсолютное отсутствие эмоций. Коридор заканчивается, и я спускаюсь по лестнице. На ней битые цветочные горшки, из засохшей серой земли торчат желтые скелеты, некогда бывшие пальмами и фикусами. Просторная прихожая внизу завалена опавшими листьями, дверь на улицу выломана вместе с куском стены. Тут окна тоже разбиты, на бетонном полу – слой пыли, обрывки газет, на которых ничего невозможно прочесть. У стен – люди. Они жмутся друг к другу, кутаются, им холодно и плохо, но они не могут с этим ничего поделать. Лиц не видно, кое кто из них раскачивается, как та девушка из той комнаты, кто-то просто сидит, кто-то, кажется, давно уже умер. Выхожу на улицу. На стуле прямо посреди улицы сидит маленький мальчик, рядом с ним – девочка держит в руках лейку, в которой давно кончилась вода. Рядом с ними свернулась клубочком собака без передней ноги. Пытаюсь не смотреть, отрешенный взгляд мальчика меня пугает. Прохожу мимо них, оборачиваюсь – все трое смотрят мне вслед. Становиться неуютно, и я пытаюсь уйти подальше. Заворачиваю за угол. У мусорных баков сидят двое, держатся за руку. Под носом девушки запекшаяся кровь, у парня красные пятна в ушах. Они уже давно умерли, но на лицах их почти что радость, ведь они приняли свой конец даже не расцепив рук. Чуть дальше, у магазина старик с перебинтованными глазами, на бинтах бурые пятна. Он флегматично жует что-то покрытое плесенью. За углом начинается парк. На кучах желтых листьев мертвые птицы нашли свой последний приют. Всюду мертвые животные – мыши, кошки, собаки. В пруду, на поверхности которого бурые пузырьки и противная масляная пленка, рыбы давно всплыли вверх брюхом. К одному из деревьев приколочена табличка со стрелкой и надписью «Рай». Рай? Туда-то мне и нужно. Бреду в нужном направление, и мир начинает меняться. Краски становятся ярче, воздух наполняется запахами и звуками. Срываюсь на бег, выбегаю на причал и с размаха ныряю в воду. Сердце остановилось…