Кто наказал?

Я обидел товарища. Я толкнул прохожего. Я ударил собаку. Я нагрубил сестре. Все ушли от меня. Я остался один и горько заплакал. Я так и не понимаю, что на меня находит? У меня же есть все, о чем мечтают другие подростки! У меня есть любящая семья, большая квартира, неограниченный доступ к телеящику и компьютерным играм, мама лояльно относится к неформалам, а отец САМ просит меня гулять с друзьями, которые постоянно заваливают меня сообщениями. Но… Я не умею брать от жизни всё то, что она дает мне. Я как капризный ребенок, швыряющий игрушки. И почему, ну почему на меня находит нечто, благодаря которому я, не помня себя, делаю всякое дерьмо?! Что со мной не так?! Я остался один и горько заплакал. Да. Я ревел как девчонка. Сидел на холодном железобетоне ступенек подъезда и размазывал щипучие, горячие слезы по лицу. - Кто его наказал? – спросила проходящая мимо соседка. Я заорал на любопытную бабу не своим голосом и она быстренько ретировалась. Лучше бы меня действительно наказали, лучше бы мать, как в детстве, поставила в угол, после того как отец отдубасил меня ремнем, а сестра бы ходила и поддевала меня. Все было бы лучше, чем вот эта внутренняя агония, которая у меня всегда начиналась уже с семи лет и неизвестно от чего. Я заорал еще громче, потому что почувствовал, как по моей трахее будто пытается выйти наружу черный толстый змей, больше похожий на игуану. Конечно, это все игра моего больного воображения, но… я так явственно это чувствовал, что начал кататься по земле, обхватив грудную клетку руками и воя, как вервольф на Луну. Дворничиха, стоящая где-то на углу дома, увидев меня, начала бешено креститься. Проходящая мимо женщина с ребенком закрыла своему испуганному чаду глаза. Быдловатые пацанчики начали снимать это все на видео. А я не мог взять себя в руки, понимаете? Краем сознания я понимал, что выгляжу как психопат, да возможно я им и являюсь. Но эта змея никак не хотела из меня вылазить, а от дикого напряжения заболел живот, и теперь я подвывал еще и от физической боли. Из окна высунулся деда Ваня, живущий над нами. Он прикурил свой «Беломор» и начал с заинтересованной ухмылкой наблюдать за сим маразматическим действом. Меня, надо сказать, природа миловидностью вообще обделила – я долговязый, глаза на выкате, да еще и нос горбатый, вкупе с юношескими прыщами. А волосы жиденькие и светлые. Нет, я не жалуюсь, я просто прошу вас представить нелепость и отвратительность всей картины: такой вот парнишка катается по асфальту и орет дурниной. Нормально, а? Я уже начал хрипеть (связки-то голосовые не вечные), но тут… О да, меня наконец-то изволило отпустить. Я вытер свою красную, зареванную, опухшую, жуткую рожу, одернул серую от пыли куртку, и, сделав неприличный жест в сторону ржущих гопников, тяжело дыша, пошел домой.