* * *
Бэкхён находился в ванной комнате и смотрел в огромное мраморное зеркало. Вглядываясь в свое отражение, он вспомнил про того клиента — Пак Чанёля. Этот клиент не был таким скверным и отвратным, как все остальные. В нем было нечто иное, что заставляло сердце Бёна трепетать при каждом прикосновении. Это было странное чувство, нечто неописуемое, славное, однако, нельзя было сказать, что Бэкхёну это нравилось. Хоть и то, что испытывал шатен было невразумительным, ему бы хотелось вернуться в тот момент, когда они были наедине. В одной комнате. Совсем близко. А важно ли то, что они знакомы всего лишь час? Думаю, нет. Шатену было безмятежно на душе, когда тот клиент крепко сжимал его хрупкое тело в своих тёплых объятиях. Пак Чанёль был первым, кто поинтересовался здоровьем Бэкхена и был довольно тактичен с ним по сравнению с теми гнусными людьми, которые при первой же секунде валили на постель. Бёну было приятно чувствовать себя живым, до того момента, когда брюнет оправдал свое звание клиента и напомнил ему, что он — всего лишь товар.* * *
Стук в дверь. Чанёль поспешил открыть её. За дверью стояли знакомые люди и сзади парень все с той же маской на лице. Чанёль лишь улыбнулся и потащил Бэкхёна в комнату, запирая за собой дверь. В этот раз "товар" сам снял маску и начал раздеваться. Едва тот дотронулся до своих пуговиц рубашки, как его остановили объятия Чанёля сзади, заставляя парня вздрогнуть и занервничать. — Бэкхён-и, не спеши, — шепнул брюнет, утыкаясь в затылок шатена и вдыхая запах волос, отчего маленькие глаза куколки распахнулись и выражали удивление. Парни долго стояли в таком положении, не осмелившись нарушить тишину. Через мгновенье, Пак невольно отстранился от шатена и скрылся за соседней дверью. Не заставив себя долго ждать, он снова вернулся и прикрыв Бэкхёна махровым одеялом, сказал: "Пошли на балкон ", — после чего Бён смутился, но, кивнув головой, последовал за ним. — Садись, — приказал Пак, указывая на стул. Он следил за каждым движением парня и улыбался, прислонившись к стене. — Рассказывай. — Что? — удивленно произнёс Бэкхён. — Я заметил, что твой босс не простой человек, раз уж тебя сопровождает охрана. С какими людьми ты имеешь дело? — спросил брюнет, смотря прямо в глаза парня. — Во всяком случае, ты влип. — Я, кажется, объяснял вам, что мне запрещено разговаривать со своими клиентами на подобные темы. — А я, кажется, сказал, что разрешаю тебе. Расслабься, Бэкхён. Нас отсюда никто не услышит, — сказал Чанёль, стуча пальцем по пластиковому окну балкона. — Доверься мне. — Я не могу, — едва вырвалось из уст Бёна, как Чанёль со скоростью ветра оказался рядом и грубо схватился за горло шатена, приблизив свое лицо к нему. Глаза его горели огнем. Прекрасные и невероятно черные как уголь, но в то же время страшные, как у хищника глаза, который собирается напасть на свою добычу, заставляя всё тело дрожать от страха. — В любом случае, это никак не касается вас, — подавив все эмоции, внезапно произнёс Бэкхён прямо в губы парня. — Вы обычный клиент, который заказал меня, чтобы удовлетворить свою потребность. А где вы видели, чтобы клиент интересовался жизнью товара? И имейте в виду, у таких, как я — нет жизни. — Интересно, — ответил Чанёль, сев рядом с шатеном. — А где ты видел, чтобы игрушка не подчинялась своему хозяину? — Вы мне не хозяин. — Бэкхён, — Чанёль повернулся и схватился за руку парня, поднеся к своей груди. — Не говори так. Ты заставляешь мое сердце неровно биться, — тяжело вздохнул брюнет. — Вот, ты чувствуешь это? Оно готово выпрыгнуть сейчас, смешно, ведь так? — после этих слов, Бэкхён затаил дыхание и замер: он действительно почувствовал эти громкие стуки органа в груди Чанёля. Он не посмел взглянуть в глаза брюнета, и решил молча опустить голову, сжимая руку в кулак. От таких действий, уголки рта Пака чуть приподнялись, представляя взору ровные зубы, сияющие здоровой белоснежностью. — Скажи, в чем смысл твоего существования? Неужели тебе нравится такой мир? Бён молчал. — Я так полагаю, что продолжать с тобой разговор не имеет смысла, а ведь я так надеялся... Кажется, я снова ошибся. Внешность обманчива... Как? Как ты мог настолько низко пасть? — вздохнул он. — Бэкхён, ты ничем не отличаешься от других шлюх. Такой же кусок говна, — сказал парень напоследок, собираясь покинуть балкон. — Кусок говна... — У тебя есть два часа. Ты же популярен и, наверное, у тебя много клиентов. Так что можешь отдохнуть, я тебя не трону. — Ничем не отличаюсь... - Чанёль остановился. — Думаете, я этого хотел? — голос Бэкхёна заметно дрожал. — Это не аргумент. Твои действия лишний раз доказывают, какой ты паршивый человек, — сказал он равнодушно. — Да ты взгляни на себя! Никогда бы не подумал, что смогу встретить человека хуже, чем я. — Ха... ха-ха-ха, — послышался истеричных смех Бёна, из-за чего Пак сильно удивился. — Чего смеёшься? — Ничего. Просто представил себе, насколько жалок и ничтожен я сейчас. Это так глупо, — спокойно произнес тот. Через пару секунд послышался тяжелый вздох. — А знаете, я устал. Очень устал. — Неужели? Я-то уж думал, что для тебя в радость подставлять свой зад кому попало, — ответил парень с ноткой сарказма. — Когда я впервые приехал в Сеул, то был очень счастлив, как дурак. Я думал, что наконец, осуществлю свою мечту стать айдолом, — слабо улыбнулся он и надолго замолчал. — Мне страшно. — Стоп, — зрачки Чанёля расширились и он рванулся к нему ближе. — Значит, тебя сюда заманили обманом? — ответа не последовало. Глаза шатена начали лениво закрываться. — Эй, — парень сделал осторожное движение, чтобы коснуться его фарфорового личика. Кожа его была ледяной и никаких признаков жизни он не подавал. — Бэкхён! - воскликнул Пак. Парень испугался и подняв шатена на руки, затащил в квартиру. Бэкхён был настолько хрупким и легким, как одуванчик, что Чанёль удивился этому факту, не скрывая изумления. Он аккуратно положил мальчика на диван и начал проверять пульс. Пальцы Чанёля почувствовали слабый сердечный ритм. — Напугал же ты меня, Бэкхён-и, — с облегчением вздохнул брюнет.* * *
Куклы — такие идеальные, красивые, прекрасные. У них выразительные глаза, роскошные волосы, фарфоровое лицо и вечная жизнь. Но жизнь эта проводится в скуке. Они не живые. Все куклы рано или поздно ломаются.