Дать смерти шанс нас разлучить

после написания увидел вот это видео, очень насыщенное эмоциями https://www.youtube.com/watch?v=6UPddz8vev0 Выстрел. Шерлок падает, погружаясь в чертоги разума, пытаясь найти максимум информации, чтобы справиться с реакциями своего тела. Боль. Пронзительная боль выбивает из легких остатки воздуха. Кислород собирается насыщенным облаком вокруг распластанного тела, его много, очень много, но легким достаются лишь жалкие крупицы. Без кислорода жизнь каждого существа на планете невозможна, а в данном случае - это плохая новость для Шерлока Холмса, ведь его организм через несколько минут утратит способность дышать. Но самому детективу было не до этого, он падал. Падал, катясь по крутой лестнице, в самую глубь своего подсознания, где скрыты все его страхи, все самые яркие чувства. Все, что, по мнению Холмса-младшего, может помешать расследованиям. А в этот момент возле упавшего на спину раненого друга, стоя на коленях и смаргивая перепуганные слезы, суетился Джон Ватсон. Доктор проверил пульс, вызвал скорую помощь и осмотрел рану. Когда он сделал все, что от него требовалось, осталось еще кое-что, что, по мнению Джона, было необходимым. Он столько времени просил Шерлока быть живым…И вдруг Холмс возвращается целый и невредимый, и вовсе неважно, что он и не умирал. Для него, для Джона Хемиша Ватсона, он восстал из мертвых. И вот сейчас злой и испуганный лучший друг консультирующего детектива стоял на коленях, обхватив ладонями плечи Холмса, вглядывался в его лицо и не просто просил, а умолял, чтобы тот его не бросал. - Прошу тебя, не оставляй меня, пожалуйста. Вернись ко мне, Шерлок. Не уходи. Не уходи от меня снова. А Шерлок падал. Он увидел своего пса, которого лишился еще в детстве. Рэдберт жизнерадостно встретил его, готовый принять любимого хозяина в новом мире, но Холмс еще боролся, а потому пошел дальше. Он продолжал переругиваться с братом, не оставляющим его сознание даже на смертном одре. Собирал пощечины от Молли, готовой с минуты на минуту констатировать, ухмыляясь, его смерть, беззвучно намекая на то, что играть со смертью опасно, она обмана не прощает и вот сейчас стоит за твоей спиной, Шерлок! Она пришла собрать жатву, которой ее лишили два года назад. Ну же, Холмс-младший, обернись, загляни в пустые глазницы старой подруги. Лежа ничком в круглой комнате с мягкими стенами, он слушал сумасшедшего Джима Мориарти, вобравшего в себя всё безумие подсознания Шерлока, и ощущал, как собственный мир предает его, осушая поток жизни, заставляя навечно запереться в комнате с врагом. Но, постойте! Может, здесь два ненормальных, или один и это не Джим? «Я умираю?» - пронесся глупый вопрос, ведь он мертв вот уже несколько секунд. «Но я не попрощался», - снова проносится эхом, ударяясь о мягкие стены. В эти минуты, казавшиеся для Джона Ватсона часами, он держал руку умершего вот уже минуту и 45 секунд назад друга, и наотрез отказывался отойти от него хоть на шаг. Вокруг суетились врачи, пытаясь запустить сдавшее свои позиции сердце. Слезы двумя неровными струйками щекотно стекали по подбородку, раздражая владельца. Джон чуть наклонился вперед, чтобы поправить на Шерлоке кислородную маску, и одна непослушная капелька, сорвавшись с упрямого подбородка, упала прямо в яремную впадинку мертвого консультирующего детектива. «Не оставляй. Вернись. Ты мне нужен» - продолжал причитать на самое ухо Джон, вцепившись одной рукой в непослушные кудри Холмса, а вторую положив на переставшую упрямо вздыматься грудь, боясь пропустить удар. *** Забывая имена и прошлую жизнь, подумывая, чем на этой стороне заняться, Шерлок лежал, раскинув в стороны руки, и уже не слушал противную песенку Мориарти. Холмс думал о том, что ему стоит немного отдохнуть, ведь он работал много и работал хорошо, а вот что именно он делал, никак вспомнить не мог. Коварная подруга с косой пошутила. Она решила отыграться на Холмсе-младшем, стоя по ту сторону двери и покачивая капюшоном. Она противно хихикала про себя, довольная своей проделкой, показывая, кто тут хозяйка нитей жизни, и доказывая, что играть в смерть было плохой затеей. Ай-яй-яй, мистер Шерлок Холмс, больше так не делайте. И тут до угасающего сознания донеслось имя «Джон», «Джон в опасности». Джон – я помню его. В опасности? Но чья это вина? Моя? Но почему? Это он выбрал ту женщину и не смог разглядеть в ней лгунью. Он оставил меня одного, предпочел меня ей. Опасность? Досада, которая волей хозяина чертогов разума была отправлена в эту злосчастную круглую комнату, ворвалась в окно и роем закружилась у головы детектива. Джон в опасности, но он выбрал ее. Он в опасности, но он не дождался меня. Я виноват? Я виноват!!! Но все это было сейчас не важно, ведь как бы ни был раздражен сложившейся ситуацией Шерлок, Джон, его Джон, единственный для него Джон находился в опасности. Глаза распахнулись. Яркий свет, что сочился сверху, ударил по глазам. У круглой комнаты нет крыши, это колодец для всех обид и безумств, которые старается спрятать Шерлок Холмс. Он облачил их в конкретного персонажа, посадил на цепь, чтобы они не смогли выбраться. И сейчас свет чертогов манил детектива, говоря, что рано сдаваться, что ты еще пригодишься. И возможно так ничего бы у Шерлока и не вышло, да вот только до ушей умершего две минуты и 38 секунд назад мужчины донесся до боли знакомый голос. Слов было не разобрать, но было очевидно, что Холмса зовут, просят о чем-то. Любопытство взяло верх. - Нужно узнать, что это за голос, и откуда он взялся в моих владениях, - а потому детектив перевернулся на бок и с силой, необходимой сейчас его сердцу для запуска, встал. Голос стал громче, да кто же это, кто? С трудом перебирая затекшие за время лежания конечности, Шерлок боролся со своим сердцем, прося поработать немного, хотя бы, чтобы узнать, что это за голос. - А потом, если там ничего интересного нет, то я вернусь полежать еще. Шерлок распахнул дверь, оставляя позади себя беснующегося Мориарти, и выпал в светлый коридор. Ноги заплетались, но детектив упрямо шел вперед. Джон. Пронеслось узнавание. Его зовет Джон. Что он говорит? Нужно подняться еще выше. Ступенька за ступенькой, ступая по крутой лестнице, минуя этажи своих чертогов, в надежде разобрать, о чем просит его Ватсон. Я должен знать, вдруг ему нужна помощь. Опасность, да-да, он ведь в опасности. Остановившись на последнем этаже, Шерлок начал прислушиваться и разобрал, наконец, слова. - Нужен. Вернись. Не оставляй. - Нужен? Я тебе нужен? – хотел спросить Шерлок, и Джон ответил на немой вопрос. - Вернись ко мне. Не уходи снова. Ты мне нужен. - Я ему нужен, - возликовал Холмс, но стоило сделать несколько шагов по направлению к коридору, который интуитивно был назван выходом, как Шерлок увидел знакомую фигуру. - Что ты здесь делаешь? – прошептал он, а фигура повернула голову, и, как и предполагал Холмс, обернулась Мэри Морстен. Ехидно ухмыляясь, одними губами произнеся «Он мой», она скрылась за дверью. Разозлившись, Шерлок рванул за ней, окрикивая по имени, но стоило переступить порог, как все пропало, сверху рухнула темнота, а сразу за ней слишком яркий свет, и чьи-то голоса, суетящиеся люди. Из всего, что смог разобрать вернувшийся в этот нелепый и временами чрезвычайно жестокий мир, Холмс было: «Он был мертв 3 минуты». Все эти долгие секунды Джон трясся от не контролируемой истерики возле мертвого друга, гладил того по голове и шепотом умолял не покидать его, хотя прекрасно понимал, Шерлок его больше не слышит. Судорожно выдохнув, доктор поднялся с колен и направился к выходу. В голове билась одна единственная мысль. Джон развернулся и тихо-тихо полным отчаянья голосом сказал: «Я ведь люблю тебя». А в ответ услышал ясное и совершенно четкое слово «Мэри», произнесенное лучшим другом, ожившим спустя немыслимое количество времени. Для Джона это было двумя годами, что он прожил без Холмса, а для Шерлока - целая загробная жизнь. Когда Шерлок пришел в сознание, первым, кто навестил его, была Мэри. Она настоятельно попросила не рассказывать Джону о случившемся, и это означало для Холмса лишь одно – она его действительно любит. Детектив уже давно справился с этой болью, смирился с тем, что Ватсон будет принадлежать кому-то другому. И, казалось бы, сейчас замаячил свет в конце тоннеля, и возникла возможность все вернуть даже такой ценой, пройдя через клиническую смерть, выкарабкавшись, благодаря зову доктора и верного друга, но… все ради того, чтобы теперь покрывать Мэри… Продолжать оберегать Джона любой ценой – все, что остается Шерлоку, а значит настало время подумать. *** Даже после того, как Ватсон узнал правду, он не прогнал Мэри, а Шерлок, увидев, насколько Джон привязан к жене, смирился и отошел в сторону. Шерлок Холмс может и позер, еще и актерствовать любит, но жизнь единственному близкому существу он испортить не может. Было неимоверно сложно произнести «Доверяй ей», он бы предпочел в своих чувствах признаться, дабы, наконец, получить избавление и облегчение, но переступив через себя, высоактивный социопат и ассексуал поступает в несвойственной ему манере, более того, так не каждый обычный человек бы поступил. Шерлок просто отпустил Джона, боролся за чужое счастье ценой собственного. А потом Майкрофт намекнул на дело на востоке и слова, что он не вернется оттуда живым, прозвучали, как избавление, как шанс излечиться от этих гнетущих чувств. Шерлок все рассчитал, он застрелил Магнуссена, и брат не мог поступиться законами своей страны, и волей судьбы Холмс-младший сел на самолет, уносящий его к неминуемому концу. Прощание с Джоном было похоже на пляску на раскаленной сковороде, вот только души двух друзей, заточенные в обездвиженные тела, рвались друг к другу, но на деле никто не шелохнулся, а в воздухе ощутимо витало напряжение. Шерлок смиренно уступил место возле доктора, а в случае Джона было поздно что-то менять, даже если бы он сильно захотел, совесть бы ему попросту не позволила. Да разве в этом всем было дело? Они просто не догадывались о взаимности чувств. Два совершенно идеально подходящих друг другу человека без малейшей возможности просто прикоснуться, не вызвав осуждающе - заинтересованный взгляд у окружающих. Они неловко протянули руки, крепко их пожали, каждый по-своему запоминая этот момент: Джон в надежде, что скоро снова увидит детектива, а Шерлок с целью никогда не возвращаться, быть как можно дальше, запереть в самый дальний угол своего сознания всё, что связано с доктором. Оставить только крошечную лазейку, чтобы вспомнить Джона лишь перед смертью, а может лучше и не вспоминать, избавить свое холодное сердце от этих колючих ощущений, забыть и больше никогда не познавать такого болезненного чувства под названием «любовь». Холмс сел в самолет, растянулся в кресле и решил прокрутить самые незабываемые с Джоном дела, освежить в памяти их приключения прежде, чем стереть их из своих чертогов, но спустя четыре минуты ему позвонил брат с просьбой вернуться… Что же, видимо это не конец. Видимо, Шерлоку Холмсу не удастся излечить свою сердечную рану. Нам остается только наблюдать, как два невозможно влюбленных человека ходят по земле без всякой надежды на союз. Как смотрят в глаза друг друга, не смея ни жестом, ни словом выдать себя. Как им суждено находиться в непосредственной близости без возможности одному безнаказанно положить руку на затылок второму и притянуть для совсем не дружеского поцелуя…