***
Кингсли Бруствер сидел за своим новым рабочим столом в кабинете министра магии. На данный момент это была временная должность. Но ведь нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Перед мракоборцем, теперь уже скорее всего бывшим, на столе, среди различных важных бумаг, лежало два письма. Одно было ни от кого иного, как от Альбуса Дамблдора. Если коротко изложить его содержание, то выходило, что сей волшебник изволит явиться на встречу с временным министром. Хотя в письме и было указано, что он хотел бы встретиться, но Кингсли ясно понял, что отказаться у него нет возможности. Второе письмо было получено одновременно с первым. Было оно прислано анонимно. В этом письме также говорилось о том, что Альбус Дамблдор посетит его в ближайшее время. Мысленный голос Бруствера зачитал эту фразу предупреждающим тоном, после чего мужчина и решил принимать это скорее больше как предупреждение, чем извещение. Неизвестный так же говорил, что Великий волшебник придет с целью восстановить свои былые "возможности". Министр и с этим был согласен. Во всяком случае он ожидал, что речь может пойти об этом. И пока он не знал, что ответить по этому вопросу. Аноним давал советы, конечно, но Кингсли не был уверен, что им стоит следовать. Но больше всего не давал покоя вытравленный на пергаменте герб, поверх которого и шло послание. Насколько смог рассмотреть мужчина - это был паук. Почему-то это казалось важным. От размышлений мракоборца оторвал стук в дверь. Убрав письма в ящик стола и взяв в руки какие-то документы, Кингсли пригласил войти посетителя. Не удивительно, что это был Дамблдор. От радушной улыбки на лице волшебника почему-то бросало в дрожь. А еще появлялось стойкое желание накормить его парой лимонов. - Кингсли, мальчик мой. Рад за тебя, позволь поздравить. - Добрый день, Альбус. Надеюсь Вы по делу. У меня слишком мало свободного времени для светских бесед. Бруствер даже сам удивился, сколько холода он смог добавить в голос. Неприятно покорежило обращение старого волшебника. Почему же раньше на это не обращал он внимания? Дамблдор на долю секунды замешкался, видимо не ожидая такого приветствия. В обычно добродушных голубых глазах на долю секунды появилось раздражение, но почти сразу исчезло. - Понимаю. Последствия войны еще долго будут нас тревожить. Я как раз хотел предложить свои услуги, чтобы помочь, чем смогу, в их урегулировании. - Проще говоря, вы хотели бы вернуться на все посты, что занимали до... смерти, я ведь верно Вас понял? Кингсли отложил документ и прямо посмотрел на Величайшего волшебника, ожидая его реакции. Явно не привыкший к тому, что что-то может пойти не по плану, Альбус изобразил что-то вроде легкого удивления и понимания на лице. - Если ты настаиваешь, то я могу вернуться. - Боюсь, Вы меня неверно поняли, Альбус. - Почти министр магии позволил себе перебить старого волшебника. - Я не предлагаю Вам вернуться на прежние места. Я интересуюсь, верно ли я понял, что вы хотите их вернуть. В кабинете повисла тишина. Бывший директор Хогвартса пытался понять, почему все идет не так, как обычно. Мракоборец же лихорадочно размышлял, как сейчас все несколько сгладить, чтобы не становиться моментально врагом номер один для старого волшебника. - Поймите меня правильно, Альбус. Минувший год, год в который вы нас всех оставили, был достаточно тяжелым для всех. И очень многие в этот год поняли, что способны на что-то и сами, без несомненно мудрых советов. Я считаю, и думаю, что очень многие на моем месте думали бы так же, что Вам стоит уже отдохнуть и предоставить решать все существующие проблемы более молодым волшебникам. - Думаю, ты прав мальчик мой. Вы молодые, у вас полно энергии и идей. Ни к чему, нам старикам, вам мешать. Но ведь и молодому поколению нужно перенимать опыт стариков. Быть может, я мог бы вернуться в Хогвартс? Кингсли даже удивился, как легко Великий волшебник с ним согласился. Но предпочел не показывать ни удивление, ни испытанное облегчение. Чтобы больше не встречаться взглядом с Дамблдором, он вновь взялся за документы. - Поговорите об этом с Минервой Макгонагалл, Совет Попечителей решил назначить ее директором школы. Она лучше осведомлена о состоянии школы и о том, кто нужен в преподавательский состав. - Хм, что ж, тогда я, пожалуй, пойду. Еще раз поздравляю, Кингсли. Надеюсь, что в истории ты будешь одним из лучших министров. До свидания. Дамблдор покинул кабинет, а мракоборец еще некоторое время смотрел в одну точку, поражаясь своей забывчивости. Ведь только у одной семьи в гербе был паук.***
В доме Уизли все было не гладко. Фред и Джордж никому ничего не говоря с раннего утра покинули дом. За день до этого Перси, только-только вернувшийся в семью, вновь от них отказался. Поругался на этот раз с матерью. Перси имел неосторожность сказать, что Альбус Дамблдор все же обманщик, а Молли разозлилась и стала кричать на сына. Обычно сдержанный Перси начал кричать в ответ, а потом, заявив, что не желает, чтобы его, как и их всех, использовали втемную, покинул Нору, пообещав больше не возвращаться. Тем же вечером еще и Фред с Джорджем многозначительно переглядывались. Окончательно все испортило полученное Джинни утром ответное письмо от Гарри Поттера. В нем говорилось, что Гарри Джеймс Поттер не желает иметь каких-либо отношений с Джиневрой Молли Уизли. А значит он не собирается быть зятем самой Молли. Женское население Норы отпаивалось успокоительными зельями. Рон, заглянувший на кухню, поспешил уйти в свою комнату, бормоча что-то насчет сочинения письма. Артур еще до этого отбыл на работу и пока не знал о творящемся в доме. Джинни не переставала плакать, перечитывая злополучное письмо. Молли, заваривая крепкий успокаивающий чай, старалась утешить любимую и единственную дочь. - Джинни, дорогая, не надо так плакать. Он еще просто не осознал, какая замечательная девушка ему досталась. - Но он меня презирает! Он сказал, что я слишком ветреная для него! Гарри так не говорил! - Но это же настоящий Гарри. Он просто плохо тебя знает. Не переживай, у вас впереди еще целый год, он узнает тебя получше и полюбит. А если нет, то всегда можно применить Амортенцию. - Не хочу! Тот Гарри меня так любил, без всякий зелий! Почему этот не может для начала хотя бы притвориться, что любит меня? А потом и правда полюбить? Хотя, о чем это я? Глупости какие-то. Молли тяжело вздохнула, мысленно приняв решение, что счастья и благополучия единственной дочери будет добиваться и без ее участия, если понадобится. Ведь Амортенцию всегда можно добавить в рождественские сладости. А Джинни... Да, Джинни потом ей сама спасибо скажет.