Quiet flight

      - Раздери тебя черти, Эрви! Что за омерзительная вонь? Помер кто-то из животных?       - Нечего орать, Гресен. Да, зверушка. Вон та, за которую ты отвалил две тысячи золотых, ядрёна вошь.       - Девка с крыльями умерла?       - Да вроде бы нет, - надсмотрщик оскалил гнилые зубы в подобии улыбки, сплюнул на песок. – Час назад ещё точно дышала, а до того даже какой-то скулёж раздавался.       - Эй, дева, - поставщик рабов, а по совместительству – медик, отучившийся два месяца в дороге у жреца Маска*, ткнул палкой в плечо лежащей ничком эльфийки сквозь прутья клетки. Девушка не пошевелилась и не издала ни звука, но он видел сквозь спутанные волны белокурых волос её глаза. Огромные нежно-голубые глаза – впрочем, ничего красивого в них он всё равно не находил, совершенно потухшие, можно было подумать, что она мертва, если бы она время от времени не моргала. – Эрви! Куда ты ушёл с ключом!       - А зачем тебе ключ? – крикнул надсмотрщик из другой комнаты.       - Хочу посмотреть, что там с этой диковинной дамочкой.       - Да выбрось ты её, Гресен! С крыльев перья сыплются, мясо под ними всё чёрное, я тронул пальцем – хрустит! Мерзость!       - Ещё не всё потеряно. Ты открывай дверь, а я за инструментами.       - У меня куча работы с другими животными, а девка уже труп! Я открою дверь только чтобы вынести её отсюда ногами вперёд, учти!       - Эрви, холера тебя возьми! Я тут распоряжаюсь, пока нет хозяина.       Эльфийка так и не двигалась, пока не раздался грохот поднимаемой решётки. У девушки не было сил поднять голову, но испуг ясно отразился в её некогда прекрасных глазах, голубых, как небо. Она только вяло что-то простонала, когда две пары рук оторвали её от залитого кровью и гноем пола клетки и перетащили на стол. Появилась ржавая пила, и эльфийка зашлась криком, замолотила тонкими руками в тяжеленных оковах. Откуда только взялись силы в истощённом болезнью теле.       - Держи её…       Когда пила с хрустом вонзилась в изгиб крыла, она ещё сопротивлялась. Она была лисой в капкане. Птицей в силках. Птицей, которой уже не взлететь.       Её качало на волнах бесконечного, болезненно-горячего моря. Ей слышались голоса. Пение. Жужжание. Глаза были закрыты, и она не видела неба. Вода не выпускала её из своего плена, но вода не была её родной стихией. Ветер плясал над морем, зовя лететь с собой, к прохладно-серебристому свету Луны, к мягким перистым облакам. Навстречу свободе.       Она подняла веки и увидела вокруг тёмную, грязную кровь.       Вырваться! Взмыть в высоту! Она отчаянно, тяжело взмахнула крыльями.       Кровавая пучина захватила её, утянула вниз.       Никто и ничто не в состоянии удержать дух эльфа авариэль. Народа, который строил свои дома с балконами без балюстрад, библиотеки под открытым небом и дворцы с высокими окнами. Народа, сотворившего Гнездо Снежных Орлов – цитадель из чистого хрусталя, уходящую острыми шпилями башен в холодные белые облака. Народа, устраивающего ежегодно праздник в честь своей крылатой богини Аэрдри Фэйниа, Танец Кружащихся Ветров. Аэри помнила всё. Своё первое участие в фестивале, когда она скользила по воздуху в чарующей пляске с сородичами и гигантскими птицами. Её магия в этот день плескалась неконтролируемой силой, выводя узоры из чистого пламени, создавая красоту в честь Крылатой Матери. Аэри была подобна фениксу в свете огненных бликов, ослепительно грациозная, устремлённая ввысь, как комета. Её родители гордились ей, уже совсем взрослой девушкой, выбравшей Путь Эстета – волшебника, жреца и философа, не по годам умной и способной. В тот день из-за благословения Аэрдри Фэйниа летали даже те, кто утерял крылья. Аэри, как и другие авариэль, жалела этих несчастных, но сильнее жалости был страх. Страх когда-либо оказаться на их месте.       Даже после окончания праздника, уже утром, она не насытилась пьянящим, сладостным чувством полёта, и покинула Фэйниа-Дейл, чтобы побыть в высоте одной. Чувствовать переливы воздушных волн под хлопками упругих, сильных крыльев. Слышать свист ветра. Падать камнем вниз и взмывать в лучах восходящего солнца. А внизу было всё: заснеженные горы, тёмные ели, переливающиеся реки. Аэри видела всё сквозь дымку низких облаков. Она любила любое небо – ночное, искрящееся звёздами; укутанное угрожающими дождём и грозой тучами; алое закатное, когда солнце сонно зависало над горизонтом, чтобы тут же нырнуть во мрак; бледное рассветное, когда оба светила причудливо соседствовали друг с другом, и чистое дневное, такое по-особенному бескрайнее и ничем не оттенённое.       Мир внизу манил, вызывал в ней пугающее любопытство. Что таил он, от которого авариэль бежали в горы? Правда ли был полон зла?       Она больше не увидит его сверху.       - Я говорил, что она не выдержит.       - Заткнись и унеси тело.       - Что тут происходит? – на звук немного гнусавого голоса обернулись и Эрви, и Гресен.       - Ничего особенного, Квейл. Крылатой эльфочке стало плохо. Я спас её от мучительной смерти, но вот для цирка она уже бесполезна.       Квейл, что-то пробормотав себе под нос, приблизился к лежавшей ничком на столе девушке. Всё вокруг было измазано уже свернувшейся кровью, кое-где прилипли перья и пух. Два огромных, кроваво-красных узловатых шрама уродовали тонкую спину. Без крыльев она казалась непривычно маленькой и беззащитной. Эльфийка медленно моргнула.       - Идиоты, - безапелляционно заявил Квейл, касаясь пылающего лба девушки. – Что значит «унеси тело»? Она же жива. Не знаю, как она не умерла от болевого шока. Не могли додуматься позвать меня ради обезболивающих чар? А вообще-то, придурки, ей был необходим простор, как птице, нельзя было запирать её в такой тесной клетке! – даже ему, существу наземному, было страшновато смотреть на безжизненную груду перьев в луже крови и гноя, выброшенную под стол.       - Слушай, ты, мерзкий коротышка! Ты будешь учить меня делать операции? Я – медик!       - Застрелите меня в тот день, когда все медики станут такими, как ты, Гресен.       - Не строй из себя умного, гном! Ежели тебе надо кормить эльфийку за свой счёт – забирай её к себе, а нас не трогай! – медик и надсмотрщик удалились.       - Идите к демонам. Я пока что главный иллюзионист здесь, и нечего мне указывать, - Квейл, как ни в чём не бывало, достал из сумки какие-то эликсиры и принялся обрабатывать раны девушки. – Бедная моя, настрадалась. Моя прекрасная эльфийка. Я могу звать тебя так? Эти олухи не в состоянии разглядеть что-то, кроме крыльев. А ведь у тебя есть настоящие таланты.       Нежно-голубые глаза наполнились слезами. В них застыла такая жуткая, смертельная мука, что Квейл испугался. Авариэль хотела умереть, здесь и сейчас. В её взоре был крик ужаса, потерянный, слепой вой овдовевшего волка. Квейл открыл колбу с зельем.       - Если плачется, плачь. Не держи в себе. Но вот эти мысли свои отставь! Я не для того сейчас лечу тебя, чтобы ты собиралась покончить с собой. Жизнь продолжается, запомни это хорошенько. Тут, на земле, тоже много интересного.       Аэри взглянула недоуменно, словно гном сморозил глупость.       - Да-да, - Квейл поправил пенсне на большом мясистом носу. – Не смотри на меня, как на умалишённого. Не бойся, больнее, чем было, уже не будет. Я просто продезинфицирую твои раны. Но это долго и нудно. Раз уж не хочешь со мной поговорить и делаешь вид, что не умеешь даже слабо улыбнуться, слушай тогда мой рассказ. Это очень забавная история про Баэрвана Дикого Странника и его друга, гигантского енота Чиктикку Быстрые Лапы… * Маск - бог тени, покровитель воров. Обычно жрец Маска путешествует с группой бандитов.