Вернуться обратно.

Сегодня они засыпают, не желая проснуться завтра. Они оба желали, что бы этот день никогда не наступал и, к сожалению не одни они этого хотели. Лондон, двухкомнатная квартира, в которой уже как два года не было слышно смеха, улыбки если и были, то натянутые. В спальне тускло горел один ночник, рыжеволосый парень сидел, на краю двухместной кровати, переплетя тонкие пальцы в замок и опираясь локтями об колени. На другой стороне – лежала девушка, делая вид, что спит. Девушка подошла бы к парню, обняла бы, поцеловала бы его. Но на душе скребутся кошки, и попадаться под горячую руку рыжеволосого, ей вовсе не хочется. Зарываясь лицом в подушку, Гермиона старается сдержать слезы, ну или хотя бы всхлипывать, так, что бы Фред ни услышал. Глупая, он все слышит и прекрасно знает, что она не спит. Кареглазый грустно усмехнулся, а затем перевел взгляд на календарь. На прикроватном столике стоял небольшой календарь, а на его странице красовалась красная единица, а снизу подписан месяц. Май – если бы он знал, как Фред ненавидит его… Резко отведя взгляд, рыжеволосый также резко поднялся с кровати. Парень подошел к большому окну. Оперевшись лбом о стекло, Фред почувствовал приятный холод. Приятный потому, что этот холод был куда теплее, чем холод, который находиться внутри Уизли. Вглядываясь в цветные огни города, Фред прикусил губу, пытаясь сдержать слезы, которыми наливались карие глаза. Вернувшись к кровати, Фредерик забрался под одеяло. Кладя руку на талию Гермионы, рыжеволосый чмокнул ее в макушку и чуть сильнее прижал к себе. Пора становиться сильней, пора засыпать, что бы бороться с завтрашним днем. Стать сильней, что бы сдерживать эмоции, когда им будут высказывать сожаления, что бы ни сорваться друг, на друга виня в смерти дорогих людей. Так гадко на душе, что кареглазый не выдерживает и вскакивает с кровати удаляясь на кухню. Испуганная Гермиона распахивает глаза, резко поднимается с кровати и замирает на месте из-за звука разбивающейся посуды. Слишком страшно идти туда, парень в таком состоянии сам не свой и Мио об этом знает как никто. Зажимая рот ладонями, чувствуя, как без остановки, льются слезы, девушка падает на пол и лишь судорожно кусает ладони, чтобы заглушить моральную боль. А на кухне рыжеволосый разбивает очередные четыре тарелки, что бы потом дрожащими руками собрать осколки и сжать их в кулаках. Почему это произошло именно с ними? Что это за несправедливость?! Фред откинул осколки в сторону. Опустив голову, рыжеволосый смог лицезреть свои руки. Кровь с рук, как из крана вода, капала на пол. Фредерик ударил кулаком по столу и резко схватился за голову. Хрупкая низенькая шатенка, закрыв глаза, стояла напротив Фреда. Кажется, рыжеволосый не замечал ее, он так же не замечал стоящего позади него парня, который был его точной копией. - Джул, перестань, – точная копия Фреда укоризненно посмотрела на шатенку, - посмотри же на него… - покойный близнец виновато отвел взгляд, - Мы же с тобой не этого хотели… -Но…но… - Джулианна все еще не решалась открыть глаза, - но почему же все так ужасно Джордж?! – Кареглазая шатенка подняла взгляд на Джорджа. - Не знаю Джул. Где мы с тобой ошиблись? Что-то сделали не так? Мы жертвовали собой для того, что бы они смогли улыбаться, для того что бы они были вместе, а что получилось? Из Фреда как будто высосали всю жизнь… - Джо посмотрел на брата, который медленно опускался на пол, заливаясь слезами, что так не свойственно мужчинам. -А Гермиона… она каждую ночь плачет, ты занял ее место не для этого, - Джулианна медленно подошла к сидящему на полу Фреду. Девушка заплакала, когда коснулась щек Фреда. Руки противно проходили сквозь его лицо. – Я хочу к ним, обратно, Джордж! -Нет, Джул, нет.… Не трогай его. - Уизли положил руки на хрупкие плечи шатенки. -ФРЕД! – Ситрейн замахнулась на парня. Ладонь кареглазой вновь прошла свозь лицо парня, от этого шатенке стало еще хуже. Осознание того, что ты не можешь прикоснуться к дорогому человеку, пожирает изнутри. Пожирает все чувства, делая тебя черствея. Джорджу больно смотреть на эту картину. Этот момент повторялся уже второй год, каждый раз одно и то же.… Лишь в эти два дня, умершие могут быть рядом с теми, чьи места они заняли. Рыжеволосый поднял шатенку на ноги и крепко обнял, зарываясь носом в волосы девушки. Он больше не чувствует запах ее волос, он че чувствует ее тепла, и он так же не чувствует самого себя. Ситрейн прижимается к юноше сильнее, ища в нем какую-то поддержку, но что он может? Ему не лучше чем ей. -Тише, тише. Успокойся. Все будет хорошо. – Поглаживая Джулианну по спине, Уизли всеми силами сам старается в это поверить. А ведь он прав. Пройдет еще год и в этой квартире вновь будет смех, будет топот маленьких ножек и будут искренние улыбки. По ворсистым коврам будут ползать двойняшки, чьи имена будут в честь самых близких. Пройдет время и этих маленьких проныр Фред и Гермиона поведут в детский сад. Первые велосипеды, первые стихи и песни. Все это будет, обязательно. Маленькая Джулианна и не будет подозревать, как она похожа на лучшую подругу изначально Фреда, а потом и Гермионы. Первые ее драки, первые спектакли, далеко не первые слезы из-за непонимания родителей, уход в театр, жизнь лишь сценой. Она будет самой красивой на своем факультете, которым окажется Хаффлпафф. Джул будет петь от всего сердца, но никому не споет. Она это будет делать, когда дома никого не будет. Выкрикивая самые ранимые слова как можно громче. А младший Джордж, будет один в один похож на своего отца, но это он так думает, а Фред знает, что его сын похож на его покойного брата близнеца. Джо не отойдет от своей сестры, он будет защищать ее всегда. Паренек попадет в Гриффиндор, но он не был бы Джорджем, если бы не смог пробраться в гостиную сестры. Джордж будет следить за Джулианной, пока она на сцене, будет тихо подпевать, роняя слезы и стыдясь за это. Они вырастут, но не так как хотели бы их родители. Они точные копии Джулианны Ситрейн и Джорджа Уизли. Но это не помешает жить семье в счастье и в радости. А умершие тоже будут рады, ведь они теперь снова вместе… И через какое-то время, огромная семья Уизли будут стыдиться детей Гермионы и Фреда, так как между ними проснеться далеко не семейная любовь.