Sexuality of Blaine Anderson

Сколько лет Курт знал Блейна Андерсона, столько лет тот был ботаником. Закоренелым и неисправимым ботаником, книжным червем и отчаянным любителем посидеть дома или потусоваться в библиотеке. Курт же предпочитал посвящать свободное время моде, пению, танцам, мюзиклам, чему угодно, но не учёбе. Сейчас им по двадцать пять лет. (Ну, ладно Курту почти двадцать семь.) Курт работает в Vogue, Блейн преподает в университете. И они женаты. Казалось бы, что интересного мог найти Курт – креативная, необычная личность, в Блейне – скучном любителе книг? Просто у Курта был кинк на Блейна. Начиная с его фамилии, заканчивая его очками. Курт обожал, когда Блейн приходил по вечерам, ужинал с ним, а потом начинал проверять работы. Возможно, если бы Курт был студентом Блейна, ну или хотя бы учеником, он бы точно натворил дел на учительском столе, непременно сорвав голос, выстанывая "мистер Андерсон", пока его учитель заботился бы о нем со всей отдачей. Да, это была маленькая мечта Курта. Но ее было сложно осуществить, потому что они с Блейном работали в одно и то же время, и что у Блейна, что у Курта, не было времени, чтобы хотя бы подумать о подобном на работе. Такие мысли просыпались у Хаммела только вечером или ближе к ночи, когда Блейн в своих очках в чёрной роговой оправе сидел за рабочим столом в гостиной с немаленькой стопкой работ, что обычно занимали всю поверхность столешницы, и сосредоточенно смотрел на очередные каракули очередного студента. И конечно же, сегодня Курт не мог уснуть без того, чтобы пожелать своему всё ещё работающему мужу спокойной ночи. Поэтому Курта посетили все его развратные мысли, и он поднялся с кровати, чтобы посмотреть на любимого. Чтобы в очередной раз убедиться, что это воплощение сексуальности (о степени которой Блейн, наверняка, даже ни разу не задумывался) принадлежит Курту Хаммелу. В этот раз на Блейне были надеты лишь серые трико и светлая футболка, рукавчики которой чуть ли не трескались по швам на его бицепсах (после того, как Блейн узнал, что Курту очень сильно нравятся накаченные руки с выступающими венками, – тот постоянно не мог отвести от них взгляд и обожал, когда Блейн прикасался к его члену и медленно, иступлёно доводил его до оргазма, – Андерсон решил подкачаться). В V-образном вороте выглядывали золотистые ключицы, а сама форма выреза удлиняла шею Блейна, оставляя зрительный акцент на его кадыке, который Курту нестерпимо хотелось облизать, почувствовав, как венки под золотистой кожей начнут едва заметно трепетать от удовольствия. Под воротом футболки пряталась темная линия, что разделяла две грудные мышцы, и Курту еще никогда в жизни так не хотелось, чтобы футболка просто воспламенилась и исчезла без следа, явив великолепное тело его любимого. Блейн немного хмурился и что-то чиркал на листах, изредка хватаясь за толстый справочник, что лежал рядом с ним на столе. На лице Андерсона была сосредоточена вся интеллектуальная сексуальность этого мира, и Курт с удовлетворением заметил, что стоит на пороге уже полностью возбужденный только от одних фантазий, порождённых работой всё ещё одетого мужа. Блейн отложил справочник и перечеркнул чью-то работу, продолжая хмуриться. Он явно был недоволен тем, что кто-то из его учеников не понимает материал, который, безусловно, Андерсон пытается объяснять максимально доступно на каждом своем уроке, заведомо найдя к каждому студенту индивидуальный подход. Но безрезультатно, а Блейн привык к тому, что если ты идешь к своей цели упорно, то достигаешь её. Ладонь Курта скользнула на его член, едва прикоснувшись к твёрдому стволу. Курт был бы очень рад стать отстающим учеником, лишь бы иметь возможность прийти домой к мистеру Андерсону, чтобы тот научил его всему, что знает. Мысль об этом оказалась едва выносимой для Курта и тут же отдалась горячей волной в его без того ноющем члене, поэтому Хаммел-Андерсон стоял, по-прежнему незамеченный, и ласкал себя на пороге их с Блейном общей гостиной. Блейн проверил очередную работу и, взяв кружку, что стояла рядом, сделал глоток, наверняка, уже остывшего кофе (Блейн попросил сварить ему кофе сразу после ужина, а прошло уже порядка двух часов). Поэтому Андерсон отставил чашку подальше, чтобы в очередной раз не схватиться за нее по привычке и не глотнуть холодной горечи, которая уже никого неспособна была привести в себя, если только не вылить её кому-то в лицо. Блейн поднял правую руку и, поддев очки, помассировал свою переносицу. Курт облизнулся. Неосознанно. Эти пальцы столько раз были внутри него, слегка мозолистые крупные, средней длины, и Курт бесчисленное количество раз насаживался на них и чувствовал их у себя во рту, что внезапно ощутил острое желание, чтобы Блейн коснулся подушечками своих идеальных пальцев его простаты, растягивая Курта, вызывая у него радужные пятна перед глазами от удовольствия и лёгкое жжение, перед тем как внутри Курта окажется крепкий член Блейна, испещрённый венами... О боже. Курт больше не мог ждать. – Блейн? – Курт даже не узнал собственного голоса, который оказался слишком хриплым от возбуждения, но Блейн моментально поднял голову, обеспокоенно оглядывая своего мужа. – Что-то случилось, милый? – спросил он, откладывая листочки в сторону, с ужасом замечая, как раскраснелся Курт. Блейн всегда очень сильно переживал, если его любимый заболевал, что мог взять больничный за свой счет, чтобы выходить мужа. Поэтому Блейн подскочил с кресла и пошёл в сторону Курта. Футболка на его теле немного задралась, приоткрыв вид на одну из косых мышц, спускающихся к паху, которые так любил оглаживать Курт, что Хаммел неожиданно для самого себя застонал. – Ты в порядке? Блейн подошёл вплотную к мужу, и в ноздри Курта ударил приятный мускусный аромат геля для душа, которым пользовался Андерсон, и Курт наконец заметил, что волосы Блейна свободно лежат без геля. Шелковистые кудряшки, неповторимо приятные на ощупь, слегка прохладные, очаровательные, а если зарыться в них пальцами и немного оттянуть, то можно услышать хриплый стон, сорвавшийся с темных пухлых губ Андерсона. – Нет, я не в порядке, – прошептал Курт, когда Блейн с испугом на лице положил ладонь ему на лоб, а затем поцеловал его, чтобы проверить температуру. – Блейн, ты такой глупый, – сказал Курт, прежде чем обхватить лицо Блейна ладонями и притянуть его к своим губам, оставляя влажный поцелуй на его собственных. Горячие руки Блейна сомкнулись на талии Курта, немного задрав ночную рубашку от его пижамы, и слегка шершавые подушечки пальцев пробежались по нежной молочной коже. Курт первым оторвался от губ любимого и прислонился к его лбу собственным. – Каждый раз, когда я вижу тебя работающим, я ничего не могу с собой поделать. Блейн, – всхлипнул Курт, хватая левой рукой ближайшую ладонь Блейна со своей поясницы, а затем прижимая её к своему твёрдому члену, смазка которого оставила немаленькое пятно на пижамных штанах. – Ты невероятно сексуальный. Когда пальцы Блейна коснулись эрекции Курта, Андерсон глухо зарычал и обхватил член полной ладонью, прижав самого Курта к стене рядом с дверным косяком. Курт лишь тихо ахнул, перед тем как его окончательно заткнули требовательным поцелуем. Еще одним из замечательнейших качеств Блейна Андерсона было то, как он реагировал на возбуждение Курта, – Блейн всегда четко чувствовал настроение мужа и знал, каким именно сексом им стоит заняться сегодня. Не говоря о том, что вид возбуждённого Курта невероятно быстро распалял в Блейне желание. Хотя они жили уже около трёх лет в браке, с сексом у них всё было в порядке, и они отлично чувствовали друг друга. Поэтому Блейн сам подхватил Курта под коленями, заставив того закинуть ноги ему на бедра (и несмотря на то, что Курт был немного выше Блейна, тот все равно с лёгкостью поднимал Хаммела, что не могло не распалять еще большего возбуждения у Курта). Оглаживая округлые ягодицы Курта, Блейн скользнул носом по его шее, а следом провёл языком, пока пальцы мужа не скользнули в его кудряшки, слегка потянув назад на затылке, отчего Блейну пришлось оторваться и поднять подбородок, после чего Курт поцеловал его в губы, отчаянно страстно, умоляя о большем, толкнув свой язык внутрь горячего рта Блейна. И Блейн двинулся в сторону стола, понимая, что Курт хочет его очень сильно, чтобы терпеть долгие прелюдии. Подойдя к заваленной поверхности, Андерсон одной рукой обхватил Курта, чтобы продолжать удерживать его на весу, а другой – смел контрольные своих студентов прямо на пол, наплевав на свою работу. Любой бы наплевал, удерживая в руках Курта Хаммела. Как только стол более-менее освободился, Блейн аккуратно положил на него Курта, а после отставил кружку с остывшим кофе на журнальный столик (кстати, это уже третий по счету журнальный столик, потому что у Курта явно была какая-то страсть к сексу на столе, но журнальный столик оказался очевидно не пригодным для подобного, как только сломался в третий раз) и вернулся к любимому, начав расстегивать пуговицы его рубашки снизу вверх. Курт так жаждал прикосновений, что с глухим стоном приподнялся и стащил рубашку через голову, выцепив её из рук Андерсона, а после и с него стащил эту чёртову футболку, пообещав проконтролировать, чтобы Блейн не надевал ничего подобного на работу. И наконец, Курт смог скользнуть ладонями по торсу любимого, чтобы позже подробнее исследовать каждый изгиб его мышц, а затем развязать шнурок на его домашних трико, которые тут же спали бесформенной массой на пол, открыв вид на крепкие ноги и темные боксеры, что не могли скрыть очертаний члена Блейна, отчего Курт непроизвольно в который раз облизнулся. Он так хотел бы отсосать Блейну, но Курт слишком долго пребывал в фантазиях, и сейчас ему нужно, чтобы его трахнули. Но Блейн решил дилемму Курта, подтянув его к себе так, чтобы ноги мужа тоже встали на пол, а после стянул его брюки вместе с бельем, не прекращая целовать Курта. Когда приятная прохлада комнатного воздуха коснулась горячего члена Хаммела, тот не смог сдержать стон и не толкнуться к члену Блейна, чтобы создать хоть какое-то трение. – Блейн, мне нужно... – Курта прервал палец Блейна на губах. – Я знаю, малыш. – Курт опять не выдержал и застонал. Ну почему Блейн такой идеальный партнер, это слишком невыносимо. – Залезь на стол, милый. Курт лишь кивнул, его разум будто находился в тумане, и единственными мыслями были Блейн и то, что Курту надо кончить, просто жизненно необходимо. Хаммел взобрался и встал на четвереньки, немного раздвинув ноги, открыв тем самым вид на свой вход. Курт почувствовал горячее дыхание на своей ягодице, где Блейн оставил одинокий поцелуй, а рукой скользнул вниз, обхватив мошонку Курта, а затем и весь член мужа. – О боже мой... Блейн... – застонал Курт, цепляясь пальцами за край стола. – Блейн, сделай что-нибудь, – всхлипнул он еще раз, когда Блейн размазал его естественную смазку по всей длине члена, а затем Курт почувствовал, как что-то мокрое скользнуло по его входу, обводя колечко мышц. Боже.. Как бы Курт хотел сейчас видеть, как Блейн вылизывает его там, потому что ощущать нежные ласки умелого языка мужа было слишком приятно, и Курт хотел бы видеть это, чтобы воспроизводить в своей памяти вновь и вновь. Громкое "А-ах!" разрезало ставший слегка душным воздух комнаты, после того как язык Блейна стал толкаться внутрь ритмично и так глубоко, как это было возможно, а рука Блейна потирала яички Курта, отчего тот только сильнее прогибался в пояснице и пытался насаживаться на горячий, влажный язык Блейна. – Блейн... – хрипло простонал Курт, оглядываясь назад. – Пожалуйста, Блейн. И тогда Андерсон оторвался от сладкого занятия и помог Курту лечь на спину. Блейн стянул с себя трусы и собирался пойти за смазкой, как Курт его остановил, схватив за руку. – Стой, – глаза Курта были полны мольбы и похоти. – Давай так. Я готов. – Курт, будет больно, – предупреждающе сказал Блейн, а сам только и мог думать о том, как туго будет входить в такое тело Курта, как ближе он будет ощущаться. – Пожалуйста, – выдавил из себя Курт, раздвигая ноги. Фарфоровая кожа, подтянутое стройное тело, два маленьких чувствительных соска, плоский живот с очертаниями кубиков пресса, разведённые точёные ноги и восхитительный розовый член с красноватой головкой, весь мокрый от смазки. Блейн ни за что бы в жизни не смог оставить Курта одного, сейчас, в таком состоянии. Блейн вернулся и подтянул Курта за бедра к краю стола, высота которого идеально подходила для уровня бёдер Андерсона. Курт почувствовал, как одна горячая ладонь легла на его правый бок, погладив гладкую кожу большим пальцем. И Блейн толкнулся внутрь, медленно и тягуче, и Курт прикрыл глаза, его дыхание окончательно перехватило, и вид великолепного Блейна над ним, лицо которого олицетворяло наслаждение, никак не способствовало нормальной работе легких Курта. Наконец Блейн скользнул полностью, до упора, и остановился, чтобы просто насытиться этим моментом. Блейн знал, как Курт обожает это чувство наполненности, как член Блейна растягивает его, да и сам Андерсон сходил с ума от того, как дырочка Курта начинала пульсировать в ожидании движения. И когда Курт открыл глаза, совладав наконец со своим дыханием, Блейн медленно вышел наполовину и снова толкнулся внутрь, отчего Курт вновь прогнулся в пояснице, резко выдыхая. Посмотрев на Курта, Блейн облизнул свои полные губы, и Хаммел почувствовал дикое желание дотянуться до его губ и поцеловать его глубоко и влажно, но у него не было сил подняться, не тогда, когда Блейн так хорошо трахал его, уже мучительно медленно выходя до головки и вновь одним движением входя внутрь до конца. Поэтому все, что Курт мог делать, – это беспомощно выдыхать, хватаясь за край стола, чтобы хоть что-то могло удерживать его в сознании, в этом мире, потому что на самого себя он уже не полагался. Блейн ускорил темп и просунул руку под поясницей Курта, помогая ему присесть, а сам Хаммел, автоматически обхватив тело Блейна ногами и руками, оказался прижатым к любимому невероятно близко, и только от этой близости Курт готов был громко стонать. Но его заглушил Блейн, влажно поцеловав мужа, продолжая трахать его все быстрее и быстрее, пока голова Курта не откинулась назад в поисках свежего воздуха, нового глотка прохлады. Курт беззвучно стонал, цепляясь ногтями за плечи Блейна, но тот держал его достаточно крепко, чтобы не дать упасть. И внезапно Курт весь задрожал. Блейн был везде, его было слишком много. Именно столько, как любил Курт. Кончив с именем мужа на губах, Курт вернулся в реальность весь вспотевший, разгорячённый и с всё ещё твёрдым Блейном внутри. Достаточно было нескольких рывков до того, как Курт стал сверхчувствительным, чтобы Блейн тоже достиг разрядки и наконец излился внутрь мужа. Колени Андерсона дрожали, как и ноги Курта. Они оба всё ещё не могли отдышаться. – Я люблю тебя, Блейн Андерсон, – прошептал Курт, по-прежнему не полагаясь на собственный голос, наверняка, сорванный после столь жаркого секса. – И я тебя, Курт, – ответил Блейн, как всегда произнеся имя любимого мужа немного приглушив "р". И Курт был бы рад, чтобы это никогда не заканчивалось. Эта страсть. Эта гамма чувств. Эти мелочи, которые стали для каждого из них неотъемлемой частью существования. И неважно, что они очень разные, как внешне, так и внутренне. Потому что ни Курт, ни Блейн никогда не смогут представить существование без друг друга. В любой Вселенной.