Небезупречный идеал

— Скучно… Великий и Божественный Усами Акихико лежал на диване и явно предавался унынию в компании сигареты и верного Сузуки-сана. Зрелище настолько удручающее, что вернувшийся из магазина Мисаки замер на пороге комнаты с пакетом в руках. — Что случилось? — осторожно поинтересовался он. В ответ Усаги махнул рукой в сторону столика, заваленного газетами. Подойдя ближе, парень полистал страницы. В каждой газете писатель был упомянут по меньшей мере один раз. — И что такого? — пожал плечами Мисаки. — Смотри, сколько хорошего про тебя пишут! — В этом и дело, — протянул мужчина, выпуская в потолок кольца дыма. — Сплошная скука. Премия лучшего писателя года. Самый талантливый новеллист десятилетия. Безупречный Усами Акихико. Разве это не ужасно? Мисаки посмотрел на него огромными глазами, а писатель продолжил ровным голосом: — Это пишут люди, которые ничего не знают обо мне. Неужели я действительно могу казаться идеалом? Это так странно… Куда люди вообще смотрят? Встреть я такого человека, каким меня описывают в прессе, я бы и двух минут не протянул в обществе столь совершенного гения. — Усаги-сан… а что ты куришь? — вкрадчиво уточнил парень. — Ерунда! — Мужчина сел, точным щелчком отправил сигарету в пепельницу и потянулся. — Что-то я отвлёкся… С возвращением, Мисаки! — Эй, мы же говорили о твоей идеальности! — Выходит, ты тоже считаешь меня таким? — Отпусти! — Хм, для тебя я, пожалуй, готов быть идеальным… — Пусти, Усаги-са… Не обращая внимания на слабые протесты юноши, писатель завалил его на диван и наградил долгим обстоятельным поцелуем, одним из тех, к которым невозможно привыкнуть, как ни старайся… — Усаги… — прошептал Мисаки, чувствуя, как щёки заливает жар. — Да? — промурлыкал бархатный голос сэнсэя, ласкавшего языком его шею. — Мне… надо… домашнее задание делать… — Как скучно… Может, я смогу помочь?.. — Не на… не надо… — Почему?.. — У тебя же работа! — вспомнил Мисаки, с трудом отпихивая его от себя. Разочарованный Усами облокотился на спинку дивана и подпёр голову кулаком. — А мне ещё ужин готовить… — Скучно… — тоскливо вздохнул мужчина. — Давай сначала разберёмся с делами, а потом уже… — Внушает надежду, — улыбнулся писатель, заставляя парня зардеться. — Ладно, мне нужно идти, да и тебе тоже. — Мисаки неловко перелез через длинные ноги Усами и встал. Нехотя последовав его примеру, новеллист зевнул. — Трудно быть безупречным… Хоть бы одну разгромную статью написали, дабы запятнать мою репутацию. — Ты этого хотел бы? — О да. Никто бы всё равно не поверил, а мне было бы приятно знать, что хоть кто-то мыслит трезво, — усмехнулся Усами. — Да и развлекся бы заодно… — Усаги-сан, бросай курить, а? — Как пожелает Мисаки. — Мужчина легко чмокнул парня в лоб и, уже поднимаясь по лестнице, уточнил. — Я не курю в течение получаса, ты гордишься мной? — Усаги-сан! Нет, этот человек всё-таки невыносим! Сдвинув брови, Мисаки послал ему в спину уничтожающий взгляд и занялся приготовлением ужина. «Скучно ему… Лучше бы занимался делом, а не валялся на диване! — подумал юноша, доставая тарелки. — Тогда бы и скучно не было. Странное развлечение — читать разгромные статьи о самом себе. Ну да, это же Усаги-сан…» Каким-то внутренним чутьём Мисаки понимал чувства мужчины. Вообще Усами никогда не стремился поддерживать репутацию и в большинстве случаев предпочитал поступать по-своему вопреки обстоятельствам. Несмотря на это, в газетах продолжали расписывать его достоинства и изображать то, чем он на самом деле не является — уж это Мисаки знал, как никто другой… — Усаги-сан, ужинать! Парень уже разложил еду по тарелкам, а наверху всё так же стояла подозрительная тишина. Мисаки окликнул снова, но ему не ответили. «Может, что-то случилось?» Перепуганный юноша рванул вверх по лестнице и осторожно постучался в дверь кабинета, где творил «лучший писатель года». — Усаги-сан? Усами Акихико сидел, скрестив руки, перед включенным ноутбуком и смотрел на экран, бросавший белые блики на стёкла его очков. При этом вид у мужчины был такой отрешённый, что у Мисаки дрогнуло сердце. Притворяется, чтобы в очередной раз выкинуть какую-нибудь штуку, или на самом деле всё плохо?.. — Усаги-сан, ужин готов. — Я не буду, — вполголоса ответил он равнодушно. Да что с ним? Мисаки нерешительно вошёл в комнату. — Что-то случилось? — Нет. Вдохновения. — Ну, поешь, и оно появится, — неуклюже попытался приободрить его парень и даже положил руку на плечо Усами, чего обычно себе не позволял, но на этот раз он слишком беспокоился. К тому, что писатель, возможно, тут же завалит его на диван, выпалив что-то про «подзарядку», утешитель был почти готов, однако этого не случилось, что напугало его ещё больше. — Мисаки, мне скучно, — вздохнул Усами, снимая очки и устало проводя ладонями по глазам. — Ничего нового не происходит. Я не знаю, о чём мне писать. — Могу я чем-то помочь? — заботливо спросил Мисаки и тут же уточнил. — Только не нужно делать из меня героя нового яойного рассказа, пожалуйста! — Ты такой милый! — Новеллист с лёгкой улыбкой коснулся его щеки, вызвав румянец. — Спасибо, не нужно. — Уф… — облегчённо выдохнул парень и сменил тему, пытаясь казаться строгим. — Что толку тогда сидеть и пялиться в экран? Пойдём поужинаем. — Не хочу. — Усаги-сан, ты как ребёнок! Ну что с тобой? — жалобно спросил Мисаки, глядя в невозмутимые лиловые глаза. — Обычная хандра. А ты беспокоишься обо мне? — Конечно, идиот! — выпалил юноша. — Ты очень милый, Мисаки. Посиди со мной немного. Потянув парня за руки, Усами устроил его у себя на коленях, и они затихли. Сидеть было немного неудобно, к тому же Мисаки теперь отчётливо слышал стук сердца мужчины, и это его смущало, но слезать он не торопился. «Усаги-сан такой спокойный… — думал юноша. — Ненормально. Что же с ним делать?» — Иди, поешь, — сказал писатель и поцеловал Мисаки, только этот поцелуй не был похож на обычный, жаркий и страстный. На сей раз Усами действовал без огонька, и это настораживало больше всего. — А ты… — Не хочу. — Усаги-сан… — Всё в порядке, — чуть улыбнулся мужчина. — Иди. Спустившись на кухню, Мисаки долго смотрел на тарелку, но привычный аппетит здорового студента куда-то исчез — его вытеснила тревога. «Усаги-сану… скучно. Неужели ему скучно и со мной? — пронзила мозг неприятная мысль. — Сегодня он действительно сам на себя не похож… Что же мне делать?» Забыв о домашнем задании, он усиленно размышлял над тем, как вернуть прежнего — саркастичного и самодовольного — Усаги-сана, однако придумать ничего не удалось. А когда Мисаки вошёл в комнату, писатель уже спал, скрестив руки на груди. Обычно он дожидался прихода юноши, а тут… даже до «спокойной ночи» не дотянул. Присев на кровать, Мисаки вгляделся в усталое лицо Усами. Так хотелось сделать для него что-то особенное, чтобы стереть это выражение безмерной скуки… Парень откинулся на подушку и задумчиво уставился в потолок. «Безупречный Усами Акихико». Вспышка озарения буквально подбросила юношу с кровати. Мысли замелькали со страшной скоростью. «Да нет, глупая затея, не стоит даже браться…» — пытался убедить себя Мисаки, но идея уже слишком чётко оформилась в мозгу, чтобы просто от неё отмахнуться. Покосившись на новеллиста, парень осторожно махнул рукой у того перед носом, чтобы убедиться, действительно ли он спит. Потом Мисаки спрыгнул с кровати и умчался вниз, захватив с собой ноутбук. Наверное, уйдёт куча времени, но если поможет… Открыв текстовый редактор, парень набрал крупный заголовок: «НЕБЕЗУПРЕЧНЫЙ ГЕНИЙ: ВСЯ ПРАВДА ОБ УСАМИ АКИХИКО». Любуясь лозунгом, он не смог сдержать улыбки, чувствуя себя настоящим идиотом, и при этом — хулиганом. Но раз уж начал… «Ну держись, Усаги-сан, я тебе всё припомню!» — мстительно подумал Мисаки и в припадке энтузиазма бешено забарабанил пальцами по клавиатуре. Он просидел за компьютером до глубокой ночи, забыв о сне. Глаза уже лезли на лоб от напряжения, но парень не сдавался, упрямо копаясь в памяти и выискивая нужные факты, а порой и выдумывая их. В итоге довольный собой Мисаки вытащил из принтера свежераспечатанные страницы, сложил их по порядку и, аккуратно разместив своё творение на столе рядом с другими газетами, отправился спать с чувством выполненного долга. «Если даже он меня убьёт, я сделал всё, что мог», — сказал он сам себе и мгновенно заснул. Будильник ещё не прозвенел, а Мисаки уже разлепил тяжёлые веки. Голова после бессонной ночи болела. Усами в комнате не было. «Интересно, уже нашёл?..» Сердце парня подскочило от волнения. Как писатель отнесётся к его выходке? Может, идея с самого начала была неудачной? Послышались шаги — медленные, тяжёлые, неумолимые, как поступь убийцы в фильмах ужасов. «Нашёл,» — обречённо констатировал Мисаки, невольно натягивая одеяло повыше. Гроза неотвратимо приближалась, и сердце уже готово было выскочить из груди от напряжения, когда дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник высокий силуэт Великого и Божественного Усами Акихико, держащего в руке самодельную газету. Лицо мужчины будто было выточено из гранита. — Мисаки, — медленно проговорил писатель, и бедный юноша сглотнул. — Усаги-сан, это… ты не… я… Полюбовавшись белым от страха лицом, Усами вдруг запрокинул голову и от души расхохотался. Парень взирал на это круглыми глазами. — Мисаки, да это же великолепно! В тебе умер талантливейший журналист планеты, клянусь! — П-правда? — недоверчиво пробормотал «журналист». — Конечно! Это просто потрясающе, я в жизни не читал газет с таким упоением! — смеялся Усами. — Особенно приглянулась номинация «Худший писатель года». Про «пьяный дебош в ресторане» мне тоже безумно понравилось, ты так живо всё описал! А уж чего стоят «тайны личной жизни»! А финансовые махинации! А заговор против компании «Усами»! Как тебе всё это только в голову пришло? — Очень старался, — признался Мисаки, сообразив, что кары не последует, и немного расслабился. — А фотографию ты сделал, пока я спал? — осведомился писатель, листая страницы. — Да, — смущённо признался парень. — «Усами Акихико, пойманный на распространении наркотиков, в камере предварительного заключения», — довольно улыбнулся мужчина, просматривая подпись. — Очаровательно. Я так порочен… Лицо Мисаки залила краска. Снова рассмеявшись, Усами присел на край кровати. Давно он так тепло не улыбался… Большая холодная ладонь легла на голову юноши и потрепала волосы. — А знаешь, что самое замечательное? — негромко спросил новеллист, придвигаясь ближе. — Что? — нервно уточнил парень. — Мисаки старался для меня. — Губы Усами коснулись его губ. — Я счастлив. Спасибо. — Теперь у тебя поднялось настроение? Больше не скучно? — Не могу описать словами, насколько мне теперь не скучно… — Уса… Опрокинув парня на кровать, писатель впился в его губы чувственным поцелуем. У Мисаки зазвенело в голове. Прохладные руки заскользили вниз по его телу… — Усаги… мне же… на учёбу надо… — с сожалением в голосе выдохнул юноша, закрывая глаза. — Мм, некстати… — Язык Усами медленно прошёлся по горячей коже парня. — Хотя не спорю, мысль здравая… Может, хотя бы там тебе сообщат, что слово «интриги» пишется через «и». Распахнув глаза, Мисаки ошарашенно взглянул на поднявшегося новеллиста. — Э… — Нет, через «и». А «неподобающее» — через две «о». Короче, я отметил здесь твои ошибки, посмотри. — Мужчина бросил газету в руки парню и повернулся к двери. — Вставай, я тебя отвезу. И задумайся о карьере журналиста, у тебя отлично получается, — хмыкнул он и покинул комнату. Мисаки мысленно проговорил слово «неподобающее», пытаясь сообразить, в каком месте должны быть эти самые «о», и выругался, поняв ошибку. Впрочем, он не расстроился — ведь ему удалось вызвать улыбку Усаги-сана…