Свет

Май, 2014. Меня зовут Алексей Лукарев. Мне 25 лет, и я программист. Я живу в Санкт-Петербурге, в одном из исторических центров России. Я горжусь своим городом, а тем более своей страной. Питер процветает не только в экономическом и техническом стиле. Парки, леса, маленькие скверы. По воскресениям я всегда отдаляюсь от городской суматохи к матушке природе. Что-бы насладится пением лесных птиц, вдыхать аромат весенних цветов, дремать в тени под старым дубом. Но, как современный человек, я не могу обходится на природе без музыки. Наушники, контейнер с бутербродами. И полный вперед - в лесную чащу. Сегодня я уезжаю. Виктор Андреевич опять задумал написать компьютерную программу, а точнее игру, как только понял, что они популярны в интернете. Что-то про заброшенное здание. Но ему нужна идея. Поэтому он послал меня в так называемую "командировку" завтра. В 6 часов я должен покинуть город и приехать в тот лес, где ранее находился университет, но его закрыли. Причина не ясна, поэтому это был чудесный случай. Глянув на часы, я поспешно вскочил и побежал к машине. До леса четыре километра, времени это займет немало. Я глубоко вздохнул и сел за руль. Постепенно я стал отдалятся от леса, давно обхоженного и обмусоренного. Вскоре машины, пролетавшие мимо меня стали проносится все реже и реже. Вскоре я мчался по шоссе один, разве что редкие такси ехали на низкой скорости возле меня. Я включил радио и расслабился. Заиграл русский рок, и я с блаженством услышал Виктора Цоя. После двух часов езды я остановился. Машина, как назло, заглохла. Тихо ругнувшись сквозь зубы, я достал ДЖипиЭс. Слава Богу, до университета оставалось примерно сотня метров. Но прибор указал не прямо на дорогу, а сквозь лес. Слегка удивившись, я быстро перебежал дорогу и раздвинул ветки. Между деревьями виднелась едва протоптанная дорожка. Достав камеру, я медленно пошел по дорожке, то и дело оглядываясь назад. Внезапно я увидел здание. Но не величественный дом с чистыми окнами и дверями, в котором полно студентов. Нет. Это было полуразрушенное здание, с выбитыми окнами. Кое-где вокруг стен обвивался дикий плющ. Ни души не было вокруг. Страх липучей массой навалился на меня и обвил со всех сторон. Солнце уже заходило, а разбитые фонари не внушали мне спокойствия. Но я двинулся вперед, зная, что у меня нет выхода. Старый фонарик, который я достал из рюкзака, слабо освещал наступающую темноту. Я сглотнул, но пошел далее. Я включил камеру и приметил, что заряда осталось примерно на час. Значит, нужно торопиться. Я поднял ее и направила прямо на университет. Стараясь ступать как можно тише, я за минуть пять подобрался к входу. Закрыв глаза от страха, я дернул ручку. К моему удивлению, дверь распахнулась и тут-же мне в нос ударил запах сырости и затхлости. Поморщившись, я бочком вошел в здание и огляделся. Здание поражало своими размерами. Некогда оно было целым и красивым. По стенам бы не вились дикие растения, двор бы полон был студентов, слышался бы смех и громкие разговоры во время перерывов. Но сейчас оно остановило свою жизнь, замерло. Но даже в войну не могли в никуда исчезнуть толпы учащихся и учителей. Этому должна была быть причина, даже немцы были не в силах за один день заставить исчезнуть более тысячи людей. Набравшись храбрости я пошел обследовать коридоры, снимая все на камеру, и иногда комментируя. Внутри стены были обшарпаны, краска давно слезла с них. Мои шаги гулко отдавались эхом, когда я проходил по бетонному полу. Уже как полчаса я бродил по пустынным коридорам. Солнце уже почти село, и мне приходилось держать камеру и фонарик в обеих руках. Освещая пространство, мне казалось, что я бродил кругами. За время моих поисков мне попалась пара комнат с пустыми кроватями и распахнутыми шкафами, в которых лежала грязная старая одежда и черно-белые порванные фотографии. На более или менее целых я разглядывал те времена, когда университет был еще целым. Фотографии студентов тоже было немало, и я с какой-то непонятной грустью смотрел на счастливые лица, обладатели которых весело махали руками в кадр. Даже найдя немало улик, я до сих пор не понимал, что вынудило людей уйти. Но даже на этот вопрос можно было ответить. Люди могли бежать из-за внезапно напавших фашистов. Но ведь немцы бесследно исчезли вместе с русскими, не оставив ни следа. Осмотрев шкаф, я наконец нашел одну нужную вещь. Там валялся ржавый ключ в странных пятнах, который я без промедления подобрал и прокомментировал вслух это. Я направил камеру на последнюю фотографию и решил проверить, кто кричал на улице. Дверь, скрипя старыми петлями, открылась, и я стал обходить кругом старое здание в надежде, что увижу в темном лесу хоть одного человека. Наконец я увидел на противоположной стороне университета лестницу, которая спускалась вниз, к железной двери. Толкнув дверь, я скрипя сердцем обнаружил, что она была заперта. Внезапно вспомнив про ключ, найденный в шкафу, я повертел его в замке и дверь распахнулась. Нетрудно было догадаться, что это был подвал. Трубы, тряпки, развешанные на истлевших от времени веревках, запах грязного помещения. Внезапно по подвалу раздался крик. Я с гулко бьющимся сердцем замер и прислушался. Эхо недолго отдавалось звуками, и вскоре все стихло. Я задрожал, но все-таки уговорил себя до конца обследовал подвал. Через десять минут поисков я обнаружил в углу старую кинопленку. Схватив ее, я некоторое время повертел ее в руках и засунул в рюкзак. Любые вещи могут быть полезны боссу. Наконец я решил, что с меня хватит, и вышел наружу. Уже окончательно стемнело, хотя кое-где слабо горели фонари, что окончательно привело меня в изумление. Приглядевшись, я увидел вдали несколько машин. С радостным возгласом я кинулся к ним, но тут-же поник. Машины были тридцатых годов, старые и помятые от времени. Рядом я увидел канистру с бензином. Решив, что она пригодится мне при возвращении, ибо рядом с лесом была частная заправочная станция, я пошел обратно в университет. Обойдя все четыре этажа еще раз, я приметил вдали коридора дверь с надписью "Кинозал". Вспомнив про пленку, я направился туда быстрыми шагами и вскоре открыл дверь. Я оказался в зале, полным кресел, которые были обшиты поеденной молью красной тканью. Я с легким отвращением присел на одно из них, и вставил пленку в кино проигрыватель, который стоял рядом. После шипения прибора, пленка наконец соизволила вывести изображение на экран. Я стал наблюдать сцены войны, которые быстро мелькали на изображении. Вскоре стали проявляться и слова. "Природа дала нам жизнь. Но человек предал ее, используя ее как игрушку. Войны доставляют страдания не только человечеству. Они заставляют испытывать боль и природу. Горящие деревья, леса. Вырубание берез, осин, дубов для посадки семян. Но недолго осталось это терпеть. Природа возвратит человеку мысль о том, как полезна природа. Она заставит забыть его о войнах и его прошлой жизни. Она заберет его себе под крыло. И непросветленное человечество станет родным ребенком природе". Я моргнул. Фотографии и видеосъемки войны еще некоторое время покрутились на экране. И вскоре все затихло. Я встал с кресла и медленно побрел к выходу. Пытаясь переварить увиденное, я чуть не споткнулся об старый шнур, который растянулся на полу перед выходом. Распахнув дверь, я поднял глаза и обмер. Вместо длинного обшарпанного коридора университета передо мной расстилался черный ковер. Причем черным был не только пол, но и стены и потолок. Из прохода слышалось пение птиц и легкий шелест листвы. Я оказался в лабиринте, в углах которого были расставлены старые черно-белые телевизоры. Они моргали и что-то пытались показывать. Я подошел к одному из них и вгляделся в изображение. На экране были отрывки из тех кадров, что показывались в кинозале. Я побежал вперед, стараясь не обращать внимания на все происходящее. Вдруг на стене я увидел надпись белым шрифтом. Я остановился. Внезапно по коридору раздался мужской крик, но я повернулся и прочитал: "Человек разумное существо. Но это не относится к человечеству. Раймон Арон". Я простоял несколько секунд в раздумии над цитатой, но все-же заставил себя идти вперед. Вскоре мне попалась еще одна надпись: "Рано или поздно наступает минута, когда впереди только прошлое, а будущее - позади. Александр Ку(дальше было смазано)". Снова черно-белые телевизоры, и мой путь прервал женский плач вперемешку с детским. Меня бросило в дрожь и я побежал быстрее. "Мы живем за счет будущего, не удивительно, что его ожидает банкротство. Фридрих Геббель". Вдруг я увидел белый свет в конце коридора. Я незамедля бросился туда, то и дело оглядываясь. "Поистине тот, кто не ценит жизнь, тот ее не заслуживает. Леонардо да Винчи". "Судьба человечества - в руках человека. Вот в чем ужас. Владислав(не разобрано)". Я часто задышал. Крики и плач сводили меня с ума. Я поневоле вообразил себе времена войны. Вдруг в конце я увидел выход. Не дверь и не люк. Коридор просто обрывался, а в конце ярко сияла белая дыра. Не знаю, почему.. Но я кинулся туда, забыв о друзьях, работе, семье. О жизни. Я прыгнул, и меня поглотил белый свет. Внутри которого слышалось пение птиц и шелест травы. *** Мы должны научится ценить то, что имеем сейчас. Чтобы суметь построить будущее, которого мы достойны. Конец.