Кровавые полосы,
Безумный страх,
Хватаю за волосы -
Надежды в прах.
Скользящее лезвие,
Животный крик,
Ломать не полезно мне -
Но ты привык.
Скольжение рьяное,
И Адская боль,
Теперь, будешь вечно ты,
Только со мной... [Юкихиме Куран.]
Операционную освещал свет множества ламп, тело, лежащее на столе, было аккуратно привязано эластичными лентами по рукам и ногам, чтобы не травмировать лишний раз такую ценную подопытную мышь.
Неглубокий наркоз заставлял чувствовать тело, ясно ощущать, как по коже проходится холодная сталь скальпеля, вскрывая наружные ткани мышц груди, ног и рук. Тело вздрагивало от резких действий медика-садиста, который любил свою работу.
Знакомьтесь - Барнаби Брукс-младший, молодой учёный в разделе генетической науки, желающий открыть новые элементы и изменения в цепи ДНК у людей, над которыми проводили опыты. Проще говоря - изучает мутации организма у подопытных от различных препаратов и обратки радиацией.
Мужчина лежащий перед ним - Кабураги Котецу, под кодовым именем Дикий Тигр, и назвали его так не зря. Парень перенёс не один опыт, не одну дозу сывороток, срываясь на крики, рычания и слова о проклятии в сторону своего мучителя.
Тигр был упёртым и явно умирать не хотел, но и жил лишь из-за жажды мести. Тело извивалось под пытками, хоть и давно привыкло к ним... Голос срывался на тихие крики о помощи, но врач, как всегда был холоден и непоколебим.
- Хватит... Прошу... Умоляю... Прекрати... - парень поправил очки, что скользнули на кончик носа, и провел языком по ране, слизывая кровь.
- Котецу, если я прекращу, мне придётся тебя убить, а я этого не хочу. Ты - единственный, кто продержался дольше недели, не умерев от болевого шока... - взгляд был холодный, лёгкая улыбка врача-садиста не предвещала ничего хорошего. Тело тяжелело с каждой секундой и сознание уже заволакивал густой туман... Словно в дурмане, глаза понемногу закрылись и Тигр впал в сон, прошептав:
- Клянусь, я тебя убью.
- Не в этой жизни... – «Хм, время, и правда, позднее... Моему милому Тигру уже пора в клетку...»
Отдав приказ подчинённым, Барнаби отвернулся и стал с остервенением укладывать инструменты по местам, не глядя на тех людей, что взяли слабое на вид, полубездыханное тело под руки и потащили палату. На всякий случай, Барнаби все же решился обернуться, и напомнил сотрудникам строгим голосом:
- Обращаться с ним, словно это хрусталь! Иначе, я вас самих под нож пущу!
Мужчины понятливо кивнули и поволокли едва живое тело в его клетку... Тигр висел в их руках, как труп... Одежда болталась на худом, но довольно-таки подкачанном теле, словно лохмотья, но это никого не волновало.
Сняв окровавленные перчатки и выкинув их в ведро для мусора, Барнаби вновь вернулся к своим инструментам и начал тщательно обрабатывать их.
Парень улыбался сам себе, мысленно шепча: "Ещё немного, и я добьюсь идеального тела для идеального человека... Ещё немного... И этот день настанет".
Закончив возиться со своими делами, Брукс аккуратно убирал пробирки, инструменты, выключил оборудование.
Блондин вышел из операционной, поправляя волосы, немного хмурясь и с недовольным выражением личика из-за того, что и сегодняшний эксперимент не дал никаких результатов. Но он не переживал, потому что, пока жив Тигр, блондин не перестанет изучать его чуть ли не до мельчайших молекул, из которых состоят его клетки и ткани.
Сделав ужин, медик решительно направился к той клетке, где лежал мужчина, смотря пустым взглядом в потолок.
Тишину прорезал тихий скрип открываемой двери, который сопровождался порывом ветра, принесшего тошнотворный запах таблеток и крови. Присев рядом и открыв клетку, Барнаби погладил мужчину по голове, почёсал за ухом, словно перед доктором лежало животное, а не человек.
- Я принёс покушать...
- Уйди! - мужчина отскочил прочь с невероятной скоростью. Забившись в угол, Тигр рычал, словно наркоза и нескольких часов "в темноте" не было... Барнаби огляделся. Стены «камеры» были исцарапаны, от кровати остались живописно разбросанные обломки.
- Тише... Сейчас, я не причиню тебя вреда. Тебе надо поесть, а иначе - как ты мне будешь мстить? - с некой усмешкой проговорил парень, ставя рядом с Котецу тарелку с кашей. Мужчина действительно стал похож на тигра... из-за тонких губ уже выглядывали маленькие клыки, волосы буквально стали дыбом, будто шерсть на загривке у кота.
- Я не хочу есть, не от тебя, - рыкнул тот, но урчание в животе спалило с потрохами, заставив опустить взгляд в пол и ругать на чем свет стоит свой организм, измученный опытами.
- Оно и видно. Отдыхай. Набирайся сил к завтрашнему дню, - чеканым шагом медик покинул «клетку», затем закрыл её на ключ.
Мужчина накинулся на закрытую дверь, стараясь схватить ушедшего и рыча:
- Я убью тебя, сволочь!
Записав в электронный дневник прошедший день и составив новые пропорции препаратов, которые придётся вколоть, блондин рассчитал дозу наркоза, чтобы доставить себе удовольствие от болезненных стонов Тигра и иметь возможность смотреть как его позвоночник выгибается дугой, сильнее подставляясь под скальпель Барнаби. Смотреть, как алая кровь пропитывает белую ткань халата, и как украшают смуглое тело мужчины вольные рисунки кровавых капель.
Всё это начало возбуждать почти до боли, и чтобы не пойти и не выдрать подопытного, дать ему отдохнуть хотя бы чуть-чуть, парень налил себе стакан виски, осушив его одним глотком…
***
Тигр молчит, он давно перестал себя мнить человеком, хотя где-то в души, его сознание твердит совсем другое.
Не давая отчаянью взять вверх, он силой воли заставляет себя сопротивляться всем напастям, которым он подвергается каждый день. Его звериный взгляд выжигает стены и дерет до крови.
Барнаби слушает грохот и скрежет, и что-то вдруг бьется, звенит, и так раз за разом. Он видит, как в нем, в Котецу, рушатся города с пустыми, дряблыми ликами. Которыми он лишь повреждает опоры. Падают башни и своды, там, глубоко. В нем. Внутри.
И блондин этому рад, его садистская улыбка не сходит с милого личика, заставляя Тигра рычать и чуть ли не кидаться. Котецу водит головой, как-то дергано, зло и отчаянно. Будто пытаясь проснуться от ночного кошмара, что окутал его тело и сознание, не позволяя придти наконец в себя.
Во всем виноват он, этот чертов Барнаби, его личный кошмар, который из яви сумел проникнуть даже к нему во сны, рождая для Тигра личный Ад. Ад внутри себя...
Вновь утро. Вновь лабораторию оглушали крики подопытного, что извивался на столе будучи привязанным, раздирая кожу на запястьях до крови.
Крики — это хорошо. Они заводят.
Котецу лишь вскрикивает в очередной раз, когда в его тело вводится какая-то неизвестная, ярко-зелёного цвета жидкость, тело сводит в страшных судорогах заставляя мышцы сократится до невыносимой боли, а зрачки расширяются, заполняя все пространство радужки.
Боль
обжигает. Спина и плечи
горят огнем, и
сердце долбится в груди,
подскакивает до самой глотки.
Барнаби позволяет мужчине лишь короткую передышку. Позволяет ее для того, чтобы боль перестала ослеплять глаза, что наполнены болью и ненавистью. Такая беззащитность возбуждала сильнее. Вот оно тело, что лежало перед блондином, слабое, податливое - бери не хочу.
Тут терпение маньяка–садиста подошло к концу, он навис над телом брюнета, проводя рукой по вздымающейся груди и прошептал:
- Маска боли тебе к лицу, Тигр... Но мне этого мало, мне стало мало твоих криков, что оглашают это место. Я хочу видеть твои слёзы, хочу слышать твои стоны, - рука, что держала скальпель, лёгким движением вспорола ткань потрепанных брюк, «нечаянно» задевая кожу, оставляя неглубокие порезы.
- Сволочь, только попробуй, я ведь тебя выпотрошу как овцу, - шипел Котецу, злобно смотря на своего мучителя, что уже целовал его грудь, оставляя следы от зубов.
С каждым сопротивлением, возбуждение нарастало сильнее. Блондин уже не слышал угроз в свой адрес. Он был поглощён лишь одним желанием отрахать свою добычу, что лежала перед ним во всей красе. Проведя лезвием по бедру, он оставил ровный неглубокий порез. Рана сразу начала кровоточить, послышалось тихое шипение, мышцы напряглись.
Затем, приспустив свои брюки, Барнаби вымазал головку члена в крови, используя её вместо смазки.
Войдя без подготовки.
По операционной раздался крик, тело Тигра выгнулось от боли, а по щекам сразу же покатились слёзы, сопровождаемые тихими всхлипами.
Но блондину было наплевать, он получает удовольствия от криков Котецу. Сегодня он удовлетворит свою сексуальную потребность.
Вскоре боль перешла в некое наслаждение, и Котецу начал подаваться навстречу, стараясь насадиться как можно глубже.
Кончив почти одновременно с Тигром, блондин разваливается на груди мужчины, не скрывая своей бесстыдно улыбки.
- Моя маленькая шлюха..
- Чтоб ты сдох... - больше никто из них не говорит ни слова, парень молча одевается и выходит из операционной
Тигр остаётся наедине со своей болью... Грязным, использованным, брошенным... Это так жестоко...
Больно...
Боль душит его изнутри, сжимая сердце в тисках, желая теперь лишь одного - умереть. Некогда целые замки из гордости уже сломаны и от них остались лишь упоминания.
- «Зачем? Почему он издевается? За что?!» - Тигр ненавидел своего врача-садиста, но его душа привязалась к его холодным глазам и лукавой улыбке, привязался к тому, что он постоянно делал ему больно...
***
День сменялся днём, шёл месяц за месяцем, результаты генетики дали о себе знать.
И вот, одной из весенних ночей, когда Барнаби смотрел на своё творение, он довольно ухмыльнулся, смотря в один из тёмных углов, и тихо позвал:
- Кис-кис-кис, - и из-за угла вышел мужчина, полу-голый, на спине красовались тигриные полосы, а глаза отдавали дьявольским огоньком при слабом свете убывающей Луны. Подойдя к хозяину, «кот» что-то проурчал, садясь около его ног.
– Видишь, я достиг совершенства, ты совершенен, ты моё творение, мой Тигр..
- Да, хозяин. Я люблю тебя, Барнаби...
- Я знаю. И я тебя люблю, Котецу, - прошептал мужчина, ощущая, как проводят шершавым языком по тонким пальцам и прижимаются щекой к тёплой ладони.
Котецу так и не смог отомстить человеку, который мучил его тело, душу и разум на протяжении пяти с половиной лет.
Его ненависть перешла в привязанность и даже в любовь, и если Барнаби угрожала опасность, то его верный телохранитель, жестоким образом расправлялся с обидчиками, разрывая их тела на части, и играя с ними, словно с мышами. Тигр довольно урчал, когда блондин прикасался к его телу, целовал изгиб шеи, упивался горячими губами, не боясь пораниться об острые клыки.
Котецу стал блондину больше, чем просто удачным экспериментом прошлого - теперь тот видел в нём нечто больше.
Ночи в кровавых тонах останутся в памяти обоих навсегда, но никто из них не будет вспоминать об этом...
