***
Едва высадились с челнока, меня охватила знакомая нервная дрожь, которая всегда прокрадывается в тело перед боем — предвестник мощного выброса адреналина. Я стянула с бокового крепления новенький пистолет — «Хищник» непривычно лежал в руке, одновременно жёг и холодил сквозь перчатки ладонь, требуя немедленно пустить его в действие. Джон однажды признался, что в бою не просто чувствует свою винтовку — он её слышит. Он уверен, что у каждого оружия есть свой голос, которым оно то поёт красивую песню Битвы, то срывается на шёпот, скорбя об отобранных ею жизнях. Заид так вообще души не чаял в своей старой винтовке, которой даже имя дал и вполголоса добавлял, что уж Джесси не способна на предательство. Гаррус же говорил, что его любимый «Богомол» — это продолжение его руки, а после Омеги он и вовсе словно нервными окончаниями врос в каждый сантиметр металла своей снайперки. У каждого из них был свой способ общения с оружием. Но все трое разделяли мнение, что их излюбленные винтовки – это нечто большее, чем просто оружие. «Хочешь хорошо стрелять, Джейн? — спрашивал меня Гаррус, когда пытался обучить стрельбе со снайперской винтовки. — Прочувствуй оружие. Впусти его в своё сознание». Мрачно покрутив пистолет в руке, я решительно стиснула зубы. Слиться воедино, значит? Надо же когда-то начинать. И сейчас самое время — на площадке перед самым входом в здание между опорными высотными колоннами, питающими атмосферный изолирующий купол, нашёлся порядочный отряд Жнецов, состоящий из хасков и налётчиков. Джон тут же бросился вперёд — он всегда любил быть острием атаки отряда — и без лишних расшаркиваний первой же очередью снял бежавшего навстречу хаска. Раздались рявкающие выстрелы дробовика — Тали незамедлительно вступила в бой, отставая от капитана лишь на шаг. Вычислив местонахождение налётчика, я запустила туда сингулярностью, и Гаррус тут же воспользовался этим, метким выстрелом выводя из строя противника. Припав к прицелу снайперки и поведя стволом, турианец вскинулся и встревожено сообщил на общем канале: — На одиннадцать часов приближается тварь. — Тали, Джейн, держите хасков, — скомандовал капитан и резво перебежал к дальнему укрытию в указанном направлении. Подобравшись ближе к кварианке, прикрывая ей спину, я вела прицельный огонь по ногам хасков, позволяя Тали заканчивать начатое. Первым выпущенным мною пулям, оставившим совершенно немыслимую траекторию трассеров, я несказанно удивилась и невольно бросила взгляд на «Хищник». Ума мне хватило поколдовать над своим новым пистолетом, улучшив прицел и настроив бронебойную модификацию. Но почему же мне не пришло в голову пристреляться ещё в доке, чтобы хоть немного привыкнуть вести огонь с этого оружия? Самоуверенности — хоть отбавляй. В эфире прозвучала отборная братова ругань, перемежаясь с цивилизованными словами, в которых я с ужасом разобрала, что к нам на шум заварушки несётся вторая тварь. — Джейн, отвлеки эту хреновину, иначе мы не справимся! — яростно выкрикнул капитан, высаживая автоматную очередь в неприятеля. Сглотнув предательски подскочивший к горлу ком, я поборола охватившее меня, словно ледяными когтями, оцепенение: — Есть, коммандер. Активировав маскировку, я резво выпрыгнула из укрытия и, огибая поле брани, помчалась на перехват приближавшейся твари. — Будь осторожна, — я едва различила приглушенный голос Джона среди стрёкота захлёбывающихся винтовок. Буду, братец, куда я денусь. На ходу накапливая тёмную энергию в руках, я сбросила маскировку и залепила биотическим сгустком в жнецовское чудовище, обращая на себя его внимание. На мгновение застыв, тварь протяжно, с металлическим дребезжащим скрежетом, взревела и повернулась корпусом в мою сторону. План «Отвлечь противника на себя» был перевыполнен — из-за ближайшего укрытия выглянул налётчик и, недолго думая, открыл по мне огонь. Выругавшись, я дёрнулась в сторону, бросив перегрузку на щиты врага, и в тот же момент до моего слуха долетел далёкий ласковый выстрел «Богомола» — снаряд, разогнанный ускорителем массы снайперки, с треском статики вошёл точно в голову налётчика. Приободрённая видом поверженного стрелка, я для верности выпустила пару пуль в набиравшую разгон тварь и рванула в ответвляющийся коридор — подальше от поля боя — уводя врага за собой. Молясь всем известным мне богам и духам, чтобы в том направлении, в котором я бегу, не оказалось подкрепления жнецовскому отряду, я неслась во весь опор. Грузный топот нагонявшей меня твари неумолимо приближался, убеждая меня в мысли, что молитвы тут не помогут. Переключившись на матерный, я резко повернулась и шибанула биотическим броском по опорной ноге громадины. Опасно накренившись набок, чудовище сбросило скорость и я, не переставая сквозь стиснутые зубы выразительно ругаться, прицелилась в голову, всадила пистолетную очередь до полного использования термозаряда и едва успела поднырнуть под занесшуюся для удара клешню. Держась за спиной твари, я меняла термозаряд и лихорадочно думала над своим следующим шагом. Поднять биотикой? Так просто такую махину не поднимешь, надо высвободить побольше тёмной энергии, а у меня банально времени не хватит. По той же причине отпадают сингулярность и броски, от стазиса тоже толку... Чертыхнувшись на свою несообразительность, я повесила сингулярность над противником. Разумеется, это никак не помешало твари, тяжело опираясь на смертоносную конечность, неспешно поворачиваться в мою сторону и готовиться к очередному броску. Но это была только затравка — накопив достаточно энергии, я швырнула деформирующим биотическим сгустком, сдетонировав взрыв заготовленного поля. С громким рокотом схлопнулось пространство, окатив врага ударной волной, а затем — накрыв пеленой огня, вгрызаясь полыхающими язычками в бронированное тело твари. Оглушенная громогласным ревом громадины, я вскинула руку и короткой очередью выпустила снаряды ему в живот. Перекатившись в сторону от упрямо надвигающегося на меня отродья, я бросила ему под ноги биотический сгусток, и тот, широко взмахнув клешнёй, со скрежещущим лязгом повалился на пол, обдавая меня тошнотворной вонью горящего металла и прожарившейся плоти. Отпрыгнув от твари, я с отвращением выстреливала пулю за пулей в маленькую, несоразмерную телу голову до тех пор, пока не раскурочила её совсем. Облегчённо выдохнула только после того, как противник затих насовсем, безвольно брякнув усиленной конечностью о металлическую поверхность пола. Ощутив, что еле удерживаю равновесие на подкашивающихся ногах, я позволила себе присесть, унимая норовившее вырваться из груди сердце. В затихшем после шума перестрелки эфире раздался голос брата: — Джейн, доклад! — У меня всё чисто. Возвращаюсь. — Понял. Глубоко вздохнув, я машинально потянулась рукой ко лбу с целью смахнуть выступивший пот, и тут же ругнулась, натолкнувшись пальцами на стеклопластик шлема. Я, наверное, никогда к этому не привыкну. Бросив последний взгляд на поверженного врага, я поднялась и трусцой направилась к своему отряду. Выйдя на площадку, где столкнулись с вражеским отрядом, взгляд сразу выцепил Джона с Гаррусом, окруживших сгорбившуюся Тали. Сердце пропустило удар, и я пулей подлетела к ним, чуть не сбив Гарруса: — Что?.. Тали?.. — Прорыв скафандра, ранений нет, — поспешил обнадёжить турианец, когда я присела рядом с кварианкой, сосредоточенно задававшей какие-то команды в своём инструментроне. — Прорыв без ранений? — с лёгким удивлением уточнила я, обшаривая взглядом Тали, и заметила разорванную ткань на её бедре. — Я не успел вовремя убрать хаска, и тот вцепился в Тали, — виновато развёл мандибулы турианец. — Говорю же, Гаррус, всё в порядке. Повреждённый сегмент я изолировала, дозу антибиотиков на всякий случай авто-медик уже вколол, - отстранённым голосом вклинилась кварианка. — Двигаемся дальше, — подвёл итог Джон и первым двинулся в сторону входа в здание комплекса.***
Я молча буравила взглядом сидевшую в кресле челнока напротив кварианку, отвернувшуюся к стенке с безучастным видом. Нет, я могу понять, что тягостное молчание в челноке повисло в результате провала задания по всем статьям — разыскиваемый доктор Гарно оказался мёртв, а выдававший себя за него незнакомец и вовсе был невменяем, и в придачу ещё раздробил ценный артефакт. И даже наложенное поверх этого сочувствие подпавшим под влияние артефакта работникам комплекса, упустившим десять лет своей жизни, могло выбить из привычной колеи. Джон раздражённо выстукивал носком башмака по полу, поджав губы. Гаррус задумчиво всматривался в экран, с внешних камер на который передавалось изображение удаляющегося астероида. А Тали... Тали с потухшим взглядом неподвижно сидела в кресле, словно безвольная кукла. На неё так подействовало гнетущая атмосфера комплекса, когда мы, придавленные пустыми взглядами сотрудников, ходили по коридорам? Она так потрясена случившимся с этими самыми сотрудниками? Может, всё-таки напавший на неё хаск задел её сильнее, чем она говорит? Либо просто перестаралась с медпрепаратами, и сейчас просто находится под воздействием побочных эффектов? Да пусть даже все возможные причины будут наложены друг на друга, но уж слишком непривычно она себя ведёт. Такой я её не видела никогда. Даже после смерти её отца. Едва Кортез посадил челнок в доке Нормандии, я скользнула с транспортника вслед за Тали и пристроилась рядом: — Тали, что-то случилось? — Ничего, Джейн, — бесцветным голосом прошелестела кварианка. Ага. А я вот так взяла и поверила. Особенно наблюдая за её несмелыми шагами и сгорбившейся фигурой. — Тали. Что случилось? — настойчиво повторила я, выделяя каждое слово. Подруга повернула ко мне голову и растерянно моргнула. Немного поколебавшись, произнесла тихим дрожащим голосом: — Побудешь со мной? Я уверенно кивнула в ответ, а сама ощутила забравшийся под кожу холодок. Я даже не могла представить, что могло повергнуть неунывающую кварианку в такое состояние. Хотя нет, могла. Но искренне надеялась, что ошибаюсь. Освободив себя от брони, я следовала за молчаливой Тали, внимательным взглядом следила за малейшими её движениями и мрачнела с каждой минутой, отмечая с какой машинальностью и замедленностью она нажала кнопку лифта, с какой отстраненностью зашла в кабину, как, понурив голову, она переставляла ноги, тенью двигаясь в сторону медотсека. Я не узнавала такую Тали. Не замечая ничего и никого вокруг, она прошла через медблок и скрылась в дверях, за которыми хранились сервера ИИ. Вдохнув, будто перед погружением в холодную воду, я вошла следом. Присев на краешек импровизированной койки, вделанной в нишу в конце помещения, кварианка набрала что-то на инструментроне, и моё внимание привлек мигнувший индикатор входящего сообщения на моём браслете. Я озадаченно глянула на подругу — та, не издав ни звука, обречённо опустила голову, опершись руками о края койки. Я открыла сообщение. О, нет. В груди сжался колючий комок, сбивая дыхание, и на дрогнувших ногах я приблизилась к Тали, опустившись рядом с ней. Она ведь только вчера рассказывала мне о Ригаре, о своих планах на будущее, о своих переживаниях, и вот... И вот теперь... — СУЗИ, запусти процесс деконтаминации, — приглушенно произнесла та. — Выполняю. Нишу обняло синеватое силовое поле, и я закрыла глаза, ощутив холодящее пощипывание на коже от обрабатывающих дезинфицирующих лучей. В носу неприятно защекотало от едва уловимого, но резкого запаха. Я не знала, какие слова подобрать, чтобы не позволить ей утонуть в своей скорби. Я не была уверена, стоит ли вообще что-либо говорить. Но без сомнений — я должна была быть рядом. — Процесс деконтаминации завершен, — доложила ИИ, и я тут же обернулась к кварианке. Медленно подняв руку, та приложила пальцы на нижнюю половину шлема и с лёгким щелчком сняла матовый щиток. По бледной сероватой коже её щеки по уже проложенной влажной дорожке устремилась вниз мутная слеза, соскальзывая с острого подбородка и опадая на жёсткий материал костюма. Тали не всхлипывала, не хмурилась. Застывшую маску её лица оживляли лишь слезинки, медленно сбегающие с померкших блеклых глаз. Рука безвольно упала на колени, и я едва успела подхватить сорвавшийся с её пальцев снятый фрагмент шлема. — Я не знаю, что мне теперь делать, Джейн, — безжизненным голосом выдавила из себя Тали, пустым взглядом уставившись куда-то вниз. — Я потеряла когда-то мать, я потеряла отца. Больше всего на свете я боялась потерять его... В груди болезненно сжалось сердце, и я, ощутив подступившую влагу к своим собственным глазам, порывисто потянулась и прижала Тали к себе. Совершенно ослабевшая, словно тряпичная кукла, она обмякла в моих руках, не издав ни звука. Кэл’Ригар... Ещё одна жертва, положившая свою жизнь ради войны. Ещё одна отважная, бесстрашная душа, сразившаяся за будущее всех рас Галактики. Ещё одно имя на устах, с которым ты встретишь победу... Сильней прижимая к себе подругу, я прислонилась щекой к её прохладному лбу, тихо прошептав: — Он сделал это ради всех нас. Ради тебя. — Ради меня? — сдавленно выдохнула та и отстранилась, взглянув на меня вспыхнувшими глазами. — Ради меня ему следовало выжить! Ну, почему, Джейн?! Почему он?! Всхлипнув, Тали уткнулась лбом мне в плечо: — О, Кила, как же я ненавижу эту войну... Я охватила кварианку руками, ощущая, как через её хрупкое тело проходит крупная дрожь, заставив её содрогнуться и сжаться в комок. Из сдавленного горла вырвались её жалостные рыдания, перемежаясь с резкими всхлипами. Да, правильно, плачь, Тали. Плачь, девочка моя, не сдерживайся. Позволь горьким слезам вымыть из себя раздирающую на части скорбь, разбавить ими свою тягостную печаль, смочить свою ноющую боль в душе... Мерно убаюкивая затихающую кварианку, я невесомо гладила её по плечу. Покинув кабину лифта, взглядом я наткнулась на Явика — тот, прислонившись спиной к окну, посматривал вниз на док через плечо. — На тебе след чужой скорби, человек, — не поворачивая ко мне головы, заметил он. Я устало провела пальцами по глазам, подходя ближе и облокачиваясь на выступавший поручень у окна. Надо как-нибудь уточнить у него в подробностях, как действует эта протеанская исключительная способность. Уловил во мне скорбь, да ещё и определил, что она не моя. Вот только не сейчас — я слишком выжата эмоционально для подобных разговоров. — Ты сам говорил, что на войне не бывает без потерь. Явик перевёл на меня янтарный взгляд. Под его проницательным взором я ощутила, что он видит меня всю — словно я стою перед ним обнажённая и раскрытая, как книга, со всеми своими достоинствами и недостатками, мыслями и переживаниями. И странное дело — я почувствовала себя до необычайного спокойно, будто он обнял меня своим взглядом, скрыл от всего мира. Меня охватило безумное желание прижаться к нему ближе — на расстоянии сантиметра от сердец — и услышать его сердцебиение, уткнуться носом ему в шею, вдохнуть его такой мне родной, приятный терпкий запах, почувствовать под пальцами бархат его кожи... Осознав, что меня заносит, я тряхнула головой и до побелевших косточек вцепилась в прохладный металл поручня, охлаждая собственный пыл и мысли. Я становлюсь жадной. И если сейчас же не уйду, то не смогу совладать с собственными желаниями. Порывисто повернувшись, я двинулась в свою каюту, чеканя шаг. Я остро ощущала на себе его тяжелый взгляд, и позволила себе обернуться только ступив в каюту — Явик, не изменив позы, изучал меня пытливым взором и непроницаемым выражением лица. Створки дверей сошлись, выводя меня из состояния околдованности этим взглядом, и я наконец вдохнула. О чём же ты думаешь, когда смотришь на меня так, а?