Золотой Феникс

Вы когда-нибудь наблюдали художника в депрессии? Если нет, то выглядит примерно так... Пол, перепачканный тёмно-бордовой жидкостью, которая медленно скатывалась крупными каплями с поверхности стола, образовывая небольшую лужицу под ним, разбросанные по всей комнате вещи, бумаги, карандаши, перевёрнутый стул, разбитый стакан, куча листов с набросками лица каханага, и в центре всего этого - Я, в позе звёздочки, посреди пола. За последние часы бедный Лёша был нарисован во всех позах, которые только были известны человечеству и мне, но облегчения я явно не ощущал. Один чёрт знал, что я на самом деле чувствую! Что-то внутри давило, притом очень сильно и определённо это были не просроченные пельмени, приконченные мной на обед. Мне хочется опять ругаться с ним, задевать его, смотреть, как меняется выражение его глаз при каждой моей выходке. Тёма, ты влюблённый идиот, поздравляю, доигрался. Изучив все пятна на потолке, выдал протяжный тоскливый вой, перетекающий в хрип: - Как мне хреннооооовваааа... Мне хренноооваааа... Хренноооваааа, - выл я, постукивая столовой ложкой по металлической банке из-под кофе. Звук был, мягко говоря, неприятный, а если по сути - вообще вызывал рвотные рефлексы, но меня это мало заботило. Зато заволновало соседей сверху и снизу, которые живо принялись стучать по батарее в ответную, но тишины не добились, только устроили такую симфонию шума, что ругань раздалась уже с самых верхних этажей, а из подвала в быстром темпе капитулировала вся живность. Сквозь мои изыскания в музыке я расслышал, как мой сосед шаманил над замком в дверь, потому что по-другому это назвать было никак нельзя. После волшебных слов, к которым относились: «Хренова хреновина, когда ты откроешься!» и трижды сказанное «Падла!», замок сдался, а точнее, наверное обиделся. Я моментально откинул от себя ложку, притворяясь дохлым. Нет, я вовсе не хотел прикалываться над Жекой, просто за тот бардак, который я развёл вокруг, он бы меня придушил, а так ему просто упростил жизнь, а себе её спас. Сквозь чуть приоткрытые веки, я разглядел Жеку, который застыл на пороге, оглядывая все вокруг, а потом он расторопно направился ко мне. В тот момент, я даже обрадовался тому, что у меня такой замечательный заботливый друг! Да, Жека, я в тебя верил! Жека, в свою очередь, подошёл ко мне, ПЕРЕСТУПИЛ и, подойдя к столу, подцепил мою последнюю шоколадную печеньку и жадно ею зачавкал. Гад! Ничего святого нет! Дожевав мою маленькую прелесть, сосед опустил свой взор на моё бренное тельце: - Издох что ли? От такой наглости и небрежности в голосе, я аж воздухом подавился, раскашлявшись на полу. Я ему что, хомячок!? Он бы меня ещё палкой потыкал! - Жив, - также безразлично заявил Жека, заваливаясь на свою кровать. - Да ты вообще обнаглел, холопина! – закричал я с истинным негодованием. – А вдруг мне действительно фигова было!? - Ай, Артём, с жиру ты бесишься в последнее время, - скривился Жека. – Ведёшь себя как ребёнок, ничего не делаешь, капризничаешь по любому поводу. Вот скажи, чем тебе мои вчерашние макароны не угодили… - Тем, что они воняли гарью и были черного цвета… - Расист! - рыкнул сосед. - Жопорук! – не остался в долгу я. Мы раздражённо выдохнули воздух, стараясь не смотреть друг на друга. Наши обиды напоминали обиду детей в детском саду. Мы могли тупо сидеть и дуться один на другого в разных углах, но к счастью, прощали друг друга тоже по канону детского сада - очень-очень быстро. - Артём? – друг принял первые попытки пойти на мировую. – Артёмкаааа… Тёма! Не дури! У меня к тебе дело есть. За денежку… Слова «денежка» меня может поднять даже с коматозного состояния, а не то, что из депрессии. Мои ушные локаторы настроились в Жекину сторону в ожидании подвоха. - В рабство добровольно не пойду, - предупредил я его на всякий случай. - Да кто тебя, рыжего, вообще хоть куда возьмёт, - фыркнул Жека. - Короче, тут одна халтурка подвернулась бедным голодным студентам с актёрского факультета. - А я-то тут при чём? - Артём не тупи! Мне пришлось сразиться с толпой голодных актёров, чтобы отбить нам эту подработку. А ты знаешь, что это как против ОМОНа с вилкой идти, это был бой не на смерть, а на…СМЕРТЬ. Тьфу. Я запутался. - Ай, знаю я ваши состязания! – фыркнул я. - “Кто друг друга в колготках перепрыгает” называется. Мой сосед подавился бедным куском сухого бисквита, который пытался заглотить целиком. Мы с ним эту тему обсуждали очень долго и очень давно, и с меня была стрясена клятва никому об этом не рассказывать, но в нашем узком “семейном кругу” это всплывало время от времени. И вообще, я считаю стёб над человеком – это святая обязанность его друзей. - Это было один раз, и я был пьяным!!! – Жека запустил в меня подушкой. - Ну да, ну да! Гладиаторский бой глазами. Проиграл. Обречённо закатываю глаза, чтоб сделать вид, что меня это совсем не интересует и вообще - меня насильно заставляют, а сам уже на месте чуть-чуть подпрыгиваю от нетерпения, спрашиваю: - Ну, и что это за халтурка? *** Я теперь знаю, что такое “сказать, не подумав, и его последствия”. Как там: Мужик сказал – мужик сделал? Так вот, между этими словами не хватает такого как: “Мужик подумал”, “мужик осмыслил”, “мужик взвесил ТО, что после ТАКОГО его смогут называть НЕ мужиком”, “мужик сделал своему лучшему другу страховку на внезапную смерть от тупого предмета в область головы, чтоб получить потом компенсацию за потерю такого засранца”. Так как я не отличался должной сообразительностью, все эти чудесные мысли дошли до меня только после того, как я оказался на месте работы ( мать твою, какие знакомые стены, можно сказать родные, собственноручно ощупанные, а точнее разрисованные), узнал, что за работа, и увидел костюм. - Это тюль, - коротко заявил я Жеке, который в данный момент держал кусок ткани, легко развивающийся и без ветра. - Нееее, это штаны, - усмехнулся Жека, вручая мне ЭТО. - Нееее, это ТЮЛЬ, - уже с истерикой сказал я сам себе, осматривая так сказать “рабочую униформу”. – У нас точно такая же на втором этаже напротив мастерской висит. - Уже не висит… - многозначительно усмехнулся Жека, доставая из мешка свои лохмотья, который отвоевал в костюмерной академии. - Аааааааа… Теперь я понимаю куда делись в прошлом году перед учебной постановкой тридцать метров штор, обивка с дивана в мастерской и ковёр с кабинета ректора. На мои слова Жека расплылся в обворожительной улыбке и подмигнул с задней мыслью, что всё это должно остаться между нами. Уставился обратно на “штаны”… Это было всем, цитирую: ”божьей сранью”, ”хуятенью просветной” и “стыдобой извращенской, пошитой маньяком, обкурившимся конопли”, но только не штанами. А если по сути, полу светящиеся шаровары с высоким поясом. Мне в таком даже по своей комнате было бы стыдно ходить, вдруг кто-нибудь из людей в окно увидел бы или, не дай Бог, батя обнаружил. К этому всему прилагалось три кусочечка ткани, похожей по цвету и с кучей блестящей мелочи, которая при каждом движении звенела, как кошелёк студента. Мне понадобилась просто чудовищная сила фантазии, чтобы, несмотря на такую массу металлолома, опознать в этом майку. Венцом всего была какая-то тряпка, в тон этой всей блестящей гадости и с такими же монетками по краям. По-видимому, её нужно было на голову намотать. Ндааа, в таком виде на улицу выходить рискованно, и это не из-за того, что холодно и через десять метров санитары и полиция будут драться за право завести тебя по “нужному месту назначения”, а из-за того, что бомжи на милостыню порвут. - Да ладно тебе, мой рыжик, - подал голос Андрюша. Который явно ловил от всего этого кайф. – Мне даже нравится. И Женечка, мой пупсик, в одеждах султана такой секс… Я перебил его на полуслове, явно не желая услышать концовку: - Так, так, так… Снимайте отель, рядитесь в это убожество и играйте в “Господина и любимую наложницу” сколько хотите, я-то где перед Богом так накосячил? - Тёмыч, ты же аванс видел? Видел. Сколько нам потом заплатят знаешь? Знаешь. Чего ты визжишь?! - не выдержал Жека, поправляя тюрбан с пером. В чём-то он прав. Вечер позора равно сытое брюхо в течение полутора недель, а нет, я ещё хотел пару тюбиков красок купить и планшеты закончились…. Короче, на сдачу можно будет купить булочку. Ну, Тёма, во имя искусства! С воинствующим рыком я сдирал с себя одежду, окидывая её в сторону. А когда я взялся за костюм - так вообще закричал. Оба друга с неподдельным ужасом смотрели на моё ярое решение переступить через свою крышку гроба, но под конец попросили быть потише, иначе представление грозит начаться прямо из подсобки. Когда я оказался “весь в образе”, я попытался пресечь все попытки Андрюши подвинуть меня к зеркалу, дабы я улицезрел эту красоту. - Нет, нет, нет и нет. Ну, вы только посмотрите! Жопа вся светиться, ноги в штанах кривые, пузо открыто, уши в разные стороны, на голове какая-то хрень! Волосы белые…-тут я осёкся на мгновенье и пристальней посмотрел на зеркало, которое стояло чуть бочком. – Ой, Андрюха, это ты кажется… Я с опаской повернулся к блондину, который уже начал закипать. Кто-кто, а за такие слова в адрес самого ценного, то бишь внешности, Андрюша был способен на убийство. В глазах, как на термостате, моим воображением моментально нарисовалась стрелка: 80 градусов, 90 градусов… СТО. - Мама, - только и успел я выдохнуть, как мне в шею вцепились тонкие наманикюренные пальчики. По инерции нас отнесло к двери, которая, не выдержав таких страстей, распахнулась, и мы вылетели в коридор. Сбив, парочку мужиков, которые, видимо, направлялись в туалет. Прокатившись по коридору несколько метров, я тщетно пытался отлепить от себя взбесившегося Андрюшу. Но потом опомнившийся Жека расцепил нас и встряхнул, как двух нашкодивших котят. - Так. Ты – Мата Хари, - Жека тыкнул в сторону Андрюши, но увидев расстроенное личико блондина моментом смягчился: - Без драк, он нам ещё нужен. А ты - Шахерезада, кончай ехидничать! Как я понял, последнее адресовано было мне. - Есть вопросы? – угрожающе спросил Жека, довольствуясь ролью “главного в гареме”. Андрюша поднял руку. - Что? – спросил Жека, не понимая, что может быть не ясно в его словах. - А можно я буду Шахерезадой, - клянчащим голосом протянул блондин. - Господи! – вздохнул я хором с другом. Мы отправились в зал, из которого орала дикая музыка, да и народ на танцполе был не более адекватным. Жека по пути объяснял нашу работу, пока его голос совсем не заглотили басы, от которых тряслись даже стаканы на барной стойке. Как я понял. Мы должны были стоять, сидеть, лежать, в общем, создавать фон возле ди-джея, который был разодет под восточный мотив. Работа простенькая, мне даже начало нравиться дёргаться на публику. Если бы ещё не приходилось отшивать подвыпивших посетителей клуба, вообще всё было бы зашибись. Глаза пробежались по толпе дрыгающихся людей и остановились на довольно знакомом брюнете, который сидел на балконе второго этажа, там, где располагалась вип-столики. - Лёша, - тихо протянул я, вслед за этим пришла дурная мысль - “Подобраться к нему”. Ответ на вопрос пришёл сам собой. Я, блин, всё-таки Шахерезада, мать её! Вихляющей походкой, я просочился сквозь зал, а возле винтовой лестницы наверх столкнулся с официантом, который как раз нёс поднос с графином водки к столику каханага. Завязалась потасовка за поднос. Официант не хотел уступать мне его, но я применил всё своё “женское” очарование, а точнее резкий удар коленом в пах, а потом локтём в нос, и он не смог устоять, в прямом смысле. Поднявшись к столику, я поставил графин на стол и стал пританцовывать вокруг стола. Выглядело это убого, но в этот момент меня было не остановить. Каханый сидел не один, но вид у него был довольно хмурый. Он окинул графин более заинтересованным взглядом, чем меня, и протянул к нему руку, наливая. Я продолжил пританцовывать, занимая место фона. Лишь, сидящий напротив каханага, шатен с группкой девок, окинул меня любопытным взглядом и улыбнулся, но я лишь фыркнул в его сторону, чем заслужил усмешку и воздушный поцелуй. - А чего это хозяин такого офигительного клуба так не весел, тем более в первый день его работы? - усмехнулся приятель каханага, покрепче обнимая девушек сидящих по обе стороны от него. – Это место не успело открыться, как уже стало весьма привлекательным для высших кругов, а это деньги. - А ещё лишний геморрой, - подал наконец голос Лёша. - Элита, не элита, а бухают как студенты на выпускном - без знания меры. Так вторых можно вытолкать взашей и дело с концом, а эти будут права качать до последнего, притом в присутствии личного адвоката и двух мордоворотов. - Ха-ха-ха-хах, ты прав, - усмехнулся шатен, отпивая коктейль. – Но сдаётся мне, что не поэтому поводу у тебя голова болит, а может и не совсем голова… Проблемы с новым увлечением? На этом моменте я встрепенулся, и начел движения более интенсивного характера. Мне это казалось безумно сексуальным, но со стороны, видимо, смотрелось так, как будто через меня двести двадцать вольт пропустили. У шатена на лице отразился испуг, а каханый, смерив меня безразличным взглядом, вынес простой вердикт: - Ну, просил же, актёрам не наливать до выступления... Знаешь что, Толик, тебя это не касается, – хмуро сказал каханый, опрокидывая в себя рюмку водки. - Мой друг, во время открытия своего клуба, вместо того чтоб наслаждаться компанией прекрасных нимф, - с этими словами шатен прошёлся руками, по изгибам талий девиц, которые только захихикали, прижимаясь поплотнее, - Пить шампанское - сидит как будто у него сдох хомячок, а он обнаружил его только на пятые сутки. Ты б так не напивался, сейчас ещё важные дяди подъедут, так сказать дать благословение на дело, а ты и пары слов не свяжешь. Пойди, подцепи кого-нибудь да пар спусти, а то весь такой взинченный. Каханый лишь резко вскочил, раздражённый этим разговором: - Хорошо, - зло отмахнулся он от приятеля, схватил меня за руку и потянул уже в знакомом направлении, а именно в кабинет. Я пытался по пути придумать план бегства, но ни моё цепляние за все стоящие по пути предметы, даже официанта, который благодаря моей хватке протащился за нами аж до самой двери, не сумело спасти меня. Возле входа в кабинет, каханый отодрал меня от бедного паренька и, перехватив у него с подноса какой-то коктейль, осушил его залпом, отослал официанта обратно в зал, а меня толчком запихнул в кабинет. Когда дверь за мной захлопнулась, мне поплохело. Лёша ослабил галстук и расстегнул пару верхних пуговиц, подхватил меня под локоть и протащил к дивану, на который по-царски уселся расставляя ноги, между которыми я и оказался. - И? – поинтересовался каханый, видя, что я не собираюсь проявлять никакой активности, да и вообще стараюсь прикинуться трупом в немой надежде, что он не некрофил. – Так, послушай меня крошка, давай не будем играть в эти игры, и цену ты себе вряд ли набьёшь, сделаешь всё хорошо, получишь оплату за работу в двойном размере. Ясно. Из всех эмоций, на моём лице застыло видимо только одно… С такими бешено выпученными глазами… Да я офигел! Рот то открывался, то закрывался, я что-то хотел сказать, но слов было настолько много, что они все толпились в глотке одной огромной массой. Каханый лишь выдохнул, и решил, что визуальный объем работы более показателен, нежели чем теоретический и расстегнул ремень, а затем и пуговицу с молнией. Меня вывел из ступора только Лёшин агрегат, показавшийся на свет из под ткани трусов. - Ну, давай, будь хорошей девочкой, возьми его в ротик, - усмехнулся парень. В этот момент где-то что-то треснуло, я даже думал что это был стакан или ваза… Но потом понял. Это было моё терпение. - Знаешь, каханый, меня мама учила не брать в рот всякую бяку, - я сказал это с таким количеством ехидства, что у самого на зубах кисло стало. - Что? – опешил парень, резко всматриваясь в мои глаза. Я одарил его не менее злобным взглядом. - Пипирку свою убери, а то откусят ненароком! – заявил я, демонстративно сплёвывая в сторону. - Ай, блин… Тюль! Я совсем забыл про эту тряпку на лице, но каханый о ней позаботился раньше, чем я. Кусок ткани полетел вниз, и с тихим звяканьем упал между нами. - Тёма… - выдохнул Лёша, и вместо раздражения на его лице появились спокойствие и радость. - Каханый! – я тоже изобразил наигранное удивление. - Тёмочка, - улыбнулся Лёша и потянулся ко мне, чтоб обнять. - Но-но-но, - сказал я, отслоняясь. – Так как ты меня там назвал? - Тёма! - Каханый! Мы в гневе уставились друг на друга. Я сжал кулаки и стиснул губы, готовясь к словесной бойне, собираясь высказать всё что накипело, хотя пару часов назад хотел сам раскаяться. Но только я, было, открыл рот, чтоб излить всё, что вертелось на языке, используя свой богатый лексикон, как Лёша схватил меня за шкирку и притянул к себе, целуя в приоткрытые губы. Не говорить с набитым ртом, меня мама тоже учила, да и теперь вообще не хотелось. Кажется всё теперь хорошо. Перестаю брыкаться. Показываю, что больше не буду буянить. Парень не спеша размыкает поцелуй, отпуская меня и усмехаясь: - Одумался? - Я больше не буду вредничать, - виновато протянул я, строя из себя невинность. Каханый изобразил на лице такой скепсис, что до меня моментально дошло, что кому-кому, а ему я такую чушь заливать не смогу. - Первые два часа! – мигом добавил я улыбаясь. Мы опять замолчали. Я немного подумал. А точнее собрался с духом, чтоб сказать то, что начал понимать за всё это время. Всё-таки почти взрослый человек, вполне сформировавшаяся самостоятельная личность. Всё равно смешно от этой фразы. Может хоть в сорок на ха-ха от неё пробивать не будет? Неееее, будет, я себя знаю. - Лёша…- произнёс я, как тут же был перебить фразой каханага. - Я люблю тебя, - сказал парень, проведя рукой по моей щеке. Увы и ах, как бы я не сопротивлялся этому, но теперь уже знал ответ на эту фразу: - Я… Договорить мне её не дали... Грохот был такой, что на мгновение показалось, что в комнату въехали на танке, а позади ехала скорая помощь с сереной. Но мое воображение немножечко промахнулось, в комнату «въехал» Жека, поправляя скошенный тюрбан, после того как вынес бронированную!!!! дверь ( на случай визита ОМОНа) вместе с косяком, за ним влетел орущий Андрюша, создавая шумовой эффект отпугивания врагов, при том, если судить, по силе рёва, эффект должен был распространяться на три квартала вперёд. Я был им так рад в этот момент, так рад, что поприбивал бы двоих от такой радости. Это ж надо умудриться: в такой важный момент вломились два придурка, которые загубили всю романтику. Друзья были другого мнения о сложившейся ситуации. По их мнению, романтикой здесь даже и не воняло, а воняло проспиртованным мажором и попыткой изнасилования. Застыла немая сцена. Мы с каханым уставились на их двоих, а они уставились на нас ТРОИХ: меня, каханага и его агрегат, который был очень рад меня видеть и не смущался даже внезапно нарисовавшейся публики. Дабы убрать «изюминку» сложившейся ситуации. Ну, как «изюминку», скорее баклажан! Я, не отводя взгляда от Жеки и Андрюши, на ощупь нашарил небольшую подушку на диване и накрыл ей смущающий объект. А дальше всё пошло как в ток шоу «Кто есть кто»: - Тёма? - каханый с вопросам уставился на меня, так как практика уже показала, что все самые неадекватные люди так или иначе связаны со мной. - Жека? – я со злостью уставился на соседа, взглядом передавая содержание нескольких томов книги «Юный инквизитор». - Зая моя? – не оборачиваясь к блондину, произнёс Жека, это больше походило на сигнал готовности. Вывод ко всему подвёл вопль Андрюхи: - Мочи его!!!! И тут понеслось… Жека ринулся на каханага, но даже и пары шагов сделать не успел, как на него сзади навалились два охранника, которые намеревались вывести нахала, но Жека оказался проворнее и уделал одного в челюсть. Завязалась потасовка. Андрюша ринулся на выручку своему горе-возлюбленному, я подскочил к нему, стараясь его удержать, ведь в такой драке его могли тупо затоптать и не заметить. В дверном проёме, а точнее просто дырке в стене показался ещё один охранник. Тут я уже Андрюшу не удержал и он с воинствующим криков подлетел к новоприбывшему и поприветствовал его пинком в область паха, потом содрал с себя туфлю и ринулся в сторону Жеки и охранников. Со стороны он выглядел настолько пугающе, что даже у меня прошёлся мороз ниже копчика, а охранники вместе Жекой поспешили сменить дислокацию боя. Вначале коридора раздались спешные голоса ещё тройки мужчин несущихся на выручку хозяину клуба. На лице каханага было явно написано, что в гробу он видел эту помощь и всех незваных гостей, особенно в его кабинете, когда он сидит с приспущенными штанами. Трое мужиков в костюмах ввалились на нашу весёлую вечеринку и, видя все краски обстоятельств, один из них вытащил пневматический пистолет. - Епить, - вскрикнул я. И то, как мои друзья были мне всё-таки дороги, я схватил первый попавшийся под руку предмет и кинул его в мужика. Подушка угодила охраннику по голове и тот застыл. Да и вообще все трое застыли. Я удивлённо нахмурил брови, переводя взгляд на каханага. Собираясь спросить, что это с ними, но ответ показался сам собой. - Прости, - выдавил я из себя, стараясь не заржать. Ступору персонала я обязан Лёхе, видимо начальник с членом наперевес настолько впечатлительная вещь, что ей нельзя не удивляться. Нет, каждый начальник время от времени, грозиться совершить акт грубого сексуального характера над подчинённым, а за одно и его родственниками и всеми окружающими предметами, за плохо выполненную работу или просто из-за плохо настроения, но чтоб от слов переходило к практике, такого история ещё не знала. Лёха ещё и вид на себя напустил угрожающий, что б сохранить хотя бы остатки достоинства и гордости. Жека не будь дураком, выцепил из всей кучи Андрюшу и помчался к окну, по пути захватывая ещё и меня. Я аж закричал, но на моё облегчение окно оказалось открытым с самого начала, плохо то (а я-то удивлялся довольно плотным занавескам), что, примерно, в двух метрах параллельно ему была стена. - Твою! - выдохнули все трое, когда шмякнулись об неё, но считать синяки было не время. Отклеившись от стены, мы, а точнее Андрюха и Жека, я всё так же болтался у Жеки на плече, побежали прочь. Быстро-быстро. До ближайшего патруля…