За гранью

       Едкий запах сигаретного дыма заставил меня нехотя «вернуться в реальность», отвлекая от моего любимого занятия – рассматривания полюбившейся мне точки на стене. Эти девушки-одиночки снова поведывают мне свою несчастную историю любви, надеясь, что их услышат. Как жаль, что они настолько наивные, что не понимают, что всем вокруг, а в особенности мне, глубоко наплевать на их проблемы. Но я продолжал улыбаться им своей фирменной улыбкой, которую я довёл до автоматизма при одном лишь звуке женского голоса где-то вдалеке. -Выпьем? – Я поднял свою рюмку с алкоголем, подсаживаясь поближе к очередной клиентке. Как мне это наскучило. Каждый день одни и те же типичные истории, даже их завывания и рыдания были похожи друг на друга. Мысленно послав их всех на три буквы, я произнёс короткий тост: -За наши встречи! – И выпил всё «в один заход». Вокруг меня послышались влюблённые вздохи, некоторые девушки меня даже в наглую пытались завести, но слишком поздно понимали, что всё тщетно. К тому времени их уже еле живых и в сознании забирали знакомые, протрезвиться. Один из плюсов в моей работе – устойчивость к алкогольным напиткам. Это одна из причин, по которой меня сюда приняли. Но основной, конечно же, являлась моя внешность. Милое личико завлекало женщин постарше, подтверждая то, что хотя бы что-то у них получилось в жизни, а именно – сформировать отличный вкус к мужчинам. Почему же я так груб ко всем? Всё просто. Счастливые люди такие места не посещают. Это заведение было создано одиноким человеком для таких же отчаявшихся, как и он. Наш «приют» для «ненужных» открывался строго в девять вечера, когда солнце почти село за горизонтом. Это место было очень популярно среди самых «низов» этой страны и павших, маленьких людей, к которым я себя отношу. Самодурство, преступления, проституция в этом районе города были за гранью дозволенного, что держится строго в секрете. У каждого хоть раз проскакивала мысль «Хочу жить счастливо!». Как я был глуп, что тогда доверился своим эмоциям и покинул родной дом, чтобы оказаться…Здесь, на самой низшей ступени социального общества. -Лухан! Мы закрываемся, давай, закругляйся! – Шеф пытался привести в чувства заурядно подвыпившую клиентку, ему даже понадобилась помощь, дабы оттащить её от меня. Пожалуй, один из самых печальных исходов это влюблённость в мою персону, в мой идеальный "фасад" и маску, которую я надеваю специально для работы. Они меня совершено не знают, а уже через пару часов признаются в вечной любви. Ах, да. Мне же наплевать. -Отлично поработал! Всё больше и больше клиенток просят тебя. Так ты других без работы оставишь, парень,- шеф стал смеяться, мысленно считая деньги, которые сыпались прямо ему в руки каждый день. Свою долю я видел лишь в конце месяца, и то в мизерных количествах. Каждый вечер осознавая, что больше мне деваться некуда, я лишь кивал. Об улыбке эта сволочь пусть даже не мечтает. У меня скулы болят от этой фальшивки под названием «смех». Ушёл я из «Пегаса» часов в пять утра, на ходу пытаясь собрать остатки сил, чтобы не расплатиться прямо на асфальте. «Пегас». Так называлось заведение, поскольку считали, что наш «мир» площадью в пару сотен квадратных метров является воплощением сказки, в которой можно найти симпатичного парня на любой вкус. Нет, мы не проститутки. Ну, по крайней мере, не все из нас. Мы так называемый «Хост-клуб», которому отчаянные сердца платят, чтобы получить хоть каплю удовольствия в этом почерневшем мире.       Дойдя до нужной мне двери где-то в переулке на окраине района, я стал стучаться в дверь, чтобы меня попросту впустили ко мне в скромное жилище. Но, услышав громкую музыку и почувствовав дрожь стен, я понял, что пока кто-то из своих не вернётся, мне придётся сидеть здесь. Сев на пол и откинувшись на кирпичную стену, я закрыл глаза. Через пару минут я бы и вовсе вырубился, но, к счастью, мне сегодня повезло. -Ты чего это тут как бомж? А ну поднимай свой зад и зайди в общагу!- У Тао был единственный экземпляр ключа от входной двери, поэтому он и был как бы «главой» нашей безумной квартиры. Думаете, мы дружны? А вот и нет. Четверых из нас сюда поселил шеф, как ценных рабочих, конечно. А Тао вот пришлось пожертвовать своим жилищем для «отбросов», какими он некоторых из нас считал. Еле поднявшись с асфальта, я прошёл внутрь, зашвыривая свою обувь в дальний угол. -Что, Крис снова девчонку привёл, что вы ТАК громко музыку врубили? – Наши разговоры всегда состояли лишь из споров, иногда доходило и до драки. Но со временем мы сошлись на мысли, что каждый занимается своим делом, а другой не лезет в это. Как люди, которые едут с тобой в одном автобусе – случайные прохожие, так хотя бы каждый день мы не разбивали друг другу нос или губу. Бросив свою старую сумку возле дивана, я поплёлся на кухню, разминая свою шею. Хотел запить горький привкус виски прохладной водицей, но мои сожители всегда любили меня обламывать: -Воду за неуплату отключили,- скривился в улыбке Лэй и, толкнув меня в плечо, вышел из помещения. Меня страшно мучила жажда, но даже капля воды не хотела показываться из крана. А ещё и громкая музыка, которая даже своих собственных мыслей не давала расслышать, не то, что воплотить мою мечту о спокойном сне. Облокотившись о стол, я посмотрел на потолок, раздумывая над тем, ленив ли я настолько, чтобы умереть от жажды или же мне всё-таки стоит пойти в ближайшую забегаловку? Махнув сам себе рукой и покачав головой, я, откопав один ботинок под тумбой, а второй в конце коридора, поторопился выйти на улицу. Ибо это вечное отбивание одного и того же ритма музыки порядком надоели. На этот раз я попросил Тао услышать мой стук в дверь. Он единственный, кого я могу хоть о чём-то попросить при этом не получив плевок в лицо. -Малыш, иди сюда,- только я вышел за дверь, меня начали завлекать какие-то левые нуны, которые и так находились в окружении возбуждённых мужчин, лапающих их за каждое свободное место. Иногда меня даже педофилы прохода не давали, принимая меня за подростка, но такие случаи благо оканчивались не так плачевно, как могло бы быть. Проигнорировав их, посильнее закутавшись в ветровку и накинув капюшон, я неуклюжими шагами поплёлся дальше. Перейдя дорогу, я еле прошёл через столпотворение пьяных людей, которые пытались куда-то положить себя, дабы не свалиться на пол, некоторых даже выгоняли. Ранее утро же. Споткнувшись об кого-то, я сам упал, приземлившись на коленях. Зашипев от неожиданно нахлынувшей боли, я быстро встал, не став дожидаться противного смеха где-то сбоку. Хоть уже светало, в этом районе всегда будет царить своего рода темнота и бесчинство. Может, тут и тихо днём, когда это место кажется обычным районом, как миллионы других. Но ночью это место превращается в некого монстра, скрывающего до появления луны. Наконец дойдя до магазинчка, я поторопился войти внутрь. Не рассчитав силы, я чуть не ввалился в помещение, чем напугал продавца, который и так много повидал. -Аджосси,- я поклонился ему, слегка улыбнувшись. Как же это печально, что я контролирую свою улыбку, не могу просто взять и искренне улыбнуться. Будто у меня эту функцию отключили, забили в дальний угол, заставляя строить высокую стену, чтобы выжить. Взяв первую попавшуюся бутылку воды с полки, я глубоко вздохнул. От всего выпитого у меня разум был немного затуманен, не давая нормально мыслить. Голова тяжёлая, начало тошнить. У меня всегда так под утро, я ведь тоже всего лишь человек. Я, аккуратно достав из кармана деньги, протянул аджосси сумму, которая в два раза превышала изначальную. Ведь и он тоже пытается выжить в этом тёмном мирке. «Лучом света» в этом мрачном царстве я назвать себя не могу, поскольку врать я научился, хотя и не умел никогда раньше по сути своей. У каждого из нас есть свои грешки, которые известны только душе. Может, ты и раскаиваешься, а может и забиваешь на них, пытаясь спрятать в глубины сознания, чтобы совесть не сжирала изнутри.        Выйдя на улицу, я поскорее захотел открыть несчастную бутылку с жидкостью, которая казалась мне нектаром после такой ночки. Порой я ненавидел себя за то, что являюсь марионеткой в руках безжалостного кукловода, но жить на что-то нужно. Кому я нужен в этом мире, так далеко от родного дома? Всем ведь вокруг глубоко параллельно на мои проблемы, я всегда остаюсь один на один с обществом и жизнью. Я решил относиться так же, как все относятся ко мне. Хладнокровность порой единственная возможность не захлебнутся среди лжи и похоти этой жизни. Я сам в этом быстро убедился.