Всего лишь поцелуй

У Гото-сана были замечательные керамические кружки. С одной из них как раз сейчас и обнимался Масаеши. Гладкая поверхность в веселенький синий цветочек приятно грела ладони, а когда он поднимал кружку повыше, горячий пар от сладкого чая щекотал нос, и хотелось улыбаться. Маленькими глотками, сказал Гото, а я пойду воду включу в ванной. Смотри, в голодный обморок мне тут не упади. И Масаеши послушно пил, уже согретый знакомым голосом. И даже немного расстроился, когда чай все же закончился. Еще у Гото был пушистый, теплый халат. Он висел на двери ванной комнаты, и Масаеши, чистый и разомлевший, с трудом удержался от соблазна закутаться в него. Он натянул оставленные ему штаны и футболку и пригладил волосы. Из зеркала на него смотрел – не модель, не супергерой, не преступник, не бездомный. Обычный парень. А что до ссадин, так может, его кошка поцарапала, с кем не бывает. Хотелось лечь и не двигаться пару лет. И бутербродов. Обычный парень, у которого чертовски хороший друг, поправил Хазама себя через минуту. На низком столике в гостиной его дожидалась тарелка с супом. Не сложнее, чем заполнить отчет о краже, пояснил Гото и открыл банку с пивом. В курином бульоне плавали мелко наломанные спагеттины, полукольца лука и морковь в виде кособоких звездочек. Масаеши и сам не понял почему, но именно эти старательно, но неумело вырезанные звезды оказались последней каплей. - Эй, - позвал Гото, и провел осторожными пальцами по щеке Масаеши, вытирая влагу. - Извини, Гото-сан, - выдавил Масаеши, - я не хотел тебя впутывать. - Знаю. Ты вечно все пытаешься делать один. И не слушая протестов, Гото забрал тарелку, отодвинул ее подальше – и тут Масаеши наверное заснул и ему все приснилось, потому что Гото обнял его, крепко-крепко, и не отпускал. Хазама сначала дернулся прочь, потом замер, наконец, обмяк, уткнулся ему куда-то в шею и дал волю слезам. А Гото все держал его. И держал.

***

А еще у Гото просто сказочная кровать, где так удобно лежать, укрывшись с головой одеялом. - Я думал, что придется уговаривать не уступать мне постель, - сказал шепотом Масаеши. Гото был так близко, что с каждым ровным вдохом его грудь касалась щеки Масаеши. - Вот еще. Вдруг сбежишь. - Неа, - покачал головой Масаеши и выполз из теплого кокона повыше, чтобы видеть его глаза. – Но оставаться здесь мне нельзя. - Что-нибудь придумаем. Вместе. Масаеши кивнул. - Спасибо, Гото-сан. За руку помощи с самого первого дня, за внимание и заботу, за неизменное присутствие рядом, за кружку в синий цветочек, горячую ванну и морковку… Не найдя подходящих слов, Масаеши зажмурился и в созданной темноте с первой попытки нашел губы Гото своими. Тот не отвечал, но и не отталкивал, наверное от удивления, и Масаеши целовал мягкие, приоткрытые губы, млея от нахлынувшей радости, пока хватало смелости и дыхания. - Не дури, - сказал через целую вечность Гото. Не то что бы Масаеши ожидал чего-то другого. - Спасибо, Гото-сан, - еще раз как можно искреннее произнес он и сел, опуская ноги на пол. - Я просто подумал, что было бы грустно умереть, так ни разу тебя и не поцеловав. И воспользовался случаем, извини. Помолчал. - Можно мне одеяло? Я лягу тут, внизу. Гото тяжело вздохнул: - Сюда иди. И не дожидаясь ответа, подтянул к себе успевшего озябнуть Масаеши, закутал в одеяло, навис сверху: - Значит, как перед последним боем? Нечестная тактика, Масаеши-кун. Хазама покраснел, отводя глаза. - Это всего лишь поцелуй. Неужели твоя девушка не простит такую малость? Гото рухнул рядом и наполовину на Масаеши, очевидно, чтобы он больше не пытался сбежать. - Все, хватит разговоров о девушках и неуместных выражений признательности. Спать давай. - Это не выражение... - Спать. - ...признательности. Я давно хотел... - Масаеши. - ...тебя поцеловать, так что прошу прощения... - Я тебе что, железный?! И все мысли Масаеши разлетелись, как испуганные птицы, потому что Гото поцеловал его, горячо и почти грубо. Он раздвинул его губы языком и скользнул внутрь, завоевывая, на миг отступил, прикусил нижнюю губу Масаеши и вновь страстно поцеловал. И Хазама больше ни о чем не думал - ни о завтрашнем дне, ни об опасности, ни даже о девушке Гото - он просто отвечал на поцелуи и впервые за много дней был абсолютно, без малейших сомнений, счастлив.