До завтра

Все всегда заканчивается хорошо. Если все закончилось плохо, значит это еще не конец. Пауло Коэльо

Бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, Стана пригладила рукой непослушные локоны и, прихватив ворох одежды с сегодняшних съемок, вышла из гримерки. Обычно кипящее жизнью помещение встретило её полнейшей тишиной. Должно быть, все уже разошлись по домам, лишь она, просматривая завтрашние сцены, засиделась допоздна. Пройдя дальше по коридору, она нырнула в открытую дверь костюмерной, собираясь оставить там вещи. - Привет… Вздрогнув, Стана резко обернулась. - А… это ты, - она с облегчением выдохнула, увидев, что это Нейт, и одновременно почувствовала, как внутри нее все невольно напряглось, – ты напугал меня, - тихо произнесла она. - Я не нарочно, - так же негромко прозвучал его голос. Она коротко кивнула и, положив одежду на стул, пошла к выходу. - До завтра, - уголки её губ чуть дрогнули в сдержанной улыбке. - Хотел поздравить тебя! - поспешно проговорил он ей в спину. Уже взявшись за дверную ручку, Стана снова обернулась, с легким удивлением всматриваясь в его лицо. Если бы он только знал, сколько времени она ждала от него этих слов. Так долго, что, услышав сейчас, не сразу поверила. Она ведь ждала еще тогда, после церемонии награждения, и на следующий день... Казалось, ее поздравили все, даже те, с кем она работала совсем немного или вообще лишь пересекалась на съемках. Телефон не замолкал, твиттер ломился от восторженных сообщений. И только от него не было ни словечка. А ей нужны были именно они, его слова, так… как будто значимой эта награда стала бы только после них. - Спасибо, - сказала она, позволяя улыбке стать чуточку мягче. Так и застыв, они продолжали смотреть друг на друга, неожиданно не находя нужных слов. Да и не знали они, о чем говорить. Уже давно. Молчание затягивалось, заполняя окружающее пространство тихой печалью, делая и без того непростую атмосферу еще более безнадежной. Хотя, это уже стало нормой. Они забыли, когда в последний раз непринужденно болтали ни о чем или вместе смеялись какой-нибудь шутке. Их прежние отношения остались в прошлом, растворились в воздухе, а они так и не поняли, как же смогли это допустить. Все прописные истины давно известны, но разве кто-нибудь прислушивается к ним? Каждый стремится постичь их на собственном, чаще всего горьком опыте. Ведь ни для кого из них не было тайной, что не стоит смешивать работу и личную жизнь, и они вполне понимали, что совсем не первые, кто надеется, будто сможет избежать всех трудностей, связанных с этим. Но… все произошло так легко и естественно, казалось таким логичным и правильным, что они не заметили, как попались в ту самую ловушку, которой больше всего боялись играемые ими персонажи. Но ведь, в отличие от последних, на их пути не стояли препятствия из мнимых стен и сложных хитросплетений сюжета, они были свободны от каких-либо обязательств и открыты всему новому, такому влекущему. Искры разгорались подобно факелу, превращаясь во всепоглощающее, сжигающее без остатка чувство. И они сорвались в этот омут, забыв обо всем на свете. Одно-единственное жаркое лето, наполненное страстью, смехом и бесконечным счастьем. Все было слишком ярко. Слишком сильно. И слишком сложно. Никто из них не ожидал, что все станет настолько серьезно. И они испугались… Оказались не готовы. Уже не за горами были съемки нового сезона, и они, поистине блестящие актеры, мастерски свели все к временному помутнению. Свалили на огромное влияние своих героев, полюбовно решив вернуться к тому, что было до этого. Только они просчитались. Наивно понадеялись, что все снова будет как раньше. Ничего больше не было как раньше. Находиться рядом друг с другом и вести себя как ни в чем не бывало оказалось сложнее, чем им представлялось. Каждый неосторожно выхваченный взгляд обжигал, случайное слово бросало в жар, рисуя перед глазами живые видения. А давно привычные совместные сцены стали вдруг такими трудными, словно нарочно подчеркивая то, что они больше не вместе. И постепенно они, верные товарищи и лучшие друзья, стали отдаляться. После всех этих лет самых теплых отношений, дурачеств и розыгрышей перестали чему-то радоваться вместе. Все чаще ощущая досадную неловкость, практически прекратили разговаривать вне кадра. Время быстротечно, и сейчас уже сложно было выделить переломный момент, после которого все стало безнадежно плохо, но в ее памяти прочно засел день, когда под самый конец съемок за Нейтом неожиданно заехала ранее неизвестная команде девушка. Едва дождавшись, пока он освободится, она, по-хозяйски завладев его локтем, принялась навязчиво знакомиться с окружающими. Почувствовав, как, пропуская удар, сердце болезненно сжалось, Стана улыбнулась гостье своей самой приветливой улыбкой. Она знала, что когда-нибудь ей придется столкнуться с этим, но не думала, что воспримет все настолько остро. А Нейт продолжал быть милым, смешным… и таким близким. Только теперь каждая его шутка, каждая улыбка причиняла новую боль. Больше не получалось обманываться и уверять себя, что они всего лишь друзья. Да и от взаимопонимания, как назло, оставалось все меньше и меньше. Практически сразу же ситуация усугубилась еще сильнее, как будто и этого было мало. Перед стартом пятого сезона они с Филлионом давали запланированное совместное интервью, во время которого восторженный и весьма словоохотливый корреспондент вдруг принялся заигрывать с ней, отпуская полные восхищения комплименты. Она привычно поблагодарила, отмахиваясь и не беря во внимание, когда с недоумением заметила напряженное лицо Нейтана. Это не понравилось ему, и он даже не смог скрыть своей реакции. Еще только минуту назад остроумный и неумолкающий, стал холоден и сдержан. А ведущий, сраженный обаянием и полным отсутствием звездной надменности у любимой актрисы, решил рискнуть и, набравшись храбрости, пригласил ее на свидание прямо в эфире. И движимая бездумной силой, каким-то противоречивым чувством, она согласилась. Ей захотелось сделать ему так же больно, заставить и его испытать то же самое, что чувствовала она… С тех пор они больше не были друзьями, похоже, что даже и не приятелями. Его девушки менялись так часто, что никто в команде уже не старался запомнить имя очередной подружки. Она пыталась в каждом парне разглядеть того самого, чтобы забыть, выбросить из головы не того. Тщательно оберегала любую информацию, касающуюся её личной жизни, надеясь обрести хоть какое-то спокойствие. Тогда как Нейт наоборот демонстрировал очередную пассию, довольно улыбаясь фотографам, словно глянцевый снимок заставил бы его поверить в то, что это оно самое. Тем временем шоу «Касл» стремительно набирало обороты - герои переступили черту, начав осваивать неизведанную ими ранее территорию, выводя их на совсем другой уровень актерского мастерства. И им пришлось научиться общаться по-новому, невольно пропуская через свою хваленую экранную химию болезненный привкус горечи. Пресловутая химия… о ней заходила речь каждый раз, когда заговаривали об их тандеме. Именно она сделала их пару знаменитой так быстро, именно ей был обязан сериал половиной всего успеха. Благодаря этой искре им с Нейтом практически не требовалось прилагать усилий, чтобы показать желаемое. Но теперь эта особенная, неповторимая связь между ними стала острее, пронзительнее, это больше не было только легким флиртом. Одно дело изображать пару, постоянно ходящую на грани, и совсем другое почувствовать вкус его губ и продолжать делать вид, что ты играешь. Сколько раз, погрузившись в роль, она боялась выдать себя. Перед всей съемочной группой. Перед ним. Заставляла услышать команду «стоп» и остановиться, суметь невозмутимо улыбнуться и как ни в чем не бывало рассмеяться в ответ на чью-либо отпущенную «шпильку» о поразительно достоверном вхождении ими в образ, молясь о том, чтобы лихорадочный блеск глаз не был заметен остальным. Они практически никогда не переснимали сцены поцелуев, это тоже стало притчей во языцех, потому что Эндрю любил пошутить по поводу километров сэкономленной пленки. Им достаточно было просто соприкоснуться губами, только слегка, на доли секунды, и эпизод был готов. Их магнетизм передавала камера, его видели зрители, он был в каждом моменте между ними. Но неужели никто не понимал, что это не игра? Что каждая команда «снято» была подобно грому, ножу, режущему по живому. Неужели они не замечали застывших синих глаз, смотрящих на нее так пронзительно и горько, каждый раз, когда они отпускали судорожно вцепившиеся друг в друга пальцы? Голос Нейта, тихий и неуверенный, вывел её из раздумий. - Я так давно хотел поздравить тебя, но… все никак не получалось. Никто не заслужил этой награды больше. Я ведь знаю, сколько ты работаешь. И за всю жизнь не встречал более трудолюбивого и усердного человека. Наверное, мне пора уже привыкнуть к тому, что в любую свободную минуту ты, уткнувшись в бумажки, старательно изучаешь роль, но каждый раз это снова обескураживает и восхищает. - Ты преувеличиваешь, - еле слышно отозвалась Стана. Немного смутившись, она опустила голову, и свободно рассыпанные локоны упали на лицо. Ему безумно захотелось дотронуться до них, протянуть руку и легонько заправить за уши. - Это правда, - сказал он почти спокойно, заворожено наблюдая, как она поправляет их сама. Подняв взгляд, Стана снова посмотрела на него… удивительные, волшебные глаза. Такая родная и одновременно чужая. Находящаяся рядом с ним большую половину суток и бесконечно далекая. Весь съемочный день он говорил с ней, иногда держал ее за руку, но ничего из этого не предназначалось ему, всё было только частью роли. А он так невыносимо соскучился именно по ней. До конца не отдавая отчета своим действиям, Нейт неожиданно шагнул в ее сторону, порывисто обхватил ладонями ее голову и, запуская пальцы в волосы, прижался губами к её щеке. Они замерли, резко задохнувшись. Он ощущал шелковистые пряди под своими пальцами, тепло ее кожи под губами и не мог заставить себя оторваться. Даже шевельнуться. О чем он думал, решившись на это? Безумие. Отчаяние. Голова шла кругом, и каждый следующий оборот размывал настоящую жизнь все сильнее и сильнее, делая ее такой малозначительной и далекой. Стана чуть слышно шелохнулась, и он, открыв глаза, отстранился лишь на миллиметр, тут же встретившись с ее взглядом… любящим и жаждущим одновременно. Словно смотрелся в зеркало. Наверное, никакая сила не смогла бы сейчас остановить его. Все ушло, отступило, были только ее глаза и глухой стук собственного сердца. Лишь рывок, и они потонули, растворились в ощущениях, упиваясь мягкостью губ так, словно никак не могли напиться. Ее пальцы вцепились в его волосы, зарываясь и сжимая пряди. Он сдавил ее в объятиях, боясь, что она вдруг исчезнет. Жадный требовательный поцелуй постепенно сменялся нежным, более чувственным, полным самоотдачи. Как будто за один крошечный миг они хотели вернуть и забрать как можно больше. Ее губы медленно скользнули по его губе, неохотно выпуская, и, тяжело выдохнув, она прислонилась лбом к его носу. Сердцебиение гулко отдавалось у него в ушах, смешавшись с ее еле уловимым отрывистым дыханием. - Я же и о новой прическе ничего не сказал, - прошептал он хрипло, с упоением пропуская ее короткую прядь волос сквозь свои пальцы. – Тебе идет, - задумчиво, будто в никуда, проговорил он, - впрочем, тебе все идет. - Как живешь? – с нежностью вглядываясь в его глаза, искренне поинтересовалась Стана. – Все ведь хорошо? - Не надо, не спрашивай, - сказал Нейт, вновь прижимая ближе и прячась лицом в ее волосы, будто пытаясь скрыться от самого себя. И снова эта проклятая грусть заполнила её. Она хотела спросить: «Зачем?! Все это поверхностное, выставленное напоказ?». Напомнить ему о том, какой он на самом деле, но… это было не ее делом. - Ну, хотя бы… – вновь мягко отстранившись и вглядываясь в его лицо, она оборвала себя на полуслове, и так все видя в его глазах. - Я пойду. - Да, - соглашаясь, повторил он, тем не менее не разжимая рук, чтобы отпустить ее. Улыбнувшись с сожалением, Стана аккуратно разорвала его объятия, на мгновение задержавшись ладонями на его руках, и отступила назад. Нейт безмолвно позволил ей выскользнуть, безнадежно провожая глазами. Практически скрывшись за дверью, она тихо добавила: - До завтра…