Сульфус
Моя малышка, ты сидишь на диване и пьешь чай. Не могу сидеть и не смотреть на тебя. Пухлые алые губки, длинные шелковистые волосы и утонченная фигурка. Все это мне в тебе нравится до безумия. Все это я в тебе безумно люблю, ведь ты – моя малышка, моя милая девочка, мой ангелочек. Мы сидим и пьем чай, пока я не вспоминаю совет твоей матери: "У вас в школе скоро осенний бал, так? Пригласи её, пока этого ещё никто не сделал". – Малышка, ты ведь не откажешь мне в предложении пойти со мной на осенний бал? – как же самоуверенно это прозвучало! Почему я так говорю?! – А что будет, если я откажу тебе? – малышка, ты меня дразнишь. Лучше бы тебе этого не делать. С огнем ведь шутки плохи, ангелочек. – Ну, если ты мне откажешь, мне придется тебя наказать, – это был намек, малышка, что тебе стоит прекратить эту игру первой. – Тогда я не имею права отказать тебе, – улыбнувшись, говоришь ты и легонько целуешь меня в губы. Ну, солнышко, ты сама зажгла этот огонь, и потушить его у тебя не получится. Малышка, ты слишком скромная. Сейчас я научу тебя правильно целоваться. Я притягиваю тебя к себе, обнимаю и впиваюсь в твои алые губки. Ты явно не ожидаешь этого, но все-таки начинаешь отвечать на поцелуй. Я провожу рукой по твоей спине и опускаю тебя на диван, переходя с губ на шею. Начинаю расстегивать пуговицы на твоей рубашке и не встречаю никакого сопротивления. Жаль, что у меня свободна лишь одна рука. Ты не сидишь сложа руки и тоже действуешь, снимая мою футболку. Интересно, я у тебя первый? Расстегнув рубашку, я спускаюсь, целуя, с твоих губ на шею, потом на грудь. У тебя такая нежная кожа, особенно здесь, возле груди. Господи, зачем девушки надевают эти бюстгальтеры? Они ведь только мешают – лишний кусок ткани на теле. Твои прикосновения к моему телу так возбуждают. Интересно, что ты выводишь пальцами: просто узоры или какое-то послание? Вокруг нас сейчас так жарко, дышать почти невозможно. Хорошо, что ты не знаешь, сколько раз я спал с девушками, но никогда до этого момента мне не доводилось испытывать такое сильное желание, и никогда раньше я не был так нежен по отношению к партнерше. Я впервые полюбил и я безмерно рад, что это ты. Твое бездействие меня убивает. Неужели тебе не нравится? Малышка, ты читаешь мои мысли? Ты расстегиваешь молнию на моих джинсах. Нет, я уверен, тебе по вкусу мои ласки. Я надеюсь, ты не будешь против, если я уже уберу эту мешающую ткань с твоей груди? Я расстегиваю застежку и медленно спускаю первую лямку. Ты даже не пытаешься оттолкнуть меня, ангелочек. Я спускаю вторую лямку так же медленно. – Малакей, подержи пакеты, – какого черта?! Что за голоса доносятся из коридора?! – Родители пришли, – господи, сколько страха сейчас в твоих глазах. Ты быстро начинаешь приводить себя в порядок. Я следую твоему примеру, ангелочек. Думаю, по нам заметно, что мы не ожидали их прихода, но все-таки мы пытаемся сохранять спокойствие и тихо пьем чай, сидя на диване. – Привет, мамочка! Вы сегодня рано, – так ты не знала, что они так рано придут. Тогда все понятно. – Привет, солнышко! – боже, как же мне стыдно. Она разглядывает нас и смотрит на меня с укоризной и огорчением. Стоп… Огорчением?! – Приятного чаепития, – эта женщина чуть не убила меня своим взглядом, но этой улыбкой она меня загонит в могилу. "Как тебе не стыдно? Думал, я не догадаюсь, чем вы тут занимались? " – именно это она и говорит своей улыбкой. Сто процентов это так! – Ты пропустила две пуговицы, – господи, как же стыдно! Это, конечно, было сказано тихо, но я все равно услышал! Я сейчас со стыда сгорю! Похоже, что не одному мне стыдно. Ну, хоть это радует. Ты вжимаешься в диван и, краснея от стыда, застегиваешь эти пуговицы, будь они неладны. – Привет, папуля! – ты целуешь его в щеку. Если честно, я ему сейчас завидую. – Здравствуйте! – интересно, он не догадался или не подает виду? – Привет, родная! Здравствуй! – нет, сто процентов просто не подает виду. – Малакей, отец Раф. – Сульфус, одноклассник и молодой человек вашей дочери. Приятно познакомиться, – так и хочется сказать: "А вы не могли бы придти чуть-чуть позже? Минут так на сорок. " Какое счастье, что я вовремя закрыл рот. – Взаимно. И давно вы вместе? – блин, да что за вопросы такие? – С сегод… – ау! За что?! За что ты мне на ногу-то наступила?! – Нет, мы вместе недавно, – неужели ты не хочешь, чтобы они знали, что мы начали встречаться только сегодня? – Малакей, хватит мучать детей расспросами, – спасибо вам большое за руку помощи. Вы нас сейчас так выручили! – Раф, идите наверх, посидите пока у тебя в комнате, я позову вас к чаю, – увидеть твою комнату? Я только за, ангелочек. – Хорошо, мама, – ты берешь меня за руку и тащишь к лестнице. Мы поднимаемся по лестнице и заходим в твою комнату. Ты быстро закрываешь дверь и моментально краснеешь. Да, я понимаю причину твоего смущения, ведь и я от себя такого не ожидал. – Прости, я… – извинения – это большее на что я сейчас способен, но и здесь ты не даешь мне и шанса сказать что-нибудь, перебивая. – Не извиняйся, – ты – сама доброта, ангелочек, – мы оба виноваты. Давай забудем этот инцидент, согласен? – ты поворачиваешься ко мне лицом и мило улыбаешься. Господи, твоя улыбка сведет меня с ума. И все-таки я не выдерживаю твоей сногсшибательной улыбки, подхожу к тебе и обнимаю, улыбаясь, как влюбленный дурак. Хотя, я действительно влюблен. Ты поднимаешь голову и смотришь на меня, а я смотрю в твои бездонные глаза. – Согласен, – я наклоняюсь и целую тебя в макушку, – я люблю тебя. – И я тебя, – и ты улыбаешься пуще прежнего. Интересно, от счастья? Мы стоим так с тобой около минуты, и ты первая разрываешь объятия. Ты подходишь к столу и включаешь ноутбук. Я осматриваю комнату: персиковые стены, над кроватью увешенные фотографиями и разными фантастическими картинками, мягкий пушистый коврик на скользком паркете, белый письменный стол с множеством плетеных шкатулочек возле большого окна, рядом маленький шкафчик, диван-кровать с множеством подушек, интересные люстры-шарики и большая гардеробная в противоположной стороне. Довольно удобная и уютная комната.* * *
– Раф, не хочешь прогуляться? – я засовываю телефон в карман джинсов и смотрю на тебя. Боже, я никогда не смогу разлюбить тебя! – Хочу, только я быстро переоденусь, ладно? – ты легко улыбаешься и смотришь на меня. – Хорошо, малышка, – ты поднимаешься по лестнице и забегаешь в свою комнату, а я медленно поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь около двери в твою комнату. Шорох за дверью останавливает, но так манит… Нет, Сульфус! Не смей даже думать о том, чтобы заглянуть туда, не то, что войти! Но, блин, как же хочется увидеть ее прямо сейчас… И тут, я не выдерживаю и поддаюсь своему желанию, открывая дверь. Бесшумно, она продвигается вперед, открывая проход в комнату. Я тихо вхожу и вижу тебя… В одном белье… Ты аккуратно складываешь брюки и рубашку и кладешь их на кровать. Нагнувшись еще раз, ты берешь в руки платье, а я подхожу к тебе со спины и обнимаю за талию. – Малышка, у тебя великолепная фигура, – говорю тебе в шею и начинаю целовать тебя. Шея, плечи, спина – все это попадает под мои губы. У тебя неимоверно нежная, мягкая кожа… Малышка, если бы ты знала, как мне сложно сдерживать себя. – Ты даже не представляешь, как я хочу тебя. – Сульфус, что ты делаешь? Мы же хотели прогуляться, – ты едва сдерживаешь стоны и пытаешься оттолкнуть меня. Прости, малышка, я боюсь, что меня уже не остановить… – Сульфус, мои родители дома, – говоришь ты чуть тише. Не бойся, солнышко, нас не будет слышно. – Не бойся, мы не будем шуметь, – я веду тебя к кровати, целуя шею и плечи. – Сульфус, пожалуйста, не надо… – что? – Сульфус, не надо, я еще не готова… – ты шепчешь и сдерживаешься, чтобы не заплакать. Ангелочек, ты плачешь? Не надо… Я прекращаю свои действия и отстраняюсь от тебя. Вот сейчас я вообще ничего не понимаю… Почему же ты отвечала мне внизу? – Раф, ты – девственница? – я спрашиваю довольно серьезно, но в тоже время как можно мягче. Боже, я никогда бы не подумал, что в семнадцать лет можно остаться невинной. Я, конечно, предполагал такое, но я не понимаю, почему сейчас ты против, а внизу даже не пыталась меня остановить? Ты лишь плачешь, тщетно сдерживая всхлипы, закрывая лицо руками. Я поворачиваю тебя к себе и обнимаю крепко, но нежно. Боже, успокойся, солнышко… – Прости, малышка, – и не плачь, молю тебя! Главное не плачь! – Мне не стоило принуждать тебя. Не плачь и не переживай по этому поводу, – я убираю маленькие ручки с твоего лица, немного нагибаюсь, присев, и смотрю тебе в глаза, вытерев большим пальцем твои слезы, – это произойдет только тогда, когда ты будешь к этому готова, – я выпрямляюсь и обнимаю тебя еще крепче, чем несколько секунд назад. Главное не плачь, маленькая моя! Главное не плачь! – И не смей себя стыдиться, ведь то, что ты так невинна – это прекрасно, – и я не вру, ангелочек. Это действительно прекрасно! Наконец, ты начинаешь успокаиваться. Ты выходишь из моих объятий, поднимаешь упавшее на пол платье и одеваешь его, а я стою и смотрю на тебя. И все-таки ты прекрасна… Ты подходишь к кровати, обуваешь балетки и распускаешь волосы, по длине доходящие до твоей поясницы. Быстро расчесав их, ты заплетаешь косу на бок и, взяв сумочку, подходишь ко мне, а я стою возле двери. Мы оба делаем вид, будто только что ничего не было, хотя – это частично является правдой. Я протягиваю тебе руку, и ты хватаешься за нее, нежно сжимая. И вот так, держась за руки, мы вместе спускаемся на первый этаж…