Ненавижу

Это слово. Постоянно. Оно не выходит из головы, засев там так же крепко, как и Ога. - Ненавижу, - одними губами шепчет Фуруичи, сильнее утыкаясь подбородком в шарф и стараясь не смотреть в сторону Куниеды, чьи волосы раздуло порывом ветра, и на Огу, который прокомментировал это довольно дружественным смехом. «Ненавижу…», - думал он, когда снова попадал в дни не-свиданий, и они все впятером (конечно, маленькие Вельзи и Кота) шли гулять в парк и заниматься прочими делами, которыми занимаются обычные парочки, а не парочка и лучший друг. Фуруичи чувствовал себя лишним. Всегда. Если Ога оставался у него ночевать, то Такаюки обычно не спал. Слышать ровное дыхание, иметь возможность прикоснуться к чужому телу, знать, что Тацуми сейчас спит на его подушке, одеяле – невыносимо. Больно. От тоски обычно Фуруичи вставал попить, выходил на улицу и брал сигарету в руки. Он не курил, просто катал ее между пальцами. А потом приходил, прислушиваясь, все ли как надо и говорил: - Ненавижу, - шепотом, наклонившись к самому уху Татсуми. И не знал, что Ога тоже не спал, с самого начала, с того момента, когда заметил… - Ненавижу, - восклицал Фуруичи, когда получал тумаки от друга. - Ненавижу тебя, - протягивал он с улыбкой, полный восхищения, когда Ога утирал разбитые губы посиневшими костяшками и самозабвенно шел домой, как будто ничего и не было. «Ненавижу!» - когда дотрагивался до плеча, подсаживался слишком близко, улыбался, злился, переодевался, дрался, выглядел слишком круто или наоборот, слишком «нормально», покупал попить в качестве извинений, спасал, вытаскивал с того света. ...И был пойман. - Ненавижу тебя, Ога! Ненавижу, ненавижу, ненавижу, - шипел и вырывался схваченный за грудки и прижатый к ограде Фуруичи. - Я знаю, я слышал. - Ненавижу. - Еще раз, - Ога нажимает вперед, приближаясь, чтобы разобрать яростное шипение, чтобы слышать, как Такаюки хлюпает носом от крови и обиды, чувствовать, как дрожит от страха. От страха из-за Оги, потому что не вытерпел больше «ненавижу», потому что сам ненавидел его «ненавижу» и слетел с катушек. Тацуми целует его, и плевать на Вельзевула за плечом, плевать на все. Губы у Фуруичи сначала сухие, но тот отвечает так же рьяно, отчаянно, что скоро они становятся мокрыми от слюны. И от его и от Оги. Ога сжимает худые плечи, трется ширинкой о ширинку, и цепляется за сетку, не позволяя этим Фуруичи дать деру, когда, наконец, отстраняется от него. - Ненавижу, - почти с ненавистью, на что Татсуми хмыкает, склоняет голову. Металл под пальцами скрипит и сжимается. - Обожаю твое «ненавижу», - не по-свойски смеется он, с непонятной радостной горечью. – И я… ненавижу, очень сильно.