Кукловод

Мои любимые, это планировалось как последняя глава. Но, увы, я просто не могу вписать все необходимое. В итоге, данная глава - предпоследняя. Еще хочу предупредить, что в этой главе некоторые персонажи умрут. Я очень прошу не обвинять меня в предвзятости и несправедливости, но "Кукловод" никогда не подразумевал счастья для всех. Мне искренне жаль, что некоторые персонажи до конца не дошли. И еще - это уже энный вариант главы. Окончательный вариант родился после прослушивания песни группы Би-2 "Где-то ангелы кричат". Слушать не обязательно, так как музыка такая, думаю, не всем по душе, а вот текст прочитать не помешало бы. Мне кажется, что слова данной песни очень хорошо передают ощущения Клауса, которые, увы, я не могу осветить из-за того, что повествование идет от лица Кэролайн. Люблю вас!

И пусть в ее словах ни капли правды, Она божественно права... (с)

Япония, Токио, 2020 год, январь Я счастлива. Почти четыре года длится светлая полоса в наших жизнях. Иногда, конечно, на пути встречаются преграды, но их преодоление - всего лишь игра. Тактика, стратегия, удачная комбинация - и все решено. Знаешь, Клаус, такое всепоглощающее счастье - это неприлично. Вызывающе и слишком заметно. Счастье - не для нас. Оно для тех, кто заслуживает его благими поступками и правильным образом жизни. А для нас судьба должна припасти страдания и адские муки, но почему-то плохое обходит нас стороной. И меня, суеверную дурочку, это пугает. Ты часто смеешься над моими страхами и говоришь, что все это нелепо. Что я заслуживаю быть счастливой. Хочу верить. И не могу. Я знаю, что сама привлекаю беду, сгущаю тучи над нашими головами и жду, когда на нас обрушится расплата. За украденное, чье-то чужое, счастье. Звонок раздается ранним утром. Прорезает вязкую тишину пронзительной трелью, и я, сонно потирая глаза, быстро выскальзываю из-под одеяла. На носочках подхожу к телефону, бросаю на тебя последний взгляд - ты спишь, подложив ладонь под щеку. Кажешься таким умиротворенным, что мне страшно тревожить твой сон, именно поэтому я выскальзываю в гостиную, тихо прикрыв дверь. - Алло, - произношу шепотом, садясь на диван и поджимая под себя ноги. - Кэролайн, - слышится на другом конце провода, и я улыбаюсь. Ребекка. Снова спутала часовые пояса и позвонила в такую рань. Впрочем, я не злюсь. Твоя семья - и моя тоже. Они основа нашего счастья. - У нас еще нет и шести. Ты всегда выбираешь самое подходящее время, чтобы поболта... - Кол умер, - несколько секунд я еще улыбаюсь по инерции. А потом становится холодно: сначала леденеет мертвое сердце, а потом сковывает все тело, словно превращая меня в гранитное изваяние. Не знаю, как мне удается пошевелить губами и невнятно пробормотать: - Этого не может быть, - не может, ведь так? Я ведь лично уничтожила флакон с единственным средством, которое могло повредить им. Кому это могло понадобиться? За что? - Это уже есть, - Ребекка говорит тихо, абсолютно безэмоционально, но я-то знаю, какая буря сейчас скрывается за этим деланным спокойствием. Вот так вот - я боялась счастья, оно и рассыпалось на миллионы осколков. Как я скажу тебе об этом, Клаус? Как смогу произнести слова, которые ранят тебя так глубоко? Ты, конечно, не покажешь этого, но я-то знаю, что тебе не все равно, что ты любишь свою семью. - Ник рядом? - Спит, - я понимаю, что мне нужно узнать подробности, понять, что произошло, но сейчас я не в силах думать об этом. Все мысли о нашей с тобой потере. - Я сейчас разбужу его. - Нет. Кэролайн, скажи ему сама. Я именно поэтому хотела поговорить с тобой. Не позволяй ему приехать сюда, слышишь? Или вообще не говори, если не уверена, что сможешь удержать его в Токио. Ты поняла меня? - в голосе твоей сестры слышатся рыдания, и у меня кровью обливается сердце. Клянусь Господом, я готова голыми руками разорвать всякого, кто повинен в этой трагедии. Знать бы еще, кто именно несет за это ответственность. - Почему? Ребекка, расскажи, что произошло! Как это вообще возможно? - горло перехватывает, слова получаются рваные, разрозненные. Я просто не знаю, что делать. - У меня нет времени. Кэролайн, просто берегите себя. Это единственное, что действительно важно, - в трубке слышится посторонний шум, мне все сложнее разбирать смысл произнесенных фраз сквозь помехи. - Кроме того... нельзя в Мистик Фолс... это уже не наш дом... люблю его... Прощай, Кэролайн. - Ребекка, подожди! - в ответ я слышу лишь короткие гудки. Несколько минут еще смотрю на трубку, не в силах осмыслить произошедшее. Может, я сплю? Да, это должен быть кошмар. Нужно проснуться и окажется, что я все еще в твоих объятиях - в нашем мире, где больше нет страданий, боли и страхов. Где все хорошо, где безопасно и спокойно. Я слышу, как часы отсчитывают секунды. Десять... Двадцать... А сон все не заканчивается, он тягучий, болезненный, словно вязкая, лихорадочная дрема. Сколько бы я не стискивала зубы, сколько бы не жмурилась и не кусала губы - реальность не меняется. Сегодня ясно, солнечный свет мягко льется в окно, искрится на моих волосах, а в душе - темнота. И осознание, что лучше не станет, давит на меня, как могильная плита. Позже, когда первичное оцепенение спадает, я судорожно набираю номер Ребекки. Черт возьми, мне нужно знать правду! Обрести хоть какую-то почву под ногами, иначе я просто свихнусь - от недомолвок, от горечи, от всего на свете. Ребекка не берет трубку. У меня дрожат руки, когда я набираю заветный номер вновь и вновь. Вскоре меня так колотит, что я слышу стук собственных зубов. Несколько минут вышагиваю по комнате из угла в угол, кусая губы. Как же поступить правильно? Ну, почему я вынуждена сама принимать решение и в очередной раз взваливать ответственность на свои плечи? Я не знаю, как поступить! С одной стороны я обязана сказать тебе и просто смиренно молить небеса, чтобы с тобой ничего не случилось, когда ты поедешь в Мистик Фолс. А ты поедешь, и никакие уговоры и просьбы не удержат тебя здесь, уж я-то знаю... А с другой - мне отчаянно хочется промолчать. Да, я понимаю, что скрыть от тебя смерть брата - величайшая подлость, и никогда ты мне этого не простишь. Ну и пусть! Я смогу сказать потом, когда свяжусь с Ребеккой и выясню наконец-то, с чем связана ее просьба всеми правдами и неправдами удержать тебя здесь. Впрочем, эти слова твоей сестры ведь развязывают мне руки, правда? Я могу не говорить. Могу... Но имею ли я право? Оправдано ли мое молчание в такой ситуации? Клаус, я просто не знаю, как поступить... Прости меня. В конце концов, я просто обессиленно сажусь на пол, прижавшись затылком к стене. В соседней комнате ты спишь - умиротворенный и счастливый. Видит Бог, мне жаль, что я своими сомнениями накликала беду, Клаус. Я так хочу тебя уберечь, ведь твоих страданий хватит на тысячи жизней. Я постараюсь сохранить наш крошечный мирок целым, потому что построить его было совсем не просто. Дальнейшие полчаса я периодически звоню то Ребекке, то Элайдже, но первая не берет трубку, второй - и вовсе недоступен. Попытка узнать что-то у Финна тоже не принесла никакого результата: он ответил, но сообщить что-либо полезное не смог. Неудивительно, он слишком долго был заточен в гробу и так и не смог окончательно вернуться в семью. Теперь он живет в Бостоне, вместе с Сейдж и, кажется, абсолютно счастлив. Мне больше не у кого узнать правду. Я ничего не могу поделать. Если только... Не даю себе времени засомневаться, пальцы быстро порхают над кнопками, удивительно легко вспоминая номер, по которому я так давно не звонила. Мне остается только надеяться, что за столько лет он не изменился... - Алло, - Деймон отвечает после третьего гудка. Господи, если ты, Клаус, когда-то узнаешь обо всех моих договорах со старшим Сальваторе - просто убьешь, наверное. - Здравствуй, Деймон. Это... - Кэролайн? - он перебивает меня, я же на носочках перебираюсь в ванную, запирая дверь на щеколду. Знаю, что боятся лишь того, чего стоит стыдиться, и мне и правда стыдно, что я звоню Деймону, скрывая этот факт от тебя. Но, в конце концов, в данном случае цель оправдывает средства. - Хм, не думал, что тебе когда-то позволят прикасаться к телефону. А вдруг мы с тобой начнем строить планы побега и дальнейшей совместной жизни? - Не смешно, - яростно шиплю в трубку. - Какого черта происходит в Мистик Фолс? - Ясно... Ты уже знаешь? Да, одного из братцев твоего рабовладельца... ой, прости, твоего... кхм... Слушай, как мне его вообще называть? - Мать твою, Деймон, перестань придуриваться! - мое терпение лопается, словно болезненный нарыв, и я вымещаю в этом восклицании всю адскую смесь боли, отчаянья и едкого страха, которые испытываю. - Ладно, прости. Да, его убили. Я здесь не причем, если ты об этом хотела спросить. - А кто причем? Кто?! - я с трудом подавляю нервный смешок. Только истерики мне сейчас не хватало. - Ты же обещал, что впредь никто не будет пытаться убить их! Почти четыре года прошло с нашей последней встречи! Неужели вы все не успокоитесь? - Кэролайн, выслушай меня! - Деймон перебивает, я же открываю кран и подставляю одну руку под холодную воду. Все тело, кажется, пылает от ужаса и душевной боли, и я прижимаю тыльную сторону ладони ко лбу. Только бы пережить это! Господь, дай мне увидеть выход! - Мы с Еленой в таком же плачевном положении, как и семья... Клауса. Нам даже пришлось уехать из города, потому что чокнутая Беннет устроила крестовый поход на вампиров. - Почему? Что они ей сделали? - я недоуменно хмурюсь, пытаясь не запутаться окончательно во всей информации, свалившейся на меня за последний час. - Несколько месяцев назад убили Джереми. Да, это однозначно работа вампира, причем кого-то наподобие моего кровожадного младшего братца. Ну, то есть, нам пришлось его по частям собирать. Вот с того дня Бонни просто съехала с катушек, начала искать способы, как изжить со света всех вампиров в Мистик Фолс. Я еще, конечно, понимаю ее ярость по отношению к твоим подопечным, потому что они наверняка могли быть замешаны в этом. Но она пошла еще дальше, чуть не убила Елену в ту же ночь, что и Кола. Мы уехали. - Елену? - у меня кружится голова. Как же всех нас потрепала судьба: я полюбила тебя - злейшего врага, Елена все-таки выбрала "плохого" брата, а Бонни и вовсе забыла, что когда-то мы были друзьями... - Да, я обратил ее еще два года назад. Я больше ничего не знаю, Кэролайн. Моя воля - я бы просто оторвал голову этой бешеной суке, но Елена ее оправдывает. Говорит, что после потери ей тяжело. Как будто Елене было легко потерять брата, - я отчетливо слышу горечь в голосе Деймона. Знаю, что ему тоже больно. Он тоже борется за любимых людей. И Бонни тоже... И я... Просто каждый делает это, как умеет. Могу ли я осуждать кого-то? Нет, конечно, но и простить смерть Кола не могу. - И еще, Кэролайн, ты бы уговорила остальных уехать из Мистик Фолс. Я не знаю, с кем связалась Бонни, где она вообще нашла его, но он, кажется, имеет личные счеты с твоей любимой семейкой. Боюсь, что Кол не последний. - Они не уедут, - мой голос тихий и обреченный. Сейчас все потихоньку становится на свои места: кто-то, кого ты знаешь и кому, наверняка, успел хорошенько насолить, убил твоего брата с помощью Бонни. И он убьет остальных, зная, что ты приедешь просто в руки. Все опять на круги своя... Я вновь задыхаюсь от ужаса за твою судьбу. Когда же мы искупим свою вину и сможем спокойно жить? Сколько боли еще нужно изведать, чтобы смыть с себя чужую кровь? - Тогда ты приезжай. В Чикаго. Елена будет рада. Продумаем все и, возможно, совместными усилиями наконец-то установим настоящий мир. Мы поможем тебе, а ты нам. В конце концов, я не планирую прятаться до конца жизни, я хочу вернуться в свой дом. - Но... - а как же ты? Я не расскажу тебе о смерти Кола. Не расскажу, что, возможно, сейчас уже нет в живых и Элайджи, и Ребекки. В конце концов, иногда вы месяцами не созваниваетесь - когда за плечами столетия, это кажется ничтожно малым сроком. Значит у тебя не вызовет никаких подозрений, если они не будут отвечать на звонки. А за то время я смогу что-нибудь придумать, быть может даже спасу их всех и, вместе с тем, не буду подвергать тебя риску. План кажется таким простым. Если, конечно, забыть о десятках трудностей, которые наверняка возникнут. Впрочем, плевать. Я ставлю на кон все. Пришла пора сыграть по крупному, правда? Дай Бог, чтобы я не просчиталась... - Я приеду. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы должны. Я не дожидаюсь ответа, отключаясь. Наверное, я полнейшая дура, если думаю, что смогу все решить сама и уберечь тебя от опасности. Кто я такая? По сравнению с тобой я еще совсем ребенок и, конечно, не в силах справиться с теми угрозами, которые наверняка будут поджидать меня в Мистик Фолс. Но любовь оправдывает любую глупость, даже самый нелепый риск. Если нам суждено погибнуть, я хочу быть первой. Только бы не видеть твою смерть. Я не могу иначе, Клаус. Прости. *** - Ты давно проснулась? - легко целуешь меня в висок, заключая в кольцо рук. Ты все еще сонный, теплый и растрепаный, сейчас легко представить, что ты живой человек, и в твоей груди размеренно бьется сердце. - Несколько часов назад, - я улыбаюсь. Старательно так, чтобы не вызвать ни единого подозрения. Я уже позвонила в аэропорт и заказала билет на ночной рейс. У нас с тобой еще день впереди, и я не омрачу его кислой физиономией. - Я жутко волнуюсь. - Это я должен волноваться, но никак не ты, - короткий поцелуй в губы, а потом хриплым, соблазнительным шепотом куда-то в изгиб плеча: - Может, ну ее, эту выставку? Я могу придумать для нас куда более интересное занятие, - ты проводишь языком по ключице, и мне даже удается совершенно искренне рассмеяться. - Даже не пытайся! Я два месяца к ней готовилась! Я выучила все имена самых известных японских художников, я разослала приглашения, я арендовала зал, я вчера весь день лично следила за тем, чтобы все выглядело гармонично! А ты хочешь, чтобы мои старания пошли насмарку? - Напомни, зачем тебе это надо? - ты морщишь нос и тяжело вздыхаешь, но я-то знаю, что тебе приятно мое внимание к твоему творчеству. - Потому что ты талантливый. Потому что достоин этого. Потому что мне приятно делать это для тебя. Потому что я знаю, что твои картины значат для тебя и хочу, чтобы ты не боялся показывать кусочек души людям. Не все, Клаус, хотят причинить боль. Не все, - я ощущаю, что зря затеяла этот разговор. Это ведь такое лукавство - улыбаться, когда хочется рыдать. Но я улыбаюсь. Широко, наигранно. Больно. Улыбка сквозь слезы - она всегда такая тяжелая, как будто задыхаешься, как будто все силы ушли на это притворство. Но я потерплю. Ради тебя - все что угодно. - Ладно-ладно. Вижу, что в красноречии ты практиковалась. Ну, тогда поспеши, если не хочешь опоздать. Куда же я без своей музы? - я согласно киваю и быстро направляюсь к комнате. Но возле двери замираю, а потом резко разворачиваюсь на носочках и уже через секунду оказываюсь в твоих объятиях. Прячу лицо у тебя на груди, отчаянно сжимаю пальцы на плечах и запоминаю... Запах, ритм дыхания, теплоту и ощущение безопасности... Как же мне будет этого не хватать! - Я так тебя люблю, - одними губами произношу, без звука. Но ты, кажется, даже так способен услышать. Просто почувствовать. - Эй, куколка, все хорошо? - ты ласково гладишь меня по волосам и спине. Я же отчаянно заставляю себя держаться. Плакать можно будет потом. Не сейчас. - Да, все хорошо, - поднимаю голову, улыбаюсь. Ты веришь мне, Клаус? Веришь... - Я пойду собираться. Я хочу, чтобы этот день был особенным. Я съезжаю по двери на пол сразу же, как только захожу в комнату. Горло перехватывает спазмами, и я знаю, что если позволю себе хотя бы одну слезинку, то уже не смогу остановить рыданий. Нельзя! Я должна обмануть тебя. Прости, Клаус. Прости... *** Выставка превосходит все мои ожидания. Я испытываю настоящую эйфорию, наблюдая за тем, как ты разговариваешь с гостями, иногда находя меня взглядом. В ответ лишь ободряюще киваю, давая понять, что я рядом, что все хорошо и не обязательно внушать кому-то для того, чтобы твой талант оценили. Мне приятно осознавать, что ты потихоньку начинаешь доверять людям, иногда позволяя себе снять маску и показать истинное лицо. Хочется верить, что в этих метаморфозах, произошедших с тобой, я играю не последнюю роль. - О чем думаешь? - я даже не вздрагиваю, ощутив невесомое прикосновение к пояснице. Привыкла, наверное, что ты в любой момент можешь оказаться поблизости. - О том, что я потрясающий организатор. - С этим не поспоришь, - ты улыбаешься и целуешь меня в щеку. - Я уже со всеми поздоровался и поговорил. Думаю, нам можно незаметно ускользнуть. Это, конечно, все прекрасно, ну уж очень утомительно. - Да, через минуту, - согласно киваю, переводя взгляд на свой собственный портрет. Один из многих, конечно. Но именно его я решила вывесить. Не знаю почему, это было интуитивное решение. Быть может он единственный, где я не выгляжу семнадцатилетней девчонкой, где видно, сколько всего мы пережили вместе. Выражение глаз, изгиб губ, едва заметная морщинка на переносице, нервно закушенная губа - десятки нюансов, которые отпечатались на моем лице за последнее десятилетие. Я не помню, о чем думала, когда ты писал эту картину. Но знаю, что если бы ты взялся рисовать меня сегодня, я бы выглядела так же - смесь счастья и горечи в одном человеке. - Ты выбрала ее... Странно, - ты задумчиво склоняешь голову, рассматривая полотно придирчивым взглядом. Мне ли не знать, насколько ты самокритичен. Готова спорить, что сейчас ты выискиваешь недостатки, отмечая неверные полутона и кривые, на твой взгляд, линии. - Мне она нравится. Я на ней выгляжу старше. В моем возрасте оставаться подростком просто нелепо, но, увы, я ничего не могу изменить, - я пожимаю плечами, рассеяно кивая на чье-то приветствие. - Ты рано завела речь о возрасте, Кэролайн, - ты хмыкаешь, подхватывая меня под локоть. - Вот когда тебе будет хотя бы несколько сотен лет, тогда и поговорим. Я улыбаюсь. Снова улыбаюсь, хотя кажется, будто тонкая кожа на губах просто потрескается от напряжения. Вот уже четыре года мы не обсуждаем условия нашей старой сделки. Я хочу быть с тобой, это настолько очевидно, и я всегда думаю, что через четыре месяца, в роковой день нашего предполагаемого расставания, мы просто посмеемся с тобой. Выпьем по бокалу шампанского, вспомним самые яркие - только приятные, конечно! - моменты и будем вместе еще сотни и тысячи лет. Вечность. Пока мир существует. Правда ведь, Клаус? Так ведь будет, когда я вернусь. Если я вернусь... А если нет - я надеюсь, что тебе хватит сил простить меня. *** Время утекает, как вода сквозь пальцы. На город опускается ночь, и я завороженно слежу за звездами. Через несколько часов мне нужно уехать. Я ничего не возьму с собой, просто тихо уйду, когда ты уснешь. Знаю, что рискую, потому что ты, вполне возможно, отправишься искать меня в Мистик Фолс, и тогда вся моя конспирация рассыпется в пыль. Но я почему-то думаю, что туда ты поедешь в последнюю очередь. Слишком часто за четыре года ты слышал от меня, что я больше туда не вернусь, что мне там плохо и больше моя родина не там. Кроме того, мой отъезд наверняка причинит тебе боль и демонстрировать ее семье ты не будешь, ты сознательно отдалишься от них в этот период, что мне только на руку. А быть может ты и вовсе не будешь меня искать, Клаус... Уж я-то постараюсь. - Ты сегодня весь день задумчивая, - подходишь со спины, кладешь голову мне на плечо, покрывая чередой коротких поцелуев шею. Руки сцепляешь на животе, и я накрываю их своими ладонями. Я так скучаю, уже заранее мучаясь предстоящей разлукой. - Да? Просто сегодня день такой. Я очень рада, что у нас все получилось с выставкой. Летом можно еще одну организовать, мне нравится заниматься этим, - я сознательно начинаю говорить именно об этом. Не хочу, чтобы ты что-то заподозрил. - Как захочешь, - ты разворачиваешь меня к себе и целуешь. Глубоко, властно, гладя руками плечи и спину, иногда сжимая руку на шее. Почти до боли. Почти... Всегда зная грань, ты никогда не делаешь того, чего я не могу вынести. Никогда не бываешь настолько жестоким, чтобы сломать меня. Но и нежность твоя никогда не бывает слащавой и напоказ. Она скрытая, она в легких касаниях и ободряющих взглядах, в поцелуях и крепких объятиях. Ты - всегда другой. Каждый день - иной. Неизменно лишь чувство. И только оно руководит нашими поступками: правильными или неправильными - рассудит время. Сегодняшняя наша ночь - прощание. Быть может ненадолго, а может - навсегда. И я запоминаю. Каждый поцелуй, вкус твоих губ, горячее дыхание на обнаженной коже, лихорадочный блеск в глазах - все это я потом буду вспоминать. Я так тебя люблю, Клаус... - Нет, - я удерживаю тебя за плечо, когда ты пытаешься перевернуться. Ты послушно кладешь голову на подушку, раскидывая руки. В глазах вопрос, губа закушена так, что выступила крошечная капля крови. Красивый такой. Мой. - Эта ночь только твоя. И я сдерживаю слово, целуя и лаская каждый участок кожи, языком выводя узоры на груди, животе, бедрах. Оставляю алые метки, зная, что они вскоре сойдут, но испытывая ни с чем не сравнимое блаженство от осознания, что ты принадлежишь мне. Сегодня так точно. Я губами ловлю твои хриплые стоны, впитывая в поры каждую секунду нашей близости. Я не забуду, Клаус. Я не забуду... *** На столе лежит лист бумаги и ручка, но мне не хватает духу, чтобы наконец-то написать тебе записку. Наверное, мой план - утопия. Ты найдешь меня через день и вырвешь-таки сердце. Так значит нужно сделать тебе больно. Чтобы не искал, чтобы посчитал, будто мой отъезд - благодать. Смогу ли я быть настолько убедительной? Я не знаю. Впрочем, все вскоре решится. Дальше медлить просто нельзя. "Клаус, думаю, тебя удивит, что я не поговорила с тобой лично. Понимаешь, я боюсь. Мне не хочется выслушивать от тебя отповедь или, что хуже, попасть под твое внушение и вновь стать марионеткой. Я благодарна тебе. Ты многому меня научил, разбил все грезы, показал, что настоящая жизнь никогда не бывает сказкой. Я и правда привязалась к тебе. Ты долго был моей манией, навязчивой идеей - называй это как хочешь. Но это не любовь, и мне жаль, что я ошиблась и что даже позже, поняв, что я путаю настоящую любовь с какой-то извращенной зависимостью, я продолжала говорить тебе это. Наверное, привыкла... От привычек сложно избавляться, правда? Я прошу тебя отпустить меня. Знаю, что до конца договора еще четыре месяца, но надеюсь, что ты простишь мне их. Я ведь тоже что-то дала тебе, не правда ли? Я очень старалась последние месяцы, чтобы заслужить свое право на свободу и надеюсь, что цена, которую я уже за нее заплатила, удовлетворит тебя. Не ищи меня, Клаус. В этот раз я не вернусь. Если же все-таки ты начнешь искать, то потом убей меня. Только жажда моей смерти в этот раз оправдает твои поиски. Ты и правда достоин любви. Кого-то лучше меня. Я желаю тебе счастья. Прости. Прощай. Твоя куколка". У меня так дрожат пальцы, что буквы получаются кривые, скачущие. Поставив последнюю точку я отбрасываю ручку, словно ядовитую змею. Что я делаю? Что?! Потираю виски, на мгновение прикрываю веки, убеждая себя, что это ненадолго. Я вернусь максимум через неделю, и ты поймешь. Простишь. Я надеюсь на это. Я аккуратно складываю лист вдвое, тихо вхожу в комнату, кладу записку на письменный стол. А потом еще несколько минут пристально смотрю на тебя. Как же тяжела разлука... Знал бы ты, как мучит меня совесть, как душу разрывает боль. Клаус, прости меня... *** США, Чикаго, 2020 год, январь - Как ты это терпишь? - я потираю виски, чувствуя, что голова сейчас просто разорвется. Сутки без сна, с огромной тяжестью на душе, с болью и страхом, въевшимися в кожу, а тут еще и эти скандалы... - Я много пью, - Деймон салютует мне бутылкой виски и морщится, когда в соседней комнате раздается визг, проклятия и перезвон битого стекла. Мы вздыхаем одновременно, переводя взгляд на дверь. Нашли время выяснять отношения, ей-богу! - Будешь? - Да, - я принимаю протянутую бутылку и пью просто из горла. Жадно, большими глотками, испытывая какое-то извращенное удовольствие от обжигающей слизистую жидкости. - Мы будем ждать, пока они закончат? - вытерев губы, интересуюсь я. - Тогда придется ждать до утра, - Деймон язвительно ухмыляется, но вмиг становится серьезным, когда я поднимаю на него взгляд. Наверное, я выгляжу отвратительно. - Ладно, а теперь серьезно. Я излагаю все кратко, времени рассуждать у нас нет. Удалось узнать, что Бонни вытащила из гроба еще одного представителя распрекрасной семейки. Мы-то забыли, что у древних деток должен быть еще и папочка. - Отец? - я недоуменно хмурюсь, выискивая в воспоминаниях все сведения о человеке, который воспитал тебя. Я знаю катастрофически мало. Только то, что его звали Майкл, и что он отчаянно стремился убить тебя и всякого, кто встанет на твою защиту. Даже если эта его собственный ребенок, как в случае с Колом. - Да. Так вот, ему нужен именно твой... ммм... знаешь, я все не знаю, как его называть. У меня даже язык болит, - Деймон рассеянно рассматривает жидкость на свету, а я готова вцепиться ему в горло. Очень удачное время для нелепых ремарок! - Называй его по имени. Клаус! Его зовут Клаус! - шиплю сквозь зубы, пытаясь сохранить хладнокровие. Я уже отвыкла от привычки Деймона язвить по любому поводу. - Ладно-ладно, не горячись, Форбс. Так вот, его основная цель - Клаус. Но Бонни не знает, где вы. А дети не говорят ему. В итоге Кол просто попал под горячую руку. Честно говоря, Майкла и нашу супер-ведьму сложно назвать сплоченной командой. Как сообщают мне мои источники, - Деймон делает театральную паузу, но я не перебиваю. Плевать я хотела, кто из жителей Мистик Фолс помогает нам. У меня все равно нет времени на благодарствую речь. Поняв, что я не буду задавать вопросов, Деймон фыркает и продолжает: - Так вот, стало очевидно, что каждый из них тянет одеяло на себя. Бонни хочет устроить массовую казнь и обмотать кишками твоих ненаглядных надгробие Джереми. Майкл же тщательно следит, чтобы они не отбросили копыта прежде, чем расскажут ему-таки, где найти нагуляного сынка. - Ты не мог бы выражаться более сдержанно? - я недовольно морщусь, Деймон же только приподнимает бровь. И как Елена еще не свихнулась с ним? - То есть Ребекка и Элайджа в городе? Но почему? - А тут какая-то странная вещь. Они не могут уйти. Не знаю, что там выдумала Беннет, но Мэтт говорит, что они просто в ловушке. Хотя на нас с Еленой это не подействовало, иначе умерли бы мы молодыми и прекрасными, - Деймон страдальчески закатывает глаза, прикладывает руку к груди, притворно хватаясь за сердце. Не будь все так грустно, я бы рассмеялась, но сейчас явно не до смеха. - Прекрати, - устало прошу я. - У нас есть план? - Да. Я же не терял времени даром, нашел здесь ведьму. Вернее, Кэтрин нашла. Ну да ладно, пока она не слышит, я присвою себе славу. Так вот, эта ведьма рассказывала о том, что несколько десятилетий назад она слышала о том, как именно Майкла иссушили. Между прочим упоминался и кол из белого дуба. Если верить этому, то им можно убить древнюю семейку. Майкла в том числе. Осталось только найти его. А что касается Беннет, то здесь план предельно прост: ты отвлекаешь, а я подкрадываюсь сзади и нахрен отрываю ей голову! - Деймон! - мы не замечаем, как на пороге возникает Елена. За ее спиной маячит Кэтрин, и они обе выглядят так, словно только что упали с крыши небоскреба. - Я повторяю тебе в который раз! Я не позволю убить Бонни, потому что она любила Джереми. Ее можно понять... - у Елены срывается голос, и Деймон мгновенно оказывается возле нее - заключает в объятия, целует в макушку. Непривычно видеть его таким заботливым. Видимо, любовь всех меняет. - Кроме того, я не могу позволить, чтобы Джейсон остался сиротой. - Джейсон? - я недоуменно хмурюсь, вопросительно приподнимая бровь. - Полгода назад у них родился сын. Мой племянник, - поясняет Елена, тяжело опускаясь в кресло. Уму не постижимо... Я теперь точно не могу понять Бонни. Иметь ребенка и так рисковать? Неужели она не боится за его благополучие? - Ладно, главное - это Майкл. С Бонни мы разберемся потом, - подводит итог Деймон. - Итак, у меня есть сведения, что белый дуб можно найти на юге страны. Поедем в Техас? - Поедем, - за нас всех почему-то отвечает Кэтрин, тоже жадно прикладываясь к алкоголю. - Эм, я, конечно, благодарен тебе за содействие и все такое, но ехать с нами совершенно не обязательно, - Деймон явно не испытывает восторга от возможной компании, но Кэтрин лишь хлопает его по плечу и, уже выходя из комнаты, произносит: - Даже не надейся. Я всегда в эпицентре событий, ты же знаешь. В этот момент мне хочется, чтобы это все оказалось сном. Просто нелепой фантазией, а на самом деле выяснилось, что я все еще в Токио, в твоих объятиях и нам ничего не угрожает. Впрочем, я больше не верю в сказки... *** США, штат Небраска, 2020 год, конец апреля Что я здесь делаю? На что надеюсь? Скоро четыре месяца наших поисков. Вся страна за плечами, а результата никакого. Я ничего не знаю о тебе. Быть может ты мертв, а я даже не оплакала тебя. Стоит ли бороться за нашу семью? Существует ли она еще? Мэтт иногда звонит. Говорит, что не видел их уже два месяца, но Майкл в городе, и это обнадеживает. Совсем немного, лишь так, чтобы хватило сил дышать, потому что эта надежда настолько призрачна и на большее ее не хватает... Как ты, Клаус? Я бы все отдала, только бы узнать. Мотор натужно гудит, когда Деймон заводит машину. Мы все молчаливые, уставшие, с ног до головы в дорожной пыли. Будь мы людьми - давно свалились бы замертво. Но мы не люди, и еще мы упорны до идиотизма. Постоянно находим новые зацепки, вновь и вновь отправляемся в путь, чтобы разочароваться в конце. Горечь разочарования - она самая страшная. Надежды всегда умирают в муках. Возле каждой телефонной будки я набираю воздух в легкие, намереваясь произнести "останови, мне нужно позвонить". Но из горла вырывается лишь что-то неразборчивое, и Деймон не переспрашивает. Он вообще на удивление понятлив, и не такая скотина, как я иногда думала. Возможно, мне стало бы легче, услышь я твой голос. Но лишь на мгновение, а потом стало бы хуже, как будто раздираешь старую рану. Как мне теперь вернуться ни с чем? Я просто не имею права. - Мы приехали, - Деймон отрывает меня от размышлений, ласково касается плеча уснувшей Елены, коротко кивает Кэтрин, которая предлагает достать нам крови. Меня часто удивляет их упорство. Ладно я-то? У меня личный интерес. А у них? Впрочем, мне грех жаловаться, они на деле показали, что готовы на любую помощь. Мне остается только с благодарностью ее принять. - Приехали? - сонно переспрашивает Елена, потирая заспанные глаза. - Да. А знаете что? Оставайтесь в машине. Я думаю, что это не займет много времени, нам совершенно незачем идти всем вместе, - Деймон на мгновение сжимает руку Елены и, не дожидаясь возражений, выходит из машины. - Береги себя! - вслед ему кричит Елена, устало откидываясь на сидении. - Не верится, что мы когда-то что-то найдем. - Послушай, я ведь понимаю, как вы все устали, - сбивчиво произношу я, - поэтому если вы решите прекратить поиски, то я пойму. - Кэролайн, мы делаем это не только для тебя. Мы хотим иметь право жить в нашем городе, в собственном доме. Я хочу навещать могилы родителей и брата. Еще я бы очень хотела видеть племянника, - Елена, кажется, готова расплакаться, и я ободряюще пожимаю ее ладонь. - Я устала бояться и оглядываться, в любой момент ожидая удара в спину. Мы просто хотим мира и будем за это бороться до конца. Сколько можно воевать? Зачем? Если бы я знала ответы на эти вопросы. Но мне не суждено заглянуть вглубь вещей, я не могу понять мотивы поступков других людей и, исходя из этого, строить планы. Знаю, что будь ты здесь, мы наверняка уже нашли бы этот проклятый белый дуб и, возможно, все давно бы благополучно закончилось. Но для меня этот риск не оправдан. Сейчас я уже просто плыву по течению. Что остается делать, когда пути назад нет, когда прошло так ужасно много времени? Только надеяться. Глупо, отчаянно... Через час возвращается Кэтрин с кровью. За четыре месяца было всякое, конечно. Вплоть до того, что приходилось охотиться на людей. Тогда я вспоминала твои слова, держала образ в голове и, знаешь, это помогало мне не убить. Удивительно, правда, Клаус? Ты научил меня выдержке, хотя, кажется, планировал научить жестокости? Или мне только казалось так? Я не знаю. Ты никогда не говорил. Я не спрашивала. Мы многое так и не сказали друг другу. Будет ли возможность сказать? Впрочем, Елена настаивает, чтобы при случае мы питались донорской кровью. Ей еще очень тяжело останавливаться вовремя, поэтому Деймон идет на уступки. Кэтрин же сначала ворчала, но позже привыкла, да и сил возмущаться у кого-либо из нас не осталось. Мы измучены до предела, и я мысленно уже прикидываю, куда нас направят в этот раз. Канада, Мексика, куда-то дальше?.. - Вы тут живы? - Деймон прерывает мои размышления, садясь на водительское сидение. - Ага, - безразлично отзывается Кэтрин. - Куда нам теперь? - Думаю, в Мистик Фолс, - Деймон улыбается. Кажется, впервые за последние несколько месяцев. Я еще не осознаю его слов, лишь сглатываю вязкий комок, образовавшийся в горле, завороженно следя за его рукой. Он медленно вытаскивает ее из-под кожаной куртки, и меня затапливает всепоглощающее облегчение. Мы наконец-то нашли этот чертов кол! - Представляете, он валялся на заднем дворе с еще какими-то дровами. Нам повезло, что его не спалили на барбекю. Его бы обтесать, конечно, но... Дальше я уже не слушаю. Облегченно прикрываю глаза, чувствуя, как впервые за долгое время расслабляются мышцы. Скоро все закончится. Последняя угроза будет уничтожена. Семья спасена. А ты меня простишь. Любишь ведь? Значит простишь. *** США, Мистик Фолс, 2020 год, начало мая - Мы самоубийцы. Мы ебучие дебилы, и наши головы к утру будут красоваться отдельно от тел! - Заткнись ты уже, Кэтрин! Какого хрена ты вообще за нами таскаешься, а? - Деймон огрызается, осматриваясь по сторонам. Я и правда не знаю, зачем мы здесь вчетвером. Больше людей - большая угроза быть замеченными. Я с тоской смотрю на дом, который ты когда-то называл "наш". Сейчас он зияет черными провалами неосвещенных окон и выглядит совершенно заброшенным. Но я знаю, что там есть кто-то. Чувствую. Возможно, и сам Майкл. По сути, куда ему торопиться? Он долго ждал и наверняка не против подождать еще, лишь бы только заманить тебя в ловушку. Как же можно ненавидеть так? За что? В чем твоя вина? Мне не понять этого, я и не пытаюсь. Я хочу, чтобы сегодня все закончилось. Плохо или хорошо - уже не так важно. Неопределенность страшнее и пугает меня больше. - Возможно, вам не стоит идти. Я просто узнаю, там ли Ребекка и Элайджа. - Ага, и превратишься в корм для Майкла, - язвит Деймон. - Мы уже в этом дерьме по уши, поэтому не выдумывай. Мы пойдем с тобой вдвоем. - Что? - Что? - Елена и Кэтрин проявляют удивительное единодушие, прожигая Деймона уничтожающими взглядами. Просто потрясающе! Не хватало только очередного скандала под окнами дома! - А что вам там делать? Я бы вообще один пошел, но Форбс же упрямая, как осел! Кроме того, там ее эти... друзья, - Деймона перекашивает от последнего слова, но я никак не реагирую. У меня от нетерпения кружится голова и подкашиваются ноги. После долгого ожидания, добраться до цели, это что-то невероятно волнительное. Я даже могу вновь мечтать, что мой план - реален. Подумаешь, задержалась на лишних четыре месяца? - Ладно-ладно, только заткнитесь уже! Идемте! - я пропускаю момент, когда Деймон сдается. Впрочем, этого стоило ожидать. - Невоспитанная свинья ты, Деймон. Жаль, что здесь нет Стефана, вот он бы никогда себе такого не позволил, - доносится до меня реплика Кэтрин. К ответу я не прислушиваюсь, но мысленно соглашаюсь. Стефан... Как бы его помощь была кстати. Но это эгоизм, я и так многих людей подставила под смертельную угрозу, поэтому должна только радоваться, что он в безопасности и блаженном неведении. Так же, как ты, надеюсь... Двор мы пересекаем за несколько секунд, останавливаясь возле неприметной двери черного входа. На клумбах растут мои любимые фрезии и на мгновение мне хочется коснуться их - это ведь тоже один из небольших символов наших отношений. Но я быстро прогоняю это сентиментальное желание. Не время. - Открыто, - одними губами произносит Деймон, медленно опуская дверную ручку. Мы с каким-то суеверным страхом вглядываемся в темноту коридора, но там тихо, умиротворенно. Как будто все жители покинули дом, просто ушли в один момент, так и оставив на полу небрежно сброшенные туфли и ключи от машины на тумбочке. Когда первичное оцепенение спадает, я переступаю порог, осматриваясь по сторонам. Воздух пахнет затхлостью, комнаты явно не проветривали уже месяцы, но они здесь. Я знаю. Это даже не интуиция, это глубинная уверенность. - Я поднимусь на второй этаж. А вы пока осмотритесь здесь, - тихо произношу я. - Эй, нам нельзя разделяться, Кэролайн. У нас только один кол, - останавливает меня Деймон. Он крепко держит Елену за руку, в другой сжимая оружие. Несколько долгих мгновений мы смотрим друг другу в глаза, и я не знаю, что именно он видит в глубине моих, но уступает, коротко кивнув: - Ладно, если что кричи. Не думаю, что он станет убивать нас мгновенно. Ничего не ответив, я выскальзываю в холл. Пусто. Тихо. Под ногой протяжно скрипит половица, и я отчаянно прикусываю губу. Вот же черт! Но проходит секунда, еще одна, а на меня так никто и не нападает из темного угла. Быть может, я ошиблась? Возможно, здесь никого нет, а чувство липкого страха, сковавшее меня, - это всего лишь самовнушение? По лестнице я поднимаюсь одним размытым, быстрым движением, так же стремительно преодолеваю коридор. Только в конце, остановившись возле последней двери, набираюсь духа и резко разворачиваюсь на пятках. Ничего... Никто не гонится за мной, никаких посторонних звуков... Даже странно. Если не здесь, то где? Ладно, я уговариваю себя не поддаваться панике раньше времени. Методично открываю двери, с опаской заглядываю внутрь, и испытываю совершенно противоречивые чувства облегчения и разочарования, когда очередная комната оказывается пустой. Остается проверить две последние спальни, и я уже ни на что не рассчитываю. Возможно, стоит вернуться на первый этаж и посмотреть, каковы успехи у остальных? Но, в конце концов, нелепо оставлять дело незавершенным. Медленно опускаю дверную ручку. Толкаю дверь внутрь. Прислушиваюсь и аккуратно переступаю порог. Ничего... Я уже планирую уходить, когда замечаю, что на кровати кто-то есть. Под одеялом отчетливо проступает силуэт человека, и я задерживаю дыхание, с опаской делая шаг назад. Правильнее, конечно, позвать Деймона. Мало ли, вдруг пригодится кол? Хотя вряд ли Майкл спрятался от нас на кровати, это совершенно нелепо, а значит... - Ребекка? - шепот настолько тихий, я даже не ожидаю, что меня услышат. Но она слышит. Одеяло слетает на пол, и твоя сестра резко садится на постели. Несколько секунд в ее глазах только неверие, а потом она оказывается рядом, втаскивает меня в комнату, закрывая дверь на щеколду. - Ник... Ник здесь? Я же тебя просила! Я же просила! - у Ребекки сорванный голос, она хрипит и говорить ей явно больно. В лунном свете, заливающем комнату, она выглядит просто ужасающе: вся в засохших мазках крови, с грязными, тусклыми волосами и безумными, заплаканными глазами. - Нет-нет, Клаус в безопасности! Он не знает! Я здесь одна. Вернее не одна, а с Деймоном и... - Чем вы думаете? Он убьет вас! - Ребекка перебивает меня, волоча к окну. Распахивает створки, толкает меня к подоконнику. - Быстро, уходи. Я спущусь и попробую вывести остальных. Давай! - Да никуда я не пойду! - я вырываюсь из стальной хватки, отходя подальше. - Почему ты сама не сбежишь? - Не могу, - она фыркает, жадно глотая воздух. Я испуганно наблюдаю, как начинает пузыриться розовая пена на ее губах, и спустя секунду Ребекка оседает на пол. Я успеваю подхватить ее, уложить голову к себе на колени. - Не могу выйти отсюда... Если бы он меня убил... Я просто больше не могу. - Тише-тише, - я глажу ее по мокрым щекам, укачивая, словно ребенка. Только сейчас я понимаю, чего стоила моя задержка. Никогда не прощу себе то, что Ребекке пришлось пережить здесь. - У нас есть кол из белого дуба. Он ведь поможет, правда? - Кол? - она резко поворачивает ко мне голову, и впервые за это время я замечаю в ее глазах проблеск надежды. Она облизывает сухие, потрескавшиеся губы, неуклюже вскакивает на ноги и резко дергает меня на себя. Где только силы взялись? - Дай мне его! Я убью Майкла! - голос Ребекки даже вибрирует он ненависти и ярости, которые она испытывает к отцу. Я не решаюсь ей перечить, хотя и не считаю, что ей стоит убивать его самостоятельно. Зачем из-за него брать такой грех на душу? - У меня его нет. Он у Деймона... - Идем! - она крепко держит меня за запястье, едва не срывает дверь с петель, совершенно не беспокоясь о соблюдении тишины. Я чувствую, как дрожат ее пальцы и порой мне кажется, что Ребекка вцепилась в меня так отчаянно лишь бы только не упасть. - Он в подвале, наверное. И Элайджа там, он вставил ему кинжал в сердце, ублюдок. А теперь я расплачусь за всех! За Кола, за Ника, за себя! Ненавижу его! Ненавижу! - Бекка... - я не знаю, что сказать. Да и не думаю, что твоя сестра примет от меня утешение. Ей просто нужно было это произнести, а я не против выслушать. А потом все происходит так стремительно, что я и не вспомню точную последовательность. Я запоминаю только шокированные взгляды Деймона и Кэтрин, когда мы появляемся на вершине лестницы. Неудивительно, Ребекка выглядит как призрак - иссохшая, бледная до синевы. Помню, как искала глазами Елену и закричала, когда увидела ее возле лестницы, ведущей в подвал. Как я могла допустить это? Как могла... Именно мой крик становится стартовой точкой для финального спектакля. Уже через секунду я вижу в проеме еще один силуэт - мужской на этот раз. Елена приглушенно вскрикивает, когда он вцепляется ей в шею, мы с Деймоном одновременно дергаемся в том направлении, но разве у нас есть хоть какой-то чертов шанс? Разве может быть все хорошо? Елена падает нам просто под ноги, из спины торчит кол, и я, словно зачарованная, смотрю, как светлая кофта окрашивается в багряный. В реальность меня возвращает невообразимо сильный толчок - это Деймон отбрасывает меня с дороги, с каким-то животным воем бросаясь на Майкла. Я слышу, как они скатываются с крутых ступеней просто в подвал, вижу, как размытым движением туда же сбегает Ребекка. Я же захлебываюсь рыданиями, беря холодную руку Елены в свою. Мне так жаль... Никто не должен был больше умереть, я так устала от потерь... Пытаюсь подняться на дрожащие ноги, потому что внизу, кажется, происходит что-то кошмарное. Такое чувство, что даже стены дрожат, а звон разбитого стекла и крушимой мебели просто невообразимый. Впрочем, месть - самый сильный помощник, а Деймону и Ребекке есть за кого мстить. Но, как только я распрямляюсь, меня скручивает так, что я вновь падаю на пол, залитый кровью Елены. Я чувствую, будто меня сжигают заживо, я визжу настолько пронзительно, что изо рта мгновенно начинает течь алая кровь, а ногти срываю с корнем, отчаянно царапая пальцами мрамор. Господи, что это такое?! Что?! Ответ я получаю быстро: волосы на затылке дергают с такой силой, что я хриплю, давясь воздухом, и надо мной возникает лицо Бонни. Я никогда не могла вообразить, что в человеке может быть столько ненависти... Она переполнена ею, выплескивая ее на меня, заставляя корчиться в нестерпимых муках. - Это ты виновата... Ты привела их сюда... Ты вернула их к жизни... Предательница. Ты продалась и заслуживала смерти уже тогда. Ты должна была сгореть еще в тот момент, когда я сняла защиту с перстня. Но ты живучая сука, Кэролайн, - Бонни хохочет, но я этого уже не слышу. Кровь течет из рта, носа и даже ушей. Наверное, каждая артерия в моем теле лопнула, и теперь я просто умру. Я не попрощалась с тобой, Клаус. Прости меня. Прощай... На меня стремительно накатывает темнота, но облегчение так и не приходит. Я с трудом приподнимаю отяжелевшие веки, чувствуя, что пальцы в моих волосах разжались. У Бонни на лице отражается такая горечь, что мне даже становится ее жаль, и я не понимаю, почему она так хрипло дышит, и шатается, и... падает. Она падает мне под ноги, просто возле Елены. Напротив меня же остается Кэтрин, она зажимает в кулаке сердце. Оно еще бьется по инерции и с него часто-часто капает кровь просто мне на джинсы и даже, кажется, на волосы. Я всхлипываю, неверяще качаю головой и теряю-таки сознание. *** Комната абсолютно белая. Стены, потолок, пол, мебель, цветы - все сверкает белизной так, что глазам больно. В этой стерильной обстановке и Елена, и Бонни не выглядят мертвыми. Кажется, что они просто уснули. Я не знаю, кто смыл с них кровь, тщательно причесал и одел. Тоже, почему-то, в белое. Ребекка лежит на диване, устроив голову на коленях Элайджи. Они молчат, потому что слова сейчас никому не нужны. Прошло десять часов с тех пор, как Ребекка убила вашего отца. Я не знаю, что там произошло в подробностях, лишь основные факты, рассказанные Кэтрин. Но я уверена, что ей больно, ведь не может быть иначе, ведь так страшно разочаровываться в близких людях. Деймон пьёт. Много. Я боюсь за него. Что с ним будет теперь, когда умерла та, кого он любил, ради которой менялся? Мне хочется верить, что время излечит, ведь единственное преимущество вампирского существования - это время. Кэтрин рассеяно поправляет цветы в вазе. Она задумчива, и я задаюсь вопросом действительно ли она такая стерва или же просто носит маску, как многие из нас? По сути, она спасла мне жизнь, и я благодарна ей. Но даже "спасибо" сейчас сказать не могу, слишком это неуместно в этой торжественно-мрачной обстановке. Что касается меня, то я опустошена. Все не так, как должно было быть. Я не вернусь к тебе с громогласной победой над злом за компанию со счастливой семьей. Я никогда не верну тебе Кола. Никогда не сотру из воспоминаний Ребекки и Элайджи ужасы прошедших месяцев. Я вернусь побежденной и раздавленной, Клаус. Я буду тебе нужна такой?