Ты накажешь всех. Всех, кто доставил тебе боль и страдания.
Аккуратно укладываясь на подушку, ты закрываешь глаза и готовишься предаваться сладостным фантазиям. Твоя ладонь ложится между ног. Большой и указательный пальцы готовы ласкать клитор, остальные просто поглаживать девственный вход. Да, уже начинает понемногу возбуждать.СВЯЖИ.
Вот они, все перед тобой. 31 человек, полностью весь десятый класс. Трюк с конфетами прошелся на славу – теперь все в отключке. Крепко связаны к стульям, кляпы во ртах так глубоко, как можно. Ни единого слова не издаст никто, пока не наступит его время. Слышишь стон. Да, это твоя первая жертва. Руки трясутся от возбуждения. Сейчас это произойдет. Сейчас ты вкусишь сладкий плод убийства. - Ммм… - простонал парень на первом ряду. Его глаза вяло осматривали пространство перед собой, он едва шевелился в крепких путах. Ты подошла к нему, ласково погладила по щеке и аккуратно выдернула кляп. Да, будет лучше, если своими криками он заставит всех очнуться. Ужас в их глазах – лучший подарок для тебя, верно? - Что ты… Юрьева, ты совсем?.. Ты что сделала? – уже понемногу приходя в себя, спросил парень на стуле, озабоченно крутя головой. Ответом ему было молчание. Ты любовалась его ошеломленным взглядом. В зрачках проскальзывала паника. Все, что открывалось взору Кирилла – связанные девушки и парни, причем без сознания. - Больная, развяжи меня! – уже громче сказал он, дергаясь и пытаясь освободиться. - Напомни, как ты называл меня, - тихим голос шепчешь ему на ухо, крепко хватая его за волосы на затылке. - Что… Я не понимаю!.. - Как ты называл меня. Вчера, позавчера, неделю назад, месяц, полгода. Пов-то-ри, - на каждый слог ты оттягивала его макушку за волосы все дальше назад. - А.. Анечка что ли? – недоуменно прохрипел Кирилл. - Да, то самое, – ты отпустила его волосы и вернулась на свой "пост" прямо перед ним. - Анечка, я же люблю тебя, что ты! – самодовольно ухмыльнулся парень, ежесекундно стреляя глазками по сторонам: посмотреть, очнулся ли кто-то, - мы с тобой поженимся, и я буду любить тебя до конца своих дней! – под конец он уже немного истерично рассмеялся. Твоя рука нырнула в ящик, стоящий на соседней парте. - Неверный ответ. Твоя ладонь крепко сжимала ручку молотка. - Додумай его. Ты медленно развернулась к Кириллу. - Только время на раздумья в этом месте истекло.ПЫТАЙ.
Сильный замах – и тяжелая головка молотка обрушилась парню на лоб. Он не ожидал такого резкого и быстрого выпада от тебя, поэтому даже не сумел быстро сориентироваться. Удары обрушивались на его лицо, превращая то в кашу из костей, хрящей, сгустков крови и кусочков мяса, разлетающихся в стороны. Пронзительные вопли, а затем хрипы помогли очнуться большей половине связанных. Тело парня подрагивало в конвульсиях, когда ты закончила. Остатки черепной коробки зияли черными дырами. От лица не осталось ничего. Парта перед парнем была полностью покрыта кровавой массой. В ушах шумел адреналин. Ты была так возбуждена, что не чувствовала боли в ладонях от отдачи при ударах. Уже практически весь класс был в сознании, и все видели, что ты сотворила. Бессвязные мычания и крики сквозь кляп ласкали твои уши. Взяв полотенце и аккуратно вытеревшись от крови и кусочков мяса на руках и на футболке, ты развернула стул с телом Кирилла на обзор публике, хотя вид сзади так же вызывал легкую тошноту. Блевотные позывы – и уже человек десять захлебываются и давятся собственной рвотой. Кляп был засажен так глубоко, что они даже не могли выплюнуть содержимое своего желудка, и лишь тоненькие желтоватые струйки стекали с уголков их губ. Ты уже не обращала на них внимания. Они захлебнутся в собственных соках, и ты даже не потратишь на них времени. На очереди – твоя лучшая подруга. Для такой особы ты достаешь крупный наточенный кухонный нож. Вот она, давится рвотой, уже практически задохнулась. Ты брезгливо выдергиваешь кляп из ее рта, и к твоим ногам из нее вырывается целый поток блевотины. - Аня… Что ты… - часто сплевывая на пол массу изо рта, прошептала Настя. - За твое лицемерие, эгоизм, и отсутствие интереса ко всем, кроме себя, ты приговариваешься к смерти. Приговор приведет в действие твоя "лучшая подруга", - держа в ладони нож, ты изобразила в воздухе кавычки. - Да ничего… Этого не было… Ложь… - девушка несчастно смотрела на тебя, ее лицо было полно боли и отчаяния. - Спектакль дешевой травести. А раз я завершаю эту сцену, я позволю себе произнести лишь одну фразу, – твоя рука замахнулась для удара. Внутри ты уже предвкушала его, словно некоего оргазма. - Занавес опущен. Нож легко вошел в плоть даже сквозь одежду, словно он резал масло. О, этот непередаваемый звук лопнувшей плоти, а чувства, когда нож внутри, это просто непередаваемо! Еще, еще, еще! Очнулась ты только тогда, когда заметила, что на теле Насти не осталось ни одного живого места. Ее тело напоминало решето. Даже на руках и ногах зияли глубокие раны от ударов: когда ты вонзала нож, ты еще и проворачивала его во влажной от крови ладони. Глаза девушки остекленели и уставились в потолок; были заметны три смазанных удара по лицу и щеке. Ты завершила эту сцену, свою сцену, финальным ударом ножа в глаз. Он так и остался там торчать. Отойдя назад, ты вдохновенно изучала картину, сидящую перед тобой. Багровая, вязкая лужа крови под стулом. Бледные ноги в порванных капроновых колготках, скрещенные в нелепо-наивной позе. Голова, откинутая назад, даже слишком, из-за неаккуратно разрезанного горла. Лица не видно, что придает этой картине нотку загадочности. И туловище, испещренное ранами. Словно маленькие лица с распахнутыми от ужаса ртами, смотрели на тебя. Не слыша криков и воплей ужаса, ты медленно прошла к зеркалу у раковины в другой части класса. На тебя взирали слишком пустые серо-синие глаза. Волосы были сильно растрепаны. Губы дрожали, круги под глазами стали еще темней. Лицо было забрызгано багровыми каплями, уже полузасохшими. Ты медленно провела пальцами по щеке, оставляя еще следы. - Прекрасно, - глаза в зеркале оживились. Лицо медленно повернулось к трепыхающимся за партами. - Кто следующий?УБЕЙ.
Да, да, да! Ты содрогнулась в конвульсии от оргазма. Из тебя вырвался тихий стон. По телу разлилось приятное блаженство. На гнетущихся ногах ты медленно пошла на кухню. Пройдя мимо комнаты родителей, ты услышала бессвязный шепот. - Да, может, все-таки отдадим ее?.. - Ну, она же наша дочь. - Монстр это, а не наша дочь. Мне ее психолог такое рассказывала, что я теперь боюсь с ней в одной комнате находиться. - Ты преувеличиваешь. - Да? Ну, слушай тогда… Ты резко отошла от двери и быстро зашла на кухню. Слезы наворачивались на глаза.Почему?!
Ты металась по кухне, словно загнанный в клетку зверь.Маты в пять лет!
Резко оттянув на себя дверцы шкафчика, ты быстро осмотрела его содержимое и захлопнула дверку.Курение до одиннадцати лет!
Ты перерыла все столовые приборы и, наконец-то, нашла тот самый крупный нож из своих фантазий.Битье по незначительным причинам типа "не смей вставлять даже слово против меня!"
Точильный брусок ловко скользит по лезвию ножа.И все это сделали они, они! Твои горячо любимые, а затем и презираемые мать и отец, которые воспитывали тебя в духе крепостного времени!
Промыв лезвие под краном, ты вытерла его полотенцем, а затем подошла к двери родительской спальни. - Можно отправить ее в Хабаровск к родственникам. - Да, это совсем не моя дочь, я не такой ее воспитывала! Ты тихо приоткрыла дверь и незаметно скользнула внутрь. - Все, вот и договорились. Ты стоишь у изголовья их кровати. Смотришь на родную мать. Ей уже пятьдесят четыре. "Ты достаточно пожила". Твоему отцу уже пятьдесят восемь. "А ты уже пережил". - Я не прощу вам. Никогда, – резкий взмах, и острие ножа погружается глубоко в бок матери. Ты быстро проворачиваешь его в ране, выдергиваешь, и всаживаешь отцу в лицо. Не видишь, куда попала – слишком темно. Продолжаешь наносить безостановочные удары. Их ладони скользят по твоим рукам, пытаются сжать. Но ты отбрасываешь их, продолжаешь кромсать, и одновременно рыдать. - За все. Удар. - За мою поломанную жизнь. Удар. - За все. Удар. - Я отомщу! Последние слова превратились в вопль отчаяния. Вот они, медленно истекают кровью, те, кто воспитывали тебя эти 16 лет. Те, кто воспитали в тебе этого монстра. Поднимаешь лицо. На нем играет безумная улыбка. - Свяжи. Пытай. Убей. Вытираешь нож об подушку, на которой покоится голова матери, издающая хрипы. - Спасибо вам за эту непреложную истину.