Исключение

[23:52]<Panda> Давай завтра встретимся в кафе, о котором ты недавно упоминал, что на пересечении двух улиц. Приходи к девяти вечера. [23:52]<Krisus> Как я тебя узнаю? [23:53]<Panda> Понадеемся на интуицию. [23:53]<Krisus> Почему ты вдруг решил встретиться со мной? [23:54]<Panda> Не хочешь? [23:55]<Krisus> Хочу. Но почему ты предлагаешь именно сейчас, будто спешишь куда-то. [23:58]<Panda> Захотелось. [23:58]<Krisus> С чего бы это? [23:59]<Panda> Завтра узнаешь... [00:01]<Krisus> Скажи мне сейчас. Panda был в сети 1 минуту назад.       Они начали общаться еще весной, когда на улицах было светло, и приятно грело макушку. Прошло полгода с их первого разговора, и, несмотря на это, они не знают друг о друге ничего, что порой так важно: принадлежность к полу, возрастной группе, роду деятельности. Если знание - сила, то они полностью безоружны друг перед другом. Но они пересеклись, однажды подумав о том, что стоит разбавить жизнь капелькой приятного общения. В последствии капелька расплескалась в море, и уже было не важно, омега или альфа, богат или беден, женат или холост. Всемирная интернет-паутина затягивает всех, затянула и их.       Общение посредством интернета, как профессиональная куртизанка ублажает нас, заставляет поверить в свои умственные способности, необычайные навыки общения и собственное превосходство. Интернет служит пристанищем одиноким, неупокоенным душам. Он дает человечеству обманчивые блага, призрачное удовольствие. Словно сухая, палящая пустыня, и, оказавшись в ней, выбитый из сил, ты поддаешься на миражи, ставшие для тебя возможно последней усладой в жизни, если не найдется спаситель. Испокон веков люди ищут счастья, но, не зная, что искать, попадают в ловко расставленные ловушки иллюзорных понятий прекрасного. Погоня за искусственными кладами — лишь попусту потерянное время, которое невозможно повернуть вспять. Оттого люди, растерявшие драгоценные часы, тянутся за общедоступным чувством блаженства. Люди упиваются своим господством от мнимой свободы, которую нам так беззаботно дарует интернет: свобода слова, свобода самовыражения и свобода в выборе увлечения. Обмана не может существовать в хитросплетенных узлах великой паутины, впрочем, как и истинной правды. Человек волен представлять себя кем угодно, и это не будет надувательством. На просторах интернета можно стереть и создать себя заново, по своим канонам и принципам. Главное — не забыться, помнить кто ты есть, и кто есть другие, не увязнуть в липкой паутине. Рано или поздно, может, даже в какой-нибудь другой реальности технический прогресс достиг своего устрашающего пика — полной деградации человечества, превращение людей в слабых, всецело зависящих от машин, существ. Типичное общество разучилось полагаться само на себя, лишь слабое рвение к достатку, лишь погоня за легкодоступным удовольствием. Отсюда опошление всех сфер жизни, пониженный уровень образования и демографический взрыв. Впрочем, эта вселенная с самого своего начала была обречена на такой печальный исход. Жалкие омеги, жаждущие небывалого наслаждения в периоды течки и не только, готовые подставить свое тело любому; ведомые зверским желанием альфа-самцы, в порыве страсти чуть ли не раздирающие свою «жертву» на мелкие кусочки. Беты, в свою очередь, остались самой неприметной частью этой бездарной вселенной всевозможных запахов. С течением времени их отряды редели, и если еще остался подобный вид, то он абстрагировался от звериного царства, унеся с собой любые проявления альтруизма. Но это всего лишь жалкое обобщение, во всех правилах есть исключение. Из миллиардов людей, разбросанных по всей земле, можно найти не одну тысячу таких исключений, но все же их число пренебрежительно мало. Для таковых интернет служит спасителем от суровой реальности. Укрытие под другим именем, возможность найти такого же — преподносит им интернет. В отличие от действительности, в которой сложно получить удовлетворение от простого общения, — все закрыты так, что не распечатать — во всемирной паутине можно получить это неуловимое чувство. Но и «исключения» могут попасть под интернет-чары, затянуться собеседником и не выпускать его из своей головы. Влюбиться, почувствовать влечение можно ко всему: слогу написания, ходу мыслей, вымышленной личности. Не запрещается идти на поводу у нежного чувства, создавая в сердце нетленный образ возлюбленного. Тянуться за туманным ликом и тонуть в пучине тягучего счастья от возможности чувствовать, пускай изначально все это было не больше чем иллюзия.       Без пяти девять. Высокий мужчина на вид лет двадцати пяти с растрепанными волосами цвета зрелой пшеницы не спеша заходит в уютное кафе, сопровождаемый серебристым звоном дверного колокольчика. Молодой омега-официант тут же проводит его на свое место, ощущая приятный щекочущий нос запах теплого молока с капелькой меда. Мужчина присаживается за столик рядом с окном в конце зала. Он отгоняет официанта и ничего не заказывает — ждет. Часовая стрелка уже практически добежала до девяти, и блондин стал волноваться. Предыдущая ночь прошла в усталых ворочаньях и тяжелых раздумьях. Первая встреча тревожила разум и, казалось, усталое перекачивать кровь в сердце. Руки моментально потели, мысли непривычно путались, и крутило живот. В ночных фантазиях всплывали забытые вопросы. Омега или альфа? Как он пахнет? Как он выглядит? Понравлюсь ли я ему? Смогу ли я держаться на должном уровне? И больше всего пугало то, что тот, кого блондин так встревоженно ждет, может не сойтись с образом, старательно выстроенным и сохраненным на внутренней стороне век. Часы показали ровно девять часов вечера, и в эту же секунду колокольчик оповестил о новом клиенте. Высокий, но, кажется, не выше блондина, брюнет выглядит совсем еще незрелым юношей с по-кошачьи хитрыми глазами и застывшими в ухмылке губами. Парень, не обращая внимания на подошедшего официанта, будто хищник принялся осматривать зал. От одного взгляда на брюнета руки тут же покрылись липким потом, и сердце с бешеной силой принялось гонять кровь. Мужчина подскочил на месте, привлекая к себе внимание. Паренек загадочно улыбнулся и пошел в сторону трепещущего блондина. С каждым шагом юноши приближался и горько-сладкий аромат топленого шоколада, и бьющая по мозгам мысль: «омега!». - Добрый вечер, - по-юношески грубоватым голосом поздоровался парень, протягивая тонкую руку. Вблизи брюнет выглядел еще красивее: неаккуратная челка, прикрывающая глаза, смотрелась так приятно, небольшие мешки под глазами поддавали силы взгляду, смуглая кожа мелодично сочеталась с черными как смоль волосами и подчеркивала нахлынувший волной мощный запах шоколада. Рукопожатие кольнуло электрическим разрядом во всем теле, пробежав мурашками по спине. - Добрый, - пробасил мужчина, присаживаясь на свое место, - вы, должно быть, Panda? - Да, Krisus, - парень по-детски выдавил смешок, - только давай на «ты». В каждом движении парня проскальзывала чарующая элегантность в сумме с юношеской резкостью, но, несмотря на контрастность этих эстетических чувств, они умело переплетались в опьяняющий коктейль. - Хуан Цзи Тао, - внятно произнес парень, даря дружелюбную улыбку, - а твое имя я могу узнать? - Крис Ву, - обезоружено выдавил блондин, - или Ву Фань. - Приятно познакомиться, Ву Фань. С первых секунд парень занял главенствующие позиции в их паре. Немного смущало, но определенно завораживало то, с какой легкостью он подавал себя, оставляя за плечами миллионы тайн, которые не терпится раскрыть. - Ты уже что-нибудь заказал? - Тао вывел Криса из задумчивости. - Нет, я предпочел дождаться тебя, - блондин немного смущался, казалось, что юноша смеется над каждым его движением и словом. - Тогда, что ты будешь? - брюнет указал рукой на официанта, который, по видимому, уже несколько минут стоит рядом с их столиком. До Криса дошло, каким дураком он кажется со стороны. - Горячий шоколад, пожалуйста, - блондин вежливо улыбнулся официанту, прикрывая стыд в глазах.

***

      Сложенные из социальных норм и правил, основывающихся на общепринятой морали, социальные группы отвергают людей, идущих против традиций и устоев, превращая изгоев в маргиналов общества. Со сменой поколений происходит и смена ценностей. Сейчас грязь, ложь, жестокость и пошлость правит в массах, оттого «лишние» люди, умеющие мыслить вне всяких рамок и горизонтов, которые не зацикливаются на бытовых нуждах, вынуждены прятаться. Не важно, к какому слою социальной стратификации тебя можно определить, моральное неравенство любого обрекает на смерть под волной недовольной толпы.       Холодный ветер с волнующейся реки неприятно заползал под свитер и поднимал восстание мурашек. Крис обхватил себя руками, пытаясь согреться. После кафе Тао захотелось пройтись по вечернему пляжу. Казалось, брюнет вовсе не чувствовал холод, он лишь с детским интересом рассматривал синеющее небо над ребристой гладью воды. Пускай первое время между парнями висела напряженность, которая особенно ощущалась со стороны Ву Фаня, спустя какое-то время они разговорились. Тао в своей обычной манере рассуждал на разные потаенные темы, изредка обращаясь к блондину с вопросами, на которые Крис не всегда мог дать ответ. - Я тебе понравился? - так же игриво и беззаботно задал свой очередной вопрос брюнет. Наверное, он не придавал этому важности, иначе не объяснить его ребячливость. Но Фань вовсе не воспринимал вопрос так же легко, как его подал брюнет. На минуту Крис задумался, перемалывая внутри себя все, что думает о парне. - Только отвечай честно, - серьезно, как показалось Ву Фаню, как тому хотелось, предупредил Тао. И как только он это сказал, Крис вдруг явственно осознал, что ответ еще с самого начала их общения вертится в его голове. - Да, - отрезал блондин, останавливая движение по берегу. Хуан с искорками радости в глазах взглянул на блондина, но тут же вновь обратил свое внимание к небу, усаживаясь на холодный песок. Крис последовал примеру брюнета, тут же почувствовав как мелкие песчинки норовят заползти под одежду. - Знаешь, существует теория, исходя из которой ты — это я, - задумчиво начал Тао, - и все люди — это я, а я — это все. Разница лишь во времени и судьбах. Каждый раз умирая, я попадаю в другую реальность, как бы промежуточную, где опыт прожитых мною жизней постепенно возвращается ко мне. Все жизни на Земле во все времена и в темные, и в ясные — это я. И смысл всего этого — накопление опыта, ради создания идеального, божественного существа в высшем измерении, - размышлял парень, прищурив глаза, рассматривая даль. Казалось, он смотрит дальше за горизонт, через сгущающуюся темень, - но сейчас я — это всего лишь я, один единственный, со своей памятью, со своими умениями и знаниями. Кусочек, осколок от будущего идеала. - тут брюнет перевел свой наполненный ночной глубиной взгляд на Криса, который все это время непрерывно следил за парнем. - Несмотря на все это, сейчас я хочу быть здесь. И мысли больше не хотят водиться в голове, а глаза пожирают губы напротив. И это совсем не звериное влечение, это влюбленность подпитанная великим чувством. Хочется вдыхать его голос и мысли, сцеловывать напряжение и радость, смотреть не смыкая век целые сутки до конца жизни. Неуклюже большие ладони трепетно сжимают, как будто созданные для них скулы, а губы-лепестки накрывают легкую ухмылку у уголков губ брюнета. Это что-то на грани наслаждения, как прикосновение к сакральному, потаенному миру. И ветер перестал быть таким холодным, а песок — противным. Легкий стон, тяжелый вздох и углубление поцелуя, если это действо можно так назвать. Со стороны это, может, и выглядит как обычный поцелуй, но внутри, под туманной поволокой сонного сознания — это познание, разговор и передача ощущений, становление одним целым. Хочется еще ближе, и уже плевать на то, как это выглядит со стороны. - Я хочу показать тебе свой дом, - выдыхает Тао, когда ему дают сделать глоток воздуха, укладывая на песок. В этот же момент вся спешка исчезает, теперь у Криса есть неписанное разрешение делать все, что он захочет, теперь у него есть вечность на наслаждение. Разнеженный блондин устало падает на грудь Тао, которая беспрерывно вздымается. Загребущие руки Ву обхватывают талию парня, завязывая невидимые узелки между их телами. Казалось бы, для первой встречи слишком много, а для целой жизни слишком мало и хочется успеть.       Влюбленность — опасная иллюзия, как вспышка, как взрыв в голове, туманящий своей дымкой реальный взгляд на вещи. Влюбленность — страшное оружие, превращающее человека в ревнивца, жуткого собственника безнадежно больным объектом своей «любви». Влюбленность не длится долго, подкармливая лишь страстью к выдуманному лику. Сильное различие между объектом влюбленности и критериями влюбленного вызывает огромной силы ярость, застилающую разум. В настоящем социуме редко когда человек может подходить под выдуманный образ. Это практически парадоксально, когда возлюбленный действительно обладает качествами, за которые его любят. В таком случае влюбленность теряет свою пылкость, безрассудность и переходит на новый уровень тягучей любви. Любовь наяву заставляет забыть об окружающем мире и преступить черту разумности в поступках. Любовь медлительна и приятна, разливаясь по венам, она заражает сердце быстрым ритмом. Любовь не терпит злости, лишь непоколебимое чувство соприкосновения с прекрасным, безграничное желание защищать вторую половину и рвение к духовному росту. Любовь как мощный катализатор в развитии личности, в которых нуждается сопрелый в развратных ночах мир.       Пустой автобус везет альфу и омегу по длинным улицам, освещенным желтыми лучами фонарей. На заднем сидение в тусклом свете потолочных ламп Крис тесно прижимает к себе теплое тело брюнета, уткнувшись в оголенный участок тонкой шеи, вдыхая дурманящий запах горького шоколада. Когда автобус останавливает свое движение на очередной из остановок, Тао, приложив немало сил, отрывает от себя блондина, переплетая пальцы их рук,выходя на свежий воздух. - Тут недалеко, - обнадеживает парень, а Крис ежится от прохладного ветра, подмечая, что брюнету опять хоть бы хны. Блондин уже начал думать о том, что у него под кофтой. Зря начал думать. Нужное место действительно оказалось недалеко. Пятиэтажный дом под светом уличных фонарей казался бледно-бежевым и живым. Подъезд выглядел более чем опрятно, а квартира юноши ждала парней на первом этаже. Входная дверь бесшумно отворилась, впуская визитеров в темный коридор. Крис прижался к широкой спине Тао, даря поцелуй в макушку, от чего последний расслабленно улыбнулся, принимая нежность. От накрывшего с головой чувства блаженства, Фань подхватывает паренька на руки, на время захватывая власть над его телом. - Ты не против? - с прозрачным намеком промурлыкал блондин, заглядывая в омуты глаз Цзи Тао. - Вовсе нет, - так же ласково ответил брюнет, кивая в сторону еле проглядывающей в темноте закрытой двери. Крис тут же, не выпуская драгоценность из рук, движется в нужном направлении, раскрывая перед собой последнюю дверь. Неприметное убранство небольшой комнаты не заостряет на себе внимание, которое всецело отдано кровати у правой стены. Блондин аккуратно укладывает на нее омегу, надвигаясь над ним, щедро одаряя нежными поцелуями случайные участки лица парня. Длинные руки юноши тут же смыкаются в замок на шее Криса и тянут ближе, чтобы, наконец, почувствовать долгожданное тепло. Зародившаяся в голове мелодия, задавала темп, впитывала тихие шорохи незаметно исчезающей одежды и томные звуки стонов. Вдох — выдох, вдох — выдох. Голая грудь Тао то вздымается, то опускается под теплыми пальцами Фаня. Ритм мелодии ускоряется на сантиметры, которые блондин сокращает, медленно оглаживая ребра, бока, низ живота, приближаясь к уже пропитавшемуся смазкой нижнему белью — единственной вещи, так бережно сохраненной и не отправленной в свободный полет к прочим элементам гардероба. Длинные пальцы мучительно неторопливо подцепляют тугую резинку трусов и тянут вниз, ощутимо проходясь по возбужденной плоти парня. Последняя, безнаказанно скрывающая прекрасное голое тело вещь канула в небытие, а теплые руки альфы со всевозможной нежностью топят под своими ласками смуглую кожу Тао. Горячий поцелуй пухлых губ приходится прямо в раскрывшуюся головку эрегированного члена омеги, который из последних сил сдерживает стоны, топя их в громких вздохах. Брюнет давно может созерцать чарующе-молочного цвета обнаженное тело Ву Фаня, но боится и отводит глаза. - Не стесняйся, - вдруг оказавшись возле уха брюнета, горячо выдыхает Фань. Собравшись с силами, Тао с вызовом смотрит во влюбленные глаза альфы, боясь наткнуться в них на обман. Бережно блондин приподнимает округлые бедра, подставляя свой напряженный орган к набухшему входу. Плавно проталкиваясь в жаркую тесноту Крис не может скрыть стона, в то время как у омеги спирает дыхание. Внизу заискрилась боль вперемешку с долгожданным неизведанным удовольствием. Наконец, до конца почувствовав тесное тепло, Крис раскрыл глаза, чтобы убедиться, что не одному ему так приятно, но столкнулся с напряженным лицом брюнета. Почувствовав холодный укол вины, Фань накинулся на омегу с расслабляющими поцелуями, отправляя боль восвояси. - Я у тебя первый? - настороженно спросил Крис. Он совсем не ожидал, что такая красивая омега, с таким сногсшибательным запахом может оказаться совсем неопытной в подобных отношениях. - И единственный, - утвердительно прошипел сквозь сомкнутые зубы брюнет. - Прости, прости меня, пожалуйста, - закопошился Фань, обхватывая скованное тело Тао, притягивая к себе, пытаясь сдержаться и не сделать парню еще больнее. - Ничего, это даже приятно, - добро улыбнулся Тао, пытаясь двинуть бедрами, на что Крис недовольно зашипел. - Не спеши, почувствуй, - Фань коснулся своим носом носа напротив, вытягивая губы для глубокого поцелуя. Секунды скатывались по обнаженным телам в виде маленьких капелек пота, охлаждая пылающую кожу. Все чувства сошлись в одной точке, а сердца впервые бились ради кого-то другого. Абсолютное исчезновение прочей реальности, есть только темнота, в которой сияющим наслаждением отражаются двое влюбленных. Первые скользящие действия, первые вскрики. Хаотичные движения руками по телу любовника и упоительные поцелуи, передающие запертые в душе чувства. Смешение красок: молочной и шоколадной. Изначальная мелодия совсем теряет свой темп, превращаясь в горячий воздух, окутавший два безгранично быстро двигающихся тела. - Ты чувствуешь? - сбивчиво вдыхая и сглатывая слюну, спрашивает Тао, не сбавляя скорости, приятно опускаясь на член альфы. - Ты чувствуешь это? Ты мой! - вскрикивает от наслаждения брюнет и сильнее прижимает к себе партнера, пытаясь расшифровать его ответ сердцем. - Ты мой, - тихо вторит блондин, прорывая проход к губам, - мой. Тао остервенело двигается, пытаясь причинить себе удовольствие, которое в скором времени настигает его, пачкая живот белесой жидкостью. Фань идет следом и, не выходя из парня, заполняет того своей теплотой, завязывая последний узел между ними, который обеспечит им долгое ленивое наслаждение. Запыхавшиеся и уставшие возлюбленные улеглись на одну подушку лицами друг к другу. В мыслях, наконец, начал прорисовываться порядок, и Крис вдруг нашел ответ на один из когда-то давно заданных Тао вопросов. - Помнишь, - с придыханием начал счастливый блондин, - ты задавал мне вопрос: из-за чего я бы решился на убийство, кого бы я убивал, будучи психопатом? - Помню, - Тао нежно уткнулся в плечо парню, внимательно слушая. - Если бы я сошел с ума и стал бы убивать людей, первым делом я бы пришел к тебе, - продумывая каждое слово, шептал Фань, - ты был бы тем, ради кого я стал бы совершать самые страшные преступления. Ты бы довел меня до этого, я хотел бы доказать тебе, что достоин твоей любви. Как верный пес, приносил бы к твоим ногам обезвреженных грызунов, ожидая награды. - Ради тебя, - Тао крепче сомкнул свои объятия, - я возненавижу всех людей, чтобы как следует вознаграждать тебя за твои преступления...       Время, созданное ради правил и общественных ценностей, может стать всего лишь цифрой под стрелой на часах. Люди легко превращаются в призраков, а проблемы в воздух. И главное никогда не забывать, что в грязной современной жизни есть свои исключения, ради которых стоит жить.