Кукольный дом

Карету пришлось оставить чуть ли не в миле от дома живущей в стороне от деревни ведьмы – к нему вела только узенькая тропка, и Ливии пришлось идти оставшееся расстояние пешком, слушая причитания служанки, мол, как же так, синьор граф будет в гневе, если узнает. Что отцу её визит в логово колдуньи не понравится – в этом Ливия не сомневалась. Потому и сказала, что едет полюбоваться на росписи в деревенской церквушке невдалеке от дома – предлог откровенно надуманный, религиозная живопись её не интересовала, но надо же было как-то объяснить поездку в этом направлении, да еще с большой корзиной для завтрака – если бы не этот груз, можно было бы поехать верхом. Гарцевавший возле кареты охранник явно не пришел в восторг от приказа оставаться на месте и ждать госпожу, но пока они не дома, и отца рядом нет – командует она. Ему и кучеру Ливия уже пообещала денег за молчание. Курица в корзине издала очередную порцию кудахтаний и покрикиваний, и Нина, служанка, в унисон принялась бормотать, что как страшно-то… И как эта дуреха сама сюда ходила? О том, где живет ведьма, Ливия узнала именно от неё, после того как Нина упомянула её в разговоре. Служанка, разумеется, отнекивалась и уверяла, что ничего не знает, но пара монет быстро сломили её сопротивление. Нина была девицей любвеобильной, а такие часто вынуждены пользоваться разными зельями, чтобы избежать последствий своих похождений. Вблизи жилище ведьмы оказалось больше, чем Ливия ожидала, и не таким убогим, как казалось издали. От домика, мрачно глядевшего на пришелиц прямоугольниками окон, пахло сушеными травами, за домом был разбит огород, обнесенный частоколом – с дороги его не было видно, он был скрыт густо разросшимися кустарниками. Старуха Раймонда по бумагам числилась у отца арендатором, и исправно платила за землю. Фанатичных священников в окрестных деревнях не водилось, а крестьян Раймонда, должно быть, еще не успела ничем разозлить. Из собачей будки на Ливию глянула пара блестящих глаз, лохматая беспородная псина размером с теленка легким движением выскользнула наружу и, обежав вокруг девушек, улеглась перед ними на живот, радостно виляя хвостом. Что не помешало Нине громко ойкнуть, и вцепиться Ливии в локоть. - Да отцепись ты, дуреха, - сердито буркнула Ливия. - Корзину уронишь. Я войду внутрь, а ты жди здесь, и не вздумай сбежать – высеку самолично, - она отобрала у служанки корзину, пристраивая её в руках поудобнее, невольно сглотнула – не столько от страха, сколько от волнения. Дверь меж тем распахнулась. - Так, так, так, у нас гости, - на пороге, к немалому удивлению Ливии, ожидавшей увидеть патлатую сморщенную старуху в неряшливой одежде, стояла пожилая женщина с резко очерченным, чуть тронутым морщинами лицом. Седые волосы были аккуратно уложены в прическу, спина прямая. Ливия молчала в растерянности, Нина, вцепившаяся ей в локоть, также не произносила ни слова. Повисла неловкая пауза. - С чем пожаловали? Синьорина Корнеро, я полагаю? - взгляд ведьмы скользнул по маске Ливии. Ну конечно, раздраженно подумала Ливия, слухи о её несчастье, должно быть, разнеслись уже далеко, а колдунья и не могла не знать. - Я объезжала владения отца, решила заглянуть и сюда, - безразлично молвила Ливия. Раймонда опустила глаза: - Мое почтение, синьорина, - голос её был прямо-таки медовым, но в углу рта пряталась легкая усмешка – мол, я понимаю, зачем вы сюда приехали. - Нина, обожди здесь. Твои вопли меня утомили, - Ливия шагнула на крыльцо, придерживая юбки, Раймонда посторонилась все с той же понимающей усмешкой. - У меня к вам разговор, - начала Ливия, оказавшись внутри. В доме было чисто, повсюду были развешаны травы, и запах их был таким густым, что кажется, можно топор вешать. Раймонда кивком указала на корзину, а потом на стол. Ливия взгромоздила свой груз туда. - Так, так, так, черная курица, совсем как я люблю, - Раймонда приоткрыла крышку корзины, - Как поживает ваш отец? Все ли у вас благополучно? Столь неудачный, мягко говоря, вопрос – конечно, нет, не все благополучно – в первую секунду разозлил Ливию, но потом она сообразила, что это дает возможность начать нужный ей разговор. Для того Раймонда и спросила, не иначе, вон как смотрит, с намеком, мол, жду, слушаю, излагайте дело. И в глазах такие искорки понимающие. Это напомнило Ливии о разговорах, которые отец порой вел со своими знакомыми за столом – они вот так же порой переглядывались, говоря при ней о делах, и это придало ей уверенности. - Нет, не все, - Ливия опустилась на стул. Она прикусила губу под маской, прикидывая, как бы получше изложить свое дело. Она, конечно, представляла это не раз, но тогда ей в воображении рисовалась грязная полусумасшедшая старуха. - Мне нужно найти двух человек, - наконец прямо сказала она. - Ипполито и Ферранте Альбрицци, - закончила за неё Раймонда. - Да, - кивнула Ливия. На душе стало легче. Неизвестно еще, может ли эта женщина ей помочь, но она все правильно понимает, это уже немало. С дурехой Ниной иметь дело было куда сложнее – с тех пор, как случайно купленная книга повернула мысли Ливии о мести в неожиданном направлении, она и так намекала горничной о том, что её интересует, и этак, но в ответ сплошь и рядом слышала дурацкие небылицы. «О духах злых и добрых» называлась книга, привлекшая внимание Ливии в книжной лавке, и внезапное волнение книготорговца, когда она взяла томик в руки, заинтриговало её, пожалуй, больше, чем название. Не пытайся он так отговорить её от покупки – она, возможно, так бы и ушла, ничего не купив, или набрав для виду модных романов. Она и на поездку в город-то согласилась только по настоянию отца, и там, улизнув от служанки, оставшейся ждать её у входа в церковь, отправилась бродить по улицам, покуда ноги не вынесли её на площадь, где проходила казнь. Если бы не тот болтливый парень, она бы и в лавке не оказалась – в доме была большая библиотека, но она, сколько ни брала в руки книг, не могла заставить себя подолгу читать. Бралась за книгу с вроде бы искренним интересом, но после нескольких страниц взгляд начинал соскальзывать с букв, мысли возвращались к всё тому же замкнутому кругу. Её жизнь кончена, закончилась, так и не начавшись, и кое-то должен за это заплатить. Обещания отца найти Ипполито и Ферранте её чем дальше, тем меньше удовлетворяли. Если за столько месяцев о них нет никаких известий – они либо мертвы, либо надежно скрылись, и Ливия, несмотря на ненависть, которую теперь, после случившегося, испытывала к обоим бывшим возлюбленным, предпочла бы второе. Что толку в кончине врага, которую даже не довелось наблюдать, о которой ничего точно неизвестно? Наблюдать за как можно более мучительной смертью этих двоих самолично – вот что её порадует. Кто бы из них ни оставил ей на память обезобразивший лицо шрам – второй сам подписал себе приговор, скрывшись без слова прощания, не попытавшись объясниться. Неверие первых дней, когда она не в силах была поверить в реальность происходящего, и по утрам, глядя в зеркало, надеялась, что шрам ей померещился в горячечном бреду, давно уже сменилось в душе у девушки мрачной ожесточенностью. Ливия не сомневалась, что ревность была происшедшему причиной, и раз ей не оставили возможности выбора – она тоже им его не оставит. Раймонда утвердительно наклонила голову. - Хорошо. Я помогу вам. Сделаю, что смогу. Я, знаете ли, не Господь Всемогущий, но кое-что умею. Авось и толк будет. Но если ничего не выйдет – вы уйдете отсюда, и не будете больше задавать мне вопросов. Эта ведьма еще ставит ей условия? - Хорошо, - без особой охоты согласилась Ливия. Если Раймонда окажется шарлатанкой, гораздой на выдумки, вопросов Ливия и впрямь задавать больше не будет. Но и деньгам её Раймонде радоваться не придется. Уверенные манеры этой женщины, её обращение злили её. А за последние месяцы Ливия ой как устала от пустых отговорок. Раймонда как будто прочитала её мысли, снова усмехнулась, на этот раз невесело. Достала из принесенной Ливией корзины черную курицу со связанными лапами, сразу отчаянно задергавшуюся, погладила по голове, по хохолку, и раскудахтавшаяся было птица затихла, испуганно глядя на неё круглым глазом, и дрожа всем телом. Из корзины же ведьма вынула большой белый батистовый платок, оглядела его, кивнула – мол, годится, и удерживая одной рукой курицу, другой разложила его на столе, так, чтобы голова курицы заходила за край платка, а тело оставалось на непокрытом столе. - Будете её держать. Крепко. Если отпустите, ничего не выйдет. Ливия нехотя повиновалась. Стоило ей сомкнуть руку на куриной шее, как та сразу же задергалась сильнее. Пришлось сжать пальцы. - Осторожно. Не сверните ей шею раньше времени. Не отпускайте и не отворачивайтесь, что бы ни случилось. И снимите маску. - Что? - Так надо. Ливия заколебалась. Она не снимала маску, выходя из дома вот уже несколько месяцев. Носить её стало так же естественно, как подбирать юбки, поднимаясь по лестнице - маска стала второй кожей. Нечего людям пялиться на её лицо, не нужны ей ни их внимание, ни их жалость. И с какой стати она должна делать исключение ради какой-то ведьмы? - Вы хотите узнать ответ или нет? Мне не нужно смотреть на ваше лицо, я и так знаю, что там. Но тому, у кого вы спрашиваете – нужно. Это залог. Обещание. Так положено. Трясущейся левой рукой Ливия развязала тесемки маски. Сняла её и положила на стол. Сразу же захотелось отвести взгляд, спрятаться. Раймонда, подумав, положила маску на край платка, со стороны, противоположной курице. На протестующий жест Ливии она повторила: - Так надо, - металл в её голосе словно отрезал рвавшиеся у Ливии вопросы. Раймонда достала большой нож с широким лезвием, таким не то, что шею курицы, руку можно перерубить. - Смотрите на платок. Не отрываясь. Когда кровь польется, следите взглядом за ней. Это оказалось сложнее, чем Ливия думала – не отрывать взгляд от платка, когда в руке у ведьмы здоровенный ножище, которым можно отхватить пальцы одним ударом. Её трясло с непривычки оттого, что на ней не было маски. - Когда будете готовы – кивните. Ливия не была уверена, что готова, но глубоко вдохнув, кивнула. Чего ждать-то? Лезвие со свистом разрезало воздух, раздался глухой удар, за которым последовало хриплое, оборвавшееся тут же кудахтанье, струя крови, разорвав воздух, описала причудливую фигуру, оставляя следы на белом, тут же ставшем красным платке, брызги попали на лицо. Перед глазами что-то вспыхнуло. Потом погасло. Ливия поняла, что стоит на коленях на полу, под щекой – дерево стола, словно подушка, а рука все еще сжимает шею мертвой курицы. По другую сторону стола сидела Раймонда, на глиняном блюдечке перед ней были разложены какие-то кровавые ошметки. Поискав взглядом, головы курицы Ливия нигде не увидела. - Моя маска….- сколько времени прошло с удара ножом? - У вас, наверняка, есть другая. Эта – залог, - Ливия проследила за взглядом Раймонды. В очаге потрескивало и горело то, что было совсем недавно её маской. - Какого?... – Ливия с трудом поднялась с колен. Ноги еле держали, во всем теле была ужасная слабость, к горлу подкатывала тошнота, в висках и затылке пульсировала боль. - Так надо. Курицу можете отпустить, - Ливия сообразила, что все еще сжимает пальцами птичий труп. Разжала руку, пошевелила пальцами. Все на месте, только кровью заляпаны. - То, что я хотела узнать. Какой ответ? Раймонда откинулась на спинку стула. Пожевала губу. - Люди, которых вы ищете, оба живы и мертвы одновременно. Их обстоятельства относительно благополучны, и сейчас они далеко от вас. Особенно один. Второй ближе. - Кто? - Тот, кто оставил вам это, - Раймонда коснулась лица Ливии, - Я не знаю его имени. У вас есть шансы его найти, второй для вас сейчас практически недоступен. Придется ждать, и скорее всего, только случайность вас сведет. - Но где искать? - Вы с ним похожи. Пользуйтесь этим. «Похожи?» Ипполито? - Это все, что вы можете сказать? - Вы сейчас ступили на новый для себя путь, хотя еще не знаете об этом. У вас есть ключ к дороге, которая уведет вас в темноту, но возможно темнота – это то, что вам нужно. Иногда трудно жить на свету, и лучше стать тенью. Только будьте осторожны, этот путь опасен. Тот, кого вы ищете, сейчас тоже тень. Они оба в какой-то степени. «Дура, я уже тень, призрак. Что в этом может быть хорошего?!» Если б не раскалывающаяся голова – Ливия бы взорвалась. Ради такого расплывчатого предсказания не стоило сюда ехать. - Это все? - В ближайшее полнолуние сожгите этот платок на открытом месте, лучше на кладбище, потом ложитесь спать. Если моему хозяину есть, что вам сказать, он скажет. Сжимая в руке окровавленный платок, Ливия выпрямилась. - И сколько я вам должна за это… предсказание? – Ливия насмешливо выделила голосом последнее слово. Раймонда закусила губу. - Мне - нисколько. В церкви Филетино – это ближайшая отсюда деревня – священником отец Филиппо. Передайте ему от моего имени денежное пожертвование, столько, сколько сочтете нужным. Я не уверена, что могу назвать точную цену. Ливия растерянно моргнула. Вот уж чего она не ждала – так это, того что ведьма упомянет в своих делах священника. С другой стороны, это объясняет, почему святые отцы окрестных мест позволяют Раймонде спокойно жить. На обратном пути Ливия всячески ругала чертову мошенницу – в том числе за то, что оставила её без маски, и приходится прятать лицо под плащом, и все же, заехав в церковь Филетино, отсыпала священнику монет из своего кошелька. Не слишком много, однако, он и такому пожертвованию был рад, а сообразив, кто перед ним, угодливо залебезил. Интересные, однако, у Раймонды, отношения с церковью, ничего не скажешь. Голова по-прежнему немилосердно болела, тело ныло так, словно Ливия несколько часов тяжести таскала. Что, черт возьми, треклятая ведьма сотворила с ней, отчего она потеряла сознание и чувствует себя так, будто на ней воду возили? Вернувшись домой, Ливия заперлась в своей комнате и почти сразу провалилась в сон без сновидений. Окровавленный платок, высохший и ставший красно-бурым, она сунула под подушку. До полнолуния еще есть время.