Рыжик.

Искрился снег алмазным одеялом, Морозец окна за ночь расписал. Из тихого села за перевалом Я к лесу сонному свой путь писал. Ещё вчера пол леса обежал, Силки на зайцев расставляя. И вот теперь довольно руки потирал Я, пир вечерний предвкушая. Я так взволнован был, что аж издалека, Расслышал голос вырывающейся дичи И даже облизался пару раз слегка, Как будто ощущая вкус добычи. И вот, когда на место прибежал Я удивлён был не на шутку, право слова! Признаться, ну никак не ожидал Подобного улова. Визжа, урча, скуля и подвывая, Крутилась там волчком лиса, Едва лишь носом землю доставая, От страха, вылупив глаза. Я глядя на неё невольно стал смеяться. И мысль мелькнула в голове: «Да как же хитрый зверь такой сумел попасться?». Но сразу же плутовку стало жалко мне. Чуть погодя, я подошёл спокойно ближе И мягко взял за шиворот лисицу, Прижал к груди и ласково сказал ей: «Тише. Тише, рыжик, полно биться». Снял с лапы я злосчастную верёвку, Погладил нежно, шибко потрепал И посадил на снег чертовку, Да в миг её и след пропал. «Эх, жаль воротника, ну Бог с ней! Пускай живёт, пока живётся. А мне силки сейчас важней, Авось уж там мне заяц попадётся». И так до самого заката Я рыскал по лесу как волк. И вот, когда была вся тушка взята, Её домой я поволок. И всё бы ничего, да будь она неладна, Метель меня врасплох застала. Вздымала комья снега жадно И разом все в меня бросала. В глаза мело и с ног сносило, И я успел продрогнуть до костей. Но всё же, шёл вперёд, что было силы, Ведь должен накормить детей! Не вижу я куда бреду. Иду как будто бы в бреду. И думаю уж: «Не дойду! Окоченею, пропаду!» И вот упал, и встать нет мочи, И глаз уже не разомкнуть. Застыл как раб в объятьях ночи, И ветер предательски просит уснуть. Но что это вдруг сквозь снежную стену? Неужто урчанья знакомого слух?! «Неужто лисица? Нет, я не верю! Не может она быть! Не может... А вдруг?» И впрямь она! И подойдёт и носом ткнёт, И за тулуп слегка потянет, И ляжет, и ко мне прильнёт, И развернувшись рядом сядет. И волю я собрав в кулак, Вздыматься из под снега стал. И встав на ноги кое-как, Холодный воздух ртом хватал. Лиса всё мечется и ноет, То вдаль глядит, то на меня, Так укоризно, словно гонит, Куда-то за собой зовя. И взвизгнув, понеслась вперёд, А я за ней сорвался с места. Так вместе с ней забыв про всё, Неслись вдвоём сквозь чащу леса. Лиса, визжа, бежала впереди. «Куда мы, милая? Постой! Да стой, плутовка, погоди!» - Кричал я ей, махав рукой. Но раз, и вдруг она пропала. Аж сердце ёкнуло в груди: «Неужто бросила? Сбежала? Ты где? Сестричка, выходи!» И я шагнув, забывшись, в темноту Вниз кубарем с горы скатился. Летел между стволов в глухую пустоту. Как только кости все сломать не умудрился! Чуть приподнявшися, от боли ноя, Я мельком бросил взгляд перед собой. А там! Селение виднеется родное И милый домик мой. Я сразу к избам бросился стремглав, Но тут же встал и обернулся на прощанье. Из темноты смотрели на меня два огонька, мерцав, Чуть слышалось неровное дыханье. И я с улыбкой благодарною стоял, Лисе, махая вслед рукою. И раз за разом повторял: «Спасибо, рыжик, Бог с тобою!»