За занавесом искусства

И всё-таки я ненормальная. Зачем я вглядываюсь в лица прохожих? Мой пристальный взгляд их пугает. В этом я уверена. Вот, в очередной раз, заметив меня, маленький мальчик испуганно прижимается к матери, которая отвлеченно говорит с кем-то по телефону, словно забыв про собственного ребёнка. А ведь я всего лишь хотела рассмотреть эти причудливые непокорные локоны на голове мальчугана. Я стараюсь улыбнуться, сгладить как-то ситуацию, но не выходит. Мальчик отворачивается и в сердце что-то ёкает. Снова это чувство некой отверженности: все отворачиваются, никто не улыбается в ответ. Но стоит ли их в этом винить? Зелёный сигнал. Толпа окружающих людей, среди которых затерялись мальчик с мамой, как по щелчку начинает переходить улицу. Я, вместо того чтобы поддаться стадному чувству, рывком срываюсь с места и бегу к лавочке, стоящей всего лишь в паре метров от меня. Кидаю на неё сумку, оперативно достаю блокнот с карандашом, ставлю ногу на скамейку, чтобы было удобнее делать эскиз и судорожно начинаю зарисовывать завитки волос. Как вы поняли, я портретист. Немного странный, правда. Обычно моё внимание привлекает не все лицо, а лишь какая-то его часть. Она западет мне в душу, и я не могу её забыть, пока не перенесу на бумагу. В последнее время мне кажется, что я утратила способность видеть краски окружающего мира, словно её отняли у меня. Всё вокруг какое-то тусклое, неинтересное. А вот миллионы людей, тысячи лиц, сотни эмоций вокруг меня не могут не удивлять своей красотой и неповторимостью. Громкий сигнал машины резко возвращает меня в реальность. В первую секунду я недоуменно оглядываюсь и нахожу у себя в руках готовый эскиз, затем осознаю, что не знаю, где нахожусь. Поднимаю взгляд к небу, но вижу лишь его крошечный кусочек. Где это я? Ах, точно. Вчера вечером я села на рейс до Нью-Йорка. Через пять часов мое присутствие необходимо на торжественном открытии персональной выставки. Моей выставки. Наверное, я должна гордиться, ведь такой шанс выпадает не каждому, но чувствую лишь смущение и желание поскорее вернуться на Родину. И что особенного видят люди в этих громоздких небоскребах? Здесь тяжело находиться человеку, выросшему на русской земле, привыкшему к простору, природе и чистому воздуху. Но главная причина тяги в Россию Он. Мой Кирилл. Сейчас он, наверное, весь извелся в ожидании звонка от меня. И за что мне достался такой подарок от судьбы? Почему он хочет быть со мной? Почему его не смущают мои странности? Ещё ни разу в жизни я не слышала от него плохих слов по этому поводу. Кирилл называет мои способности талантом, а порой даже даром. Его не пугает мой пристальный взгляд в сторону прохожих, чрезмерная задумчивость и отчужденность. Лишь иногда он посмеивается и приговаривает: «Ты сейчас точно дырку протрешь в этой женщине», или качает головой и с видом многострадальца жалуется: «Этот старенький дедушка заинтересовал тебя своими морщинами больше, чем я своим внутренним миром». Кирилл объясняет всё тем, что у каждого человека есть свой мир. Если это действительно так, то он единственный, в чьем мирке я не отказалась бы побывать.