Без слов

У Татьяны такое лицо, словно ей сейчас предстоит лететь через Гранд Стрим. —Нужно поговорить, — бросает она и сжимает кулаки, словно готова броситься в драку, если Дио по своему обыкновению решит пошутить. Тот лишь удивленно приподнимает брови, когда видит девушку у двери своей каюты — она одета как для вылета, разве что без шлема. Тут же лицо Дио приобретает непривычно серьезное, чуточку печальное выражение. Лицо Люсиолы — словно для контраста — не отражает ничего. Даже когда Дио произносит: —Люсиола, можешь где-нибудь погулять. Например, сыграть в шахматы. —Слушаюсь, Дио-сама, — ответ бесстрастен, как и размеренные удаляющиеся шаги по коридору. Только перед самым уходом Люсиола позволяет себе бросить сочувственный взгляд на напряженную девушку и абсолютно спокойного друга и господина. Сам Дио в это время распахивает перед Татьяной дверь и галантным жестом предлагает войти. Та обжигает парня взглядом, словно пытаясь понять, не издевается ли он. Не найдя никаких признаков иронии, все же входит. Дио заходит следом и запирает дверь. Он уже знает, зачем пришла Татьяна. И знает, что никаких разговоров не будет. Звук расстегивающихся заклепок и молнии подтверждает его мысли. Висла борется с плотной тканью комбинезона, не поворачиваясь к нему, слышно только напряженное сопение. Дио стоит, прислонившись к двери, хотя ему больше всего хочется обойти девушку и заглянуть ей в лицо. Наверняка, сосредоточенное, с нахмуренными бровям и красным щеками. Во всяком случае, ее уши уже стали цвета ее же ваншипа. Наконец, комбинезон сдается в неравной борьбе и падает к ногам. Под ним — тонкая водолазка, короткие штанишки и высокие плотные чулки. Белье, которое ну никак не подходит для соблазнения мужчин. Особенно гильдийских. Особенно — братьев самой Маэстро. Женственного в фигуре Татьяны тоже мало — только округлая грудь, подчеркнутая мягкой облегающей тканью, и тонкая талия. Задравшийся низ водолазки открывает плоский живот с намеченным рельефом пресса — еще немного, и было бы некрасиво. Бедра, обтянутые шортиками, узковаты, а плечи, подчеркнутые высокой стойкой воротника, наоборот шире, чему нужно. Совсем чуть-чуть — на полдюйма. Такая малость — и вместо очаровательной девушки перед Дио стоит суровый пилот красного ваншипа. В Гильдии даже простые служанки Маэстро куда более изящны. И брови они так не хмурят, и руки у них не шершавые от того, что сжимают штурвал. Дио все-таки отклеивается от двери и проходит дальше вглубь каюты. —Только не думай...— резко начинает Татьяна — и замолкает, потому что ей на губы ложатся его пальцы, обрывая монолог. А затем на пол в компанию к комбинезону падает широкая белая накидка. Татьяна смотрит изумленно — словно сама не верила и думала, что ее выставят из каюты. А потом слегка расслабляется. Ей не нужны поцелуи — поэтому Дио ее не целует. По крайней мере, в губы. Зато прихватывает мочку уха, проводит кончиком языка по изгибу ушной раковины. Чувствует легкий запах духов и, остановившись на мгновение, едва не портит все с самого начала. Татьяна Висла ради него надушилась? Ну и дела! Хотя, возможно, ей, как и любой женщине, просто хотелось быть уверенной, что все "как надо". Хорошо. Он сделает все, как надо, благо, опыт есть. Ладони Дио ложатся на талию девушки под водолазкой, и шелковистая гладкая ткань перчаток, соединенных с его собственной одеждой, приятно щекочет кожу, —уж он-то помнит это ощущение, — но не позволяет определить, теплые ли руки у Дио и какова его кожа на ощупь. Судя по лицу Татьяны, она не может понять, нравится ей это или нет. Сейчас она кажется ему непривычно трогательной, поэтому становится неуместным и прохладное любопытство, с которым Дио затаскивал к себе в постель гильдийских служанок, не смевших ему отказать, и прежде спокойная прелюдия, затрагивающая только тело. Иллюзию разрушает сама Татьяна, потянув с себя водолазку. Белья под ней нет — Дио видит, что темные соски уже сжимаются маленькими бусинкам над небольшими ареолами. В каюте не холодно — значит, отважный пилот ваншипа не так спокойна, как хочет показать. Позорно сбежать не дает только гордость. Дио смешно, но сейчас он не имеет права этого показывать, поэтому просто подхватывает Татьяну и усаживает на постель, а сам опускается на пол и начинает медленно стягивать чулки с длинных стройных ног. Обескураженная тем, что ведущая роль снова ускользнула, и слегка взъерошенная девушка выглядит очаровательно, но Дио никогда не скажет ей об этом. А вот коснуться губами колена можно. И посмотреть как Татьяна его отдернет, поджимая ногу и при этом едва не попав ему по носу. Но, тем не менее, расстегнуть шортики и снять их следом за чулками не мешает. —Сама снимешь или снять мне? — от полной наготы ее отделяет только одна деталь туалета. Татьяна фыркает и, желая показать, что в раскрепощенности ничуть не уступит самому Дио, почти сдергивает с себя трусики, не заботясь о том, насколько красивым получится этот жест. Ну да, это вам не иммельман и не бочка. Руки девушки касаются его одежды. —Ну и как это снимать? —Угадай, —Дио уже не сдерживает улыбки. Первоначальная цель отходит на второй план, Татьяна, сосредоточенно сопя, ищет застежку. Гильдиец улыбается. —Подсказать? Ответом становится недоверчивый взгляд. —Поцелуешь — скажу. Татьяна фыркает и возвращается к поискам. Скользящие по его телу руки не прибавляют душевного равновесия парню, потому что сейчас происходит нечто иное, чем планировали они оба. И Дио это нравится куда больше. Он любит, когда все планы летят к черту, и любит быть причиной этого. —Ну так как? Сдаешься? — интонация его голоса слегка меняется, похоже он готов сдаться сам. — Нет. Положительно, Татьяна крайне азартна, хоть и тщательно скрывает это. И это качество можно умело использовать. Но в другой раз. Сейчас Дио хочется узнать, что еще она скрывает за внешним спокойствием и независимостью. Гильдийская одежда, облегающая тело, как вторая кожа, очень быстро и без помех оказывается на полу. А Татьяна - прижатой к кровати, одеяло с которой он едва успевает сдернуть, чтобы все-таки уложить ее спиной на простыню.Осознав, что добилась желаемого, она в последний раз пытается вернуть себе изначальную роль, сама обнимая Дио, касаясь губами его шеи, — весьма умело, но все же слишком торопливо, — скользя рукой по бокам и спине, провоцируя его слишком тесно прижавшимися бедрами. А он не невинный мальчик, и не отшельник, давший обет воздержания. Поэтому руки Татьяны оказываются аккуратно, но крепко перехвачены и заведены над головой, а ладонь свободной руки Дио нахально скользит по ее телу, изучая ласкающими движениями грудь, живот, бедра. Он приподнимается — и внимательный взгляд кажется неуместным при его возбуждении. Татьяна провокационно и оценивающе разглядывает его член, кусает губы и выпаливает: — Гильдия всегда только наблюдает и ничего не делает? Дио даже не думает обижаться, но не может не подразнить ее в ответ: — А тебе так не терпится узнать, что бывает, когда мы начинаем действовать? В серых глазах горит вызов — он принимает его. Татьяна вскрикивает, ее руки, которые Дио отпустил, вцепляются в его плечи, так что сразу же проступают красные пятна, обещающие стать синяками. На простынях сминаются первые складки, в дыхании появляется первая хрипотца. Дио дает ей то, зачем она пришла — и чуточку больше. С самого начала — без нежности, только размеренные движения, которые должны закончиться удовольствием. Обоюдным — у Дио ведь тоже есть гордость и самолюбие. Поэтому он, не отрываясь, смотрит в лицо Татьяны — раскрасневшееся, слегка отрешенное, ловит каждый оттенок эмоций в ответ на его движения в ней. И думает, что, наверное, такой она бывает только в небе, когда не притворяется, потому что не перед кем. Он склоняется и пробует на вкус ее губы, и сейчас Татьяна не отворачивается, не избегает поцелуя, только тихо стонет, и этот звук щекочет язык Дио. Пальцы девушки находят и распускают шнурок на его волосах, касаются острого кончика уха. Дио стискивает зубы, чтобы не кончить от такой гаммы ощущений прямо сейчас — это всегда было его слабым местом. Или чтобы не сделать чего похуже. Татьяна чувствует его дрожь и прекрасно понимает в чем дело. И сильнее приподнимает бедра навстречу. — Не бойся... — шепчет она, но Дио только качает головой. Она сама не знает, о чем просит. Есть вещи, которые он не может сделать. Не с ней. По крайней мере, пока не узнает ее лучше... если будет такая возможность. Но Дио — реалист. Причем глухой на одно ухо и с расцарапанной спиной — и откуда у пилота ногти? Кто же знал, что сдержанная Татьяна умеет так отдаваться в постели. Разве что ее предыдущий любовник. И Дио смиряет любопытство, не спрашивая, кто это был. Только касается спины девушки, когда она садится на постели и тянется за трусиками. На коже тут же высыпают мурашки, лопатки слегка подрагивают. — Останься, — негромко говорит Дио. — Я никому не скажу. Татьяна фыркает — но снова ложится рядом, и он натягивает на них одеяло. — Ты занимаешься сексом так же, как летаешь, — продолжает он. Молчание в ответ затягивается. — Это ты мне сейчас комплимент сказал? — голос Татьяны сейчас на удивление спокоен, без привычных недовольных ноток. — А ты как думаешь? — Дио искоса глядит на нее. Девушка положила голову ему на плечо и задумчиво рисует пальцами невидимые узоры на его обнаженной груди. — Да кто тебя знает... Дио молчит. Кто его знает? Он сам? Да. Люсиола? Возможно. Его друг молчалив, но очень наблюдателен и очень давно рядом с ним. Дельфина. При мысли о ней пальцы свободной руки, которой он не обнимает Татьяну за плечи, сами по себе сжимаются в кулак. Несомненно, она знает брата. Но Дио надеется, что еще сумеет удивить сестру. Не поэтому ли Татьяна пришла к нему, именно к нему? Принцесса "Сильваны" к принцу Гильдии? Слишком разные — они все же были похожи. Они создали образы и теперь прятались за ними от всего мира. Но сейчас они не лгали друг другу — в тишине каюты, после того, как узнали друг о друге что-то новое. Дио разжимает кулак и обнимает Татьяну обеими руками. Она придвигается ближе, тихо дышит ему в шею. Может быть, когда-нибудь ей придется сбить его в небе. Может быть, наоборот. А сейчас можно отдохнуть — и еще раз... поговорить.