Пой же вместе со мной!

- То ли вы оба такие дураки, то ли заразили друг друга за это время. - Эй, между прочим, это обидно! - У-у-ужа-ас...- тихо завывала я на фоне, то ли изображая особо тоскливого волка, то ли перепуганную сломанную полицейскую сирену. Хотя утром было все даже нормально. Разбудили меня пинками коленями куда-то в район ног. Это проснулся староста и понял, что на нем кто-то лежит, а точнее это я на нем сплю. Не знаю, нравилось ли ему такое соседство, но пинался он не особо активно. Потом проснулся Ваня и начал ржать над нами, а точнее над нашей красивой и живописной горкой тел. Я величественно решила проснуться и приподнять свою разлохмаченную головушку над одеялом, открывая один глаз и сонно обозревая окрестности, состоящие из поля. - Эй, дайте поспа-ать...- сообщило мое величество. Но моя временная "кровать", только мужского рода, решил действовать очень жестоко. А точнее столкнул меня вперед. Я проехалась носом по всему одеялу, нагретому за ночь Брагинским, и упала на твердую землю, мокрую от росы. В общем, пробуждение было бодрящим. Решив, что доверить собственную шизу можно только не меньшему психу, я отозвала соседа по квартире в сторону. Он как раз поглощал завтрак, состоящий из бутерброда, поэтому внимал мне крайне молчаливо. А я сбивчиво рассказывала все мои злоключения, опуская некие подробности и добавляя немного драмы, ну чтобы было чему сочувствовать, а не только ржать. Но, как это ни странно, Ваня ржать не стал. Он вдумчиво доел бутерброд, вдумчиво допил чай, тогда как я есть ничего не могла из-за драматичности момента. - Странно,- сообщил он весьма понятную вещь, за что чуть не получил от меня. В общем, остановил меня только его задумчивый вид и слабая надежда на то, что он скажет что-то еще, и это еще окажется полезнее. - Надо разобраться,- решил он, вставая с маленького бревнышка, которое служило ему стулом. И мы пошли разбираться. Точнее он потащил меня разбираться, в лес, хотя я была против. Настолько против, что даже умудрилась зацепится ногой за дерево и упасть, стратегически всхлипнув потом. Но меня подняли, не дав насладится сыростью утреннего леса, и, бегло отряхнув так, что я чуть снова не упала, потащили дальше. Утром лес был менее страшен, чем ночью. Солнце равномерно освещало его, все страшные и вообще все шорохи производили только мы, а опасаться стоило только росы на траве и кустах. В общем, на поляне было вообще не страшно, так как солнце попадало на почти все деревья вокруг. О том, зачем мы сюда пришли и запомнил ли Брагинский путь назад, я не спрашивала. И вообще старалась искать относительно сухой пятачок земли, чтобы стоять там. Такой клочок земли найден был под каким-то деревом, вроде липой, ибо я не очень хорошо в них разбираюсь. А в чем, собственно, была суть нашего утреннего похода в лес? В том, что мне выпала грандиозная возможность увидеть семью Брагинского. Точнее, семья сама явилась пред его очи, а я так, играла роль жертвы, которая вот-вот упадет в обморок. На самом деле, если смотреть на всю ситуацию с точки зрения логики, то ничего страшного тут не было. Но, учитывая те факты, что его родней было время года, было от чего упасть в обморок, да? - Паша, может, ты откроешь глаза?- Брагинскому явно требовалась моя поддержка, но ради этого я не собиралась убирать руки от лица. Ибо ну его. - Мне и тут хорошо,- отозвалась я, не представляя где он вообще находится, потому что ориентироваться по одному лишь голосу было очень трудно. - Вот видишь, до чего ты довел моего друга! - Она сама довелась,- отрезал строгий и довольно грозный, хрипловатый голос. Ему было лет пятьдесят, голосу то есть. Потому что открывать глаза я не буду, иначе упаду в обморок прямо на росу, а ходить потом в мокрой одежде не хочется. - Паша!- осуждающе прикрикнул Брагинский на мою статую имени меня,- Скажи ему, что это он тебя довел! - Я соблюдаю вооруженный нейтралитет!- подумав, сообщила я. Потому что предавать соседа будет низко, да и кто знает, сколько мне с ним еще жить, а говорить против того, кого я даже не вижу, особенно если это человек старый, не правильно - Вот, учись. Умеет ребенок промолчать, когда надо,- похвалили меня в упрек соседу. Судя по разгневанному сопению, Ваня был недоволен. - Я не ребенок,- решилась пискнуть я, отстранено куда-то в сторону, где вроде голосов не было. Но видимо промазала, потому что раздался хриплый смех. - "Все, сейчас меня съедят, и кот умрет дома от голода",- пессимистично решила я, жалея кота больше. Потому что смерть от голода долгая и мучительная, особенно для животного. Ужас. - Все вы, люди, такие... Глупые,- я, подумав, решила не возникать, потому что уже довозникалась. Ваня, видимо, тоже внял голосу разума. Раздались шаги, направляющиеся явно в мою сторону. Стало заметно холоднее, несмотря на то, что и раньше тут были отнюдь не тропики. Температура явно стремилась к нулю, еще немного, и изо рта пойдет пар. На макушку легла чья-то тяжелая ладонь, явно тяжелее даже руки Брагинского. Если у человека (возьмем это за гипотезу) ладонь размером почти со всю мою макушку, то его рост... Внушителен. В общем, надо мне расти, ибо скоро разовьется комплекс, что я мелкая. - Боишься?- раздался довольно добродушный голос совсем рядом. Я смело помотала головой, так и не убирая ладони от лица. Некто хмыкнул. - Письма пишешь, веришь, а боишься,- хорошо, что щеки тоже за руками видно не было, потому что они мигом покраснели. Да, я в таком вот солидном возрасте пишу письма Деду Морозу. Ну и что? Вот и нечего тут смущать мою скромную особу. - Ладно, дураки, пойду я... А то и вас уже ищут, да и замерзнете сейчас насмерть, а мне потом за трупы отдуваться,- очень тепло попрощались с нами. Чужая рука, своим весом нагибающая голову вниз, с макушки исчезла. Стало намного теплее, хотя я до сих пор мерзла. - Паша, открой глаза,- хихикнув, посоветовал мне сосед. Я отрицательно помотала головой. - Ага, фиг тебе! Веди меня обратно к костру! А то устроили тут... Брр... С завидным упрямством, переплюнувшим даже ослиное, я дошла до самого лагеря с закрытым ладонями лицом. Ваня нескромно хихикал, как бы случайно пару раз завел меня в кусты какого-то царапающегося растения, и один раз врезал в дерево. Но я молчала, только терпела. Но все же у костра я-таки открыла глаза. Солнце меня ослепило, поэтому вместо леса теперь перед глазами прыгали черные точки. Наугад выставив вперед руки, я сделала пару шагов и на кого-то наткнулась носом. - Та-ак...- руки ощупали голову внезапного тормоза, а глаза все еще ничего не видели,- Сальные волосы, уши... Очки... Староста, привет!- радостно улыбнулась я, а он как раз пытался сдуть мои пальцы от своего носа. - Здравствуй, Павла,- официально кивнул он, а у меня как раз отошли глаза. Я смутилась и улыбнулась пошире, ведь, как ясно было видно на примере моего соседа, улыбка - выход из любой ситуации. А тот, кстати, продолжал смеяться, уже начиная задыхаться и хрипеть от смеха, правда, вежливо, то есть тихо. Староста фыркнул и в его фырке читалось что-то типа "не завидуй". К середине дня, когда мы еще немного покопались в земле, декан начал волноваться. Точнее, он бегал по всем кустам, собирал что-то, бегал к рюкзакам, потом обратно к костру. Мы все наблюдали за его передвижениями, поедая колбасу, поджаренную на огне. Но вскоре мы поняли, что декан собирал вещи, чтобы мы смогли нормально уехать домой. Но так как он постоянно отвлекался с одной вещи на другую, за час он собрал только половину своего рюкзака. - Может, мы вам поможем?..- предложила я, глядя за тем, как колбасу обворачивают носками. Декан, подумав, кивнул и послал меня искать людей. Я сразу представила себя спасателем, который пошел искать людей в Альпах, и сразу пошла. Искать студентов среди археологов было довольно легко. Вряд ли ученые с образованием и опытом будут складывать из всяких черепков и останков пирамидку. Или рыть туннель к центру земли. Или бегать с черепом и цитировать Шекспира. Или жечь костры. Так, стоп... Что они там делают?! На соседнем холме горели яркие рыжие точки костров, штук пять точно. Конечно, может это была какая-нибудь группа туристов, которая решила днем зажечь аж пять костров (нетрезвая группа туристов), но я так и не нашла загадочную северную даму, от которой можно ожидать все, что угодно, а так же Ваню, который смылся примерно минут пятнадцать назад, когда я была поглощена созерцанием того, как жарится мой хлеб на палочке. В общем, отправив всех наших помогать декану собирать вещи и мусор (мы ведь люди вежливые, на природе не гадим, только в городе), я пошла на соседний холм. Холм оказался человеком неприступным. Одна из его сторон являлась песчаной горкой, на которую я, подумав, лезть не стала. Вторая была слишком крутой, а еще трава скользила под кроссовками. Но, обойдя довольно высокий холм вокруг, я нашла возможный путь наверх. Тут было довольно много каких-то рытвин или нор, а еще три кустика. Но кустики оказались очень плохими. Когда я, птицей надежды подпрыгнув вверх с одной рытвины на другую, находящуюся довольно высоко, схватилась за кустик, он сломался. Нет, даже не сломался, а просто вышел из земли с корнем, а я чуть не упала назад, не ожидая такой его флегматичности к моей судьбе. Благо, успела прижаться к земле. - Ну ты и гад,- сообщила я кусту, который зажала в руке. Тот ничего не ответил, поэтому пришлось его выкинуть. Второй кустик явно был родней первому. Потому что повел себя так же. Морально я снова оказалась не готова к такой подлости, но снова успела скорее упасть плашмя на землю, скатившись на метр вниз и зацепившись за какую-то кочку. И за какого фига боги или кто там отвечает за кап-ремонт нашей страны, ставят эти очень высокие холмики так рандомно? Ужас. Последний рывок оказался самым сложным, потому что я уже вся выпачкалась, устала, прокляла и эти костры,и этих туристов, вообще все, особенно кусты и траву, за которую я тоже пыталась держаться и которая тоже выскальзывала из земли за милисекунду. И, следуя тому правилу, что три - счастливое число, я с облегчением схватилась за третий кустик. И вот нифига. Третий куст так же выдрался из земли, даже еще быстрее, а я, так как была сильно отклонена назад, успела только попрощаться с миром, потому что кубарем катится с такой высоты явно смертельно. Но меня спасли. А точнее схватили за футболку в районе диафрагмы и не дали упасть, притягивая обратно. И кто же был моим спасителем? - Ваня, какого фига ты тут делаешь?!- сердечно отблагодарила я его. Брагинский не обиделся, только улыбнулся и затащил меня на этот поганый холм. С которого нам еще как-то слезать. Собственно, макушка этой части рельефа была относительно плоской, правда, в рытвинах и ямах видимо, тут что-то копали. И тут было семь уютных костров - шесть по бокам и один в центре - прямо рай для пироманов. И, собственно, я стала третьим гостем этой странной вечеринки. - Э-э...- решила я обратить на себя внимание северянки, которая очень сосредоточено что-то делала с огнем того костра что в центре,- А что тут происходит?.. - О, мы жертву приносим!- ответил за неё Россия, чем вверг меня в небольшой ступор на минуту-две. Я, конечно, человек не самый религиозный, в церкви последний раз была очень давно, но все-таки что-то мне подсказывало, что жертвоприношений там не делают. Вспомнив уроки географии о религиях и историю, я пришла к выводу, что жертвы приносят только язычники. Вроде бы. - Кому?- решила уточнить я на всякий случай, так как вспомнила, что мы с однокурсниками тоже приносили жертву. Перед своей первой сессией, печеньками и адресовали ее великой Халяве. А что? Кричать в окно уже не модно. - Богам,- очень логично ответила девушка, видимо, обратившая на меня внимание,- Великим богам Севера,- пафоса тут хватило бы на то, чтобы поразить какого-то кино-критика, не то что меня. Смущало одно - мы вроде как в умеренных широтах, а до севера отсюда идти и идти. И плыть, и лететь, в общем, далеко. Получилась двоякая ситуация. Как ответственная за сбор народа, я должна была взять их обоих и каким-то способом отпинать ко всем. Но вряд ли вежливо будет прерывать богослужения, к тому же, что-то подсказывало, что если я им помешаю, приносить в следующий раз в жертву будут меня. - "Боги, либо сейчас вы стучите им по макушкам, либо я вызову пожарных!",- пригрозила я той довольно черной тучке, которая зависла над нами. Конечно, я сомневаюсь, что дождь может потушить костер быстро, но можно же надеяться. Где они вообще столько дров взяли?.. Кстати, речитативом какие-то языческие молитвы довольно неплохо звучат, особенно сейчас. Вот была бы ночь - вообще было бы круто, но днем как-то эффект убавлялся. - А зачем вы приносите жертву?- уточнила я у Брагинского, который явно тоже был сторонним наблюдателем. - Э-эм...- задумался он. Я вздохнула и решила, что пора мне брать быка за рога. - А вдруг она хочет кого-нибудь... Ну... В общем, а если кому-нибудь будет плохо?! Или сейчас снег повалит и все, на все лето так?! Или землетрясение начнется!- начала я сгущать краски, что под заунывные звуки на фоне шло особенно хорошо. Я даже руками начала махать, чтобы внушить Ване свою мысль. И, похоже, внушила-таки. - Та-ак, все на месте? Раз, два, три... Эм... А почему нашу великолепную отличницу по обмену несут на руках? Она вышла замуж?- хихикнул декан, глядя на то, как вышеописанная дама лежит мешком картошки на плече у моего соседа. Да, иногда нужны жестокие меры по отношению даже к девушкам. Мирно она не уговаривалась, явно увидев в Брагинском какое-то существо (даже боюсь спросить доброе или злое) и... Дальше я в тонкости не вникала, но явно там было что-то не очень хорошее. - Нет, просто... Устала,- улыбнулась я, метко пиная старосту под колено, чтобы его приступ правдолюбия ничего не испортил. Да, пришлось ему рассказать, почему с холма мы спустились не все в сознании. - О, ну ладно,- поверил нам декан,- Четыре, пять, шесть...- нас считали, чтобы не осчастливить лес оставленным студентом. Когда собрались все, мы торжественно уселись на автобус и поехали домой. К коту. Ну, по крайней мере, я ехала именно к нему, ведь он наверняка там холодный, голодный, очень обо мне скучает и плачет, целуя по ночам мои тапочки. Собственно, и первым, что встретило меня на пороге моей же квартиры - сильный кошачий запах.