Четвёртого апреля - это случилось

Отрывки из Мемуаров гордого аристократа. Четвёртое апреля – прекрасный весенний день и такое же... Хотя нет, утро не такое прекрасное, по крайней мере, для моей матери и нескольких колдомедиков. Из-за того, что роды проходили тяжело, моя матушка чуть не скончалась в то утро, когда родился я, Люциус Малфой. По какой-то причине колдомедики предвещали рождение девочки, это до сих пор ущемляет мою гордость. Отец был безумно рад их ошибке, а также тому, что вместо маменькиной дочки родился настоящий папин наследник. Ещё бы, когда меня показывали отцу, я пустил двухметровую струю вверх, скорее всего из-за того, что мне стало холодно, как пояснили непутевые колдомедики. Вся моя дальнейшая жизнь до пяти лет определилась тем днём. Мать постоянно болела, я воспитывался нанятыми нянями, при этом отец гордился мною и делал всё, что возможно, чтобы я вырос достойным наследником. Словом не жизнь а... Но как бы, ни безоблачно было моё детство, а за стенами поместья разворачивалось уже нешуточное противостояние между Министерством и Лордом Волан де Мортом. В это неспокойное время отец стал тайно поддерживать Тёмного Лорда и часто сидя у камина, рассказывал мне о нём. Мой отец всегда гордился древностью нашего рода, его чистокровностью, павлинами в саду, именно эта гордость, а не гордыня, передалась и мне. Наверное, ее впитывают все Малфои ещё с молоком матери. Я ещё ничего особо не понимающий не то, что в политике, но даже в обычной жизни, восхищался моим отцом и идеями о чистокровности, которые продвигал Темный Лорд. А жизнь тем временем продолжалась и шла своим чередом политических интриг. Мой возраст приближался к пяти годам. В тайне я всегда мечтал о том, что мои родители и я – одна счастливая семья, но, к сожалению, в реальности всё было не так. На пятилетие от судьбы я получил в подарок окончательное разрушение моих надежд и иллюзий. Заболела и умерла моя матушка, в связи с этим вместо пышного праздника по случаю моего дня рождения, я стоял на кладбище с отцом, над гробом моей матери. В тот день мне и отцу пришлось выслушать множество лживых и притворных соболезнований от втайне усмехающихся знакомых. Именно тогда я решил, что нельзя показывать ни кому своих слабостей, иначе тебя сожрут и не подавятся. Я стал учиться хвалёной выдержке семейства Малфой, а к одиннадцати летам прекрасно овладел этим искусством. Мой отец устроил шикарный праздник по случаю моего поступления в Хогвартс и моего одиннадцатилетия. Именно на нём я познакомился с моей будущей невестой, а в дальнейшем женой и матерью моего сына. Пышные празднества я никогда не любил и считал их лишь средством поддержания имиджа. Так что спустя полчаса я сбежал из поместья в сад. Спугнув пару павлинов, я пошёл к старой яблоне, на которой весели верёвочные качели. Именно это место было моим любимым, но к моему изумлению там уже кто-то был. На качелях сидела белокурая девочка в белом кружевном платьице. Она тихо плакала, уткнувшись взглядом в разодранные чулочки, из-под которых выглядывали коленки с глубокими ссадинами. Утешать кого-то я не привык, но что-то дёрнуло меня тогда, и я подошёл к ней. Когда мне было плохо, меня всегда пытались подбадривать подарками. К сожалению в тот момент у меня в кармане было только яблоко, которое я схватил со стола до того как отправиться гулять. И я, не имея других альтернатив, протянул ей его. Она тут же перестала всхлипывать, оторвала свой взгляд от коленок и посмотрела на меня. У неё были очень красивые глаза, пушистые ресницы и тоненькие черты лица. Она была словно фарфоровая куколка, которую дарят не для игры, а для любования и заботы о ней. И имя у нее тоже было как у дорогой куколки, красивое, женственное и изящное – Нарцисса. Фарфоровая Нарцисса. Мы проговорили с ней до первых звёзд, а кода похолодало, я довёл её до поместья. Позже, когда гости уже разошлись, а её родители вместе с сёстрами еще стояли на пороге, прощаясь с моим отцом, она отвела меня в сторону. Смущёно проговорив что-то о подарке, она поцеловала меня в щёку. Я запомнил тот вечер, так как получил тогда от нее самый дорогой для меня подарок на мой одиннадцатый день рождения. Постепенно скрытое противостояние между Министерством и Тёмным Лордом, стало достоянием общественности, а война была теперь лишь вопросом времени. На мой двенадцатый день рожденья меня завалили подарками однофакультетники, пытаясь подлизаться ко мне, так как мой отец всегда занимал высокое положение на политическом плацу. Из всех моих одногодок воздержался лишь Северус Снейп. Он был из бедной семьи, полукровка, ходил в обносках и смотрел на всех затравленным взглядом. Не знаю почему, но он привлёк моё внимание, это было для меня необычно и странно. Моё школьное время до пятого курса было быстротечно, оно стало для меня веселым и даже немного беззаботным периодом. Я не заметил, как Северус стал моим лучшим другом, как моя первая любовь стала и второй, и третей, как мой отец стал ко всему холодно относиться, стал жёстким, резким и более требовательным. Я не заметил, как повзрослел. Четвёртого апреля, в день моего шестнадцатилетия, передо мной на завтраке опустилась сова, принёсшая письмо от отца... Вскоре я принял метку, потащив за собой и своего лучшего друга. Лето потонуло в череде собраний Пожирателей, домашнего задания, забот о поместье и летнего зноя. А осень пронеслась, как Хогвартс-Экспресс и замёрзла в объятьях зимы. Снегом замело все дороги, и студенты остались в замке, боясь высунуть на улицу даже нос. В один из вечеров я столкнулся под омелой с моей фарфоровой куколкой. И под той же самой омелой, встав на одно колено, я сделал ей предложение, боясь упустить момент и потерять ее – мою единственную, так и не обретя. А время вновь потянулось, как пряжа, медленно превращаясь в нить воспоминаний в искусных руках судьбы. Нарцисса дала ответ мне весной, четвёртого апреля она отозвала меня в сторону и, подарив мне поцелуй, шепнула своё согласие. Моя милая Нарси, она всегда умела подарить мне что-то бесценное. В день окончания школы мы с Нарциссой поженились. И моя фарфоровая куколка превратилась в стаю бабочек, заполнивших моё сердце счастьем и беззаботно радостью. Я чувствовал себя как в детстве, в редкие дни, когда матушка качала меня на верёвочных качелях. Правда теперь это я качал на них дорогую мне женщину, а летний зной разгонялся лёгким ветерком, который шелестел в смехе Нарциссы, в листьях деревьев и в перьях совы, которая приземлилась передо мной в один из солнечных дней и протянула мне лапу с письмом. С тех пор я не люблю сов. Моё счастье рассыпалось тысячью осколков, вновь, как и в пять лет, разбитое жестокой рукой судьбы. Я вновь, как и тогда, принимал соболезнования от шакалов в министерских одеждах, стоя около могилы матери и отца. Мой отец погиб по глупой оплошности какого-то аврора, спутавшего его с кем-то. Я так и не узнал всех деталей, не то чтобы я не мог, просто не хотел. Я хранил безразличную маску, даже около Нарциссы, боролся за идеи Волан-де-Морта, опасался каждого незнакомца и вновь погряз в зыбучих песках неясных событий. Лето сменялось осенью, осень зимой, а зима весной, и всё повторялось вновь, как замкнуты круг. Вскоре я уже не так отчаянно боролся за Волан-де-Морта. Попав в ближний круг, я разочаровался в Тёмном Лорде. Он оказался повёрнутым на власти психом, но метка связывала меня, не давая сбежать. Я перепробовал сотни вещей, варил всевозможные зелья вместе с всё более несчастным и угрюмым Северусом, но всё было безрезультатно. Как же я ненавижу сов. Я засыпал сидя за рабочим столом, иногда даже не добираясь до постели, работая день и ночь, лишь бы забыться, спрятаться от реальности. Однажды весенним утром, меня разбудил лёгкий поцелуй в щёку и тихие нежные слова. Нарси ласково обнимала меня и радостно улыбаясь, сообщила мне, что у нас будет малыш. Это было четвёртое апреля. Через несколько месяцев родился Драко Люциус Малфой, ставший крестником Северуса Снейпа. P.S. Иногда, даже апрельское утро может стать прекрасным… С днём рождения Люциус Малфой! С Днем Рождения…