Мой мучитель.

Я, как обычно, сидел дома. Солнце еле пробивалось сквозь грязные стекла давно немытых окон моего дома. Я не собирался ничего делать, чтобы хоть немного разгрести беспорядок. Да и зачем? Ведь тот, кого это волновало, куда-то пропал пять лет назад. И, словно по волшебству, все вокруг перестали чему-то удивляться и восторгаться. Ведь при восклицании, так неудачно совпадающим с его именем, всем становилось грустно. Аха не видели, не слышали, ничего о нем не знали. Наверное, только я помнил его противные рыжие волосы, лицо, усеянное веснушками и неизменную шапочку. Я же продолжал носить старую ушанку, совершенно не заботясь о коже головы и волосах. В это утро я почему-то снова вспомнил Аха, потягивая крепкий чай из грязной кружки. Я не мог понять, почему так часто думаю о нем, ведь пропавший сосед регулярно мучил меня, переделывая под себя. Он никогда не оскорблял меня, всегда улыбался и делал вид, что желает мне добра. Но я чувствовал, что в мыслях рыжего прохвоста бродит что-то другое. Его странные взгляды, которые он порой бросал на меня, заставляли все мое естество дрожать и бояться. Я ждал подвоха. Но ничего не случилось. В дверь постучали. Я был очень удивлен, ведь никто не ходил ко мне в гости. Так же, как и я. Немного поколебавшись, я решил открыть, в который раз пожалев, что пожалел денег на дверь с глазком. Когда я отодвинул засов и распахнул дверь, мой мир перевернулся. На пороге стоял он. Тот самый рыжий. — Ну, здравствуй, — ухмыльнулся он, и я ужаснулся его виду. Небритый, в мятой одежде, не стриженный, кажется, полгода. Всё это простительно мне, но не ему. Бросив окурок, который секунду назад Ах зажимал в зубах, он растоптал его подошвой старого ботинка и нагло прошел в мой дом. — Так и знал, что без меня ты не сделаешь ничего, чтобы измениться. Мой шок еще не прошел, а потому я стоял молча, не в силах вымолвить и словечка. — Ну что, соседушка, не ждал меня? А я вот пришел. Осмыслил. Понял. Принял. — О чем ты говоришь? Где ты был? — вырвалось из меня сразу два вопроса. Ах потер шею и подошел ко мне. Он вырос за эти пять лет, став на полголовы выше меня. Глядя сверху вниз, он как-то зло ухмылялся. — Где я был, там меня уже нет. Я почувствовал, как его пальцы сжимают воротник моего свитера и тянут вверх. Стало немного душно. Мне казалось, что он сейчас ударит меня, но этого не произошло. Но лучше бы он избил меня. Впившись в мои губы своими, Ах просунул свой язык мне в рот, и я почувствовал привкус дешевого табака и такого же алкоголя. Моя голова закружилась, но я все-таки толкнул соседа в грудь. — Так я и знал, — улыбнулся Ах, отойдя на метр и с любопытством разглядывая меня. — Целка. Как предсказуемо. Ты ведь никому не нужен, кроме меня. Так, может, не будешь ломаться? — Что ты городишь? — по моим щекам покатились слезы. Ах быстро сделал шаг вперед, провел языком по моему лицу, слизав соленую влагу. Никто и никогда не делал со мной ничего подобного. — Как я люблю, когда ты страдаешь, — прошептал рыжий и снова поцеловал меня против воли. Я не мог вырваться. Бывший сосед был слишком силен. Его щетина царапала мою кожу, его прохладные руки залезли под мой свитер и быстрыми движениями гладили спину. Мне было страшно, я был зол, я ничего не понимал, и… мне нравилось… — Дрожишь, как побитая псина, — мой мучитель оторвался от моего лица и пристально смотрел в мои, полные слез, глаза. — Неужели ты совсем не скучал по мне? Скажи, мой милый маленький Ох, разве ты не думал обо мне? — Д-думал, — как-то буркнул я, и ощутил, как Ах довольно прижал меня теснее к своему телу. Я почувствовал что-то твердое чуть ниже пояса. Вполне догадываясь, что это, я никак не решался посмотреть вниз, чтобы не дать Аху какую-нибудь надежду или намек. Но он сам начал эту тему. — Чувствуешь? Это я так соскучился, — хриплый голос резонировал в моей душе, терзал мое сердце. Что говорит этот рыжий придурок? Я не такой, я нормальный! По крайней мере, мне так кажется. Где пропадал Ах эти пять лет, что превратился в… одного из «этих»? — Уходи, прошу тебя. Можешь пропасть еще на пять, нет, на десять лет! — моя просьба прозвучала как-то ничтожно. — Ну, нет, теперь уж я никуда не уйду. Я уже завелся. Здесь мое место и мое тело. Я намерен взять то, что мне причитается. Схватив меня за бедра, Ах поднял меня и забросил мои ноги себе на талию. Я пытался вырываться, бил его кулаками везде, где мог попасть, но все было бесполезно. Повалив меня на кровать, рыжий сорвал мою ушанку с головы. — Хм… ну прямо куст чертополоха. Впрочем, это заводит меня еще больше. Губы Аха оказались на моей шее. Влажный и шершавый язык выводил какие-то узоры. Я вцепился в майку рыжего и оттянул вперед. Не знаю, зачем. — Заводишься? — прошептал сосед мне на ухо. — Я знал. — Слезь с меня, чертов извращенец! — я говорил одно, но думал совсем о противоположном. Мне хотелось, чтобы его руки и дальше бродили по моему телу, проникали туда, где не была ни одна чужая рука. Но я боялся признаться в этом даже себе, не то, что ему. Ах залез рукой мне в штаны. Я давно не носил нижнего белья, потому что мне было лень стирать. Кончик его пальца уперся туда, где я совсем не ждал его ощутить. — Ну что ж ты так, сжался, милый сосед? — насмешливо спросил рыжий, закрыв мне рот поцелуем, когда я собирался сказать ему какую-то гадость. — Не волнуйся, я постараюсь сделать так, чтобы тебе было почти не больно. Ты привыкнешь. А со временем, и полюбишь. — Что полюблю? — дурацкий вопрос. — Секс со мной. Меня, — ответил мой мучитель и задрал мне свитер. Когда его губы коснулись моего соска, я не выдержал и застонал. Поймав короткий момент, Ах просунул свой палец внутрь. — Ах! — вырвалось из моей груди. — Ты зовешь меня? — поинтересовался рыжий с улыбкой. — Или тебе просто хорошо? — Я… мне… нехорошо! — Не верю, — ответил сосед и втолкнул внутрь второй палец. — Не так уж плохо, верно? Я не сказал ему ни слова. Я ненавидел его и при этом хотел знать, что будет дальше. Хотел, чтобы он продолжал. Отвернувшись, я плакал, роняя слезы на подушку. Губы соседа вновь оказались на моем лице. — Как сладки бывают слезы, — он вновь водил языком по моему лицу. — Однако и я не хочу мучить тебя очень долго. Пока. Я слышал, как шуршит ткань. В мою голову не пришла ни одна мысль, просто не успела. Ах вошел в меня, даже не пытаясь быть нежнее. Острая боль сковала мои мышцы, я выгнулся и замер, но рыжий положил руку мне на грудь и опустил обратно. — Тш-ш-ш-ш, ничего не бойся. Это только вначале больно. — Ненавижу тебя! — крикнул я из последних сил. — Я тебя тоже, сладкий! — рассмеялся Ах, делая новые толчки и ускоряясь. А я… я сдался. Но почему-то мое поражение радовало меня. Он вернулся, чтобы снова мучить меня. Теперь уже сильнее. Он пришел, чтобы превратить мою жизнь в Ад. Но я желал этого Ада, как желал и этого рыжего гада.