Фигурное катание

Жан наматывал круги по льду стадиона. Он сегодня отрабатывал прыжки, и всё никак не мог приземлиться на правую ногу, отчего постоянно падал, и правая рука, на которую он приземлялся, покрылась синяками от ладони до плеча. Он готовился к выступлениям на чемпионате уже полгода, а ключевой элемент удавалось проделать один раз из десяти. На льду появился Марко – такой же фигурист-одиночник, как Жан. Они с детства тренировались вместе, и поэтому их номера всегда были похожи. Но Жану всегда казалось, что Марко намного лучший фигурист, чем он сам, однако он не завидовал Марко, как другим удачливым спортсменам, а искренне восхищался им. – Где Смит? – спросил Марко, подъехав к Жану и эффектно затормозив, обдав того мелкими кусочками льда. Эрвин Смит был главным тренером, контролирующим всех фигуристов школы. Он ввёл почти военную дисциплину, однако Эрвин был добряком по сравнению со своим партнёром, Леви, который изводил всех спортсменов такими нагрузками, после которых, казалось, тряслись не ноги, а сама земля. – Наверно, тренируется с Армином и… Эреном, – Жан скривился, произнося имя своего врага детства. – Вы до сих пор не разговариваете? – рассмеялся Марко, и Жан расслабился, глядя на его заразительную улыбку. – Столько лет прошло с тех пор, как вы оба заняли первое место на забеге! Теперь же ты катаешься один, а Эрен в паре, и вам незачем соперничать. – Конечно, в парах катаются только слабаки, – злобно усмехнулся Жан. – С тех пор как разрешили чисто мужские и чисто женские пары, не осталось нормальных фигуристов-одиночников, кроме нас с тобой. – Осторожно, там Леви! – Марко показал глазами за спину Жана, там на лёд выехал их второй тренер. – Если он услышит, как ты отзываешься о парах, заставит приседать тебя тысячу раз перед обедом! Эрвин Смит так и не появился на тренировке, и полдня Жана и Марко гонял Леви, который всё время нервничал и смотрел на часы. Жану, наконец-то, удалось прыгнуть двойной тулуп, и когда он получил заслуженный получасовой перерыв, то мог наблюдать за Марко, который грациозно откатывал программу под «Вальс цветов» Чайковского. На стадионе появились Имир и Хистория – единственная женская пара в их школе. Вместо разминки они сразу подъехали к Леви, и Имир громко спросила: – Как там Армин? – Плохо, – Леви скорчился и посмотрел на экран , – Эрвин пишет, ещё не пришёл в сознание. – О, боже! – Марко услышал разговор и подъехал к ним, – Что случилось с Армином? – Сегодня на тренировке он упал с поддержки, – с ужасом сказала Хистория. – Идиот Эрен его не удержал, – хмыкнула Имир, – уронил прямо головой на лёд. – Он не виноват, я видела! – вступилась Хистория, – Никто не виноват… – Почему вы нам не сказали? – возмущённо спросил Жан у Леви, – Мы тут тренировались, пока Армина увезли в больницу! – Потому что у вас соревнования через месяц, – спокойно ответил Леви, – И вас ничего не должно отвлекать от тренировок. Мы и так лишились возможности выставить на чемпионат мужскую пару, а ведь Эрен с Армином были нашей единственной надеждой на медаль. Кто теперь защитит честь нашей школы? Марко катается, как черепаха, Жан прыгает, как беременная кобыла, а Имир умудрилась убить свою репутацию… – Тот судья приставал к Хистории! – воскликнула Имир. – Но больше вам не видеть пьедестала победителей, как своих ушей, – заключил Леви. – Эрен с Армином были последней надеждой для нас с Эрвином. Конечно, есть ещё Микаса и пара Саши и Конни, но им только в цирке выступать. Если школа фигуристов не воспитывает победителей, от неё нет никакого толка… Остаток дня прошёл в апатии. Жану опять перестали удаваться прыжки, и он видел, как Марко не мог протанцевать даже самую простую дорожку шагов. – Бедный Армин, – сказал Марко за ужином Жану. – Леви бездушный гад, – Жан с остервенением разрезал кусок мяса, – говорил о нём так, как будто Армин не человек, а какая-то собака для выставки, которая принадлежит им с Эрвином. Ненавижу этих тренеров и школу эту ненавижу! – Жан… – Марко накрыл своей ладонью руку Жана, заставив его успокоиться, – Если бы не эта школа, мы жили бы в детских домах. И я… никогда бы не встретил тебя. Жан с удивлением посмотрел на Марко, но тот быстро отвёл глаза. Неужели Жану не показалась, и он заметил в словах Марко намёк на?.. Нет, такие мысли могли прийти только в голову самого Жана. В столовую вошёл Эрвин и устало опустился за стол к Леви. Тот, не говоря ни слова, поставил перед ним тарелку с едой, чашку чая, корзиночку с фруктами и настойчиво вставил вилку в сжатый кулак Эрвина. – Армин больше никогда не сможет кататься на коньках, – сказал он в тишине столовой. Хистория ахнула и приложила руки ко рту, Конни громко стукнул кружкой по столу, а Саша даже перестала есть. – Бедный Эрен, – почему-то сказал Марко. Всю ночь Жана мучали кошмары. Ему снилось, что он сам виноват в том, что Армин упал, что он связал вместе шнурки на коньках Эрена, и поэтому тот оступился и не удержал Армина… Когда Жан проснулся, то почувствовал стыд оттого, что несколько лет не разговаривал с Эреном. Сегодня на тренировке были и Леви, и Эрвин. Выйдя на лёд, Жан увидел, как они катались вместе. Эрвин поднял Леви над головой, и тот растянулся в воздушном шпагате. Они не выступали на соревнованиях уже много лет и занимались только своей школой, но Жан ни разу не видел, как они катались. Оказалось, что вместе они выглядели волшебно. Все поддержки и раскрутки удавались им очень легко за счёт большой разницы в росте. Засмотревшись на то, как танцуют его тренера, Жан решил обдумать ещё раз своё отношение к парному катанию… Заметив, что они не одни, Леви подал знак Эрвину, и смутившись, они остановились. Тренеры подозвали Жана к себе, и он подъехал, ожидая очередного разноса. – Мы готовим номер для тебя и Марко, – сказал Эрвин. – Что? – не понял Жан. – Вы с Марко выступите, как замена Эрена и Армина, – объяснил Леви. – Но мы же одиночники! – Вам придётся выступать и в сольной программе, и парой, – пожал плечами Эрвин, – Понимаешь, наша школа получает субсидии от министерства спорта. Если мы не выставим хотя бы одну мужскую пару на соревнования, субсидии прекратятся, а значит, школу придётся закрыть. – Но это же невозможно! – Жан замахал руками. – Мы с Марко никогда не пробовали танцевать вместе. Нет, конечно, в детстве ради шутки было дело, но чтобы на самом деле! Мы же одного роста и весим, наверное, одинаково. – Марко прыгает лучше тебя, так что он будет «самолётом», – сказал Леви. Словом «самолёт» обозначали фигуристов, исполняющих трюки, которые раньше делали только женщинами: прыжки из выброса, поддержки в воздухе. Второго человека в дуэте называли «пилотом», и он должен был сделать всё возможное, чтобы «самолёту» удались его трюки. Обычно «пилоты» были намного крупнее, выше и тяжелее «самолётов», потому что должны были легко поднимать и крутить партнёра в воздухе. Например, Эрвин, который размером равнялся трём Леви, был великолепным «пилотом», а вот Эрен, который был не намного выше Армина, оказался не так надёжен. Что уж говорить о Жане, который не был уверен, что вообще сможет поднять Марко? – Это правда? – раздался голос Марко из-за спины Жана. Он ещё не надел коньки, и услышав разговор, вышел прямо в ботинках. С трудом дойдя до Жана, он ухватился за него, чтобы не упасть. – Ты запачкал лёд! – Леви с отвращением посмотрел на следы от ботинок, – Отмыть сейчас же! – Марко, переобувайся, и начинаем, – скомандовал Эрвин, не обращая внимания на гневный взгляд Леви. Пожалуй, это была самая тяжёлая и смущающая тренировка в жизни Жана. В детстве, когда Эрвин с Леви смотрели на их способности, стараясь определить, нужно ли их ставить в пары или нет, Жан, конечно, пробовал кататься почти со всеми учениками школы, в том числе и с Марко. Он пробовал и роль «самолёта», и роль «пилота», когда тренеры решили, что Жан должен танцевать один. С Марко произошло точно так же. Он всегда был общительным ребёнком, но Эрвин с Леви решили, что ему не подошёл ни один из учеников школы. Марко никогда не рассказывал об этом Жану, но в тот день, когда тренеры поставили танцевать их вместе, он надеялся, что их оставят в паре. Марко до сих пор помнил, как легко ему было кататься в паре с Жаном, хотя прошло уже лет десять. И хотя они больше никогда не были парой на льду, всё равно тренировались вместе. – Прости, – задыхаясь, сказал Жан, когда в очередной раз неудачно опустил Марко на лёд. – Ничего, – улыбнулся тот, потирая ушибленное колено, – Просто я слишком тяжёлый. – Просто Жану нужно подкачаться, – сурово заметил Леви, – Выглядит так, как будто ты мешок с картошкой тягаешь. Подъезжаешь к Марко, хватаешь его за бока, как манекен, потом так напрягаешься, что, кажется, сейчас обделаешься, и поднимаешь его, как штангу. Но второй тоже хорош. Расслабься, наконец, Марко! – Легко вам говорить… – тихо заметил тот, – Я столько лет учился совершенно другому. Всё, что им нужно было сделать на первой тренировке – это выполнить одну-единственную поддержку. Жан подъезжал к Марко, поднимал его над головой, крутился вокруг своей оси, и опускал его на лёд. Казалось бы, работал только Жан, но и Марко было жутко непривычно приноравливаться быть «самолётом» и откликаться на каждое движение рук партнёра, хотя в этом и должна была состоять задача любого фигуриста-«самолёта». – Ужасно, просто ужасно, – качал головой Леви. – Попробуем наоборот. Марко, поднимай Жана! Но наоборот получилось ещё хуже. Они не могли поймать равновесие, и Жан чуть было не повторил судьбу Армина, упав с высоты роста Марко. К счастью, упал он не на голову, а на попу. – Хватит на сегодня, смертники, – махнул рукой Леви, – сотрите кровь со льда. Все ученики школы спали в одной комнате. Марко с Жаном занимали соседние кровати, и болтали иногда ночи напролёт, мешая спать остальным и навлекая на себя их проклятья. Но в эту ночь у них не осталось сил даже говорить. К тому же без Эрена и Армина в комнате остались только они с Конни, и атмосфера казалась унылой. За стеной слышался смех девчонок. Кажется, Микаса, единственная девушка-одиночница, показывала на Имир приёмы самообороны, и это очень смешило Сашу и Хисторию. – Конни, а где Эрен? – спросил Марко. – У него же нет травмы, правда? – Правда, – ответил Конни. – Но он остался в больнице с Армином. Думаю, он не выйдет оттуда, пока тот не поправится. Вы же знаете Эрена… Месяц перед соревнованиями был самым сложным испытанием для Жана и Марко. Никому раньше не приходилось тренировать и сольные, и парные программы для чемпионата одновременно. Жан вставал раньше всех и успевал перед завтраком провести час в спортзале, тренируя мышцы ног и рук. Он отжимался сотни раз за подход, поднимал гантели, приседал со штангой, так что на льду ему было сложно почувствовать свои конечности. Мышцы настолько уставали, что Жан не всегда мог их контролировать, и иногда руки или ноги просто подгибаясь, роняя на лёд Жана или его вдвоём с Марко. Несмотря на то, что теперь они проводили почти всё время вместе, Жан заметил, что Марко стал как-то меньше с ним общаться. На завтраках, обедах и ужинах Марко регулярно куда-то пропадал, а их ночные разговоры, которые Жан так любил, теперь были посвящены только тренировкам, обсуждениям элементов программы и совершённых ошибок. Однажды, когда до чемпионата оставалось чуть больше недели, Марко упал в обморок во время проката программы. На него чуть не наехала Хистория, разбегающаяся для поддержки Имир, но вовремя успела заметить упавшего. Однако высокая скорость не могла позволить ей его объехать, и она упала на лёд, чтобы затормозить. В итоге Жан чуть не подрался с Имир, потому что та стала говорить, что увалень Марко никогда не сможет красиво исполнить поддержку, так что пусть не мешает её дорогой Хистории, которая действительно умеет красиво кататься. Эрвин перенёс Марко на скамейку возле льда и привёл в сознание, прыснув в лицо водой. – Тренер! – Марко резко вскочил, – Что случилось? – Отдохни сегодня, – только сказал Эрвин и ушёл. Жан увидел кровоподтёк на лице Марко и в порыве обнял его. – Что с тобой случилось? – просил Жан, заглядывая ему в глаза. – Голова болит? Может, у тебя проблемы с давлением? Перенапряжение? Тахикардия? Марко, пообещай мне, что как только почувствуешь усталость, прекратишь тренировку! Мы же не на войну собираемся идти. Это всего лишь спорт. Чёртово фигурное катание. Пообещай! – Жан, Жан, успокойся! – улыбался Марко. – Со мной всё в порядке, правда, просто… Вдруг слова Марко прервал душераздирающий звук урчания голодного желудка. – Так… – Жан с укором посмотрел на раскрасневшегося Марко, – Когда ты последний раз ел? – Ну, кажется…вчера на завтрак йогурт или… Не помню. – Ты что, решил уморить себя голодом!? – Жан ударил Марко по плечу. – Ты только что упал в голодный обморок и тебя чуть надвое коньками не перерезали! – Не преувеличивай, – смущённо рассмеялся Марко. – Заткнись! – Жан был в ярости. – Почему ты решил довести себя до смерти? – Просто… Мне казалось, что я слишком тяжёлый для тебя. Мы же в одной весовой категории, и тебе приходится нелегко, я понимаю. Вот и решил помочь. Жан сел на скамейку рядом с Марко. – Мне не поможет твоя смерть, – серьёзно сказал Жан. – Пошли! – Куда? Жан повёл Марко в столовую. Ещё не накрывали ужин, но у поварихи нашлось несколько булочек, остатки обеденного супа и полдюжины варёных яиц. – Жан, я не могу, – отпирался Марко, жадно разглядывая кушанья, – Ты же говорил, что тебе стало легче поднимать меня, помнишь? Ты же не хочешь, чтобы мы опять не могли даже простой тулуп сделать? – Ешь, идиот, – Жан очистил варёное яйцо и протянул его Марко, – И мне стало легче быть «пилотом» не потому, что ты на диете сидел, как какая-нибудь фотомодель, а потому что я каждый день по два часа со штангой занимаюсь. – Я и не знал, – удивился Марко. – И почему ты всегда стараешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле, Жан? Марко так устал после череды изматывающих дней тренировок и голода, что даже не мог держать ложку в руке. Жан подошёл к нему сзади и положил руки на плечи, чувствуя, как напряжена спина Марко. – Расслабься, – приказал Жан. Но всё, что мог сделать Марко – это не напрягаться ещё больше, потому что мышцы налились свинцом и не повиновались. Жан мял и массировал его плечи, но это не помогало. – Тебе нужен полноценный массаж, – сказал Жан. – Армин умел делать массаж, – вспомнил Марко. – Не говори о нём в прошедшем времени! Я видел несколько раз, как он делал массаж Эрену, так что думаю, смогу повторить. – Не знал, что ты… интересовался их личной жизнью, – весело усмехнулся Марко, а Жан порадовался, что тот не видит, как он краснеет. – Плевать мне на Эрена и его личную жизнь! После того, как Марко был накормлен, Жан всё-таки отвёл его в спальню, чтобы сделать массаж. Хотя они с детства жили в одной комнате, мылись под одним душем, а иногда и спали в одной кровати, Жану было неловко, когда Марко снял рубашку и лёг животом на кровать. Ещё более неловко ему было садиться на поясницу Марко, чувствуя ногами теплоту, исходящую от его тела. – Просто расслабься, – сказал Жан не столько Марко, сколько себе. Он положил руки на плечи Марко, и почувствовал, как тот выдыхает, добросовестно пытаясь расслабиться. Растерев плечи до красноты, Жан опустился ниже по спине. Он проводил руками вдоль позвоночника, надавливая то слабее, то сильнее. Осмелев, Жан привставал и вёл руками вверх по спине Марко, вкладывая весь вес своего тела. Такие сильные движения действительно расслабляли напряжённые мышцы, и изо рта Марко вырывался удовлетворённый стон. Осмелев, Жан перевернул Марко на спину и продолжил массаж на груди. Едва взглянув Жану в лицо, Марко отвёл глаза, а потом и вовсе закрыл пылающее лицо рукой. Жан разминал круговыми движениями грудные мышцы, а по прессу прокатывался руками, так же как по спине, вкладывая в движения всю силу. Поднимаясь обратно к шее, Жан отвёл руку от лица Марко, и увидел, что его лицо пылает, и веснушки рассыпаны по лицу, как косточки, на поверхности красной клубники. – Мне нравится делать тебе массаж, – сказал Жан, и приблизившись к лицу Марко чмокнул его в нос. Тот дёрнулся, словно ударенный током. Но услышав очередной раз от Жана: «Расслабься», – и почувствовав его тёплые руки на своей груди, выдохнул, наслаждаясь передышкой между тренировками, чувством сытости и запахом Жана, окутывающим его. – Не смей больше морить себя голодом и думать, будто имеешь право присваивать наши общие проблемы себе одному, – сказал Жан. – Просто если бы я мог взять на себя часть твоих нагрузок… – Обычно «самолёты» жалуются, будто им приходится труднее, чем «пилотам», – Жан упал на кровать рядом с Марко, вынудив того подвинуться на самый край, – А ты сам признаёшь, что мне сложнее. – Но вот если бы мы могли быть одновременно и «самолётами», и «пилотами» было бы легче, да? – Не говори глупостей, так не делается. – Потому что партнёров всегда подбирают очень разного роста и веса, а мы с тобой почти одинаковые. Что если нам с тобой немного изменить номер? – За неделю до чемпионата? – нахмурился Жан. – Я не предлагаю переделывать всё. Просто я мог бы быть в некоторых элементах «пилотом» и всё. Например, я мог бы раскручивать тебя за руку в низком волчке. Я всё время падаю во время подъёма, а у тебя равновесие лучше. – Хм, а это было бы неплохо… – задумался Жан, – Но Эрвин с Леви никогда не разрешат. – А мы им не скажем, – подмигнул Марко. – Но это же даже против правил фигурного катания! – Жан, не будь занудой! – Марко шутливо толкнул его ногой, – Всё, что нам нужно – это выйти на лёд, чтобы нашу школу не лишили субсидий. От нас не ждут результатов. Леви говорит, будет чудо, если мы займём даже предпоследнее место! Так что какая разница, как именно мы будем выступать… – А я и не знал, что ты такой отчаянный. Жан повернулся и лёг на бок, положив голову на сгиб локтя. Марко лежал точно так же, и они были словно отражениями друг друга. Повинуясь старым желаниям своего сердца, Жан приблизился и поцеловал Марко. Губы его были мягкими и жаркими, полная противоположность льду, который въелся Жану под кожу за много лет тренировок. Он не поверил бы, если бы Марко рассказал, как давно мечтал об этом моменте. Они всегда были близки с Жаном, но Марко постоянно ловил себя на мысли, что хочет быть ещё ближе. – Буду делать тебе массаж каждый день, – улыбнулся Жан в губы Марко. В коридоре послышались шаги, и в спальню ворвался Конни. – Фу, блин! – он закрыл лицо руками. – Эрена с Армином мне было мало! Жан низко рассмеялся, а Марко попытался закрыть лицо подушкой. Всю неделю до соревнований Жан с Марко бегали от Эрвина с Леви, чтобы тренировать свой собственный вариант номера. При учителях они выполняли их указания, но сами внесли в план номера существенные изменения. Несмотря на то, что большая часть партии «пилота» осталась всё-таки за Жаном, Марко, как и планировали, раскручивал его в низком волчке, поднимал в одной поддержке, где Жан делал полушпагат, и даже посылал Жана в один выброс, из которого тот должен был прыгнуть двойной аксель. После продолжительных споров с тренерами, Жан выбил у них разрешения танцевать под песню Muse «Panic Station». К тому же к этой песне подходили костюмы, которые им сделали в мастерской при школе. Их разработкой занимался лично Леви, и они были оборудованы специальными жёсткими вставками, которые могли поддерживать их равновесие. Со стороны эти вставки выглядели как чёрные ремни, покрывающие всё тело фигуриста. Под ремни им надели белые обтягивающие штаны и светлые рубашки. А сверху зачем-то дали короткие бежевые куртки со скрещенными мечами на спине. Кого они должны были изображать в таких костюмах, так и осталось загадкой, но они были весьма удобными. Леви сказал, что эти костюмы ему явились во сне. В ночь пред соревнованиями не спалось. – Жан, ты спишь? – шёпотом позвал Марко. – Нет. Как-то не хочется. – Заранее прости, если я тебя уроню. – Не глупи, ты катаешься великолепно. Не ты меня роняешь, а я падаю в этом чёртовом двойном акселе. Прыжки – не моё. – Если хочешь, то могу прыгнуть я, как мы репетируем при тренерах. – Ну уж нет, теперь я не отступлю. – Ты тоже катаешься великолепно, – чувствовалось, что Марко улыбается в темноте, – Я всегда восхищался тобой. – Дай мне руку, – Жан протянул руки между их кроватями. Марко вытянул свою из-под одеяла и встретился пальцами с пальцами Жана. Они взялись за руки и так уснули. В день чемпионата выдалась не по-зимнему солнечная и тёплая погода, но сидевшие в микроавтобусе спортсмены не обращали на неё внимание. Эрвин вцепился в руль и сосредоточено смотрел на дорогу. Леви изучал протокол соревнований. Саша с Конни тряслись, обсуждая элементы своей программы. Микаса писала кому-то смску. Имир рассказывала Хистории, как они разделают на соревнованиях её давних врагов Райнера и Бертольда. А Жан с Марко выглядели самыми спокойными, потому что последняя неделя выдалась для них настолько адской, что сил на волнение просто не осталось. Когда микроавтобус остановился перед стадионом, и все вышли, Эрвин обернулся к ребятам и сказал: – Мы полгода тренировались для этого чемпионата, и хороший тренер должен был бы вам сказать, что сегодня самый важный день в вашей жизни, но я скажу иначе… Не все рождаются чемпионами, и не все ими становятся. Поэтому иногда спортсмены проваливаются. С треском, с позором и с насмешками. Так что я хочу сказать… Если вы чувствуете, что провалитесь, то сделайте это хотя бы весело. – Охрененное напутствие, – нахмурился Леви. – Да ладно тебе, – Эрвин прижал к себе Леви и начал тискать в медвежьих объятьях. Тот пытался вырваться, то Эрвин поднял его над землёй, и Леви, придерживаясь своих же советов для «самолётов», просто расслабился, но не переставал испепеляюще смотреть на Эрвина. – Опусти меня. Сейчас же, – строго сказал Леви. Ребята прошли мимо тренеров, смущённые таким поведением старших. – Что ты творишь? – недовольно спросил Леви у Эрвина. – Пожелание просто идиотское. Ты порекомендовал им провалиться! Я помню времена, когда ты говорил, что твой девиз «Победа или смерть»! – А я помню времена, когда ты улыбался. Эрвин наклонился к Леви и пальцами растянул его губы в улыбку. Тот отбил руку. – Прекрати. Что с тобой стало? Ты ведёшь себя как сентиментальный старик! – И что плохого? Мы воспитали замечательных фигуристов. Я помню их пятилетними. Это же почти наши дети, Леви. Нет. Слово «почти» тут лишнее. – Но двоих сегодня нет... – Они придут. – Серьёзно? – Леви удивлённо посмотрел на Эрвина. – Эрен обещал привезти Армина. Раздевалка была забита. Жану и Марко пришлось занять один шкафчик на двоих, куда едва поместились все вещи. Видя, во что переодеваются другие фигуристы, Жан понял, что их костюмы далеко не самые красочные. Разве что самые функциональные. Увы, их школа, была далеко не самой богатой, и поэтому им придётся и свои одиночные танцы катать в этих же костюмах. На трибунах они заняли места рядом со своей командой. Не хватало только Микасы: девушки-одиночницы выступали первыми. У их небольшой команды были плакаты для поддержки каждого участника, и сейчас Леви доставал из большой сумки плакат с надписью «Микаса вперёд!» Плакаты нарисовали от руки, и смотрелись они очень по-детски рядом с типографическими транспарантами команд из богатых школ. Около их трибуны очутилась рыжеволосая женщина в очках странной формы. Она помахала тренерам рукой и закричала: – Эрвин! Леви! Вы всё ещё не пошли ко дну! Ух ты, какие милые плакаты! Так вот чем в вашей школе занимаются вместо тренировок… – Очень приятно тебя видеть, Ханджи, – с плохо скрываемой яростью улыбнулся Эрвин, а Леви даже не ответил. – Очень жаль, но победительница среди девушек очевидна, – развела руками Ханджи, – Это моя Энни. Она настоящий титан фигурного катания! – У Микасы врождённый талант, – спокойно ответил Эрвин. – Посмотрим, – усмехнулась Ханджи. К удивлению Ханджи и к не меньшему удивлению Эрвина с Леви, Микаса заняла первое место, обогнав на несколько баллов Энни. Тренеры не могли поверить, что Микасе действительно удалось переплюнуть учеников элитных школ фигурного катания, но её танец, повторяющий движения главной героини из фильмов «Убить Билла», был скорее боевой связкой, чем танцем, и этим покорил судей. И если победу Микасы ещё можно было понять, то серебряная медаль Имир и Хистории, заставила даже Леви их обнять и похвалить. Они изображали на льду историю любви вампирши и смертной девушки. Номер заканчивался тем, что Имир кусала Хисторию в шею, и по её белому платью стекала струйка искусственной крови. Настала очередь парней-одиночников. Жан с Марко выходили подряд, и из-за того, что последнее время они думали только о своей парной программе, сольники они откатали совсем не великолепно. На пьедестал победителей никто из них не взошёл, но оба удостоились рукопожатия от Эрвина и одобрительного кивка головы от Леви. Саша с Конни ожидаемо опозорились, завалив максимально возможное количество элементов. И если бы не их артистизм при изображении на льду перестрелки американских гангстеров, то заняли бы последнее место. – Не подведите нас, – сказал Леви перед выходом Жана с Марко. – Вы справитесь, – улыбнулся Эрвин. Они спустились к выходу на лёд. Здесь было темно и тихо. Жан разглядел на лице Марко неуверенность и волнение, и чтобы поддержать друга, он прижал его к себе и почувствовал биение его сердца. – Мы справимся, – прошептал Жан. – Обязательно, – улыбнулся Марко. Жан коснулся губами губ Марко, и тут заиграла музыка Muse. Жан по сценарию первым выехал на лёд и быстро проехал вокруг стадиона, хлопая в ладоши и щёлкая пальцами. Зрители подхватили, и к выходу Марко весь зал выхлопывал и выщёлкивал ритм песни. Бросив взгляд на трибуны, Жан увидел криво нарисованный плакат «Жан + Марко = Победа». Но потом его взгляд привлекла инвалидная коляска. На ней сидел Армин, чьего лица было почти не узнать, из-за того, что голову перемотали бинтами. За коляской стоял Эрен. Он усмехнулся Жану и, сложив руки рупором, крикнул: «Удачи!» Жан показал своему вечному сопернику большой палец. И началось то, что Жан с Марко отрабатывали последней месяц вместе с тренерами и последнюю неделю в тайне ото всех. Первый прыжок Марко с поддержки Жана был встречен аплодисментами всего зала. Но когда тот же самый прыжок выполнил Жан с поддержки Марко, зрители недоумённо молчали. Несколько элементов было проделано под онемевшую тишину зала. Потом кто-то хлопал, когда «самолётом» был Марко, кто-то – когда «самолётом» был Жан. Чувствовалось, что зрители не могут определиться, как относиться к такой странной паре. Но когда песня подошла к своей кульминации, Жан с Марко выполнили элемент собственного сочинения – раскрутка волчком, когда оба почти лежали и одновременно удерживали друг друга надо льдом. В этом элементе не было «самолёта» и «пилота», потому что каждый был одновременно и поддерживаемым и поддерживающим. Увидев такую раскрутку, зрители взорвались аплодисментами, криками и свистом. Заканчивался номер сценой, имитирующей драку. Жан осторожно свалил Марко на лёд, уселся сверху, и музыка закончилась. Эрвин стоял с открытым ртом. Леви сидел, приложив руку к лицу. Армин с Эреном неистово аплодировали. – Ты молодец, – сказал Жан, помогая Марко подняться. – Ты тоже. Судьи долго не могли выставить им оценку, и в итоге сказали, что пара дисквалифицирована за несоблюдение правил. Зрители заулюлюкали, и кто-то голосом Микасы крикнул: «Судью на мыло!» Но Эрвин с Леви даже не пошли оспаривать решение, ведь правила действительно были нарушены. В каждой программе должны были быть обязательные элементы для «самолёта» и «пилота», а если учесть, что Жан с Марко поделили эту обязательную программу надвое и перемешали классические для фигурного катания роли, то считалось, что ни один из них не выполнил ни программу «пилота», ни программу «самолёта». – Идиоты, что же вы наделали! – проворчал Леви, когда Жан с Марко вернулись на трибуны. – Вы молодцы! – улыбнулся Эрвин и ещё раз пожал им руки, за что заслужил недовольный взгляд Леви. Жан подошёл к Эрену с Армином. – А ты не такой кривой неудачник, как я думал, – Эрен с уважением пожал руку Жана. – Я никогда не видел ничего подобного! – воскликнул Армин. Он даже хотел встать, чтобы обнять Жана с Марко, но Эрен его удержал. – Это был самый лучший номер, правда! – Вы нас слишком хвалите, – смущённо рассмеялся Марко. Жан, глядя на него, с сожалением подумал, что им больше не придётся кататься вместе. Он так привык каждый день держать Марко в своих руках, прижимать к себе и ездить с ним по льду рука в руке. А теперь они снова будут тренироваться раздельно. Конечно, рядом, в двух метрах друг от друга, но раздельно. В школе вечером чествовали победителей. Радовались, что Конни с Сашей заняли не последнее место. Поздравляли Имир с Хисторией. И качали на руках чемпионку Микасу. Потом пили за здоровье Армина и за возвращение Эрена, который торжественно пообещал, что поставит Армина на ноги к следующим городским соревнованиям через полгода и что они поставят номер не хуже, чем у Марко и Жана. Когда нужно было убираться в столовой после праздника, Жан неожиданно вызвался добровольцем и заставил остаться Марко. – Спальня сейчас для Эрена с Армином, – пояснил Жан вмиг покрасневшему Марко. Они убирали тарелки, мыли посуду, а вокруг висело напряжённое молчание. Как будто им предстояло навсегда расстаться, и они не могли подобрать слов на прощание. То ли от усталости, то ли от алкоголя Жану стало так грустно, что ему казалось, сейчас он потеряет Марко навсегда и больше никогда не увидит. – Да что ж за бред-то! – воскликнул он, со звоном роняя тарелки в раковину. – Что случилось? – подошёл обеспокоенный Марко. – Ой, Жан, ты разбил… Жан не дал ему договорить, набросившись на Марко с поцелуем. Он прижал его к себе, сжимая руки вокруг талии, и не выпускал, хотя сначала Марко пытался вырваться. Жан стянул майку с Марко, и прошёлся руками по его коже, как когда делал массаж. Марко расслабился, подставляясь под прикосновения Жана, и откинулся назад, садясь на стол. – Знаешь, тебе просто невероятно шёл костюм с нашего выступления, – прошептал Жан на ухо Марко. Марко лёг спиной на стол, а Жан завис над ним. Он старался не задумываться над тем, что сейчас происходило между ним и Марко, потому что боялся спугнуть удачу. Марко также боялся неловким движением оттолкнуть Жана или показать, будто ему что-то не нравится. Чтобы Жан точно не ушёл, Марко обвил его ногами за пояс. – Я мечтал об этом, – сказал Жан, целуя Марко за ухом. – Не правда, это моя мечта, – рассмеялся тот. Марко стянул с Жана водолазку и попытался вернуть хоть часть поцелуев. Но Жан не давал ему касаться себя, потому что чувствовал, что ещё чуть-чуть и он сорвётся, причинив Марко боль. Он стянул с обоих штаны и, собрав в кулак всю оставшуюся волю, спросил: – Ты уверен? Если нет, скажи, потому что сейчас или никогда. – Сейчас, – Марко потянулся руками вниз. Жан не знал, что бывает такая теплота и такой жар. Теплота, которая окутала его внутри Марко, и жар, который он чувствовал в себе, проникая в чужое тело снова и снова. Происходящее напоминало то, что было между ними на льду, только вместо судьи здесь у Жана был Марко, а высший балл заменял его стон наслаждения. Шершавая доска стола царапала спину Марко, но он не мог не выгибаться под нежными поцелуями Жана. Тот прижимал руки Марко к столу, чтобы открыть себе доступ ко всему телу. После каждого поцелуя он заглядывал в лицо Марко, пытаясь понять, правильно ли он всё делает, и раз за разом убеждался, что правильно… Они вернулись в комнату, когда все уже спали, и легли на одну кровать. Утром Жан хотел бы проснуться от нежного поцелуя Марко, но вместо этого в спальню ворвался Эрвин. – Жан, Марко, пляшите! – сказал он, с улыбкой заметив, что те спят на одной кровати. – Что, блин, случилось? – спросил разбуженный Конни. Эрен с Армином так и не проснулись, посапывая на кровати в углу. – Дисквалификация отменена! Вам присудили третье место, едем за медалью. – Это как вообще? – не понял Жан. – Ваше выступление создало прецедент, – гордо объяснил вошедший Леви, – Судьи решили, что правила, по которым раньше оценивали фигуристов, отжили своё. Теперь популярно мнение, что якобы «самолёты» и «пилоты» – это старомодно. Благодаря вам, теперь хотят изменить правила на национальном уровне. – На национальном? – неверяще переспросил Марко. – А там и Олимпийский комитет правила изменит, – улыбнулся Эрвин. – Так что с сегодняшнего дня вы больше не одиночники. Будете выступать в паре и по новым правилам. Жан посмотрел на Марко и увидел в его глазах отражение той же радости, которую испытывал он. – На Олимпиаде наши костюмы сможет оценить весь мир, – улыбнулся Жан.