Distance

— Неудачное свидание, — заключила Шерил вместо приветствия, сидя в любимом кресле, закинув ногу на ногу и наблюдая за лениво дергающимися языками пламени в потрескивающем камине. — И тебе привет, — Джоан устало опустилась в кресло напротив с опустошенной наполовину бутылкой вермута. — Надеюсь, в этот раз ты не мешала мартини с водкой? На твоем месте я бы не увлекалась алкоголем, это негативно сказывается на фигуре. Я не хочу сказать, что ты толстая, — поправилась Шерил, — но твой обмен веществ медл... — Тебе-то что? — устало вздохнула светловолосая девушка, поправив чуть растрепавшиеся пряди волос, еще несколько часов назад аккуратно завитых перед зеркалом. Тушь на ее длинных ресницах едва заметно отпечаталась на нижних веках, а старательно накрашенные серыми тенями глаза с безразличием и отчужденностью смотрели в пустоту. — Его звали Уилл. — Он приставал к тебе? — взгляд графитово-серых глаз Шерил наполнился сталью, стройное тело заметно напряглось. Огненные блики отражались на темно-фиолетовой шелковой блузке кривоватыми танцующими разводами. — Ох, Ше-е-ерил... — немного невнятно протянула Джоан. — Зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответы? Все мы и так в курсе, какая ты всезнайка, — она закинула ногу на ногу, подражая мисс Холмс. — Ты раньше не надевала платья. — Брат подарил. — Брат-игроман пытается произвести хорошее впечатление, — хмыкнула брюнетка. — Итак, — Шерил сложила ладони шпилем, устремив свой сканирующий взгляд на Джоан: — Он к тебе не приставал, одежда в порядке, прическа растрепалась на ветру, а макияж подпортился из-за погоды. Кстати, о вероятности дождя я говорила еще вчера. — Ты о ком? — О Уилле, конечно же! — Я думала, ты о моем брате, — Джоан, протянув перед собой ноги, сделала из горла глоток вермута и перевела на собеседницу затуманенный алкоголем взгляд: — Не всегда успеваю за ходом твоих мыслей. — Он обеспеченный, ты не просто так надела платье. Хотела соответствовать и произвести впечатление. Впервые сделала маникюр в салоне, провозилась с прической... Хм, кстати, не очень удачно, в следующий раз проси меня. Надела серьги, хотя кроме наручных часов и подвески-талисмана из Индии ничего не признаешь, и подобрала коралловые туфли в тон. Тесноватые, но идеально подходящие к твоему коктейльному платью. Произвести впечатление на богат... Ты хочешь от меня съехать? — чуть нахмурилась Шерил. — Что? — пробормотала Джоан. — Ты хочешь съехать от меня? Хотела ли она? Шерил Холмс — самая гениальная женщина из тех, кого Уотсон доводилось знать. Она победно улыбалась каждый раз, когда поражала представителей сильного пола своим в разы превосходящим умом и расцветала под россыпью комплиментов. Шерил любила внимание, и Джоан была уверена: несмотря на внешнюю холодность, внутри Холмс сияла каждый раз, когда ей высказывали восхищение. Порой Джоан думалось, что ее соседка с готовностью берется консультировать Грега Лестрейда только ради того, чтобы услышать новый непрекращающийся поток похвалы, который заметно поднимал настроение женщины. Иногда Джоан тайком делала наброски Шерил в своей тетрадке, пока та сидела в кресле, прикрыв глаза и погрузившись в думы. Нарколог мисс Уотсон, когда-то мечтавшая стать художницей, искренне благодарила судьбу за то, что та свела ее с этой Леди. Такой невыносимой, непредсказуемой, острой на язык и бесконечно энергичной, но оттого не менее притягательной. Единственная в мире консультирующая женщина-детектив. Ее хотелось слушать, ее хотелось рисовать, выводить на бумаге острые черты лица и пряди спадающих чуть ниже груди волос, что и делала Джоан, возвращаясь с работы в теплую и уютную гостиную с таким родным беспорядком и алеющими языками пламени в камине. Иногда Шерил курила, задумчиво глядя в приоткрытое окно и ловя ненавязчивыми темными кудрями лондонский ветер. Серые глаза пронзали сумерки невидящим взглядом, устремленным куда-то очень далеко, далеко внутрь, в ее Чертоги Разума. Она могла молчать часами, погрузившись в себя, извлекая из скрипки мелодии и скуривая одну сигарету за другой — если дело требовало дополнительного погружения. Джоан многократно замечала, как мужчины провожали статную и стройную Шерил долгим взглядом. Но, похоже, женщина была абсолютна равнодушна к отношениям. Уотсон не завидовала, она восхищалась. «Я замужем за своей работой, а мужчины меня не интересуют и подавно», — заверяла Шерил. Джоан стеснялась зайти дальше и спросить, интересуется ли она женщинами. «Ведь это сейчас нормально. Почему бы и нет? Она считает мужчин такими... глупыми. Может, найдется хотя бы одна достойная дама?» — когда подобные мысли посещали Уотсон, она смущалась и едва заметно краснела, понимая, что порой в своих догадках заходит слишком далеко. Джоан сидела в кресле и смотрела перед собой, скользя взглядом по сидящей напротив подруге. Как всегда, идеально сидящая блузка, на этот раз темно-фиолетовая, подчеркивающая стройную фигуру и подтянутую грудь. Классические черные брюки со стрелками на длинных и стройных ногах — Джоан видела точно такие же в каком-то журнале и, вспомнив примерную цену, едва слышно ошарашенно кашлянула, сделав дополнительный глоток вермута. Шерил вновь была в себе, только на этот раз ее глаза спокойно смотрели на пьяную подругу, сидящую в кресле напротив. Уотсон пыталась прикинуть в уме портрет мужчины, который стал бы для ее гениальной соседки идеальной парой. «Наверное, такой же умный, даже умнее. С красивым телом, грацией кошки и невыносимым характером большого ребенка. А еще высокий и, возможно, такой же кудрявый. Даже сильнее. Они бы расследовали вместе преступление, за кулисами — играли в «кто умней» и сходили с ума друг по другу», — Уотсон рассмеялась, испив из бутылки остатки напитка и опрокинув опустошенный сосуд. Глухой звук падения бутылки на ковер заставил Шерил вынырнуть из мыслей: — Что тебя так рассмешило? — черные брови озадаченно нахмурились, а в пронзительных глазах сверкнуло искреннее любопытство. — Да так, — Джоан продолжала тихонько хихикать, не обращая внимания, как платье задралось по бокам, чуть обнажая кромку кружевного белья. — Представляла мужика, с которым бы ты сошлась. Должен же быть такой среди нескольких миллиардов, м? — Джоан, — мягко произнесла женщина, — такого мужчины не может быть в принципе. — Ааа! — Уотсон заливалась пьяным хихиканьем. — Понятно! Ты лесбиянка! — Да, как видишь. Смех Джоан мгновенно прекратился. Она постаралась выглядеть серьезней, но со стороны попытки состроить внимательный и сосредоточенный вид в подражание Шерил выглядел комично. — Стоп, ты это сейчас шутишь? — А разве я смеюсь? Джоан, мы снимаем квартиру вместе уже почти год. Неужели тебе не приходила в голову даже мысль о том, что если я равнодушна к мужчинам, то меня могут заинтересовать женщины? — спокойно произнесла она. — Что-то я не видела, чтобы ты водила домой подружек, — Джоан прыснула со смеху, представив, как за холодной и равнодушной ко всему Шерил, с апатией глядящей на смену цвета жидкости в мензурке, накидывается толпа лесбиянок. — Ну, ты же знаешь, я асексуальна, но женщина может вызвать у меня неподдельное восхищение и, вероятно, желание, однако, такая женщина должна меня зацепить. Ты поняла, что я, разумеется, про внешность в совокупности с интеллектом, хотя бы приблизительно таким же, как у меня. Но таких, увы, не существует. Тогда остается только один вариант. — Какой вариант? — Соответствовать моим вкусовым предпочтениям. Тогда я захочу доставить этой женщине удовольствие, но сама в нем нуждаться не буду. — Как все сложно, — тихо фыркнула Джоан. Она была все так же пьяна, и сейчас наступал как раз тот период, когда сил буянить больше нет, зато все рождающиеся в голове мысли отчаянно слетают с языка. — И какие женщины тебе нравятся? Шерил была на удивление спокойна и отвечала непринужденно, наполняя тусклую, освещаемую каминным огнем и ночниками комнату, бархатным голосом: — Ну, мне нравятся невысокие девушки. Стройные, с пропорциональной фигурой и светлыми волосами. Желательно, чтобы они ненавязчиво уходили в рыжий — не люблю платиновых блондинок, как и крашенных девушек в принципе. Красивая кожа, предпочтительно светлая. Практичный стиль в одежде — ни в коем случае не неряшливый и без вычурности. Мне нравится, когда от девушки идет ощущение тепла и уюта. Джоан отвела взгляд и тихо, надтреснуто произнесла: — Но ведь ты сейчас описала меня... — Да, — Шерил уже не сидела в кресле, а стояла перед Уотсон, глядя на нее сверху вниз, чуть улыбаясь. В серых глазах отражались огненные блики, скорее напоминавшие танец чертят. — А у тебя был опыт с женщинами? — Ну, — Джоан замялась, поправив широкие коралловые бретели платья, прикрыв светлыми волосами зону декольте, — мой первый поцелуй был с девушкой. — А если быть полностью откровенной? — Шерил аккуратно села на подлокотник кресла, оказавшись еще ближе к Уотсон. От брюнетки пахло дорогим парфюмом с восточными нотками. — Я встречалась с одной девушкой почти полгода, — едва слышно пролепетала Джоан, завороженно глядя на почти что нереальное, обрамленное тенями лицо женщины. — После долгого и неудачного романа с мужчиной, я полагаю? — Шерил скользила по блондинке покровительственным взглядом и, чуть улыбнувшись, запустила в слегка спутавшиеся волосы Джоан пальцы. Она принялась неторопливо перебирать мягкие локоны. В ответ на догадку женщины, Уотсон коротко кивнула, глядя в гипнотизирующие графитово-серые глаза мисс Холмс. — Тебе понравилось? — поинтересовалась брюнетка, продолжая ласково распутывать завитые кудри. — М? — рассеянно переспросила Джоан. — Тебе понравилось? — Я не помню, это было довольно давно, я тогда совершала много... глупостей. — И пошла на психиатра-нарколога, в надежде помогать таким, как твоя первая любовь, ступать на истинный путь, — ее пальцы почти невесомо спустили с плеча Джоан бретель платья. — Так благородно, но так скучно! — Да, ты права. Как всегда, — прошептала она, взволнованно посмотрев на Шерил. Магнетизм этой женщины вкупе с гениальностью давал смесь невообразимо чарующую и охватывающую разум без остатка. Где-то в глубине души Джоан жалела о том, что она не так умна и смекалиста и у нее нет шансов заинтересовать эту женщину так, чтобы она позволила доставить ей удовольствие. «Наверное, Шер знает о женском теле все. Она же не просто женщина, но и чертов гений...» — Что ты задумала? — прошептала Джоан, прикрыв глаза. — Эксперимент, — проникновенно произнесла Шерил, опасно сокращая дистанцию. Ее длинные пальцы немного небрежно откинули с шеи пряди светлых волос, а чувственные губы мягко коснулись обнажившейся шеи, оставив на ней один, затем второй поцелуй. Ненавязчиво, позволяя привыкнуть к ощущениям, проникнуться, расслабиться и целиком доверить себя ей. «Эксперимент, эксперимент», — мелькало где-то в мыслях. Тихо, неразличимо и едва слышно. Это было так неважно, так незначительно. Джоан не находила в себе сил сопротивляться Холмс не только потому что была пьяна — она не хотела сопротивляться ей. Мягкие ладони женщины скользнули по ногам Джоан, приподнимая ткани платья, обнажая ноги и открывая взору красивое шелковое белье. — Ты хотела сегодня заняться сексом, — едва слышно заключила Шерил. — Поверь мне, я намного лучше, чем Уилл. «Кто? Какой Уилл?» — мысли витали где-то далеко, за пределами Бейкер-стрит. Они покинули границы квартала и отказались от соседства со стыдом и стеснительностью этой ночью. Сейчас для Джоан существовали лишь руки и губы Шерил, с каждым нежным, но властным прикосновением разливающие по низу живота сладкую трепещущую истому. Она неторопливо приподняла юбку коктейльного платья и спустила с груди тонкую ткань наряда, оценивающе и довольно глядя на красивый бюст, обтянутый кружевным бюстгалтером. — Красивое белье, — тихо произнесла Шерил, стянув с Джоан одежду и прильнув губами к груди. Она не замечала, как тело само прогибалось навстречу чувственным губам, ласково и почти невесомо скользящим по нежной коже. Шерил мягко отвела ткани бюстгалтера вниз, обнажив красивую пышную грудь, выглядывающую из-под белья. Она оставляла дорожки влажных поцелуев, продолжая неторопливо, но властно поглаживать бедра Джоан. Чувственные губы сомкнулись на соске, затем на другом — чуть грубее, настойчивей. Уотсон тихо и глухо простонала, запустив пальцы в черные локоны женщины. Ладони Шерил легко стянули с девушки последнюю деталь белья, а два пальца бесцеремонно проникли внутрь, застыв на несколько секунд и начав неторопливые, плавные движения. — Шерил... — раздался тихий стон. Пухлые губы вернулись к шее Джоан, возобновили поцелуи, оставили несколько засосов. Пальцы, чуть погрубевшие из-за долгой игры на скрипке, воспроизводили на ее теле прекрасную мелодию из тихих томных вздохов, становящихся все громче и уверенней с каждым проникновением. Шерил едва слышно рычала, покусывала шею девушки и вновь уделяла внимание ее груди — такой нежной и трепещущей от каждого прикосновения. Мелодия становилась все громче, все ближе к кульминации и все ошеломительнее. Остатки сознания канули в бесконечном желании. Алкоголь, снимающий ограничения и Шерил... Ее чувственные губы, теплое дыхание. Ее длинные пальцы скрипачки, ласкающие сосредоточие возбуждения любовницы. И ни одной связной мысли в голове, лишь: «Шерил, Шерил, Шерил!» В эту самую секунду, когда дрожь поглощает без остатка, когда эйфория охватывает пламенем каждую клеточку тела и каждый волосок на теле, ставший дыбом от удовольствия, Джоан понимает, что она готова на все ради этой невыносимо прекрасной женщины. Пальцы виртуозно скользят глубже, а теплое дыхание брюнетки касается тонких губ Уотсон. Шерил не целует ее, лишь выдыхает, позволяет дышать ею. Еще несколько ритмичных, глубоких проникновений и Джоан дрожит, жмурясь от ошеломительных волн удовольствия, растекшегося по каждой вене каким-то странным, неземным теплом. Громкий протяжный стон наполняет Бейкер-стрит и растворяется где-то в шуме ночного дождя среди ровного дыхания лондонцев, мирно спящих в объятиях Морфея. Джоан потребовалось около десяти минут, чтобы прийти в себя. Когда она открыла глаза, Шерил уже сидела в кресле напротив. Женщина смотрела на тлеющие поленья в камине с непроницаемым выражением лица невидящим, отсутствующим взглядом. Уотсон рассеянно огляделась и, собрав вещи, оделась. «Кажется, ей абсолютно плевать на то, что произошло. Собственно, это же Шерил Холмс! Сейчас наверняка оденется и куда-нибудь испарится!» — прилив пьяного восторга постепенно отошел на задний план, уступая место нарастающему чувству опустошенности. Однако мягкий, бархатный голос, раздавшийся за спиной, незамедлительно обратил на себя внимание: — Выпей, чтобы завтра чувствовать себя хорошо, — на столике около кресла возникла белая кружка, а на губах темноволосой женщины, обратно севшей в кресло, мелькнула ласковая, заботливая улыбка.