200 лет.

Персиваль прошел мимо двадцатиметровой статуи Мортимера Джона, вечно смотрящей в бездну небес, и поднялся на сороковый этаж, после чего он вошел в свой офис. -Крип.- окликнул он центрального.- загрузи речь на мою платформу. Увеличь освещение на 10% и еще...-прирвался он. -да сєр.-отозвался центральный вопросительной интонацией. -мой текущий баланс в банке должен перейти на счёт гос казны сегодня же. -да сэр. Стоуни направился к модулю заседаний. На его плече блестел галографический щит. Обувь блистала отполированными лаковыми туфлями, но, к его привеликому сожалению, наноткань не иметирует рипения лакированой обуви. Он активировал режим курения в нервной системе и наконец подошёл к входу в модуль. -добро пожаловать- прорезался голос центрального. Двери деактивировались и он вошёл. Перед ним повстала картина, расширившая его зрачки. Это был пятидесяти метровый в диаметре сферо подобный зал. Сверху выдвинулись галографические декоративные лампы,которые про рисовались по кругу всего потолка и опустились к центральной платформе. Сенаторская платформа подлетела к Персивалю и он уверено, не предавая этому значения, шагнул на неё,начав свою речь: -Уважаемый сенат и парламент. Сегодня у нас много вопросов на повестке дня и я их возможно затрону позже. Сейчас же я хотел бы поговорить о другом...-притих тот на пару секунд.- Я занимаю должность сенатора уже тридцать пять лет. Это больше чем звучит. Для меня это была иная жизнь. Приступая к своим обязанностям я поставил перед собой такие задачи: сделать жизнь каждого из нас легче и оставить достойное наследие будущим поколениям. Моими руками построены боле сотни объектов инфраструктуры и первичных. Я обеспечил начало поддерживал до сегодня но...-вновь умеолк он, наблюдая все эти напряженные и порою узиленные от удивления взгляды в его сторону.-но не мне надлежит вести вас в будущее. Блок взволновался. Эта речь погрузила всех в замешательство. - Вы не имеете права. - Это ж глупо. - Как же теперь будет. - Кому вы поручите ваши обязаности ? Это была революция на самом деле. Он перешел собственный закон. Кодекс гласит, что лишь смерть освобождает Сенатора от его обязанностей. Данный шаг расценивалось абсолютно не так как его видел сам Персиваль. Внезапно для всех Персиваль исчез с своей платформы. Настоящий Персиваль шёл в дали от главных врат названного в честь него мегаполиса. Никогда ещё за 150 лет своей жизни он не знал подобной внутренней пустоты. Его сознание было освобождено от ответственности или общественных постулат. Он прокладывал свой путь через бедуинские поселения. Его внутренний мир просяк той низшей прослойкой населения и всеми их потребностями. Они не знали кто он. Для них он не имел прошлого. Ему становилось все темнее внутри. Перед ним стирались лица. Он терял тех к кому был привязан душевно. Жизнь становилась подобно руке в старости- она тяжелела и напоминала об это одним своим видом. Он стал рассыхаться изнутри. Шли десятки лет. Память стиралась и он не давал отчёт происходившему. Его останки доверяли теперь лишь машинам. Он скончался в неизведанных землях, как потеряные возможности человечества. " Чем дальше-тем ближе." Персиваль Стоуни.